’Ты дура, идиотка!’
Она винила себя. В прошлом она так сильно винила свою семью за то, что они считала ее уродливой и она делала то же самое.
Оказалось, что именно она считала себя уродиной больше, чем кто-либо другой.
-Да, мама. Я уродина, так что, по крайней мере, позволь мне носить красивые платья.
Она не хотела, чтобы ее критиковали другие, а лучшей защитой было хорошее нападение. Она обвиняла других в том, что они считают ее уродливой, в то время как она так часто игнорировала себя, и это было неправильно.
Габриэль посмотрела на себя в зеркало и нахмурилась. Затем она встала со стула и легла на кровать. Теперь, когда она смотрела на себя в зеркало, вместо того чтобы искать в нем других, ей было еще труднее смотреть на свое отражение.
’Теперь я понимаю, почему герцогиня потребовала таких условий.’
Габриэль подумала, что герцогиня втягивает ее в действительно неловкое дело, но оказалось, что за этим стояла глубокая причина.
Все эти годы она смеялась над глупым поведением других, как будто она была самым умным человеком в мире, но она была настоящей дурой. По крайней мере, она не плакала, и это позволяло ее гордости выжить.
На следующий день, когда она сказала "Я прекрасна" в пятый раз, глядя на себя в зеркало, она разрыдалась.
”Я красавица ... фх.”
Она нашла на туалетном столике носовой платок и высморкалась. Ее нос покраснел, отчего она выглядела забавно. Обычно она отходила от зеркала и пыталась привести свой нос в норму, либо умываясь, либо прикладывая к нему холодное полотенце.
Но сегодня Габриэль не сделала ничего подобного. Вместо этого она выпятила грудь и посмотрела на себя в зеркало. Возможно, это было ее воображение, но ее глаза, казалось, сияли уверенностью.
“Да, я не настолько плоха. Нет, так не пойдет. Это должно быть то, что сказала герцогиня. Габриэль, ты прекрасна.”
После борьбы с собой перед зеркалом, она стала очень похожа на свое отражение.
“Да, я невысокая и немного полноватая, но что в этом плохого? Это делает меня милой.”
Ее мать и модельеры, которые часто встречались с ней, всегда говорили, что она должна похудеть, чтобы больше походить на своих сестер, но теперь она поняла, что потеря веса заставит ее потерять ту привлекательность, которая у нее была.
“И у меня густые ресницы. Это признак красоты.”
Затем она высунула язык. Оказалось, что слова действительно обладают силой. Раньше она всегда была занята тем, что пыталась найти в себе недостатки в зеркале. Но теперь она искала свою красоту. Она видела то, чего не могла видеть раньше, и это было чудесно. Даже то, что она раньше считала недостатками, теперь выглядело как красота, смотря на них с другой стороны.
”Да, я красива.”
Она больше не заставляла себя говорить это, чтобы сдержать обещание, данное Рубике. Она действительно так думала. Отныне, независимо от того, что другие думают о ней, она будет считать себя красивой и любить себя.
”Значит, я должна перестать критиковать себя.”
Герцогиня сказала, что сразу же узнает, сдержит ли она обещание, когда они снова встретятся. Габриэль удивлялась, почему она так уверена в этом, но теперь она поняла почему.
Хотя взгляд, который она видела в зеркале, нисколько не изменился, теперь она была совершенно другим человеком.
Более того, мать первой заметила ее перемену.
”Габриэль, у тебя есть какие-нибудь проблемы в последнее время?”
“Нет.”
Ответила Габриэль, когда упаковывала подарки для гостей, которые придут на чай к ее матери. Однако это заставило графиню волноваться еще больше.
По словам медсестры Габриэль, она каждую ночь оставалась одна в своей комнате с запертой дверью, и было слышно, как она разговаривает сама с собой. Это беспокоило их обоих.
Она так беспокоилась о дочери, что даже отказалась от своей высокой гордости и написала герцогине, чтобы спросить об этом, но та лишь ответила, что у них только что был честный и приятный разговор.
”Габриэль, я думаю, будет лучше сшить тебе новое платье для этого чаепития. Поскольку я хозяйка, моя дочь должна сиять больше всех.”
Графиня решила потратить немного денег и закинула удочку на Габриэль. Ничто так не возбуждало девушку, как новое платье. Это, конечно, заставило бы ее чувствовать себя лучше.
“Новое платье? Нет, мне это не нужно.”
Но, к удивлению матери, Габриэль совсем не обрадовалась ее предложению. Тогда графиня в шоке закричала: "О чем ты говоришь? Тебе не нужно новое платье?”
На самом деле, у Габриэль было достаточно платьев, чтобы заполнить целую комнату. Она всегда говорила: "Что хорошего в том, чтобы иметь так много платьев, когда ни одно из них не достаточно хорошо? " И она не хотела новое платье? Графиня боялась, что с ее мозгами что-то не так.
“Тебе не нужно новое платье? Это невозможно... это серьезно, Габриэль. Я должна немедленно осмотреть тебя у врача.”
Она засуетилась, и это заставило Габриэль сузить глаза. В конце концов она решила рассказать матери немного о том, что произошло с герцогиней.
"Вообще-то я собираюсь встретиться завтра с мадам Ханной, когда встречусь с герцогиней. Я думаю, что она будет рекомендовать платья, прически и макияж для меня.”
”Мадам Ханна сказала, что сделает это для тебя?”
Рубика не сказала Габриэль, кто именно преобразил Элизу. Она просто пообещала, что позволит ей встретиться с этим человеком. Однако Габриэль прекрасно понимала, что, сказав так много, она закончит тем, что завтра с ней поедет ее мать.
“Я думаю, что так оно и будет.”
“А я не могу поехать с тобой?”
Просто, как она ожидала. Габриэль подумала, что ее мать, наверное, самый простой человек в семье.
“Но если я появлюсь там с тобой, не спросив разрешения заранее, то и герцогиня, и мадам Ханна будут очень удивлены.”
Графиня кусала ногти и кричала: "Тогда ты должна была сказать мне об этом раньше! О, ты ничего не говорила после того, как вернулась из особняка Клеймора, чтобы скрыть это от меня?”
“Нет, дело не в этом.”
“Я знаю, что ты хочешь быть красивее, но ты же знаешь, что не можешь отполировать дерьмо!”
Она наполовину шутила. Она думала, что Габриэль улыбнется, как обычно, и скажет: "Но я должна хотя бы попытаться". Она холодно посмотрела на мать, отложила оберточную бумагу, которую держала в руках, и встала.
“Неужели для тебя так важно чтобы я стала красивее? Достаточно важно, чтобы назвать собственную дочь дерьмом?”
“Габриэль.”
Слишком поздно герцогиня поняла, что совершила ошибку. Габриэль была беспечной и часто ошибалась, но она была милой младшей дочерью, которая всегда говорила забавные и приятные вещи рядом с матерью. Вот почему графиня забыла, что у нее есть черта, которую нельзя переходить, даже разговаривая с ней.
До сих пор Габриэль так стремилась быть любимой ею, что бы она ни говорила. Но сейчас она выглядела такой холодной, что только тогда графиня поняла, что ее маленькая девочка вот-вот оторвется от нее.
”О, дитя мое.”
Прежде чем Габриэль успела выйти из комнаты, графиня схватила ее за руку. К счастью, Габриэль не стряхнула ее руку. Графиня неловко улыбнулась.
”Мне очень жаль. Ты же знаешь, что я тебя очень люблю, да?”
Сердце Габриэль болело так же сильно, как и у ее матери. Она была счастлива, что мать извиняется первой. Ей хотелось обнять графиню и сказать ей, что она тоже очень ее любит.
Тем не менее, она знала, что это только заставит ее жить рядом с матерью как часть ее навсегда. Как иногда говорила ей Татьяна: "Мы должны бунтовать без всякой причины, когда достигаем половой зрелости, Габриэль. Ты слишком мила." Да, ей пора было взбунтоваться.
"Я знаю, мама. Но ... мне нужно твое одобрение, а не твоя любовь.”
Габриэль прошептала, что ей очень жаль, и ушла. Уходя, графиня смотрела ей в спину. Поскольку Габриэль была ее младшей дочерью, она всегда беспокоилась о ней. В ее глазах Габриэль всегда выглядела пятилетней девочкой. Но теперь графиня поняла, что Габриэль была девушкой, которую вот-вот представят обществу.
“Я сильно обидела ее?”
Ее фрейлина, которая была с ней со времен ее девичества, подумала об этом, а потом сказала: “Не много, но да”. Графиня взъерошила свои тщательно уложенные волосы. Она вырастила четверых детей, но все равно чувствовала себя дилетанткой, когда дело касалось воспитания детей. Почему они все отличались друг от друга? Ее второй ребенок ненавидел то, что любил ее первый ребенок. Один из них жаловался, что она слишком доверяет ей и не любит ее, а другой ребенок - Габриэль хотел ее одобрения больше, чем любви.
“Я хотела быть идеальной матерью, по крайней мере для Габриэль. Я думала, что смогу.”
“Идеальной матери не существует. Никто не совершенен. Мисс Гэбриэль только растет. Пришло время ей понять, что не всегда хорошо терпеть то, что говорят ей люди, которых она любит.”
Графиня глубоко вздохнула. Может быть, ее дети каждый раз причиняли ей боль по-новому, потому что она всегда была неправа.
“Пожалуйста, скажите на кухне, чтобы приготовили завтрак для Габриэль, чтобы она поела в экипаже по дороге в особняк Клеймора.”
Она решила сделать все, что в ее силах, как мать Габриэль, вместо того чтобы продолжать винить себя.
http://tl.rulate.ru/book/30102/670077
Использование:
