Как бы банально это ни звучало, но Миллер Бруно был готов на всё ради своей дочери Софии. Она была поздним ребёнком. Когда он брал на руки свою долгожданную дочь Софию, то наконец начинал понимать своего отца, Уильяма Бруно, так сильно радовавшегося рождению Джессики. София появилась у него в том же возрасте, что и Джессика у его отца.
Миллер Бруно: «Всё было именно так».
Когда Уильям умер, он попросил Миллера об одолжении. Он хотел, чтобы тот защитил Джессику. Он просил его защищать Джессику до тех пор, пока она не выйдет замуж за человека, которого она полюбит, даже если тот будет не из благородной семьи.
На протяжении всего времени, сколько Миллер слушал эту просьбу, его смешила любовь отца к Джессике. Разве тот был таким милым и хорошим отцом для него самого? Он до сих пор помнил, с какой строгостью отец бил его по спине только за то, что он неправильно произнёс какое-нибудь заклинание. Он всегда называл его бесполезным и вечно сравнивал его с Эстином, великим герцогом Конлером. Хотя тот был гораздо моложе его.
Его отец не мог просто так сомкнуть глаза и умереть, потому что перед ними проносилась его маленькая дочь.
Бруно тоже старался быть добрым к младшей сестре, потому что ему было жаль её. До тех пор, пока не нашел завещание Уильяма.
В день свадьбы Джессики Бруно планировал передать Джессике особняк семьи Бруно. Его охватило столь сильное потрясение, что он попробовал сжечь завещание в камине, но то так и не обратилось в пепел. При проверке оказалось, что бумага не сгорела из-за какой-то особой невоспламеняющейся магии. Он был так зол, что даже не смог рассмеяться.
Ах ты, старый хитрец!
Миллер ненавидел встречаться с Джессикой. В свою очередь Джессика, узнавшая, что её единственный родной брат ненавидит её, естественно, впала в уныние. После рождения Софии он немного понимал чувства Уильяма, но лишь на мгновение.
При мысли о лежащем в углу ящика стола в этом кабинете завещании, которое нельзя ни сжечь, ни вымочить, ни разорвать, ему тотчас же хотелось задушить нежное горло Джессики.
Когда Софии исполнилось пять лет, у неё внезапно началась лихорадка, от которой она начала нести всякую чушь. Он давал ей лекарство, думая, что она попросту простудилась, но температура не спадала. К нему наведывались лекари и врачи со всей империи, но никто не знал, чем больна Софья.
Температура малышки всё не спадала, и по особняку Бруно поползли слухи, что София скоро умрёт. Некоторые даже поговаривали, что он проклят своей прежней семьей за то, что не заботился о Джессике.
И вот однажды баронесса, вернувшаяся с прогулки, подозвала его дрожащей рукой. Его жена отослала слугу и дрожащим голосом сообщила Миллеру:
— Я нашла способ спасти Софью.
— Как?..
Прошло некоторое время, прежде чем она смогла объяснить способ. При этом выражение лица его жены выражало скорее тревогу, чем радость.
— Для этого нужно получить демоническое благословение.
— Мария!
— Разве великий герцог также не получил это благословение и не обрёл силу?!
— Да, но ты и сама знаешь, что он стал марионеткой императорской семьи.
— Разумеется, за всё нужно платить…
— Пожалуйста, Мария…
Лицо его жены, обычно нежное и приветливое, перекосилось и залилось слезами. Затем она подошла к дивану, на котором он сидел, опустилась и расплакалась, прижавшись к его бёдрам. Миллер тем временем безучастно смотрел в пустоту, даже не думая успокоить плачущую Марию.
— Где ты это услышала? — спросил слабым голосом Миллер, когда плач Марии прекратился.
Та ответила ему по-прежнему плаксивым голосом:
— Я ездила сегодня в столицу и там встретила незнакомую пожилую женщину…
— Ты поверила словам старухи, которую никогда прежде не видела?
Мария вспыхнула и решительно уставилась на Миллера. Её нижняя губа дрогнула.
— Ради Софии…
— Мария.
— Ты говорил, что готов на всё.
Резко похолодевший голос пронзил Миллера в самое сердце. Уступив, он произнёс:
— Расскажи мне…
— Она сказала, что мы можем использовать кого-то похожего…
— Похожего?
— София мучается от неизвестной болезни; можно наслать этот жар на обладателя души, похожей на душу Софии.
— Как мы сможем его наслать?
— Огонь…
— Огонь?
— Мы должны сжечь его на огне.
***
— Вы опоздали.
Эстин расположился так удобно, как будто место, где он сидел, служило ему кабинетом. Он смотрел на авторучку Миллера, положив подбородок на стол, и выглядел скучающим.
Но даже в этой непринуждённой обстановке энергетика Эстина казалась Миллеру угнетающей. На собрании с его вассалами присутствовало много людей, и присутствие герцога не так сильно беспокоило его, но, встретившись с ним наедине, Миллера почувствовал себя так, будто он находится в чужих владениях, хотя это был его собственный кабинет.
Этот мелкий…
— Прошу прощения. Я бы не стал сегодня выходить, если бы вы сообщили мне о своём визите.
— Хм, а вы не знали, что я приду?
От этих слов Эстина Миллер прикусил нижнюю губу. Да, он знал, что он когда-нибудь придёт. Но он не ожидал, что это случится так скоро.
И какого чёрта эта мелкая Мэри Конлер…
— Мне жаль…
— Так куда вы ездили?
— Я ненадолго уезжал с дочерью в столицу.
— Хорошо иметь особняк около столицы.
Особняк находился совсем недалеко от столицы. За годы он не растерял своей идиллической красоты, и другие дворяне завидовали ему. Великолепное белокаменное поместье было гордостью семьи Бруно.
— Кстати, когда великий герцог посетил императорский дворец, ему пришлись не по вкусу условия проживания там, и он задумался о приобретении виллы, — внезапно громко произнёс Лукас, стоявший позади Эстина.
Тот, услышав это, кивнул головой с выражением, как бы говорящим, что всё верно. Затем он повертел в руках авторучку и спросил Миллера:
— Вы случайно не намерены продать мне этот особняк?
— Этот драгоценный особняк передаётся со времён моих предков. Пожалуйста, возьмите свои слова обратно.
На мгновение Миллеру показалось, что он начинает злиться, но всё же сдержался. Он старался говорить как можно вежливее, но не мог скрыть дрожащего голоса.
— Я же шучу. Почему вы так серьёзны?
Эстин продолжал играть с авторучкой и безмятежно посмеивался. При этом он ни разу не взглянул на Миллера.
В разгар этой давящей атмосферы Миллер тяжело покачал головой. Причина, по которой Эстин пришёл сюда, была очевидна. Должно быть, из-за того, что произошло с Мэри во время его визита. Миллеру просто хотелось побыстрее выпутаться из этой ситуации.
— Мне очень жаль.
— Что?
— Я сболтнул лишнее в разговоре с дочерью великого герцога Конлера. Это заставило меня серьёзно задуматься.
При этих словах Миллера Эстин встал и кивнул с авторучкой в руке. Затем тот непринуждённым шагом подошёл к Миллеру и встал напротив него. Оказавшись перед Миллером, опустившим голову, он под углом заглянул в его лицо.
— Почему вы наклоняетесь?
Эстин выглядел бесстрастным, когда произносил эти слова. От его взгляда у Миллера заалели щёки. В ответ на слова Эстина он медленно выпрямил согнутую талию.
— Но неужели вы действительно не хотите продать свой особняк?
— Ваше превосходительство…
— Я пошутил. Почему вы такой серьёзный? — сказал с улыбкой Эстин и положил руку на плечо Миллера. Затем он шепнул ему на ухо:
— Так или иначе. Это ведь даже не ваш особняк, не так ли?
При этих словах Эстина тело Миллера заметно напряглось. Эстин, почувствовав это, ухмыльнулся и пару раз хлопнул его по плечу.
Не в силах больше слушать, Миллер крепко зажмурил глаза и закричал:
— Ваш племянник угрожал мне!
— Рекс Блуа?
— Он человек с опасными способностями! Ваше превосходительство, никогда не знаешь, когда он может проклясть тебя…
— О, с вами случалось подобное?
— Лукас! — Миллер оглянулся и возмутился язвительным тоном Лукаса.
Тот лишь пожал плечами. Миллер сделал тяжёлый вздох, глядя на Лукаса, снова отвернулся, и вдруг авторучка скользнула в его рот.
— Я тоже готов на всё ради своей дочери.
Миллер почувствовал, как кончик авторучки ткнулся в его мягкие щёки. Чувствуя, что его страх достиг апогея, он напрягся. Что-то горячее наполнило его рот. Было похоже, что в его рту образовалась рана. Однако он не успел почувствовать боль, так как перед ним возникли холодные чёрные глаза.
— Дочь, которую я обрёл спустя девять лет. Не могу даже поверить.
Его тон был спокоен, но взгляд Эстина оставался свирепым. Миллер же не мог ничего возразить из-за авторучки, которую держал во рту.
Лукас, наблюдавший за этой сценой со спины, содрогнулся от его ярости. Даже видя такое изо дня в день, он не мог привыкнуть к подобному.
— Разве вы не должны знать лучше? Пожалуйста, поймите…
Эстин выдернул авторучку изо рта Миллера. Того охватил тяжёлый кашель, смешанный с кровью. Вслед за Миллером, который рухнул на пол, Эстин опустился на одно колено и сел рядом с ним.
— Мне и не хотелось жить в этом особняке.
— Кхе, кхе!
— Как можно спать по ночам, когда в таком прекрасном особняке не прекращается плач?
Миллер вздрогнул от шёпота Эстина. Слёзы из его глаз упали на пол.
Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.
Его статус: перевод редактируется
http://tl.rulate.ru/book/65273/3358808
Готово:
Использование:
