Том 1. Время обращается вспять
1.
Я люблю тебя, так люблю тебя, что перехватывает дыхание.
Поэтому мне так горько и грустно.
Так было всегда.
А-а, снова?
Вот что о чём я смутно подумала, наблюдая, с какой лёгкостью он влюбляется у меня на глазах.
Его скульптурное лицо может показаться невыразительным и холодным, поэтому трудно что-то распознать с первого взгляда. Если бы увидел кто другой, наверняка бы ничего не заметил.
Однако его глаза, схожие с тонким слоем льда, определённо заиграли другими красками.
Его глаза казались мне замёрзшей гладью озера – лишённой каких бы то ни было эмоций, – но не сегодня.
Я ясно это видела.
Как-никак, было бы сложно не заметить после уже более десяти долгих лет вместе.
Нет, строго говоря, я прожила с ним гораздо дольше.
…Потому что я человек, который из раза в раз возвращается в один и тот же момент в прошлом.
Какова бы ни была причина, я единственная попала во власть сего феномена, другие люди же об этом даже не подозревали.
На протяжении стольких лет я раз за разом проходила через одно и то же, видела одно и то же. Эта сцена стала мне настолько знакома, так почему же я каждый раз расстраиваюсь и впадаю в отчаяние?
Увидев его необычайно оживлённое лицо, я буквально ощутила, как падаю во тьму. Или, возможно, правильнее будет сказать, что мир закрасила абсолютная белизна? Мир, ещё несколько секунд назад сиявший яркими красками, растерял свой свет и потускнел. Столь ясное небо будто бы закрыла огромная туча.
Он, будучи всецело увлечён кое-кем другим, даже не взглянул на меня. Я уставилась на его красивый профиль, не мигая. Подумала, что, быть может, он всё-таки обернётся и посмотрит в ответ.
Но, конечно, этого не случилось.
Мой тихий вздох беззвучно опустился к земле. В потерявшем свой цвет мире даже моё собственное дыхание казалось окрашенным в угольно-чёрный. Оно не рассеялось, змеёй вилось у меня в ногах.
Я едва не крикнула: «Хватит!», но в последний миг осеклась и прочистила горло.
Я не смогу этому помешать, нет, скорее, этому было попросту невозможно помешать.
Крохотный огонёк, вспыхнувший в тот момент, впредь будет только сильнее разгораться.
Я знала это, как никто другой.
– Рада познакомиться с Вами, старший брат, – моя единокровная сестра с улыбкой поприветствовала его голосом, приятно ласкавшим слух.
Я организовала сие чаепитие для того, чтобы познакомить свою младшую сестру с моим женихом.
Она была слишком слаба здоровьем, чтобы присутствовать на формальной встрече, потому я специально выкроила время на более уютную обстановку.
– Приятно познакомиться с тобой, младшая сестра. …Только не слишком ли рано звать меня [старшим братом]? – в ушах прозвучал приятный голос моего жениха.
Тот же, что и всегда. Однако звучал голос иначе.
Я стояла так близко к ним, что достаточно было сделать шаг, и мы бы столкнулись, и тем не менее даже не в силах была окликнуть их, не сводивших друг с друга взгляда.
Щёки моей милой сестры залились румянцем, а жених взирал на неё полными искренности глазами. А ведь он всегда делал вид, что ничуть не заинтересован в яркой и красочной любви – и тем забавнее было видеть, что на деле всё оказалось иначе.
Однажды я страшно позавидовала тому, как по-доброму смотрел на неё мой жених, и поступила на поводу у эмоций.
Не сумев совладать с собой, я испортила чаепитие.
В противовес мне, кричавшей без остановки, младшая сестра склонила голову со словами: «Простите, старшая сестра», на что мой жених с мягкой улыбкой ответил: «Тебе не о чём беспокоиться». До сих пор помню его лицо.
Выражусь иначе: в конце концов, именно моя ревность поспособствовала их сближению.
– Илия, что-то не так? – пока я рассеянно наблюдала, как эта пара углубляет свою дружбу, жених бросил на меня пытливый взгляд.
Да, так было всегда.
Когда он смотрел на меня, в его глазах не было и намёка на привязанность.
– Нет, ничего такого. Просто мне немного нехорошо.
– Что, опять?
– … Да. Поэтому, могу я откланяться первой? – сказала я, и он слегка насупился.
И пускай он хранил молчание, на его лице так и читалось: «Неужели нельзя было немного потерпеть?».
Я увильнула с лёгкой улыбкой и как можно медленнее встала из-за стола.
Нельзя было показывать им, как я расстроена.
– Прости, Сильвия. Позаботься о [старшем брате].
– А, д-да…!
Мой жених ни за что бы не поверил в оправдание вроде плохого самочувствия. Я и сама прекрасно это понимала.
В конце концов, болезненной была не я, а моя младшая сестра.
Моя хрупкая, нежная, ранимая сестра.
Сестра, купавшаяся во всеобщей любви.
– Подожди, Илия. Я провожу тебя до комнаты, – я уже собиралась уходить, как сзади меня окликнул голос.
– Нет, в этом нет необходимости. Это ведь долгожданное чаепитие. Прошу, насладитесь им, – я осторожно потупила взгляд, дабы не видеть его лица. Хоть в конце и постаралась договорить на радостной ноте, чтобы не дай Бог не выказать неудовольствие.
– Нет, но, – мой жених, по-прежнему пытавшийся настоять, был как всегда серьёзен и искренен.
Прекрасно вижу, как усердно он старается исполнять роль надлежащего жениха.
– Не о чём беспокоиться, со мной эскорт, – я взглянула на стоявшего неподалёку рыцаря, и он, как если бы мигом прочувствовав атмосферу, подошёл, заслонив меня собой от взгляда моего жениха.
После чего один раз кивнул. Словно призывая меня как можно скорее вернуться в комнату.
Но, сказать по правде, в том не было необходимости.
Мой жених уже не смотрел на меня.
Сердцем он уже был с моей сестрой.
Свежая трава шелестела у меня под ногами.
Цветущие розы в большом саду. Лёгкий ветерок и безоблачное голубое небо. Подол моего платья, пошитого специально для этого случая, затрепетал без единого звука.
Сцена, свидетелем которой я уже не раз становилась в прошлом, навевала грусть – возможно, поэтому я так часто плакала после неё.
Казалось, я слышу собственный голос: как сильно скучаю по своему жениху, как сильно люблю его, как сильно желаю быть с ним, остаться вместе навсегда.
Но мои ноги продолжали без колебаний идти вперёд.
И хотя душераздирающий голос, эхом раздававшийся у меня в голове, навевал печаль, где-то в голове царил леденящий холод. И я подумала.
Я пройду через это, снова.
Уж не знаю, можно ли назвать это реинкарнацией или ещё чем подобным, как и не ведаю и малейшего смысла в том времени, продолжавшем обращаться вспять к одному и тому же моменту. Но, – думалось мне, – быть может, смысла нет и вовсе. А если он есть, то вместе с ним где-то должен быть и ответ. И однажды всему будет положен конец.
Но этого не случилось.
И лишь моё время повторялось снова и снова. Начало и конец, конец – и вслед за ним начало.
Продолжительность, в целом, одна и та же.
С момента, когда мой жених влюбился в мою младшую сестру, и до момента моей гибели.
Раз уж мне было суждено помнить прошлую жизнь, я предпочла бы вспомнить её в младенчестве. И тогда бы я не совершила тех же ошибок в наших с женихом отношениях.
Однако воспоминания обо всех прожитых жизнях, об этой петле, приходят ко мне посреди этого чаепития.
Не знаю, по какой причине. Но это так.
К тому моменту было уже слишком поздно что-то менять: между мной и моим женихом уже зияла непреодолимая пропасть. С ней уже ничего не поделаешь, и мне только и остаётся, что сидеть сложа руки.
И наблюдать, как он неизбежно отдаст своё сердце моей младшей сестре.
Я всегда была печально влюблена в своего жениха.
Так было ещё до того, как я свела его со своей младшей сестрой, и с тех пор – тоже.
Впервые мы повстречались, когда мне было чуть больше пяти, и с тех пор все мои мысли были только о нём – что вполне естественно. Мои чувства, пожалуй, были близки к тому, что называют «импринтингом».
Как только эти чувства поселились в моём сердце, я уже не могла от них отмахнуться.
Я люблю его, просто люблю, и совершенно ничего не могу с этим поделать.
Пускай наш брак был политическим, я и на миг не сомневалась, что однажды мы поговорим по душам и построим тёплую семью.
Потому что так было с моими родителями.
Однако он был из семьи маркиза, юноша с многообещающим будущим. Ввиду его положения, сколь тёплыми бы ни были наши отношения, нельзя было позволить себе опрометчиво с ним сближаться.
Вот насколько был важен его титул.
В нашей стране помимо пэрских званий также существовала и другая система чинов, называемая рангами. Они были разделены на пять ступеней, и чем меньше номер, тем выше ранг.
Он был из семьи маркиза первого ранга, а я – из семьи графа третьего ранга.
Его дом имел наивысший ранг среди немногих домов маркизов, в то время как моя семья находилась в середине списка из немногих графских домов.
Только по рангу мы находимся по расстоянии восьми ступеней друг от друга.
Наша семья была графским родом с богатством и долгой историей, и даже так меня всегда порицали за то, насколько я не соответствовала его семейному статусу. И это была не просто пустая шпилька, а замечание чётко и по делу.
«Так как же так вышло, что мы с ним обручились?» – спросите вы, и я отвечу, что это было просто совпадение.
Изначально у него была другая невеста. Однако спустя несколько месяцев после заключения помолвки его невеста заболела и умерла. Мой отец, что по совпадению водил дружбу с главой семьи маркизов, сделал предложение, в результате которого меня объявили его новой невестой.
На тот момент я ни с кем не была обручена, и потому дело стремительно развивалось.
Для меня это стало крайней неожиданностью.
Положение невесты сына маркиза не было тем, на что могла бы сразу же согласиться. Статус невесты высокопоставленного аристократа тяжёлым бременем лёг на мои юные плечи.
Но я влюбилась в него…
Поэтому я отчаянно, во что бы то ни стало пыталась стать достойной его.
И вместе с тем я осознала. Что кое-что невозможно исправить никакими усилиями.
Избрали меня. В том не было никаких сомнений. И всё же мной двигал страх, что кто-то может оказаться куда достойнее меня. Моё беспокойство росло день ото дня, словно насмехаясь над моей любовью.
Казалось, меня медленно загоняли в угол.
Как бы я ни старалась, я ничего не могла поделать со своей внешностью. Даже попытки тщательно принарядиться, уложить волосы и нанести макияж, зачастую нещадно разбивались о скудность исходного материала. С другой стороны, вокруг него вилось немало девушек, чья внешность была настолько превосходна, что никаким усилием не превзойти.
Поэтому я держала под контролем всякую девушку, что пыталась к нему подойти.
«Если промолчу, если ничего не сделаю, его у меня отнимут», – так я думала, а потому страшилась.
Будь я хоть в чём-то лучше других, и всё могло бы обернуться иначе. Прекрасными волосами или пленяющими душу глазами. Будь во мне хоть одна деталь, что привлекала бы взоры мужчин – скажем, белоснежная кожа или соблазнительное тело, – и я бы наблюдала за ними с уверенной улыбкой на губах. Даже незачем было бы опасаться.
Но у меня не было ничего.
И даже так той, кто вытянул счастливый билет под названием «невеста наследника маркиза», оказалась никто иная, как я.
Вот почему я не могла и дальше пребывать в страхе, дрожа и сетуя.
Коли я непременно однажды стану женой маркиза, мне было необходимо действовать решительно.
Держать голову высоко, выпятить грудь, не давать никому покуситься на то, что принадлежит мне, и делать первый шаг ещё до того, как это произойдёт. Лишь такая женщина могла взять в свои руки бразды правления светскими кругами.
Я говорила и творила ужасные вещи. Но вместе с тем я занимала положение, в котором это было дозволено.
…Верно, я всегда была такой, и каждый раз теряла его вот так.
На чаепитии, где он повстречался с моей младшей сестрой, его сердце оказалось уже не со мной.
И тем не менее я таила надежду, что в браке, когда мы будем жить вместе, у него появятся чувства ко мне.
Я собиралась проводить с ним долгое время. Намеревалась долго и упорно взращивать нашу любовь.
Верила, что времени для этого у меня предостаточно.
Но едва я свела его с моей младшей сестрой, как осознала, что всё это было пустыми мечтами.
Время не имело значения.
Всего за мгновение он безнадёжно влюбился в мою сестру.
А я просто наблюдала за происходящим со стороны.
2.
– Ой, господин Солей снова с госпожой Сильвией, – вдруг обронила моя подруга, шедшая рядом со мной, бросив взгляд во внутренний двор.
Проследив за её взглядом, я увидела их, сидевших совсем, по-дружески, рядом друг с другом.
Очередное чувство дежавю вынудило мои плечи вздрогнуть.
Эти двое, сидя плечом к плечу на скамейке во внутреннем дворе академии, выделялись куда больше, чем можно было себе представить.
Делали ли они это осознанно, или же им попросту было совершенно всё равно на взгляды окружающих?
Пускай проходивших мимо людей было не так много, но каждый из них, мельком, но бросал любопытные взгляды.
– Может, стоит окликнуть их? – осведомилась моя подруга, отличавшаяся поразительно красивым ликом, тряхнув роскошными золотыми волосами.
Я тихонько покачала головой.
– Я благодарна господину Солею за большую заботу о моей младшей сестре, – слова вышли так легко, без каких-либо эмоций, что самой показалось, будто я сказала от чистого сердца.
Всю свою жизнь я вновь и вновь повторяла эти слова, дабы защитить своего жениха, проявлявшего заботу о моей сестре, от любопытных глаз окружающих.
Не пристало молодому обручённому человеку оставаться наедине с другой девушкой; совсем другое дело, если эта девушка – сестра твоей суженой.
Мы оба знали, что слова [однажды мы станем семьёй] послужат превосходным оправданием.
– Вы очень щедры, госпожа Илия, – моя прекрасная подруга, Марианна, улыбнулась с неописуемым выражением лица.
Ведь она знала, что я слежу за каждой леди, кто так или иначе стремился сблизиться с моим женихом.
«Марианна, дочь графа, пытается сблизиться с Солеем, сыном маркиза».
Когда до меня дошли эти слухи, я не осталась в стороне и тотчас пошла к ней с притязаниями.
«Держись подальше от моего жениха», – так я велела ей.
Семья Марианы была первой в списке графских, так что, оглядываясь назад, словами не могу выразить, сколь самонадеянно и неуважительно я повела себя с кем-то настолько высокого ранга. Но в то время я была слепа к миру вокруг.
«Обезумевшая от любви девушка»… Не было слов, описывавших меня лучше, чем эти.
Инцидент был настолько серьёзным, что не было ничего убедительного, подай родовой дом Марианны официальный протест.
Я не удостоверилась в фактах, была введена в заблуждение слухами и выдвинула ложное обвинение.
Беда миновала меня, а наши отношения – не то что не испортились, но наоборот переросли в дружбу, по той причине, что она рассмеялась. Смеялась так искренне и душевно, что дрожали плечи. После чего решительно сказала:
«Я не настолько бестактный человек, чтобы вставать на пути у чужой любви», – вот её слова.
После чего она не менее решительно добавила: «и также не паду так низко, чтобы пытаться разорвать узы пары влюблённых».
После судьбоносного чаепития я наверняка бы увидела в её словах сарказм, но тот разговор с Марианной состоялся задолго до представления сестре моего жениха.
Так что, услышав эти слова, я воспарила на седьмое небо от счастья.
В её глазах, глазах посторонней, мы с моим женихом были влюблены друг в друга, – подумалось мне.
Я нравлюсь своему жениху.
Питая столь глупые иллюзии, я сменила гнев на милость.
Иными словами, если кто и был щедр, то скорее уж не я, а Марианна.
Так почему же ходили те беспочвенные слухи о том, что [Марианна пыталась приблизиться к Солею]? Причина крылась в семейном статусе Марианны и её привлекательной внешности. Статус её семьи был куда ближе к статусу Солея, нежели мой, дочери графа третьего ранга, и, кроме того, они оба были красивы и прекрасно смотрелись бы вместе.
Поговаривали, что не будь меня, и невестой Солея стала бы Марианна.
Когда я упомянула об этом, она снова улыбнулась и заверила меня: «ни в коем случае, меня никто кроме моего жениха не волнует».
Её глаза лучились девичьей любовью. Эти глаза, этот взгляд – я каждый раз видела их в зеркале.
Вот почему я легко поверила ей на слово.
…Хоть в той жизни друзьями мы так и не стали.
Давным-давно – в том числе в прошлой жизни – мы, хоть и встречались публично, и словом друг с другом не перемолвились.
Пускай одного титула, но ранг у нас был разный, а потому в глазах знати мы всегда были соперницами.
Наше окружение не подпускало нас близко друг к другу.
Однако, пускай в других жизнях мы были врагами, в этой она стала моим лучшим другом.
Можно сказать, в каждой из моих жизней время от времени возникали несоответствия.
Не знаю, в чём причина. В конце концов, до того чаепития я и не подозревала, что угодила в замкнутый круг.
Другими словами, не могу сказать, что до тех пор я нарочно стремилась что-то изменить.
Предполагаю, что, быть может, какие-то неосознанные действия могли внести некоторую лепту, но утверждать ничего не берусь.
Но то, что моя жизнь повторялась из раза в раз, вовсе не значило, что все люди будут вести себя так же, как и прежде. Это я знаю наверняка.
Так было и с Марианной.
В прошлой жизни Марианна была далеко не в сердечных отношениях со своим женихом.
Однако в этой их связывали чувства, вполне подходящие под описание взаимной любви.
Если бы мне нужно было как-то охарактеризовать причину того небольшого отличия, я бы предположила лишь то, что действует некая великая сила, влиять на которую я неспособна.
Из-за этого все, и я в том числе, понемногу меняются.
И всё же, сколько бы раз я ни проживала эту жизнь, любовь Солея к моей сестре оставалась неизменна.
Неужели его к ней чувства были настолько сильны?
– Вы очень добры, госпожа Илия. Слышала, именно Вы убедили родителей госпожи Сильвии позволить ей поступить в академию, – Марианна продолжила говорить, поглядывая то на Солея, то на мою сестру.
Солей, обладатель сверкающих чёрных волос, вёл себя достойно и благородно, благодаря чему казался куда старше своего возраста, в то время как мою младшенькую – стройную и миниатюрную по вине недуга – напротив, часто воспринимали ребёнком.
Даже при простом взгляде на их спины налицо была разница в телосложении.
И даже так они гармонично вписывались, не вызывая чувства дискомфорта.
Как если бы изначально были рождены стать [парой].
Проследив за взглядом Марианны, задержавшись глазами на серебристых волосах Сильвии, свободно развевавшихся на ветру, глубоко в душе я пробормотала.
Это… не доброта.
Не из доброты я из кожи вон лезла, дабы помочь сестре поступить в академию.
– Сестра, как дела у господина Солея в академии? Обедаете вместе? – милейший голос сестры продолжал расспрашивать о том, что делал мой жених в академии.
Я просто не могла этого выносить.
Пускай мы с моим женихом учились в одной и той же академии, я и понятия не имела, как проходит его школьная жизнь.
Он никогда не предлагал мне пообедать вместе.
Я знала об одном близком друге Солея, но в пределах имени и лица.
Как и Солей, тот друг также был известен и с хорошей семейной поддержкой за своими плечами, потому среди учениц о нём ходило немало сплетен. Я и сама узнала о нём из них.
Теперь, прожив столько жизней, я имела представление о характере того человека, как давно он знал Солея и даже цвете его глаз, но если ставить вопрос, представлял ли Солей нас друг другу, то нет, никогда.
Все мои жизни он был рядом с Солеем. Но можно было по пальцам перечесть разы, когда нам удавалось перемолвиться словечком.
Не то, чтобы в академии мы не пересекались, но каждый раз просто проходили мимо. Он ни разу не заводил со мной разговор, разве что порой мы случайно встречались взглядами – но на этом всё.
Так что я мало что могла рассказать о нём младшей сестре.
Но лишь на днях я испугалась, что тем самым могу дать себя разоблачить.
До чаепития мне бы и в голову не пришло отправить сестру в академию.
Что Солей, что моя сестра – оба привлекали своей красотой, и каждый прохожий хоть раз, но оглядывался на них.
Если бы был хоть малейший шанс на то, что в академии они сблизятся, я бы сделала всё возможное, чтобы не дать сестре её посещать.
Собственно, в прошлом именно так я и поступила.
Но после чаепития, на котором ко мне вернулись все воспоминания, и я узнала, что мои сестра и жених испытывают друг к другу обоюдное влечение, ход моих мыслей резко переменился.
Я подумала, что, раз уж она так много хочет о нём узнать, то пусть увидит и спросит лично.
Сильвии запретили посещать академию из страха, что что-то может подкосить её и без того слабое здоровье.
Нелегко было переубедить родителей, но я знала, к каким словам прибегнуть, чтобы убедить – ведь они так горячо любили мою младшую сестрёнку.
Я горячо ратовала за будущее Сильвии, увещевала, что посещение академии необходимо, так, будто это было для её же блага. Пыталась донести, что это станет прекрасной возможностью для сестры, пока что так и не нашедшей себе жениха.
Раз уж моя младшая сестра так немощна, ей нужно было поскорее подыскать жениха – того, кто будет её защищать.
Я обратилась к ним с искренней просьбой и даже пообещала всегда быть рядом и помогать – на случай, если что-то случится.
– Как здорово, я правда наконец-то могу посещать академию!? Спасибо, старшая сестра! – округлые щёчки сестры окрасил румянец.
«Не за что», – рассмеялась я, притворившись, будто не заметила, как боль пронзила мою грудь.
Прежняя я в гневе повысила голос.
– Что ты наделала!
– Не позволяй ей сблизиться с Солеем!
Я и сама прекрасно понимала. Что, отправив младшую сестру в академию, я пошла наперекор своей любви к Солею. Однако я не могла просто наблюдать, бездействуя.
Быть может, я ждала, что их сближение принесёт разительные перемены.
С момента того чаепития и по сей день я, безусловно, была влюблена в Солея.
Можно сказать, он был всем, что мне было нужно для жизни, нет, самой моей жизнью.
Встретившись с ним, когда мне было всего-то пять лет, я уже тогда решила стать человеком, достойным стоять рядом с ним. С тех пор я положила жизнь на то, чтобы стать [невестой Солея], работая до тошноты.
Однако им и дела не было.
Их тянуло друг к другу с той самой встречи на чаепитии.
Однако не желали, чтобы окружающие прознали об их чувствах, и потому всю свою страсть вкладывали в небрежные жесты, к примеру, казалось бы, случайный обмен взглядами.
Они, тайком вливавшие друг в друга свои пылкие чувства, и я, что только и могла наблюдать со стороны.
За все мои жизни я видела сию сцену бессчётное число раз.
И всё же каждый раз моё потрясение так сильно, что перехватывает дыхание. Всякий раз, без устали.
И как мне только удавалось сохранять спокойствие, видя, как оно одаривает сестру взглядом, какой никогда не доставался мне?
В первой жизни я потеряла над собой контроль прямо посреди чаепития, и окружающие возложили всю вину на меня.
Даже родители потеряли всякую охоту разговаривать со мной, повторяли: «Разве тебе не жаль сестру?», «Почему ты так на неё рассердилась?».
– …Мне стыдно иметь такую дочь, как ты.
Будь эта жизнь историей, главной героиней в ней, несомненно, была бы моя младшая сестра.
Несчастная девушка, влюбившаяся в жениха своей сестры – мужчину, с коим ей не суждено быть вместе.
Она – главная героиня трагедии, чьи мучения не могут не затронуть струны чужой души. Поэтому вполне естественно, что все предпочитают быть на её стороне. Не могу их за это винить.
Я же, так сказать, играю роль леди-злодейки, стоящей на пути у счастья главной героини.
Но это была не история и не выдумка. А моя собственная жизнь.
А раз так, то в чём провинилась я, всего лишь посочувствовав собственной участи?
– …Ужасно, просто ужасно, почему, за что…
Казалось, я слышала эхо моих причитаний. Рыдающий голос прежней «меня», что канула в небытие.
– … Почему никто не понимает меня?
http://tl.rulate.ru/book/21723/4270381
Использование:
