В конце тропинки показались струйки дыма, поднимающиеся от костров. Уставшие после работы на полях крестьяне начали собирать свои инструменты и потянулись домой.
В деревню Цяньцзя прибыла пара статных путников.
Один шёл пешком, а другой ехал верхом на белоснежном муле ростом почти с человека.
Мул был на редкость красив: ни единого пятнышка на его шкуре, а на шее висел дорогой колокольчик из красного золота, который мелодично звенел при каждом шаге.
Появление путников не осталось незамеченным крестьянами.
Старший из них был одет в длинный халат цвета воронова крыла, на голове у него красовался платок, на ногах — деревянные сандалии. Стройный, с печатью Литературного Дара на поясе, он был похож на молодого учёного, странствующего в поисках знаний. Младший выглядел на одиннадцать-двенадцать лет, и хотя не был похож на старшего, тоже обладал приятной внешностью: алые губы, белые зубы и чёткий овал лица.
Возможно, среди его предков были и чужеземцы, потому что черты его лица были более выразительными, чем у местных жителей.
На первый взгляд его можно было принять за миловидную девушку, и только услышав, как старший назвал его "братец", можно было понять, что это юноша.
— Наша хижина скромна, но прошу вас, господа, не побрезгуйте провести в ней ночь, — сказал староста, заводя путников в гостевую комнату.
Деревня Цяньцзя была небольшой, в ней проживало не более сотни семей, и самым чистым и опрятным домом в деревне был дом старосты.
Услышав, что путники ищут ночлег, он радушно пригласил их остановиться у него и велел жене убрать гостевую комнату.
Ци Шань протянул старосте кусочек серебра, попросив его приготовить им еды на несколько дней и вскипятить воды для купания, а остальное оставить себе в качестве благодарности. Староста, с улыбкой взвесив серебро на руке и оценив его стоимость, поспешно заверил, что это не проблема.
Перед уходом он спросил, не нужно ли дать свежего сена мулу.
Услышав про мула, Ци Шань на мгновение смутился.
— Не нужно, этот мул ненастоящий, это творение слов силы моего братца, — покачал он головой.
Староста всё понял и зауважал путников ещё больше.
Динь-динь-динь... — знакомый звук колокольчика приблизился.
Ци Шань открыл окно, чтобы проветрить комнату, и увидел, как Шэнь Тан, ведя мула за поводья, кормит его травой.
Он даже услышал, как Шэнь Тан разговаривает с мулом:
— Мото, ну почему ты не ешь? Попробуй, я специально для тебя нарвала…
Ци Шань: «…»
Этот мул по кличке «Мото» вызывал у него странное чувство.
Кто бы мог подумать, что из незнакомых слов силы — «Быстрый, как ветер… мотоцикл "Даюнь"» — действительно получится белоснежный мул!
Шэнь Тан с удовольствием забралась на него верхом.
— Господин Ци, может, тебе тоже сделать мула?
Ци Шань решительно отказался.
Он не умел использовать эти слова силы, а если бы даже и умел, то не факт, что у него получилось бы то же самое, что у Шэнь Тан.
Но самое главное —
даже самый красивый мул всё равно оставался мулом, а он на мулах не ездил!
— Тогда поедешь со мной? — предложила Шэнь Тан, прикрывая глаза рукой от солнца.
Ци Шань снова отказался.
Он скорее пешком пойдёт, чем сядет верхом на этого глупого мула.
Шэнь Тан пожала плечами и не стала настаивать.
С появлением «бюджетного автомобиля» (мула) её ноги, наконец, вздохнули с облегчением. Проходя мимо неизвестного дерева, похожего на банан, Шэнь Тан, сидя верхом на муле, наклонилась и сорвала два листа.
Одним она прикрылась от солнца, а другой протянула Ци Шаню.
— Господин Ци!
Ци Шань, услышав своё имя, повернулся.
— Держите! — Шэнь Тан бросила ему лист.
Глядя, как Шэнь Тан прячется от солнца, он не смог сдержать улыбки.
— Разве настоящий мужчина боится солнца?
— Я не боюсь, просто, как говорится, — «один белый цвет скрывает сто недостатков», — Шэнь Тан, пристраивая лист так, чтобы он лучше защищал от солнца, рассмеялась. — Загорю неровно, будет некрасиво.
Ци Шань: «…»
Они прошли ещё несколько часов, прежде чем показались первые признаки жилья.
Из-за многолетней засухи и войны в деревне Цяньцзя осталось всего несколько семей. На улицах почти не было молодых лиц, только старики да малые дети. Появление двух незнакомцев стало событием для всей деревни, и детишки то и дело бегали к дому старосты, чтобы поглазеть на гостей.
Ци Шань, отойдя по делу к старосте, вернувшись, услышал весёлый смех Шэнь Тан и детские голоса.
Они играли в «войну».
Один из детей, похожий на фарфоровую куклу, сидел верхом на белоснежном муле, сжимая в руке сухую ветку вместо копья, а Шэнь Тан, вооружившись палкой, сражалась с ним пешком.
Они наступали и отступали, нанося друг другу удары, и битва была в самом разгаре.
Остальные дети, изображавшие «солдат», с волнением наблюдали за «сражением», время от времени хлопая в ладоши и выкрикивая: «Генерал, ты самый сильный!»
Ци Шань: «…»
Сначала он подумал, что Шэнь Тан просто дурачится — в конце концов, ей было всего одиннадцать-двенадцать лет, и, несмотря на все тяготы ссылки, в душе она оставалась ребёнком, — но, понаблюдав за игрой, он понял, что незнакомый мальчишка тоже не так прост.
— Как зовут этого ребёнка? Из чьей он семьи? — спросил он у старосты.
— Он не из нашей деревни, — ответил староста.
— Не из вашей?
Староста вздохнул:
— Говорят, он из богатой семьи, но с детства страдает какой-то болезнью и живёт на попечении слуг в соседней усадьбе. Хотя, если честно, от него просто избавились, слуги за ним почти не смотрят. Бедный ребёнок, жалко его. Вот он и бегает играть с нашими детьми…
Обычно он играл до темноты, пока слуги не приходили за ним.
Ци Шаню стало любопытно.
— Болезнью? Чем же он болен?
Староста посмотрел на радостного ребёнка и осторожно показал пальцем на свою голову.
— Говорят, у него больна голова.
Проще говоря, он был слабоумным.
Ци Шань был удивлён, но не успел ничего сказать, как дети радостно закричали.
Оказалось, что мальчик, сделав вид, что атакует Шэнь Тан, на самом деле целился в её «военачальника».
И попал точно в «голову».
По правилам игры он выиграл.
Посмотрев на поверженного «военачальника», Шэнь Тан только развела руками и, бросив палку, «сдалась».
— Эх, я проиграла.
Победитель получал трофеи.
Трофеями были кусочки патоки размером с большой палец.
Шэнь Тан развязала кошель на поясе и достала пригоршню патоки, которую сделала от скуки, и раздала детям, награждая «войско» за доблесть. А «полководец», одержавший победу — тот самый мальчик, который так ловко управлялся с мулом и копьём, — получил целых три кусочка.
Дети, получив свою награду, тут же принялись за угощение, и только мальчик, не шевелясь, держал патоку в руках.
Сейчас он был совсем не похож на того лихого «полководца», который скакал на муле.
— Не будешь? — Шэнь Тан присела перед мальчиком.
Тот покачал головой и, помедлив, протянул Шэнь Тан один из кусочков.
— Ты покорми меня, — она сразу поняла, что он имеет в виду.
— Да, ешь, — сказал мальчик.
Шэнь Тан не отказалась, положила патоку в рот и с улыбкой прищурилась.
— Ммм, как сладко! Хочешь попробовать?
Мальчик, видя это, взял ещё один кусочек и положил в рот.
Последний кусочек он спрятал в выцветший мешочек на поясе.
Мешочек был туго набит.
Шэнь Тан, которой было хорошо видно, что у него в мешочке, заметила изящный нефритовый амулет в форме головы тигра с выгравированными на нём крошечными иероглифами.
Довольные дети разбежались по домам, и только этот мальчик в выцветшей одежде остался ждать, пока староста отведёт его в дом.
Летняя погода очень переменчива, и вскоре после захода солнца небо заволокло тучами и хлынул ливень.
Сверкали молнии, гремел гром, бушевал ветер.
Шэнь Тан сидела при свете лампы, штудируя записи о словах силы.
Вдруг в дверь кто-то громко постучал.
http://tl.rulate.ru/book/109723/4107055
Использование:
