Чжан Куан кивнул. Управляя бумажной собачкой всего несколько мгновений, он уже чувствовал, как его духовная сила значительно истощилась. Если он сам будет искать Цинь Хаосюаня с помощью бумажной собачки, то, боюсь, его духовная сила иссякнет раньше, чем он найдет человека.
Елюй Ци взял бумажную собачку, сложил пальцы в магическом жесте, и собачка, тихонько взвизгнув, бросилась вперед.
Бумажная собачка следовала за Цинь Хаосюанем и Пу Ханьчжуном на расстоянии. Обладая чутким нюхом настоящей собаки, она могла улавливать их запах, как бы далеко они ни ушли.
**************
В густом лесу, среди уходящих в небо деревьев, найти дикого зверя было нелегкой задачей.
Цинь Хаосюань уже собирался искать помет разных животных, чтобы по нему определить, где обитают другие звери, связанные с ними.
— Не нужно так утруждаться, Хаосюань. У нас есть способ попроще, — сказал Пу Ханьчжун и достал из-за пазухи лист желтой бумаги. Сложив из нее фигурку собаки, он вынул фарфоровый пузырек, снял с него печать и выпустил душу, заключенную внутри. Его мастерство уступало Елюй Ци, и ему потребовалось около пятидесяти вдохов, чтобы бумажная собака задрожала, а затем дважды слабо тявкнула.
— Это называется «талисман-зверь». Сначала из талисмана складывается фигурка, затем в нее с помощью заклинания вселяется душа убитого животного. Управлять им можно с помощью «Поступи», одной из шести искусств совершенствования. Это ответвление искусства управления зверьми, — Пу Ханьчжун сделал паузу и продолжил: — Эта бумажная собака создана из души старой умирающей собаки. Она годится для того, чтобы выслеживать по запаху и искать больших обезьян, но боевой мощи у нее нет. Некоторые люди, стремясь заполучить могущественных талисманов-зверей, убивают животных в расцвете сил, запечатывают их души. Такие талисманы сильны, но из-за того, что животное было убито в расцвете сил, его душа полна обиды. Если у заклинателя недостаточно мастерства, такой талисман может напасть на своего хозяина.
Цинь Хаосюань опешил:
— А я могу управлять им?
Пу Ханьчжун покачал головой:
— Ты еще не достиг уровня «Листа». Чтобы управлять талисманом-зверем, нужно как минимум достичь первого «Листа» уровня «Ростка Бессмертия». Когда достигнешь, если не побрезгуешь старой собакой твоего старшего брата, я тебе ее подарю. Сейчас уже полдень, нам нужно поскорее найти большую обезьяну. В Горе Сотни Зверей с наступлением темноты становится небезопасно!
Цинь Хаосюань почувствовал, как его сердце наполнилось теплом. Возможно, ученики Зала Естественности уступали другим в совершенствовании, но их сердца… были поистине искренними.
Пу Ханьчжун достал из-за пазухи клок шерсти большой обезьяны и поднес его к носу бумажной собаки. Затем он сложил пальцы в магическом жесте, и собачка тут же бросилась вперед.
Большие обезьяны любили полакомиться инжиром, но этот фрукт обычно рос у обрывов, поэтому большие обезьяны, искусные в лазании, селились на деревьях, растущих у обрывов.
Гора Сотни Зверей была огромной, и даже Пу Ханьчжун бывал здесь нечасто, поэтому ему оставалось лишь следовать за бумажной собакой. Собака ловко петляла по лесу, и через время, необходимое для сгорания ароматической палочки, они подошли к обрыву.
Увидев этот обрыв, Пу Ханьчжун помрачнел:
— Это самое опасное место на окраине Горы Сотни Зверей. Называется он Обрыв Разбитых Душ. Говорят, он уходит вглубь на тысячу чжанов, и даже если туда упадет совершенствующийся, он непременно разобьется насмерть. Будь здесь крайне осторожен.
Цинь Хаосюань выглянул за край обрыва. Внизу клубился туман, скрывая дно. Он бросил вниз камень, но звука падения так и не дождался.
На краю обрыва росло множество высоких инжирных деревьев. Толщина их стволов была такова, что их могли обхватить только двое мужчин. Несмотря на то, что стояла глубокая зима, эти деревья, плодоносившие круглый год, были увешаны спелыми фиолетовыми плодами. В воздухе витал тонкий аромат инжира, но самих больших обезьян на деревьях не было.
Пу Ханьчжун объяснил:
— Сейчас время после полудня. Эти твари, должно быть, наелись и разбрелись по своим делам. Скоро вернутся. Мы спрячемся, а когда они вернутся, ни в коем случае не вступай с ними в открытый конфликт. Иначе они разбегутся, и поймать их будет сложно. Чтобы их изловить, нужно действовать хитростью.
Пу Ханьчжун убрал бумажную собаку, а затем достал из-за пазухи горсть сухофруктов и равномерно рассыпал их по земле.
— В эти сухофрукты добавлен дурман. Съев их, большие обезьяны на время потеряют рассудок, и мы сможем увести их с собой и постепенно приручить, — сказал он Цинь Хаосюаню.
Закончив приготовления, Пу Ханьчжун нашел камень с углублением и спрятался там вместе с Цинь Хаосюанем.
Вскоре послышался шорох лап по камням. Огромные обезьяны, цепляясь за толстые лианы, перепрыгивали с дерева на дерево. Не прошло и времени, как для заваривания чая, как их собралось около десятка.
Они не заметили двух людей. Обычно в Горе Сотни Зверей было безлюдно. Те, у кого хватало сил охотиться на духовных зверей, отправлялись прямиком вглубь гор. А таких, как они, не самых выдающихся среди зверей, редко кто тревожил.
Вернувшись, большие обезьяны начали играть и резвиться. Взрослые особи были ростом с человека, с белоснежной шерстью.
Пу Ханьчжун и раньше ловил больших обезьян, поэтому терпеливо ждал. Он знал, что наигравшись, эти твари начнут искать еду, а эти сухофрукты — сушеный инжир, политый медом, были вкуснее свежего инжира. Обезьяны точно не устоят перед таким лакомством.
Среди этих десяти с лишним больших обезьян была одна необычная — с темно-золотистой шерстью, ростом чуть больше метра, размером с детеныша большой обезьяны.
Цинь Хаосюань заметил, что местные большие обезьяны, похоже, считали эту обезьяну с темно-золотистой шерстью чужаком. Они не только не играли с ней, но даже ее приближение вызывало у них отвращение. Каждый раз, когда золотистая обезьяна пыталась приблизиться к группе, появлялась крупная и сильная обезьяна и отталкивала ее подальше. Однажды ее даже схватили и перекинули на другое дерево.
Глядя на красивую блестящую шерсть маленькой обезьяны и ее пропорциональное телосложение, Цинь Хаосюань с любопытством спросил:
— Старший брат Пу, а что это за обезьяна с темно-золотистой шерстью?
Пу Ханьчжун внимательно посмотрел на нее, потом задумался и сказал:
— В «Записях о необычных зверях» о такой обезьяне ничего не сказано. Там описываются только известные виды. Так что это, скорее всего, не какая-то особенная обезьяна, а обычная.
Прошло еще немного времени, большие обезьяны наигрались и начали срывать с деревьев инжир. В этот момент одна прожорливая обезьяна заметила сухофрукты на земле и тут же завизжала. Схватившись за лиану, она быстро спустилась с дерева, подняла сухофрукт и засунула себе в рот.
Едва прожевав пару раз, она пришла в восторг от вкуса сухофруктов, политых медом, и радостно закричала.
Остальные обезьяны, видя, как она наслаждается, тоже начали спускаться с высоких ветвей, хватаясь за лианы, и набрасываться на сухофрукты. Последней спустилась маленькая обезьяна с золотистой шерстью.
Остальные обезьяны спускались, цепляясь за лианы и скользя по ним, но только не она. Она спрыгнула с ветки, находившейся на высоте двух чжанов от земли. На высоте одного чжана от земли она вытянула правую руку, схватилась за свисающую лиану, чтобы замедлить падение, а затем отпустила лиану и приземлилась на землю.
Приземлилась она легко и бесшумно, а затем направилась к сухофруктам.
Цинь Хаосюаню показалось, что движения золотистой обезьяны были намного грациознее, чем у больших обезьян, и он заинтересовался ею.
Когда обезьянка подошла к большим обезьянам, те, занятые поеданием сухофруктов, увидели ее, и все как один издали предостерегающие крики, в их глазах читалась враждебность. Казалось, они готовы были разорвать ее на куски, если она посмеет приблизиться.
Золотистая обезьянка и правда не осмелилась подойти ближе, но запах сухофруктов, политых медом, был слишком соблазнительным, и она не хотела уходить.
Вскоре дурман, подмешанный в сухофрукты, начал действовать. Большие обезьяны, съевшие угощение, зашатались, словно пьяные, и вскоре попадали на землю. Осталась только золотистая обезьянка, которая не стала есть сухофрукты.
Она с удивлением посмотрела на валяющихся на земле обезьян, толкнула одну из них, а убедившись, что те не реагируют, испуганно отбежала.
В этот момент из-за камня вышли Пу Ханьчжун и Цинь Хаосюань. Увидев двух внезапно появившихся людей, золотистая обезьянка испугалась еще больше. Она отбежала на несколько шагов, прыгнула, ухватилась за свисающую лиану и в мгновение ока забралась на инжировое дерево.
Цинь Хаосюань, заинтересовавшийся золотистой обезьянкой, хотел было рассмотреть ее получше, как вдруг почувствовал на себе два полных убийственного намерения взгляда. Он резко обернулся и увидел приближающихся Елюй Ци и Чжан Куана.
Видя их недобрые лица, Цинь Хаосюань почувствовал, как его сердце сжалось. Елюй Ци был мастером двадцатого «Листа» уровня «Ростка Бессмертия». Даже вдвоем с Пу Ханьчжуном им вряд ли удалось бы справиться с ним.
Пу Ханьчжун помрачнел и холодно спросил:
— Вы следили за нами. Чего вам нужно?
— Убить вас, — холодно ответил Чжан Куан, стоявший рядом с Елюй Ци. Несмотря на юный возраст, его короткие слова были пропитаны убийственным холодом. Даже Пу Ханьчжун почувствовал страх, пробирающий до костей. Цинь Хаосюань нахмурился. Он почувствовал, что нынешний Чжан Куан сильно изменился по сравнению с тем, каким был раньше.
И как быстро! Цинь Хаосюань не мог не отметить, что совершенствование может кардинально изменить человека за короткий срок. От прежнего высокомерного и мелкого Чжан Куана не осталось и следа.
Елюй Ци выпятил грудь. Убить этих двоих и заработать на этом благодарность Высшего Пурпурного Семени… Да что там, даже убить кого-то посильнее стоило того. Тем более у Цинь Хаосюаня наверняка был особый артефакт для поиска духовных полей. Если удастся его заполучить, он станет богачом.
Пу Ханьчжун помрачнел еще больше. В его голове пронеслось множество планов побега, но перед лицом Елюй Ци, мастера двадцатого «Листа» уровня «Ростка Бессмертия», все они были бесполезны.
— Вы знаете, что междоусобная борьба и убийство в пределах одной секты — тяжкий грех? — мрачно произнес он.
Елюй Ци усмехнулся:
— Если мы убьем вас обоих, кто об этом узнает?
Обращаясь с Пу Ханьчжуном из Зала Естественности, Елюй Ци испытывал к нему необъяснимое презрение. Если для убийства таких, как он, ему придется пачкать руки, это будет оскорблением его достоинства. Он достал из-за пазухи заранее приготовленного бумажного тигра, сложил пальцы в магическом жесте, и через десять вдохов тигр задрожал. Вытянув вперед лапы, он взревел, сотрясая небеса.
Его рев был таким мощным и властным, что у Цинь Хаосюаня чуть не лопнули барабанные перепонки. Золотистая обезьянка на дереве испугалась рева и, не удержавшись, упала с ветки. Если бы она не успела ухватиться хвостом за лиану, то разбилась бы насмерть.
http://tl.rulate.ru/book/108930/4110956
Использование:
