— "Мистер Всегда Разумный, мне так жаль. Похоже, урок зельеварения снизит ваш средний балл", — сказала Гермиона, глядя на Ницше с сочувствием.
Ницше рассмеялся, но в следующую секунду его лицо вытянулось, и он откинулся на спинку стула. Резкая смена выражения лица выглядела очень забавно.
Даже Гермиона, которую в этот момент осматривал профессор Снейп, сжала губы и улыбнулась, глядя на синюю грифельную доску. Это была хорошая новость для Гермионы – Ницше, похоже, совсем не дружил с зельями.
Через полчаса юные волшебники, с разными чувствами, выползли из подземного класса.
Когда Ницше собрался собрать свой школьный портфель и заговорить с Гермионой, как они делали в начальной школе, его накрыла волна учеников, оставив над головой только машущие в беспомощности руки.
Он слышал, как многие гриффиндорцы, во главе с Гарри, ликовали: "Невероятно!" "Один балл Гриффиндору!"
Он мог только покачать головой и убрать в порядок грязный стол в одиночестве.
— "Приходи сюда по выходным в полдень, с этого момента", — огромная черная тень бесконечно тянулась под верхним светом, окутывая Ницше. — "Слизерин в зельеварении не так хорош, как Гриффиндор, что для меня позор".
Может быть, Ницше ошибся, но он чувствовал, что декан испытывает к железу настоящую ненависть.
И Малфой явно рад этому. Видеть, как унижают того, кого он ненавидит, для него интереснее, чем выпить целую бутылку зелья радости ранним утром.
Не дожидаясь согласия другой стороны, Снейп стряхнул с себя развевающуюся мантию, повернулся и покинул класс.
Сегодня Гриффиндор лидирует...
Пока Ницше обедал, Меркурий вернулся, держа в лапах газету.
Но она пролетела прямо над Ницше и направилась к столу Гриффиндора. Однако, заметив, как Ницше вытащил палочку из-за пояса, быстро повернула и в аварийном режиме улетела обратно на Слизеринский аэродром.
— "Ладно, вернемся...", — Николас снял газету из мира волшебников, вложил в нее свой последний e-mail и ласково погладил ее маленький портфель. — "У меня нет для тебя никакой еды".
Он развернул "Ежедневный Пророк" и закрыл им печальные глаза Меркурия.
Солнце сегодня светило как раз, а заголовки в газете немного подняли ему настроение.
"Инцидент с ограблением Гринготтс, некомпетентность Министерства Магии".
Ага!
Это была первая волшебная газета, на которую подписался Ницше. Как только он ее развернул, он почувствовал знакомый запах. Он чуть было не прочитал ее неправильно, подумав, что какое-то другое СМИ комментирует события из английского полицейского участка.
"Расследование незаконного проникновения в Гринготтс 31 июля продолжается. У нас эксклюзивная информация о том, что это была работа неизвестного темного мага".
Ницше сложил газету пополам и аккуратно оторвал репортаж о темном маге.
Он все еще немного смущен этой магической вселенной, но, похоже, она не так мирна, как кажется...
— "Мой отец также сказал, что Гарри Поттер убил таинственного человека в одиночку и в будущем станет могущественным темным магом", — саркастически сказал Драко, прочитав "Ежедневный Пророк". — "Хм... Я пойду домой и скажу: совершенно не стоило этого делать".
Напротив сидела Дафна, как охотник, прицелившийся в свою добычу.
Хотя ее недавние места за столом – все случайны, по мнению Ницше, ее самый большой недостаток – чрезмерная непринужденность и идеальное совпадение. Цель Дафны слишком очевидна.
— "Гарри Поттер был спасителем Первой Магической войны. Действительно ли это сказал Министерство Магии?", — просто спросил Ницше, продолжая читать остальные новости.
Нет, полиция в магическом мире не более некомпетентна, чем полиция в Англии, верно?
До Первой Магической войны была мировая магическая война. Первая была магической войной в Британии, а вторая – мировой войной в мире волшебников.
— "Это не бред", — Дафна обернулась и огляделась. Убедившись, что говорит с ним, она пояснила. — "На самом деле, многие семьи считают, что Поттер – прирожденный мастер черной магии".
Только прирожденный мастер черной магии может заблокировать неизбежное Непростительное Заклинание.
Так думают большинство чистокровных волшебников о Гарри Поттере. В то же время, это одна из причин, по которой Малфой хочет его переиграть.
— "Я не рожденный темный маг..."
— "Нет, конечно, нет, твоя ценность намного больше этого", — Дафна опустила голову и прошептала. — "Драко недавно изучал магию у декана Снейпа, и он хочет бросить тебе вызов на дуэль".
— "Ты думаешь, я не вижу, как вы поете дуэтом?"
Ницше снова задумался о том, как повысить оценки по интеллектуальному тестированию у некоторых жителей Слизерина.
— "Нет, ты можешь считать мое поведение инвестицией. Если ты маггл, то можешь спросить меня, если непонятно... Поверь, когтевранцы редко разговаривают с другими, а гриффиндорцы не знают. Не так много, как мы".
Спокойная аура Дафны заставляла ее выглядеть так, словно она сейчас – наследница семьи Гринграсс.
Очевидно, между ней и Малфоем есть своего рода параллакс. Как и Ницше, даже если она не сможет его переиграть, она все равно готова потратить немного времени на инвестиции в него.
В любом случае... выигрывает Малфой или проигрывает, она не пострадает.
Но между ней и ним есть и параллакс. Дафна воспринимает заинтересованность Ницше магией, как любопытство, которое должно быть у магловских волшебников, когда они только приходят в магический мир.
Ницше положил руки на стол, привычно сотворил жест задумчивости и вкратце перевел тему.
— "Что за причина заставляет спокойного инвестора действовать как приспешник? Позвольте мне предположить. После Первой Магической войны, Паркинсон сохранила более глубокий фундамент, чем Гринграсс".
— "Ты слишком много думаешь..."
Ницше взглянул на середину слизеринского стола и увидел Драко, который только что закончил трапезу, и отдыхал на плече у Панси.
В его голове существуют все возможные варианты.
— "В домаггловском мире существовало негласное правило. Чтобы максимизировать выгоду, королевские семьи разных стран в большей или меньшей степени имели родственные связи. Я думаю... это негласное правило также применимо к чистокровным".
Он такой глупый. Ему следовало догадаться раньше.
Если чистокровные хотят исключить возможность того, что их поведение нарушит концепцию, и полностью реализовать концепцию чистокровности, то это либо близкие родственники, вступающие в брак, либо брак.
Дафна слышала о заклинании в мире магии, но такого рода способность, которая почти как чтение мыслей, может быть освоена лишь могущественными волшебниками. Она явно не чувствовала вмешательства магии, но все равно была раздета догола.
Невыразимый стыд и гнев заменили ее благородное поведение, украшавшее ее снаружи.
— "Ты пристал к Панси Паркинсон, возможно, потому что только так ты можешь узнать предпочтения Малфоя и добиться равных условий конкуренции. Проницательный бизнесмен не стесняется инвестировать в себя..."
Но Ницше окатил водой, прежде чем он закончил говорить.
Дафна прижала руку к груди, ее лицо покраснело, но это было не от скромности, а от взрывного гнева.
— "Твои рассуждения верны, но кроме одного – я не люблю Драко Малфоя! Я прилипла к Панси, чтобы выжить между ними двоими... Иначе зачем бы мне вкладываться в тебя?".
Дафна ушла в панике, а Ницше молча протер лицо скатертью на глазах у других, которые смотрели с любопытством и шутили, и продолжил есть жареную говядину.
Сегодня действительно невезучий день...
Листок из плотной бумаги пролетела в дверь аудитории, зависла перед глазами Ницше и постепенно развернулась.
На ней была только подпись Квиринуса Квиррела и короткая фраза:
Восемь часов вечера.
-----
Ребята, пожалуйста, оставляйте больше сообщений (хотя я не знаю почему, но я не могу отвечать, но вижу их)
Однако, что касается слизеринской гостиной, я проверил информацию, и дверь слизеринской гостиной – это действительно каменная стена за подземельем... (Черт возьми, посмотрите на этот неповторимый стиль живописи)
Том 1: Глава 23. Школа-репетиторство Квиррела открыта!
Пятница вечером – это так волнительно.
Представьте себе, только что был скучный урок зельеварения, а на следующий день – выходные без уроков, можно выспаться и сколько угодно играть, можно позвать друзей побродить по замку, посмотреть, как эти пустые оболочки доспехов гудят и дерутся...
К сожалению, все это не имеет никакого отношения к Ницше Холмсу.
Он прошел по движущимся лестницам главной башни, расставил мысли по полочкам и постучал в дубовую дверь кабинета на третьем этаже.
— "Пожал... пожалуйста, входите".
Кабинет выглядит очень обычным, по сравнению с кабинетом директора начальной школы, типы декораций чуть сложнее.
Слева от входа – огромный книжный шкаф, справа – стеклянный витринный шкаф, в котором хранятся многочисленные прессованные цветы; а напротив двери – стол с хрустальным шаром на нем.
Если посмотреть мимо профессора Квиррела, который писал письмо, то можно увидеть астрономический телескоп у подоконника кабинета.
Ницше был не из тех, кого легко отвлечь, поэтому он закрыл дверь и внимательно осмотрел этот большой кабинет. Он подошел к книжной полке и нашел книгу о садоводстве, которая не была покрыта пылью.
— "Это... книга из внешнего мира?"
"Внешний мир", о котором он говорил, в устах волшебников означал маггловский мир.
— "Я купил ее, когда путешествовал... Я только что закончил тогда, и мне нравилось гулять и сидеть поближе...", — Квиррел отложил написанное письмо, захлопал свободными руками и превратил стоящую на полу металлическую штуковину в стул, сразу продемонстрировав бескровное и бесшумное заклинание.
Стул сначала подлетел к Ницше, и как только он сел, тут же улетел к столу.
Сильный запах чеснока заставил Ницше щурить глаза и слегка опустить голову, поэтому он случайно увидел письмо, которое профессор только что написал, но Ницше мог только бегло взглянуть на него всего за пять секунд...
Из-за уникальной заикания Квиррела ему пришлось отвлечь свое внимание.
— "Какие новые... новые сведения принесла ваша интуиция?"
— "На самом деле, я нашел много информации в библиотеке", — Ницше взглянул на ночное небо и достал подготовленные заранее записи. — "Что касается заклинания левитации, то при переводе с латыни все еще немного проблематично".
У него не было мобильного телефона, похожего на миниатюрный телевизор из его сна.
Переводя, он мог только смотреть в словарь и искать слово за словом, и глаза его были почти слепы.
Квиррел взял записи и заинтересовался всего через несколько минут чтения, потому что Ницше разделил заклинание на несколько частей и проанализировал их по-одному в дословном переводе:
Wing/ard/Ium Leviosa
Перевод -- (летящий/высоко, поднимать и взлетать)
— "Я понимаю, неудивительно, что ты считаешь, что заклинание левитации не для того, чтобы устранить силу тяжести объекта...", — Квиррел слегка взволновался, но в итоге с разочарованием вздохнул. — "поднимать... летящий высоко?"
Он посмотрел на Ницше и вздохнул в душе: Как молод, он только в первом классе.
Но Квиррел внезапно прикрыл затылок, потом с его лба начал стекать пот, и поэтому он быстро перешел к делу. Он знал, что у него нет выбора, кроме как как можно скорее перейти к сути.
— "Ваше текущее направление исследований не имеет... слишком... слишком много проблем. Стандартные заклинания... действительно основываются на латинском языке...", — он покачал головой.
Ааааааа!
Эта ужасная скорость речи заставила мысли Ницше начать расходиться во все стороны, и он действительно сходил с ума.
Однако стоит отметить, что хотя у профессора Квиррела есть странная натура когтевранца и заикающийся акцент, с точки зрения теоретических знаний, он почти стоит на плечах гигантов и смотрит на Ницше свысока.
— "Итак, вывод совпадает с моей интуицией, верно? В любом случае, магию нельзя увидеть или потрогать, ее можно только почувствовать".
— "Не... не торопись, но ты знаешь, как использовать эмоции, чтобы выполнить ее?", — когда Квиррел снова поднял голову, он посмотрел на ученика с восхищением в глазах. — "Для маггловского волшебника уже очень хорошо уметь... идеально выполнять заклинание".
— "Маггловские волшебники обычно медленно учатся?"
— "Конечно... магглы и волшебники по-разному смотрят на вещи. Ты должен... должен понять, каким было твое сердце... сердце, когда ты успешно использовал заклинание левитации в первый раз".
Он временно отложил свои записи и повел Ницше с боковой стороны вопроса.
— "Твердая решимость...?" — Ницше был немного неуверен.
— "Редко встретишь юного волшебника, который может добиться успеха на первом уроке... Да, это "решимость"! Большинству маггловским волшебникам нужно время, чтобы адаптироваться к новым методам обучения, поэтому то же самое относится и к эмоциям".
Логика профессора Квиррела не круглая, поэтому Ницше очень быстро понял.
Решимость волшебника может мобилизовать магию, а влияние на положительные и отрицательные эмоции придает магии своеобразие.
Маггловские волшебники находятся во внешнем мире, а маггловское общество всегда пропагандирует "рациональность" и "правила", что прямо противоположно эмоциональным волшебникам, поэтому когда они впервые попадают в магический мир, то всегда сдерживают свои эмоции.
Да, именно так...
Решимость повлияет не только на успешность заклинания волшебника, но и изменит эффект заклинания из-за влияния эмоций, так же, как темные волшебники всегда испытывают ненависть и злобу.
— "Заклинание хромоты не только лишит цель движения, но и темные волшебники могут вытащить кости ног".
Верно!
Заклинание хромоты лишит цель силы в ногах, но вытаскивание костей тоже вызовет "хромоту", но эффект будет другим.
— "Таким образом, стандартное заклинание – это наложение состояния на цель, а разные эмоции могут накладывать на цель разные эффекты?!"
— Почти как с левитацией. Заклинание левитации лишь позволяет объекту "парить" в воздухе, — пояснил профессор Квиррелл, — а вот заклинание сокрушения сначала поднимет цель вверх, а потом… разнесет ее вдребезги. Так что черная магия порой оказывается весьма удобной.
Особо эффективно заклинание сокрушения воздействует на здания, — добавил он, — можно сказать, что это улучшенная версия заклинания отпирания.
Судя по его словам, изучение темной магии, казалось, занимало центральное место в магической науке.
— Но кое-что выбирать нам не дано, профессор, — размышлял вслух Ницше, после небольшого молчания. — Во всяком случае, черная магия не самая удобная для меня.
— В чем причина? Если вы расскажете, это может быть полезно для моих исследований, — взволнованно произнес Квиррелл.
— Ограничение палочки. Олливандер говорил, что палочка из волоса единорога не может быть по-настоящему сильной, — Ницше, слегка смущаясь, почесал затылок. — Поэтому я решил выбрать другой путь.
Да, это очень личное.
http://tl.rulate.ru/book/113034/4277151
Готово:
Использование:
