Глава шестнадцатая. На эшафот.
Белели смазанные тени зданий – совсем неплотная застройка вычурных домишек, меж которых поселилось зелёное марево лужаек и декоративных деревцев. Мощёные дороги невиданной ширины и ни единой повозки в обозрении… Здесь не ходили кони. Не пели птицы. Не орали дворовые коты, схлестнувшиеся в вечной борьбе за выживание. Безлюдность угнетала. Внушала опаску и навевала жути, ведь всё здесь создавалось для толп, для семей, для резвящихся детишек и их родителей, напрасно пытающихся угомонить сорванцов. Ничего этого нет. Лишь вычурная белизна, навязчивый лоск и… пустота.
Картинка менялась – медленно, шаг за шагом. Плыла под ногами дорога, дома и придомовые участки сменяли друг друга: похожие, как две капли воды, со скрытыми за туманом деталями. Впереди приближалась тень – громада, каких свет не видывал, вырисовывалась сквозь плёнку мглы. Обретая форму, проращивая башни и шпили, из-за облаков проявлялся дворец: столь широкий, что простирались его стены от горизонта до горизонта; столь высокий, что пики его рассекали небесный свод; столь могучий, что дыхание спирало от одного вида сего великолепия.
Проплыли мимо огромные врата, растворились в легкой дымке коридоры и лестницы… встретились на пути первые лица, явно обделённые интеллектом, что компенсировалось тоннами призрения и отвращения. Но и они – облаченные в ангельски-белые комбинезоны, явно не из грубого льна и колючей шерсти, уроды снаружи и внутри, со временем перестали попадаться на глаза. Очередной коридор оказался полностью пустым, но в нём, из приоткрытой двери в конце, доносились сухие голоса.
– Также я бы хотел поднять вопрос о семействе Шарлотта. – Звучало шелестяще, но в то же время глубоко и гулко.
– Прошу вас, Маркус… – хрипел другой голос, – Не проходит и года, чтобы вы не подняли эту тему!
– И всё-таки я настаиваю. Линлин выходила уже тридцать отпрысков! Если так пойдёт дальше, то рано или поздно родится очередное проклятое дитя… и что нам делать, если таких окажется несколько?
– Вынужден согласиться с уважаемым Топменом, Святой Маркус. Пусть физическое устранение Шарлотта сейчас невозможно, но и само это семейство также не может навредить нашему делу. И даже если сразу несколько потомков унаследуют… ту черту своего матриарха, ситуации это не осложнит и не ухудшит.
– Джегарсия-сама, дорогой мой друг… – вновь ушей коснулся тихий шелест, словно пляска осенних листьев в пробирающей нутро влажной хмари, – совсем не ожидал услышать от вас такие слова. Ну? О каком же прямом устранении может идти речь, когда ни Гол`Ди, ни Монки`Ди, ни, будь он неладен, даже Рокс`Ди не смогли пробить её защиты?
– Дишки ненадежны. Нам ли не знать? – рыча, встрял очередной собеседник.
– Ваша правда, Итанбарон-сама, ваша. Каждый из нас пролил свою кровь старанием той братии, но о них ли сейчас речь? Линлин, господа, – не та угроза, которую я готов оставить за спиной. Даже если к проклятым Ди она не имеет никакого отношения – это не значит, что от Шарлотта не будет проблем. Тем более, что нынешнее время как нельзя лучше подходит для принятия мер. И ни в коем случае те меры не должны иметь прямой характер, Джегарсия-сама!
– Хм-м-м… Хорошо, Святой Маркус. Ваша правда: влияние Тотто Лэнда уже поразило несколько свободных ранее островов, и останавливать свою экспансию эта семейка явно не собирается. Думаю, каждый из нас понимает, что со смертью Золотого Роджера можно будет забыть о проблемах в очагах основных морей, и сосредоточить всё внимание на Раю и Новом Мире… В том числе и на пиратах Линлин.
– Браво, Джегарсия-сама! Вот теперь я узнаю старого друга… ваши предложения?
– Пока что, – вновь взял слово названный Джегарсией, – предлагаю прикрепить некоторых агентов к возможным очагам заразы. Будет сподручней выжигать хворь, прежде чем она разразится. Шарлотта, Ньюгейт, Ворлд, Редфилд и Буллет, думаю, будут приоритетными целями Нового Мира. Шики и Кайдо, спасибо нашему будущему адмиралу, опасности более не представляют.
– Не зарекайся, – отозвался рычащий, – Гарп – дишка… Нет и шанса, что он потерпит над собой контроль. Тем более от нас.
– Кха-ха-хар, – рассмеялся Топмен, словно ворона раскаркалась, – Вряд ли знания о наших делах в его компетенции. Но вы, Итанбарон, правы! Дишка ни за что не перейдёт под прямой контроль Небесных Драконов. Даже представить себе такую картину не могу…
– Мы вновь отвлеклись, господа, – Маркус поспешил направить совет в нужное ему русло, – Кого, Джегарсия-сама, вы предлагаете на роль шпионов?
– Хм-м-м… Пожалуй, сейчас не лучшее для этого время.
– Верно, – задумчиво подтвердил Маркус, словно опомнившись, – Хотя одну кандидатуру обсудить мы можем.
Коридор окончился дверным проёмом, за которым, распределившись по просторному, даже огромному кабинету, обнаружилось пятеро крепких на вид стариков. Все пятеро глядели в сторону вошедшего. Чёрные строгие костюмы, отложенные в сторону накидки, белое пятно облаченного в просторное кимоно мечника, что ни на секунду не расставался со своим оружием… и жуткое чувство давящего присутствия, разгоняющее даже вездесущий туман.
– Здравствуйте, капитан, – взял слово «хриплый» – лысый старик с огромными усами, отзывающийся на имя Топмен Валькурий, – Мы собрались здесь, за что следует выразить благодарность и вам. Точнее вашему и вашего коллеги отчётам. Юлить не буду, от этой встречи и нашего с вами общения напрямую зависит ваше… и, в какой-то мере, и наше будущее, – усач обратился к своей накидке, что лежала рядом с ним, на диване, и изъял из её недр бархатную коробочку, чтобы тут же водрузить её на столик пред собой, – Я слышал, что на последнем вашем задании сталось так, что вы лишились силы своего фрукта.
– Верно, Святой Валькурий.
– Но, тем не менее, вы стоите пред нами. Живой и относительно здоровый. Что ж, коли так, мы бы хотели преподнести вам небольшой подарок.
Морщинистая рука легким движением раскрыла коробочку, явив на свет парящий в воздухе зелёный завиток. Лишь коснувшись пространства под ним, Топмен обозначил наличие там предмета в виде едва заметного искажения света.
– Съешьте его, капитан. Сейчас.
Старцы пристально смотрели, как медленно исчезает и без того невидимый плод, и последнее, что удалось разглядеть, прежде чем округу заволокло туманом – напряжение на измождённых годами лицах.
***
Уф. Старые уроды проверили Одеска на блеф… Жаль, увидеть удалось не так чтобы много, но хотя бы внутреннее устройство этой их святой земли прояснилось. Не ожидал, что моего шпиона успеют очистить ещё до того, как я впервые обращусь к нему. Хорошо, что хоть в памяти эти фрагменты остались, пусть чёткости им и не достаёт, как и деталей. А ещё стал понятен уровень тех, кто правит этим миром. Удручающий.
Нет, любой из старых уродов разотрёт меня в пыль – гарантированно, и это при том, что вживую я их не видел, и через воспоминания Одеска считать их силу просто не мог. Но уж кого-то уровня Вечного я бы ощутил, тогда как там сидели даже не Боги! Хотя и простыми людьми их уже не назвать. Возможно, не очерни я свою душу, то и сам бы сумел достичь подобной силы. Исключительно за счёт равновесия в душе, подаренного бессмертия и доступа к свежеупокоенным душонкам. Хотя почему возможно? Я бы достиг, и даже перегнал, ведь для того Калипсо и направила меня в мир мёртвых. Но тем не менее…
Мариджоа. Святая земля на вершине Редлайна, скрытая за облаками. Небесные Драконы, или святые – потомки тех, кто основал Мировое Правительство, прервав линии правления в девятнадцати сильнейших Королевствах тех времён и избрав для них новых властителей. Небесные Драконы… Святые. С какой-то точки зрения можно сказать, что их предки действительно вознеслись, отринув земное и создав себе рай среди облаков. Неудивительно, что они считают себя богами. Особенно та пятерка. Горосэи – пятеро ублюдков огромной мощи, что возглавляют Мировое Правительство, как таковое. Все эти Святые – ничто. Никто. Лишь Горосэям принадлежит власть, и в одних лишь их руках лежат все царства мира.
Всё это я знал и так, пусть и без деталей. Выудил информацию из голов подчиненных Одеска. Но вот самих стариков я увидел впервые – никто из поглощенных мной не видел их. Ни разу. Никто даже не знал и не догадывался, как они выглядят, а некоторые подозревали, что Горосэев не существует вовсе! Пожалуй, одно это можно назвать если не успехом, то весьма приемлемой ценой за то, что я отпустил тогда Одеска… Знать врага в лицо, когда он о тебе лишь догадывается – это ли не чудо?
И да, именно из голов поглощенных мною людей я знал, для чего старики потребовали от капитана сожрать фрукт. Если убрать совсем уж бред и домыслы, коих не может не быть в головах суеверных дилетантов, то вывод прост: в фрукте заточен кусок души очень сильного существа, гораздо сильнее, чем носитель того фрукта. Многие не могут выдержать даже одного такого попутчика: ломаются, сходят с ума, калечат собственное тело… всякое бывает. Но что будет с человеком, даже с подготовленным, если в нём поселятся сразу два придатка, ещё и активно друг с другом конфликтующих ради более удобного места? Душу такого человека разорвёт в клочья, а тело… ну, у кого-то, у кого связь прочнее, оно последует за душой, а кто-то просто продолжит существовать в виде кучки биомассы. Вот, собственно, и ответ. Есть несколько способов проверить человека на наличие фрукта, и старые ублюдки выбрали не только самый дорогой, но ещё и единственный, что гарантированно убьёт фруктовика. И этот же способ просто взял и смыл мою прослушку! Её место занял очередной фрагмент, и единственное, что я о нём понял – он не тот, что мне нужен…
Четвёртые сутки моего пребывания на Амазон-Лили подходят к концу. Четвёртые сутки, как я безвылазно сижу в заклинательном зале, корпя над своей… поделкой. Не артефакт, к каким я привык, но уже нечто большее. Нечто, что возможно только лишь благодаря связующей печати Калипсо.
Горосэи… Либо они не знают природы дьявольских плодов, отчего спокойно скармливают фруктовику ещё один кусочек, либо, напротив, прекрасно о них осведомлены, и знают, что «подаренный» ими фрукт никак не связан с тем, что ранее принадлежал Одеска. Ведь в конфликт вступят лишь души разных существ, но что, если обе принятые человеком части принадлежали когда-то кому-то одному? О-о-о, никаких конфликтов не будет! Напротив, произойдёт слияние, взаимное усиление! Не на порядок, конечно, но получившаяся смесь станет намного ближе к оригиналу, чем оба куска души в сумме. Правда, сути это не изменит, ибо прирост будет настолько чудовищным, что редко какой разумный сумеет это выдержать и не раствориться в сущности более мощного существа.
К чему я это? К своему эксперименту! Взяв логпос с привязанным к нему духом совы, я одну за другой ослабил печати, позволив, в конечном итоге, воплотиться оригиналу. Никаких промежуточных форм, как показывал Одеска – просто огромных размеров сова с нежно-белыми пёрышками. Да, размером с человека, но в общем виде это была лишь обычная сова – нахохлившаяся, недовольно ухающая, с огромными, будто испуганными глазами. Добиться такого результата сталось проще простого – меньше суток на всё про всё, и это только из-за начертания двойного десятиугольного барьера – здесь не заклинательные чертоги Голландца, чтобы я мог пренебрегать безопасностью. Гораздо сложнее было отцепить от пушистого монстра Хину… и Тию. Ученицу я позвал, чтобы показать и объяснить результат, ведь с точки зрения души пред нами был проклятый артефакт – одержимый тёмным духом предмет, способный проявлять заложенные в душе свойства. В нашем случае – превращаться в сову. А Тия… Ну, девочка была на попечении Императрицы амазонок, потому я был не против, что она тоже посмотрит на результат. Тем более, что из объяснений всё равно ничего не поняла бы. Не могу сказать, что это была ошибка, но нам довольно повезло, что сам дух оказался мирным. Накладывается отпечаток ночных пернатых, что в утреннее время довольно инертны. Был бы на месте совы какой-нибудь орёл или тот же ворон, и глазки Хины пришлось бы спасать от излишне длинного клюва.
Когда удалось наконец выпроводить девиц, я приступил ко второму этапу. Обращенный обратно в логпос артефакт вновь занял своё место в центре печатей и синий снежный фрукт лёг недалеко от него, а я, жалея об отсутствии своего любимого органа под рукой, опять принялся распутывать сеть печатей, снимая ограничители и направляя рвущуюся на свободу душу ко второму её кусочку. Без этих махинаций дух рвался совсем в другую сторону, что лишний раз доказывает мою теорию об «основе», от которой отрывали части, и о самих частях. Дух снега стремился к более целому куску, игнорируя огрызок в виде совы.
В общем, провозился куда дольше, но и результат того стоил. Конечно, на Голландце всё прошло бы быстрее и проще, но я же не сам себе враг – проводить неизвестные операции со Старшими Идолами прямо в центре своего верного друга, с моей душой связанного. Пойди что-то не по плану, и Голландец выдернет меня и Хину в мир мёртвых, благо энергии ему на это теперь хватит даже без физического контакта. Да, амазонки останутся с результатом моего провала один на один, но это лучше, чем если бы этот провал появился внутри моего корабля. Усмирить Старшего Идола, даже пару его кусков, – не просто, и лучше вообще не пускать такого в свою душу, чем пытаться потом угомонить.
И конечно, я не забыл внедрить во всё это дело собственную вязь. Контролировать подобную тварь, даже когда в ней нет полноценного разума – увольте, у меня просто не хватит энергии создать и напитать нужный ритуал. Но вот обмануть его примитивные птичьи мозги, чтобы меня и моё окружение они считали собственным помётом – легко. Теперь Хина и я для этого духа – совята, которых, возможно, не обязательно удастся защитить, но нападать на них монстр не станет.
Туда же пошли структура слежения, от которой так невовремя избавился Одеска, и более полновесная – обнаружения, чтобы точно знать, где сова находится сейчас. А ещё удалённый зов, на случай, когда мне потребуется вернуть эту пакость назад. Зачем? Куда я собрался её отпускать? Очевидно – на поиски. Не мне же бродить по свету, рискуя своей шкурой и здоровьем ученицы? А так, пусть тварь сама летает за осколком своей души, тем более, что она прекрасно его… или их чувствует.
На очередное представление я позвал только Хину – Тия не входила в список условных детёнышей, и вполне могла своим присутствием спровоцировать атаку… Но только девочка не успела ответить на мой зов, и даже вряд ли его почувствовала. По Эбису, звеня набатом и неся с собой конкретную мысль, конкретный посыл, прокатилась волна чистого золота, охватив собой, казалось, весь мир. Любой мало-мальски чувствительный человек ощутил это, но вряд ли найдется хоть кто-то, кто осознает природу произошедшего, кроме вложенной в тот посыл мысли.
– Как интересно… Светлая жертва мощнейшей равновесной души. Возможно, даже сильнее моей! И ради чего? Всего лишь простого внушения для? М-да… вовремя же я сотворил себе крылатого шпиона, ведь какая разница, откуда начинать поиски: с экватора, или же с восточной четверти мира, откуда эта волна пришла…
***
Так долго бежал от фемиды, и вправду слепой.
Барки, шлюпки, фрегаты, пинки, седой галеон.
Пушки на форты, до бухты в спешке, и снова…
Важнее всего – идя на эшафот даже, оставаться собой.
На эшафот – Lodoss.
Логтаун, день казни Короля Пиратов.
Жители и гости выстроились вдоль главной улицы, от самого пирса до громады деревянного эшафота. Прекрасный день без намёка на дождь или сырость, шум и гам толпы, радостный визг детворы, пробежки беспризорников по рядам граждан… лишь на дорогу никто не осмеливался взойти. Люди ждали, готовились. Бочки с тухлыми овощами и рыбой стояли на всём пути, и многие уже давно примерили себе помидор почерней, да окуня повонючей, желая пустить их в дело.
За толпой следили высшие чины дозора, расположившиеся прямо на крыше мэрии: Конг, возвышавшийся над коллегами объёмной фигурой; Гарп, отставивший вечную небрежность и отложивший пачку любимых крекеров до лучших времён; суровый Сэнгоку, то нервно оглаживающий усы, то зарывающийся пальцами в своё афро; на диво спокойный Азурукаме, совсем не выделяющийся ростом, но, как и Конг, являющийся источником ледяного спокойствия и умиротворения. Все они внимательно глядели вдаль, и каждый думал о своём, о бренном.
– Посмотрел бы я, как они пустят фрукты и рыбу в ход, – пробубнил себе под нос адмирал в изумрудном костюме, дополнив это горькой усмешкой.
– Если единственное, что на закате жизни заслужил Роджер – получить гнилым томатом по носу, то так тому и быть. Но что-то подсказывает мне, что смельчаков не найдётся, – пробасил Конг.
Четверка вновь застыла, обдуваемая прохладным бризом.
– Хм-м… Главнокомандующий… – подал голос Будда.
– Оставить. Уговор остаётся в силе.
– Есть, – кивнул носитель афро, но всё же скосил глаза на колоритную пару в толпе: красноволосый юнец с соломенной шляпой на затылке, что о чём-то спорил со своим синеволосым другом… схватив того за выдающийся шнобель. Парочка генерировала столько шума, что не среагировать на них Сэнгоку не мог. Тем более что и личности у той двойки были выдающимися… и не только у них.
Над городом пронёсся звон. Затем ещё один. И ещё. Двенадцать часов отбили колокола, и люд умолк окончательно. Стих ветер, замолчали чайки… Лишь отдалённо бряцали цепи, да гулко вбивали каблуки в брусчатку кожаные сапоги.
Появилась вдали фигура, медленно бредущая к собственной смерти. Красный плащ с золотыми эполетами – будто пропитанный кровью адмиральский – «шутка» легендарного пирата. Обычные деревянные колодки на руках, скреплённые цепями с железными кандалами на ногах… Вообще не преграда для заключенного, но тот не спешит с ней расставаться. За спиной его – даже не дозорные. Стражи из городской тюрьмы, едва ли не гражданские с холодным оружием в руках. Всё это – фарс, что прекрасно осознавали все именитые гости, посетившие казнь великого человека. Приглашенные и нет.
Роджер медленно шёл меж нестройных рядов, двигаясь к собственной смерти. В глазах его плясали тени, а на устах застыла яркая улыбка, до порченного воздуха пугающая гражданских и стражей порядка. Легендарный оскал дикого зверя ни на секунду не покидал его лица.
– К-капитан… – послышалось из толпы гнусаво, но шаг пирата не дрогнул.
Не обернулся. Не посмотрел. Не остановился он, даже после начавшейся за спиной потасовки, где красновласый что есть мочи старался удержать друга, затыкая тому рот и утаскивая подальше от толпы.
Роджер шёл к эшафоту, а сзади него смыкался люд, и ни единый человек, даже самый злой на пиратов, даже скорбящий родитель и родственник тех, кого забрали морские ублюдки… никто не осмелился швырнуть гнилой фрукт в Короля.
Длинная лестница эшафота казалась бесконечной, и с каждой пройдённой пиратом ступенькой всё тише становилось вокруг, всё длиннее вытягивались тени, всё больше белёсых облачков собиралось в небе. Король замер на самой вершине и со всё той же улыбкой посмотрел на свою паству. На подданных, что пришли веселиться на чужой казни, но все как один вдруг возжелали склонить колени… не сделал этого никто.
– Кхм… – тяжело прочистил горло бейлиф, – «Золотой» Гол`Ди Роджер. Пират. В вину приписывается: поджог города Сизенал, что в акватории Вест Блю; массовые убийства жителей, властителей и дозорных, приписанных к городу Сизенал; уничтожение…
– Заканчивай уже, – рявкнул вдруг Гарп, заставив жутко нервничающего беднягу выронить кипу листов с обвинениями. Бейлиф бросил растерянный взгляд с вице-адмирала на главнокомандующего, получив в ответ лишь сдержанный кивок.
– Кхм-кхм… За все названные и неназванные преступления, «Золотой» Гол`Ди Роджер приговаривается к смертной казни через обезглавливание! Привести приговор в исполнение!
Небеса всё так же стремительно заволакивало чернотой, и стоило Роджеру упасть на колени, подставляя голову под алебарды будущих палачей, как небосвод перечеркнула первая белая вспышка. Грянул гром.
– Эй! – не выдержал кто-то из толпы, – Эй! Стойте! А как же сокровища!? – кричал случайный зритель, и многие из тех, чьи корабли забили бухты и порты Логтауна, поддержали его, – Король Пиратов! Золотой Роджер! Где твои богатства?!
Впервые с начала казни Роджер полностью поднял голову, показав осмысленный, но не сломленный взгляд. Впервые с его лица сошла довольная улыбка лишь для того, чтобы сказать страждущим:
– С чего мне отвечать? Мои сокровища остаются моими, и больше ничьими.
Толпа зароптала, набирая недовольство. Массы людей вдруг осознали, насколько огромным может богатство человека, исколесившего весь свет.
– Хоть перед смертью не будь ублюдком!
– Ничтожный пират!
– Убейте уже его! – ревели жадные до наживы.
– Где оно?!
– Отвечай, сволочь!
– Ха-ха-ха! Моё сокровище… Самая большая ценность, что у меня есть, а вместе с ней и все остальные побрякушки… Ванпис. Хотите забрать его?! ИЩИТЕ! Я оставил его там, я всех их оставил там! В самом конце Гранд Лайн! А-Ха-Ха-Ха! – толпа затихла, пораженные открытием.
Жесткий удар сапогом в спину заставил пирата склонить голову, но он продолжал смеяться. Палачи, кому выпала честь или же досталось проклятье быть тем, кто завершит путь великого Короля, занесли алебарды, но Роджер всё хохотал.
– Ванпис… Он там! Ха-ха-ха!
Брызнула кровь, и улыбающаяся от уха до уха голова заняла своё место в плетёной корзине. В полной тишине раздался гром, и жирные капли полились с неба – лишь тогда настал гомон. Радостные, гневные, нетерпеливые, жадные… людей с головой накрыло осознание. Началась толкучка: кто-то пытался пробиться к пирсу, кто-то – домой, к вожделенной ден-ден-муши, а кто-то рвался к ближайшему почтовому отделению. Лишь единицы остались стоять на месте… в том числе и пара друзей, что обратили лица к чёрному небу и, содрогаясь всем телом, глотали беззвучные слёзы.
***
Среди обычных граждан, воров и мошенников мелкого пошиба и даже залётных пиратишек, за чьи головы нет и не было никакой награды, оказались на казни и совсем необычные люди. Двое юнг с корабля Роджера, для которых Капитан был что родной отец и даже больше, старались скрыться с места казни… добраться до ближайшего кабака, несмотря на засилье дозорных и собственный юный возраст, и хорошенько напиться. Облаченный в закрытый плащ, будто и не видел очередной гость Логтауна солнечной погоды, что стояла в городе с самого утра – таинственная фигура, услышавшая и увидевшая всё, что хотела, попросту растворилась в воздухе, оставшись незамеченной никем. Парочка охотников за головами, достаточно именитых, среди прочего, наблюдали за казнью из разных углов площади, и оба они совсем не ожидали, что с очень интересными предложениями к ним обратятся адмиралы… Таким собеседникам не отказывают, если хотят остаться в живых. И даже два подпольных «императора» – властителя тайного преступного мира, чьими услугами в равной мере пользуются пираты и мирные государства, явились в тот день на казнь. И если «Джокер» – торговец оружием, всего лишь решил потешить своё любопытство, то вот «Морганс» – торговец информацией, лучший в своём деле, уже вовсю улепётывал из Логтауна, неся в своём альбатросьем клюве очередную сенсацию… конечно, никто не заподозрит шпиона в самой обычной птице, присевшей отдохнуть на один из домов, но пользователь зоана всё равно не хотел попадаться кому-то вроде Конга на глаза.
Морганс летел вперёд, значительно отдалившись от городка в основании Редлайна, но так и не покинул зону разыгравшегося шторма… на погоду ему было плевать, ведь в голове журналист вовсю формировал заголовки и содержание будущих статей своей газеты, лишь изредка смещая свой курс, дабы не угодить под вспышку молнии, но молния всё же встретила его… Не сверху, но снизу. Зелёный разряд прошелся по оперению, к удивлению и испугу Морганса, не причинив дикой боли, пусть и заставив пошатнуться в полете. Будто нутра коснулось нечто холодное и мерзкое, отчего император едва не рухнул вниз, но стоило ему заметить происходящее там, над водной гладью, как тут же пернатый вернул себе самообладание и выправил полёт… полностью развернувшись. События в Логтауне, чему очень радовался птиц, ещё не окончены.
Ощущая, как резко начало холодеть, он отдалился от морской глади, но всё так же продолжал «вести» своего летающего собрата. Совсем необычного, и очень сильного, судя по ощущениям, фруктовика.
***
– Хмф… Дракуль Михок и Гекко Мория… Очень хорошо, что вы добровольно решили нанести мне визит, – без тени улыбки пророкотал Конг, отчего пара именитых охотников за головами нахмурились.
Михок – жгучий поджарый брюнет среднего роста, с тонкими усиками и щегольской козлиной бородкой, тянущейся вдоль всей челюсти. Распахнутый черный плащ демонстрировал не только красную подкладку, но и мощный торс с золотым крестом на нём, а натянутая на самые глаза широкополая шляпа со светло-сизым пером на ней дополняла образ охотника на пиратов. Хотя нет, финальным штрихом служил монструозный меч, чья рукоять была выполнена в форме огромных размеров золотого креста, и торчала из-за спины мужчины. На реплику Конга он не повёл и бровью, лишь слегка наклонил голову, чтобы спрятать своё недовольство за шляпой.
Мория же… и вовсе человеком не был. Мало кто осмелился бы заговорить с таким уродом, и ещё меньше людей – спросить о его расе, но вот парадокс: те, кому сила Гекко не кажется даже мнимой угрозой, просто не будут интересоваться его расой. Бледнокожий, даже белокожий, он представлял собой пугающее, гротескное зрелище: острые зубы, присущие представителям хищного класса рыболюдей, крошечные рожки во лбу, немного отдающие практически перебитой ныне расой демонов, вытянутые уши, какие, по слухам, когда-то носили лунариане, до практически полного их истребления. Рыжие волосы, словно рокочущее пламя на голове, и гладко выбритый подбородок, «украшенный» уродливым шрамом… шрам тот шёл от самого лба и заканчивался у верхней части груди, будто кто-то попытался разделить голову Мории пополам, и пересекали его множество декоративных, а может и настоящих швов из белой нити.
Закованный во всё черное, с большим количеством металлических вставок с шипами, да с не менее огромным, чем у коллеги, мечом за спиной, правда более привычной формы, Гекко выглядел как исчадие ада, только-только поднявшееся на поверхность, что особо бросалось в глаза на контрасте с элегантным «крестоносцем» Михоком.
И уж Гекко, обладая на диво вспыльчивым и безумным нравом, никак не мог смолчать на реплику Конга.
– Ну и хер ли тебе надо, Горилыч? Пиратов я приволакиваю живыми и здоровыми, ничему не сопротивляющимися, твоих белошерстных собачонок не обижаю.
– Хо-хо, – ухмыльнулся Конг, и тут же от него повеяло такой жуть, что Моррия умудрился прикусить язык, – Поменьше гонора, сопляк, и побольше уважения. Вам обоим очень сильно повезло оказаться где нужно и когда нужно.
– Лучше б на корабле сидел… – буркнул Мория, утирая струйку крови с губы: акульи зубы – не шутка, – Чем на Роджера попёрся пялиться…
– Вот, – игнорируя слова рыжего, Конг бухнул огромной ладонью о стол и тут же убрал её, оставив на поверхности пару листовок, – Ознакомьтесь.
Охотники, не сговариваясь, синхронно приняли листовки, и если Михок лишь недоуменно хмыкнул, внимательно осмотрев обе стороны, то Мория отреагировал… иначе.
– Это что за херня? Горилыч, ты меня за кого принимаешь?! Где данные?! Где имя, места, приметы? Где хоть что-то!? Мне из жопы вам его достать? Так выйди на минутку, я тебе эту рожу коричневым на столе изображу, и даже денег не потребую!
– Берусь, – только и сказал Дракуль, аккуратно складывая листовку и убирая во внутренний нагрудный карман, – Какова фора?
– Через неделю они войдут в тираж.
– Мало…
– Эй! Алло! Про меня не забывайте, да?! Я тоже берусь, слышь, морда обезьянья! Только…
– Вот и славно! – вновь улыбнулся Конг, и уже мгновением спустя в многострадальной стене мэрии возникла брешь, откуда начал свой полёт знаменитый охотник на пиратов.
– Падла-а-а-а-а-а… – слышалось удаляющееся.
Тяжелый взгляд перешёл на Михока.
– Я сам. Всего доброго, – спокойно подметил мечник, в пару легких шажков оказавшись у дыры, куда и спрыгнул.
Устало откинувшись в кресле, Конг принялся растирать лицо. Ему совсем не нравилось то, что учудил перед своей смертью Роджер, и даже тот факт, что удалось сбагрить листовки одним из лучших следопытов в первой половине Гранд Лайна, никак не мог поднять настроение адмиралу флота. Он нутром ощущал, что что-то со всем этим «ванписом» не так, но понять, что именно никак не удавалось. Мысль, едва оформившись, будто сама по себе возвращалась к началу, к странным словам Короля Пиратов: «Ванпис… он там!»
Ещё и Мория… Почувствовав холодок, Конг покосился на выбитое окно и часть разрушенной стены, издал тяжелый вздох и вновь вернулся к собственным мыслям, раз за разом скатывающимся к той фразе.
– Что-то во всём этом… – адмирал осёкся.
Воля уловила кусок льда, с огромной скоростью приближающийся к нему. Очень сильный источник, затмевающий собой все остальные, двигался к Логтауну, и не оставлял Конгу иного выбора, кроме как выскочить в новообразованный проход. Рывок, реактивный толчок ногой, и Конг уже стоит на свежем воздухе, обдуваемый холодными ветрами, и с удивлением отмечает крупные снежинки, сменившие собою капли дождя. Парой мгновений спустя компанию ему уже составляют другие высшие офицеры. Четвёрка вновь собралась на крыше мэрии, и все они вновь смотрят вдаль, в сторону порта. К снежной буре, несущейся на Логтаун, в центре которой пылают синевой два огромных ока. Очередная молния рассекла небосвод, оттеняя гигантский птичий силуэт.
Не сговариваясь, все четверо рванули вперёд, ведь ни в коем случае нельзя было допустить нападения твари подобной мощи на город.
http://tl.rulate.ru/book/110651/4599940
Готово:
Использование:
