Глава пятнадцатая. Тропический рай.
«Чертовы психи!» – бурчал про себя Джонс.
Пират наблюдал за трансформацией на всех уровнях, и ему совсем не нравилось, что это уже второй человек на его пути, умудрившийся «подменить» оболочку своей души. Собственная – подвижная и мягкая, – отдалилась к физическому телу, насыщая выбеленные кости духовной мощью и окрашивая их в чёрный цвет. А заёмная – принадлежащая какой-то твари с явными атрибутами водного и земляного лоскута – Старший Идол, не иначе, – обернулась вокруг остатков, хило обеспечивающих защиту ядра. Обернулась нерушимой преградой, пробить которую будет очень непросто. Что-то подобное, вроде, делал и Одеска, только его придаток… его фрукт… он был гораздо слабее того, что досталось Тии. Хотя, по сути, исходники и того и другого принадлежали Старшим Идолам, но разница между силой кусков поражала… И дело не только в том, что дух совы был банально слабее. Для Джонса всё выглядело так, будто сейчас перед ним наиболее полная душа, от которой отщипывали фрагменты для её ослабления перед печатью, в то время как Одеска носил как раз один из таких фрагментов.
На этом различия не кончались, ведь если дух совы имел в себе лишь оболочку – вид, меняющий физическое тело и обладающий самой минимальной связью с Эбисом или Магой, то вот дух пред Джонсом как раз имел эти связи, причем обе разом. И совсем не стеснялся их использовать…
Тия даже после изменения продолжала сидеть на одном колене, но не из-за тяжести духовного давления пирата – его она уже не чувствовала, – а по собственному желанию. Дейви же ощущал, как распространяется от неё сила, через ноги уходя в землю, и захватывая всё большее и большее пространство.
Когда девушка поднялась, слитным движением выдергивая меч, пират уже уклонялся, плотно сжимая в руке своё оружие – оставшуюся в Эбисе шпагу, что, правда, не существовала в мире реальном. Без материальной привязки толка от неё почти не было, но атаки Тии проходили не только в физическом плане, хотела оно того или нет, но и в духовном, ведь её меч имел там собственную проекцию. Именно с ней и взаимодействовала шпага пирата, останавливая атаку в Эбисе и, тем самым, замедляя её в реальности. Пусть и на мгновение, но это позволяло Джонсу, заранее знающему направление удара, слаживать со скоростью блондинки… Что-что, а в плане физической мощи тела Джонс ещё очень далёк от местных.
Подобная тактика помогала ему ранее, позволяя сдерживать мощь Тии не убивая её – договор со змеюкой чтился пиратом, и нарушать его, находясь в самом центре мощи Малимии, он не собирался. Тактика была действенна, но именно что была, о чём догадался мужчина. Достаточно было лишь осознать движение энергии в толще песка, чтобы понять это, и никакое чтение души Тии не нужно.
Едва костяной клинок покинул песчаное узилище, за его острием последовал огромный кусок пляжа, моментально спрессовавшийся в продолжение меча. В одно мгновение между Императрицей и тем местом, где находился Джонс, образовалась широкая трещина, а над головой амазонки замер уже не двуручник – большой, даже огромный, в сравнении с пропорциями девушки, – но по-настоящему гигантских размеров меч, в несколько ростов самой мечницы, состоящий из песка, песчаника, почвы, ракушек, рачков… из всего, что попало под влияние силы Харрибел. Она держала оружие, будто целясь в противника, как вдруг, вместо сокрушительного взмаха, песчаная конструкция опала семиметровой грудой, похоронив под собой Тию, но, мгновением спустя, скалясь и рыча, гору раскидало мощное существо. С пяток метров, от земли до грани верхнего плавника, акулоподобное нечто песчаного отлива неслось на Джонса, размахивая рыбьим хвостом. Если присмотреться, можно было даже узреть фактуру песчинок в чешуе монстра, заостренные фрагменты ракушек вместо зубов, окаменелые полипы в качестве когтей…
Там, где раньше была гора, остался кратер, да и меч, что был размером в несколько Императриц амазонок, теперь выглядел уместно в лапище твари. Монстр двигался быстро, в один единственный рывок оказался пред Джонсом, тут же полосонув пирата и оставив тем самым ещё одну глубокую борозду на песке. Прямо по рёбрам прошлась кромка меча, но ожидаемого результата не принесла: очевидно, получив оболочку, клинок утратил остроты, однако Тия всё равно рассчитывала сокрушить противника, банально разодрав его тело шершавой гранью. Лопнув, как битком по мыльному пузырю. Но вмиг побелевшее тело лишь отправилось в непродолжительный полёт в сторону моря. И даже пару раз отскочило от водной глади, подобно плоскому камушку.
Пучина поглотила пирата, и, казалось бы, такая преграда должна была остановить фруктовика, но Тия, теряя на ходу объем – наращенная плоть осыпалась с неё безвредным песком и ракушками, – и возвращаясь в закованный в кость облик, неумолимо двигалась к линии прибоя. В глазах её плескался звериный голод, вперемешку с охотничьим азартом. Пара шагов, разбег, прыжок с трансформацией в воздухе… были прерваны новой гостьей.
Черный плащ из змеиной кожи, витой длинный посох в форме змеи, седые развевающиеся локоны, всклокоченные от спешки. Крепкая на вид старушка вылетела из джунглей, как Джонс недавно влетел в море, и, совсем не думая и не размышляя, со всего маху лупанула посохом в бок костяной акуле, не позволив Тии завершить свою охоту.
– Ха… Ха… Ты… Ха… ТЫ!!! Уф… ТЫ ЧТО ТВОРИШЬ! – старушка очень тяжело дышала, вонзив посох в рыхлый песок и всем телом навалившись на него. Было видно, что она едва стоит на ногах, но всё равно держит полный истового гнева взгляд на Тии, уже вернувшейся в человеческий вид.
– Вельда… простите… я привела на остров мужчину, и уже почти искупила сей грех… – покладисто ответила девушка, поднимаясь с песка, – Дайте только… – глаза её вновь начали наливаться краснотой, что тут же купировала старуха, с нежданной прытью перехватив посох и стукнув им по голове Императрицы. Прямо навершием, – Ай! Сейчас не время для шуток! Он же уйдёт! – Тия попыталась обойти обидчицу, но вновь получила посохом по голове… Травм подобное не наносило, но, как не понаслышке знала блондинка, было крайне болезненно, и даже воля не могла защитить от праведного гнева старшей жрицы острова амазонок.
– Дурья твоя башка! Простофиля! Учишь-учишь… И всё без толку! – каждое слово сопровождалось очередным ударом или тычком. В голову, в голень, в живот, по рёбрам… – ТЫ НЕ СЛЫШИШЬ ОСТРОВА! Не слышишь духов!
– Да хватит уже! Я вообще-то Императрица! – воскликнула Тия, перехватив посох… но тот вдруг ожил, обратившись чёрной змеёй, изогнулся, и уже самостоятельно врезался твёрдой рогатой головой в лоб Харрибел, – Ай!
– Ты посмела напасть на гостя острова! Сама Малимия послала нам знак, дурёха ты невоспитанная! – старушка вырвала змею из рук Тии, чтобы та вновь приняла вид посоха, да отступила, – Оглядись.
Надуто растирая чуть более тёмное, чем остальная кожа, пятнышко на лбу, Тия решила осмотреться. Боевые подруги – первое, о чём она вспомнила. О своих сёстрах. Девушки, однако, лежали там же, где их уложила воля пирата: вдалеке от сражения, в безопасности от действий самой Императрицы. Лежали связанные их же змеями, а рядом с ними сидела на песке ученица Джонса – девочка не то, что не переживала… она вообще не следила за боем: лишь поглаживала множество змеек, собравшихся вокруг неё. И радостно улыбалась, о чём-то рассказывая пресмыкающимся, а те отвечали внимательными взглядами и одобрительным шипением. Вот, большая белая змея – кажется, принадлежащая одной из жриц острова, потерлась о щёку малютки твёрдым лбом, да кивнула в сторону Тии.
– Вы уже всё? – крикнула Хина, махнув Императрице ручкой, – Мы можем уже пойти за змейкой?
– Д-да… – едва слышно просипела Харрибел. Девушка никогда в своей жизни, даже будучи правительницей здешних земель, ни разу не видела такое количество змей. Одновременно. И дело даже не в тех десятках, что, очевидно, охраняли гостью острова, но о сотнях, если не тысячах, широким полукругом обступивших блондинку. Все они пристально глядели за каждым действием Тии, и девушка чувствовала, прямо нутром ощущала недовольство в тех взглядах.
– Теперь ты видишь?!
– Да, – Тия кивнула, всматриваясь в густые джунгли за спинами хладнокровных… в них гуляли силуэты. Страшные, жуткие и совсем не похожие на привычных ей змей, – Духи недовольны.
– ТАК КАКОГО ЧЁРТА ТЫ ВСЁ ЕЩЁ ЗДЕСЬ?! – в очередной раз чёрный посох встретился с солнечно-жёлтой макушкой, – Бегом в море! Если отмеченный Богиней умрёт, ритуалы успокоения будем делать на твоей крови!
Повторять было не нужно, и, несмотря на неполное понимание картины, в вопросе духов острова Тия, как и всегда, доверилась своей советнице. Развернулась она уже с белыми волосами, заостренными чертами лица и светящимися алым голодом глазами, готовая полностью преобразиться и нырнуть в морскую пучину… но остановилась, обомлев. Там, что-то бубня себе под нос, шёл Джонс. Шёл по воде. Абсолютно целый и невредимый, он щеголял обнаженным торсом без единой царапинки на нём.
– Всё? Угомонилась? – спросил он, ступив на берег, – Ко всем озвученным ранее соглашениям, с тебя теперь новая рубашка и капитанская треуголка. Чёрные… – взгляд его прошелся по жрице, что также пристально осматривала пирата, уделяя особое внимание его лбу, – И плащ хочу, как у бабки, – резюмировал он под конец, бескультурно ткнув пальцем.
– Наглец, – хмыкнула старуха, и выставила вперёд посох, так что наголовье его замерло прямо пред невозмутимым лицом Джонса, – Хас! – прошипела она, и посох ожил, раскрыл змеиную пасть, и брызнул бесцветным ядом, оросив лицо Джонса.
– Проверила? – всё также невозмутимо спросил Дейви, утерев лицо мокрой черной тряпкой – всё, что осталось от его рубахи. Пусть всего на пару секунд, но на лбу пирата проявилась насыщенно зелёная метка… Тии даже показалось, что была она в форме отпечатка губ. Появилась, и тут же пропала, – Теперь с вас ещё и питание, пока мы на острове.
– Пфх! – фыркнула старуха, ухмыляясь, – Если это загладит нашу вину. Званым гостям мы рады, а незваных – караем. Только незваных! – выделила она голосом, стрельнув глазами к ошалело моргающей Тие, – Думаю, вас и вашу… спутницу устроит гостеприимство центрального храма?
– Вполне, – кивнул пират, отвечая на ухмылку старухи своей собственной, – Надеюсь, я никому там не помешают…
– Что вы, что вы! Прошу за мной! Заодно подберём вам плащ… по фигуре, – старуха зашагала в сторону джунглей, излишне прихрамывая на одну ногу и опираясь на посох, что и не думал вязнуть в песке, а за ней побрёл Джонс.
– Ты же… – подала голос Тия, но оборвалась.
Под недовольным взглядом пирата его кулак зашелся багровым пламенем, не оставив и пепла от пропитанного ядом лоскута ткани, и лишь после Джонс обратил внимание на девушку. Не замедляя шага.
– Ты же фруктовик! Как ты мог там выжить!
– Ваше Императорское Величество… – старуха голосила приторно сладко, лишь краем глаза взглянув на вздрогнувшую Харрибел, – не стоит докучать гостю вопросами, особенно после оказанного вами приёма. И уж точно не стоит повышать на гостя голос.
– Но… – ведьма замедлила шаг, и чуть по-другому перехватила древко, – Нет, ничего. Всё в порядке! Эм-м-м… Я, наверное, вас оставлю! Мне… мне… Мне нужно вручить Хине обещанную змею, да! Я пришлю её сразу к храму! – выдала Тия скороговоркой, и тут же сбежала, выхватив розововласую малютку по пути к центру острова.
– Эх… – вздохнули ей вслед, – Учишь-учишь этих императриц. Воспитываешь с самого детства, и хоть бы одна прислушалась к мудрым советам. То с острова сбежит, то богохульника какого притащит… Ты, вот, парень вежливый: получил приглашение, прежде чем прийти… как-то. А остальные даже на банально «постучать» неспособны! Вот, помню, ещё малышку Глориозу, впервые в море вышедшую. Дура-дурой, но силы ей не занимать: точно, думала я тогда, на троне ей сидеть. Как в воду глядела! И ладно бы она просто сидела, такие у нас были и раньше – сильные, но глупенькие, мудрости нашей с сёстрами запомнить не могущие, так нет! Нет же! Приспичило ей во внешний мир мотаться…
Старушка медленно брела вперёд, то бубня и причитая, то впадая в ностальгию, а за ней, также никуда не торопясь, шёл пират, погруженный в собственные мысли.
***
Мы миновали джунгли, и даже предместья Амазон-Лили – не острова, а столицы империи амазонок. Впереди возвышалась гора с храмом на её вершине – на одной из гигантских змеиных голов. Там же, как рассказала Вельда – старшая Жрица острова амазонок, – находится дворец действующей Императрицы, и жилища амазонок, входящих в пиратскую команду Куджа… Не на голове, в горе. Сильнейшие воительницы, искуснейшие лучницы, самые одарённые пользователи воли, или же те, кому повезло наткнуться на дьявольский плод прямо на их острове… по меньшей мере четыре плода растут только здесь, и стоит сожравшему их человеку помереть, как здесь же вырастает новый. Все они имели честь войти в команду, что даровало девам немалые привилегии.
Есть у амазонок такая особенность, связанная, как мне кажется, с природой их покровительницы… у племени Куджа рождаются только девочки. Здесь совсем нет мужчин, и то место, куда вела меня Жрица, не видело мужского роду со времён самых первых амазонок. Сам остров защищал свой храм от осквернения, чему я охотно верю. При этом, самим амазонкам также запрещено покидать остров – за женщинами Куджа ведётся рьяная охота, ибо они очень ценны на рынке рабов, как прекрасные и крайне выносливые любовницы, сломить дух которых практически невозможно. Редкий товар, всегда радующий своего хозяина неиссякаемым темпераментом. Единственный для них способ покинуть остров – стать частью пиратской команды, и немудрено, что большинство здешних дев, достигших определённого возраста, только об этом и мечтают. Желание продолжить род не чуждо им, как и возможность помочь своему племени… ну и здравая доля признания и уважения среди остальных амазонок, чем не награда?
К чему это? К той реакции, что изобразили местные при виде меня. Сперва это было легкое удивление – от вида старшей Жрицы вне стен храма, при том, что некоторые девушки застали Вельду, когда та отринула старческую хромоту и что есть мочи мчала сквозь улочки Амазон-Лили. Дамы судачили, сплетничали, но конкретики не знал никто, и узнавать не спешил – опасно. Раз уж даже Тия – Императрица амазонок, и та получала по голове от старшей Жрицы, значит жречество, как таковое, здесь в почете, и рыться в «грязном белье» столь высокой особы самоубийц нет. Чуть позже к удивлению и любопытству добавилась жалость, ведь девы увидели меня. Честно, я ожидал страха, гнева, может даже надежды… но жалость?! Эти метёлки видели во мне страшную-страшную девку, совсем «безсисую», волосатую, где не надо, и с коротким ежиком волос, где, как раз, нужно… с излишне мускулистыми руками, и неопрятным «пузиком». Не страшно, но приятного мало. Раздражает… вроде попал в тропический рай с сотнями красивейших дев на любой вкус… и вроде я даже и не против: Калипсо – не та женщина, что заставит соблюдать целибат, учитывая, что плотские утехи для неё, как для Вечной, не стоят и гроша. Как, собственно, и для меня, ибо сердце моё мне уже не принадлежит. Моя душа во власти Богини, но и у тела есть свои… потребности. И пусть я не собирался примыкать к первому попавшемуся «роднику», благо не изголодавшийся годами плавания моряк, но эстетически-то насладиться мог себе позволить… пока не окунулся в поток столь уничижительных мыслей.
Благо что ареол жалости преследовал меня лишь до прохода ко внутренней части горы. Сквозь него виднелось открытое пространство: внутри она была полая, и напоминала, скорее, вулкан. И, судя по отголоскам эмоций из Эбиса, где-то там была арена, где уже ни раз поливалась кровь. Там же, судя по рассказам без умолку тараторящей Жрицы, находился «нижний город» – основное жилище большинства амазонок, и «верхний город» – выточенные в скале дома членов экипажа пираток. Императорский дворец находился одновременно и там, и там: брал своё начало внизу, и простилался вдоль скалы, вплоть до вмурованных в неё домушек. Впечатляющая, в общем, махина… должна быть.
– Конечно, ты хочешь посмотреть нашу архитектуру, – по глазам прочла ведьма, – ведь Амазон-Лили – один из самых древних городов мира… Пожалуй, только Эльбафф может с нами конкурировать, – неохотно дополнила она, и тут же поспешила оправдаться, – но они не пускают к себе вообще никого, так что не считается! И не криви мне тут морду, мы не пускаем только мужчин! И даже среди них, пхах, находятся исключения. Не беспокойся, я всё тебе покажу, но сперва… Кхм. Нам сюда.
Войдя под своды огромной арки, Вельда свернула к боковому ответвлению, уходящему в толщу породы. Довольно быстро мы начали спускаться – сперва вырезанная в камне дорога просто уходила вниз, под небольшим уклоном, а потом, после очередного поворота, обратилась спиральной лестницей. Едва обутая в кожу нога коснулась первой ступени, как тут же прервалась бесконечная старческая речь. Отрезало вообще все звуки, и даже собственный шаг стал тише… и в ощущениях духовных наступил штиль. Чем глубже мы опускались, тем меньше отдавало в голову присутствие змеюки. И это интриговало, ведь мы, фактически, углублялись в её собственное тело. Загадка! Давление мощи Малимии если и не должно было расти, то уж точно не должно было падать! Тем более настолько стремительно.
Лестница подошла к концу, и вместе с тем остановилась старуха. Небольшая тёмная комнатка, с отчетливым запахом пыли и привкусом каменной крошки на зубах – фантомные чувства. Лишь большая черная дверь украшала это место, и именно к ней подошла Вельда.
– Мне было ведение. Самой Малимией посланное, не иначе, – она заговорила тускло. Не шепотом, но приглушенно и без толики эмоций в голосе, – Я ненавижу это место с тех самых пор, как мне показали его. И спускаюсь сюда лишь во второй раз в жизни. Шас-сик лосат ка…
Жрица вышла вперёд, шепча тайные слова. Морщинистая рука легла на чёрную дверь, и та начала плыть под касанием её пальцев. Дверь… даже врата вырисовывались вокруг, а за ними – агония, отчаяние, ужас… Источник колоссального количества негативных эмоций, что не ощущался мною до самого конца.
– Кхариза о тсу-ке-са! – закончила ведьма, легонько надавив на створки, и те безропотно распахнулись, – Входи. Я буду ждать здесь…
– Нет, – Вельда не удивилась – тяжело вздохнула, поморщившись, но не удивилась моему нежеланию входить в то, что может стать моим склепом. Если я не чуял такое колоссальное содержимое, то камера эта имеет все шансы сдержать мой дух… возможно, даже оборвать все внешние связи? – Один я туда не войду.
– Ненавижу это место… – тускло прошелестела она, делая шаг вперёд, – мог бы и уважить старую…
Я вошел следом. Не думаю, что ведьма сможет затворить врата без касания, но моего восприятия хватит почувствовать, если та пожелает это сделать.
Тёмное помещение без единого источника света, но содержимое его будто подсвечивало само себя. Большой постамент легко угадывался здесь, а на нём – куб, с гранью в дюжину метров. Огромный куб, занимавший почти всё свободное пространство, и являющийся источником тех самых эмоций, липкой патакой заполнивших «конуру». Тусклый страх, гнетущее отчаяние, невыносимая боль и даже приторная толика смирения, от которой остался лишь образ, столь резко та улетучилась. Но главное – не это. Главное – символы.
Завороженный, я приблизился к чёрному, а может и тёмно-синему артефакту, коснувшись обжигающей поверхности. Дух внутри него встрепенулся, направил в меня шквал своих чувств, но остался отвергнутым, ведь сознание мое было занято. Став Калипсо. Алфавит моей Богини покрывал лицевую грань, рассказывая то, что желал поведать автор реликвии. Но стоит направить энергию внутрь, сосредоточиться на ней, как вся структура открывается как на ладони, даруя куда более глубокое понимание. Будто сам материал рассказывает о себе… и о том, кого в нём заперли.
– Печать…
– Ты можешь прочесть его? – сипло спросила старуха, вроде бы удивившись, но будто ожидая подобного.
– Да, но… Хах! Интересный ход… Не обижать девочку, значит, – припомнил я слова Малимии, произнесённые явно не ради Тии.
– Что… Что там написано?
– Ничего интересного, на самом деле. Всего лишь летопись о попытках создать оружие – лук Юсиры… или Иширы. Сложно, слог довольно странный.
– Оружие? Ты смеёшься надо мной, должно быть?
– Нисколько. Каков вопрос – таков ответ, – ухмыльнулся я, отдаляясь от… тюрьмы, – Не в моих интересах тебе врать, Жрица. Совсем не в моих…
– Тогда… – старая задумалась на миг, – Что это такое? Зачем оно здесь? Мы – старшие жрицы Амазон-Лили, веками хранили сей обелиск. Передавали знание об этой комнате из уст в уста, но… смысл тех действ давно уже утерян. Сама Малимия пригласила тебя на остров, сама Богиня велела привести сюда… так скажи же, отмеченный. Зачем стоит здесь эта твердыня?
Глаза старухи блестели, голос дрожал. Да и сама она – сгорбилась, скрючилась, будто едва уже стояла на ногах. Сухие пальцы цепко сжимали древко посоха, и даже сквозь застилающий мрак алтаря я видел, как выпирают костяшки на тонкой коже её рук. Ведьма жаждала знания, но в тоже время боялась его. Хотела понять смысл своего и своих предшественниц бремени, но что, если смысла никакого нет? Если всё это время они охраняли и боялись лишь холодный камень. Эх… было бы славно, будь оно так.
– Это узилище. Сама суть этого сооружения – сохранить в себе дух существа недюжинной силы. Конкретно здесь… судя по ощущению, запрятана связанная с вашей богиней душа. Кто-то родственный ей.
– То есть… это тюрьма? А мы – тюремщики? – нахмурилась старуха, а в душе её царило неверие.
– Боюсь, что не совсем так. Вряд ли в этом мире найдётся кто-то, способный хотя бы оцарапать этот обелиск – не то, что разрушить его. Тому, кто внутри не нужен тюремщик, как таковой. Скорее уж… вы следите не затем, чтобы дух сбежал, а затем, чтобы никто не забрал себе его темницу.
– Богиня…
– Вы, весь ваш амазоний род, не тюремщики, но сторожи. Ждёте кого-то, у кого есть «ключ» от «камеры», – легкая ухмылка сама собой вылезла на уста, и я вновь прислонил руку к камню, ощущая гладкую резную фактуру крупных символов, – Скорее всего, вы ждали кого-то вроде меня.
Нащупав нужный узор, нужное переплетение символов, выточенных прямо внутри обелиска, я залил их своей силой. Так плотно, что даже ощутил некий дискомфорт от потери. Нет, я не собирался выпускать тварь, что сидела внутри, тем более что сделай я подобную глупость, как существует шанс моментальной её смерти. Впрочем, узник, или, скорее, узница, явно была бы не против такого исхода – эмоции её не врут. Просто хочу убедиться, что такая возможность у меня есть, ведь если я прав, и сей монумент удерживает в себе дочь Малимии, диалог со змеюкой можно будет строить уже совсем другими путями, ведь даже в памяти Одеска есть лишь упоминание таких кубов… наряду с информацией, что любой, кто сможет изучить «язык» панеглифов – такое название дали им, – должен быть уничтожен любой ценой. Буквально любой и в кратчайшие сроки.
Символы – рунический став Калипсо, все они засияли изнутри, но довольно быстро потухли, отчего Вельда успела испытать полный спектр эмоций: от незамутнённого счастья с предвкушением приятного неизвестного, до радости от сохранения смысла собственного существования; от ужаса пред неизвестными монстрами, один из которых вот-вот выпустит другого, до пропасти отчаяния от провальной попытки угодить своей Богине. Что творилось по ту сторону темницы – даже говорить страшно. Достаточно того, что мне пришлось огородить свой дух… Опасно, да, ведь так я не ощущаю действий Малимии, хотя Вельда всё ещё открыта для меня, но выносить всю эту бурю было выше моих сил.
– Да, я определённо способен это сделать. Но не сейчас.
– Почему?! – едва ли не прохныкала старуха. Откровение, пусть пока и не полное, явно покосили её дух, – Почему не сейчас?!
– Есть на то ряд причин… Во-первых, ты уверена, что понимаешь желание своей Богини?
– ОБЪЯСНИСЬ! – взревела Старшая Жрица, чью гордость я только что, буквально, пнул, – НЕМЕДЛЯ!
– Что именно Малимия хочет сделать с заключенной? Убить её? Так это раз плюнуть, и как только мы уладим остальные причины, я тотчас сделаю это. Или может она хочет спасти своего родича? Тогда убийство, самую малость, вот прям капелюшечку… расстроит вашу Богиню. Или она желает оставить всё как есть, и просто хотела показать мне эту темницу? Не находишь, что и такое может быть, ведь вряд ли тебя посвятили в наш с ней договор, – я постучал пальцем по лбу, где до сих пор ощущал холодок «сделочной печати».
На старуху было жалко смотреть, ведь несмотря на довольно плотную связь с духами острова – закуской для экваров, если на то пошло, которой Малимия позволяет находиться на «своей территории», – такой связи с самой змеюкой у этой Жрицы нет. Более того, такая связь была у Тии, и, как мне кажется, у всех предыдущих императриц. Проще говоря, если Малимия захочет, она передаст ведьме информацию, но канал тот работает лишь в одну сторону…
– Но опустим этот момент, ведь, если я не ошибаюсь, ты всегда можешь использовать Харрибел для уточнения информации. Не думаю, что в таком деле Малимия откажет подать тебе знак. Есть же ещё вопрос моих возможностей! Я физически не смогу сейчас снять печать, чтобы при этом не подохнуть самому. Для этого нужны специфические ингредиенты, которые не факт, что в этом мире водятся, и обширный источник энергии… в прочем, идея для одноразовой батарейки у меня есть, нужно лишь найти последний элемент.
– Мы… Я… я могу знать, что за элемент? И что за ингредиенты? Не сомневайся, у Куджа длинные руки и отличное зрение со слухом… Мы можем найти многое, можем многое достать. Не всё, конечно, но… для дела, думаю, Тия постарается.
– Об этом не беспокойся. Я составлю списки, а для того, чего здесь нет – сумею найти способ это добыть. Но только если разрешится последняя преграда, – Вельда обратилась в слух, полностью перенеся свой вес на посох. Кажется, ноги совсем уже не держат старую… или так на неё влияет содержимое панеглифа, что и не думает успокаивать шквал негатива, – Оплата, уважаемая жрица. Я говорю об оплате. Всякое дело стоит награды, не находишь? А уж если способный то дело свершить – один единственный в целом мире человек, то и награда должна быть… соответствующей!
– Что ты хочешь? – без угрозы, без ненависти спросила она, немного удивив… обычно люди очень неравно реагируют на слова о непомерной плате за мои услуги.
– Вас.
– Меня?! – отпрянула старуха, едва не упав.
– Амазонок, – о-о-о, вот теперь в её взоре мелькнул сдерживаемый гнев… напополам с не понимаем, – Всех и без исключений.
***
Несколько часов потребовалось Хине, чтобы выполнить все инструкции своей сопровождающей и жриц, оберегавших королевские кладки. Сперва девочка выбирала себе яйцо – доверившись инстинктам, как просили женщины в чёрных плащах. Правда, то были не инстинкты… Хина просто ощутила, как несколько змеек, ещё совсем маленьких, едва-едва сформировавшихся, звали её. Очень похоже, но гораздо-гораздо громче её звал учитель, так что не удивительно, что девочка просто выбрала самое «громкое» яйцо.
После, когда Тия рекомендовала окропить скорлупку кровью, Хина вновь всё поняла по-своему, вспомнив подготовку к первому своему ритуалу – Гала обучила её, в том числе, как сохранить «духовную силу» в крови… правда то был очередной злой розыгрыш, ведь для ритуала её кровь не требовалась, когда как в процессе обучения девочка не раз вспарывала себе руки. Но зато сейчас девочка решила те навыки применить. Она смело рассекла ладонь предложенным кинжалом, честно спросив: «Не отравлен ли он?», и получив такой же честный, пусть и слегка удивлённый ответ, и обмазала белую скорлупку не просто кровью, а насыщенным её собственной энергией кровавым субстратом.
Жрицы с удивлением переглядывались, когда странно-чёрная субстанция попросту впиталась в яйцо, оставив на поверхности лишь засохшую корку, но Хина этого не замечала, радуясь вместе с её будущим другом. Змейка наслаждалась дармовой энергией, а девочка – новым ощущением обретаемой связи, будто что-то слегка щекотало чуть выше пупка. Что это, она не знала, но само ощущение бодрило, и оценивалось ближе к приятному, чем к раздражающему.
Затем будущего питомца предстояло перенести в сооруженное лично девочкой гнездо, которое обязательно должно находиться в её собственном жилище – первый, кого увидит вылупившийся змеёныш, должен быть его будущий хозяин. Без этого нельзя никак… так что большую часть времени девочка выясняла, где именно она будет жить, добиралась до конкретного места, – когда Тия обмолвилась о месте в храме для Джонса и его ученицы, – и, собственно, возводила непосредственно гнездо из сухостоя и палок. Достаточно сложное и кропотливое занятие, которое необходимо делать по уму… и изредка дополнять его окроплением своей кровью с определённым заговором. От последнего Тия хотела отвадить девочку, ссылаясь на юный возраст, но получив удручающе-негодующий взгляд, каким во всей своей силе владеют лишь дети, отступила.
Именно за сбором гнезда застал девочку Джонс, поднявшийся по скрытым проходам и внешним ступеням на самую высокую точку Амазон-Лили – в Храм Девяти Змей. «Комната», которую выделили необычной паре, представляла собой полноценное жилое крыло, со спальней, подобием уборной и огромным ритуальным залом, расположенным в пасти каменной змеи. Жилое пространство находилось выше, на уроне её глаз – окон, откуда открывался вид почти на весь остров и за его пределы. Особенность Храма в том, что он представлял собой девять однотипных построек, по одной в каждой змеиной голове, возвышающихся над островом. Служба в нём проходит лишь раз в десять лет, но длится она порядка года, на протяжении которого жрицы не имеют права покидать свои «апартаменты», проводя ежедневные, еженедельные и ежемесячные обряды.
– Прошу, – тяжело дыша просипела Вельда, – Здесь… всё… равно… уф… Никто не живёт. Слишком высоко… Даже для молодых.
– Плевать, – пожал плечами пират, с любопытством глядя за напряженными действиями ученицы, что как раз выискивала лучшее место для очередной палочки, – Не мне же сюда таскать припасы. Помнишь, да? С вас пропитание!
– О-о-о! – отвлеклась девочка, переведя взгляд на учителя, – Я тоже такой хочу!
Хина аккуратно поднялась, стараясь не потревожить недоделанную ещё постройку, и тут же подбежала к Джонсу, во все глаза любуясь чёрным плащом, состоящим из едва мерцающих чешуек. Тот, правда, был накинут на голый торс, ибо рубашки для пирата не нашлось… И дело не в размере – иные жрицы превышали в росте двухметровую планку, да и в ширине плеч могли с Дейви поспорить. Просто вместо рубашек, девы Амазон-Лили предпочитают более свободную одежду… обрезы ткани, например.
– И плащ для Хины. Змейку тебе уже дали?
– Не-а, – улыбнулась девочка, заставив Джонса нахмуриться а Тию – подавиться воздухом, – Мне дали яичко! Оно теперь моё, я чувствую. Вот здесь, – ладошка легла чуть выше желудка, – Будто ещё одно сердце бьётся.
– Вижу-вижу! Молодец, – ухмыльнулся пират, растрепав розовые вихры, – Моё предложение в силе, но только пока я здесь. Мне нужно несколько дней, чтобы закончить одно дело, и ещё столько же на ожидание результата… Если к тому времени не договоримся – я покину остров на неопределённый срок.
– Вы… Хотите у нас поселиться? – удивилась Тия, затравленно поглядывая на хмурую жрицу.
– Можно и так сказать. У вас… вполне себе тропический рай. Если я не найду другого места, то обоснуюсь тут. Не всё же в море куковать, – чуть тише закончил он с легкой иронией в голосе, – На этом всё. Жду вестей, Жрица. И да… Хина, можешь пока посидеть на шее у Харрибел? Мне необходимо уединение и полная концентрация.
– Без проблем, – вновь улыбнулась девочка, возвращаясь к прерванному занятию, – Мы с Тией ещё не закончили с яичком.
– Вот и чудно! Я буду в зале, и лучше туда не входить. Будет… прохладно.
С ухмылкой от уха до уха, Джонс вышел из комнаты, отправившись к ритуальному залу… Последнее, что успели увидеть представительницы рода женского – краткая зелёная вспышка, после чего плотные деревянные двери окончательно закрылись, отсекая колдуна от внешнего мира.
– Неспокойное время настало для Амазон-Лили, – сухо резюмировала вмиг постаревшая на десяток лет Вельда, – Изменчивое, словно морские ветра…
http://tl.rulate.ru/book/110651/4553412
Готово:
Использование:
