— Это часто случается? — спросила Шэнь Тан.
Хоть Ци Шань и Чу Яо и говорили, что ранг Сердца Литератора — это еще не все, но все же сильное Сердце Литератора давало своему обладателю неоспоримое преимущество. Что уж говорить о втором высшем ранге, который уступал только рангу Святого! Кто же добровольно откажется от такого дара?
Украсть чужое Сердце Литератора — значило сломать человеку жизнь!
— Нет, не часто, — ответил Чу Яо. — Да и не у каждого Литератора есть Талант, позволяющий красть чужие Сердца Литераторов. К тому же, не каждое Сердце Литератора можно украсть. Просто мое Сердце Литератора… подошло. В любой другой стране за такое преступление полагается смертная казнь. — Он горько усмехнулся. — Но если человек соглашается на это «добровольно», то все в порядке.
Шэнь Тан не могла поверить своим ушам.
— О каком «добровольном» согласии может идти речь? — возмутилась она. — От Сердца Литератора зависит вся жизнь человека! Кто же согласится обменять свой второй высший ранг на какой-нибудь низший? Только если его к этому… принудили.
— Именно, — подтвердил Чу Яо. — Меня принудили.
Шэнь Тан: «…»
— Я родился в бедной семье, — продолжил Чу Яо. — Когда я был маленьким, родители продали меня в семью Чу в качестве слуги для их старшего сына. Мы вместе учились грамоте. Но старший сын не любил учиться. Он был непоседливым и все время просил меня делать за него уроки.
Старший сын предпочитал проводить время за тренировками с мечом, а Чу Яо, напротив, нравилось изучать политику и стратегию. Он старательно учился при любой возможности.
— Вскоре мой господин узнал, что я делаю за его сына уроки, — рассказал Чу Яо. — Я думал, что меня выгонят на улицу или, в лучшем случае, продадут кому-нибудь другому. Но господин, к моему удивлению, пожалел меня. Он не только оставил меня у себя, но и сделал своим учеником, дав мне фамилию Чу.
— Значит, это ваш учитель украл ваше Сердце Литератора? — спросила Шэнь Тан.
— Нет, — покачал головой Чу Яо.
— Значит, я ошиблась, — сказала Шэнь Тан.
— Не совсем, — с грустной улыбкой произнес Чу Яо. — Он тоже виноват в том, что произошло.
Учитель и правда относился к Чу Яо как к родному сыну. Он ни в чем ему не отказывал, что вызывало ревность у его настоящего сына. Даже жена учителя начала подозревать, что Чу Яо — это какой-то найденыш благородного происхождения. Иначе с чего бы ему так везти?
Чу Яо, конечно же, видел, как к нему относится учитель.
Но за год до его совершеннолетия…
Чу Яо отправился с учителем во дворец на пир. Он немного выпил и, придя в себя, обнаружил, что находится в темнице. Учитель, которого он считал своим вторым отцом, обратился к нему с просьбой, которая до сих пор снилась ему в кошмарах.
— У Хэй, отдай свое Сердце Литератора Его Высочеству! — попросил он.
Чу Яо смотрел на то, как двигаются губы учителя, как из его рта вылетают слова, которые казались ему эхом далекого грома. В конце концов, эти слова сложились в фразу, которая перевернула его мир с ног на голову.
Все это время его водили за нос.
— У моего учителя были добрые намерения, — сказал Чу Яо.
— Да, три процента добрых намерений и девяносто семь процентов коварного расчета, — сердито пробурчала Шэнь Тан. — Они использовали вас как инкубатор для Сердца Литератора, чтобы потом отдать его этому… наследнику престола. Каково это — быть преданным человеком, которому ты доверял больше всего на свете?
— Другие люди не поняли бы меня, — ответил Чу Яо.
Например, тот самый наследник престола.
Он пообещал Чу Яо, что, как только станет императором, то отблагодарит его за все, что он для него сделал. И что, даже потеряв свой высокий ранг, Чу Яо сможет занять высокое положение при дворе. Он напомнил Чу Яо, что тот родился рабом и, если бы не его учитель, то так и остался бы безграмотным слугой.
— Разве тебе не легче от этих слов? — спросил он Чу Яо.
Он должен быть благодарен, а не обижаться.
— … Учитель тоже говорил, что это не кража, а обмен… — продолжил Чу Яо.
Он просто лишится своего второго высшего ранга, но не самого Сердца Литератора.
А раз у него останется Сердце Литератора, пусть даже и седьмого низшего ранга, то это уже будет большой удачей для человека его происхождения.
Так на что же ему жаловаться?
— Это слова вора! — воскликнула Шэнь Тан. — Почему бы ему самому не отдать свое Сердце Литератора этому… наследнику? Разве он не знает, что сильное Сердце Литератора лучше слабого? Он что, зря столько лет учился?!
Вор есть вор, даже если он прикрывается благими намерениями!
Наверное, у учителя все же осталась совесть, и он понимал, что Чу Яо еще может пригодиться. Поэтому он ни в чем ему не отказывал и позволял заниматься тем, чем он хочет. Чу Яо ненавидел его, но ничего не мог поделать. Ему оставалось лишь усердно учиться, надеясь хоть как-то наверстать упущенное.
Но через пару лет случилось нечто невероятное.
— Что случилось? — не удержалась от вопроса Шэнь Тан.
— Наследник престола проиграл борьбу за власть своим братьям и был обвинен в государственной измене, — с печальной усмешкой произнес Чу Яо. — Его заточили в темницу, где он… случайно утонул в выгребной яме. Всех его сторонников казнили, в том числе и моего учителя. Его семью лишили имущества и отправили в ссылку.
Шэнь Тан: «…»
Хоть учитель и любил Чу Яо как сына, но так и не дал ему свободу. Поэтому, когда учитель попал в немилость, Чу Яо тоже пострадал.
Его, как сторонника опального наследника, лишили статуса Литератора и продали в рабство. Благодаря старым связям ему удалось избежать печальной участи. Один из его друзей помог ему устроиться слугой к госпоже Чу, которая вскоре бежала в царство Синь.
Но и там ему не удалось обрести покой.
Госпожу Чу казнили, а ее имущество, включая и Чу Яо, конфисковали и продали. Так он оказался в Сяочэне, где вот уже пять лет мыл посуду в «Лунном свете».
Шэнь Тан молча слушала его душераздирающую историю.
Неудивительно, что он выглядел таким подавленным. Его преследовали неудачи с тех пор, как ему исполнилось двадцать лет!
— Но вы так и не объяснили, что за история с тремя лянами, — напомнила она.
— Разве я не говорил? — удивился Чу Яо.
— Нет, — отрезала Шэнь Тан.
— Ах да, я забыл рассказать о своем Таланте.
— А разве можно об этом говорить? — удивилась Шэнь Тан.
— Почему нет? — невозмутимо ответил Чу Яо. — У меня больше нет Сердца Литератора, и мой Талант не работает. Так что какая разница?
— Ну да, логично, — согласилась Шэнь Тан.
— Мой Талант назывался «Свет в конце туннеля», — рассказал Чу Яо с грустью в голосе. — Он активировался только в самых безвыходных ситуациях и был вне моего контроля. Был ли от него толк, я не знаю. Знаю только, что в ту ночь, когда у меня украли Сердце Литератора, мне приснился очень странный и реалистичный сон. Во сне я пришел в аптеку и купил лекарство по рецепту.
Шэнь Тан: «…»
Значит, у него был пассивный навык, который срабатывал сам по себе.
И он даже не знал, работает ли он.
Вот это невезение!
— И что это был за рецепт? — спросила Шэнь Тан.
— «Женьшень, ревень, аконит и ремания — по пять цяней каждого, плюс три ляна лунного света. Исцеляет любые болезни и открывает будущее», — процитировал Чу Яо.
Шэнь Тан не знала, плакать ей или смеяться.
— Вы серьезно верите в рецепты из снов? — спросила она.
Скорее всего, его придумал какой-нибудь шарлатан.
В «Талант» Чу Яо как-то слабо верилось. Он был похож на рекламный слоган: «Изображение не соответствует действительности».
http://tl.rulate.ru/book/109723/4151145
Использование:
