Из шкафа, словно черти из табакерки, выскочили дети и бросились к корпусу. Панель уже захлопывалась, и один из лейкротов, удивленно фыркнув, развернулся, чтобы последовать за ними. Но дети, не смея оглянуться, вскарабкались в вольер. Люк, схватив клюшку для гольфа, бросился к выходной панели, заклинивая ее. — Давай, давай, давай! — торопил он.
Рода, благодаря своим миниатюрным размерам, легко проскользнула внутрь, а Талия, извиваясь, пыталась удержать металлическую пластину, сгибающую клюшку. Из ванной раздался хриплый голос Хэла: — Знаете, что это такое, вы, псы-отбросы Тартара? Это ваша последняя трапеза! — и лейкрота, словно гигантский паук, опустилась на Люка.
Мальчик, извиваясь, закричал, когда костлявая пасть вгрызалась в воздух, где только что было его лицо. Ему удалось ударить чудовище по рылу, но это было все равно, что ударить по мешку с мокрым цементом. В этот момент что-то схватило его за руку. Талия, втянув его в желоб, протащила к панели. Она захлопнулась, защелкнув клюшку для гольфа.
Дети проползли по металлическому воздуховоду в другую спальню и, спотыкаясь, направились к двери. — За Аполлона! — раздался боевой клич Халсиона Грина, и особняк сотрясся от мощного взрыва. Дети, бросившись в коридор, оказались в объятиях бушующего огня. Пламя лизало обои, от ковра шел пар, а дверь спальни Хэла, сорванная с петель, выплевывала наружу огненную лавину, испаряя все на своем пути.
Достигнув лестницы, они задохнулись от густого дыма, не различая ступеней. Жар обжигал глаза и легкие, и они, кашляя, спотыкались, стремясь вниз. Оказавшись у основания лестницы, они уже почти добрались до дома, как на них набросилась лейкрота, повалив Люка на спину. Должно быть, это был тот самый лейкрот, который последовал за ними в вольер. Он был достаточно далеко от взрыва, чтобы пережить первоначальную вспышку, и каким-то образом выбрался из спальни, хотя не похоже, что ему это понравилось. Рыжий мех стал черным, заостренные уши горели, а один из светящихся красных глаз распух и закрылся. — Люк! — закричала Талия.
Она схватила копье, которое весь день пролежало на полу бального зала, и ударила острием по ребрам монстра. Но это только раззадорило лейкрота. Она оскалила костяные челюсти, держа одно копыто на груди Люка. Мальчик не мог пошевелиться, и он знал, что зверь может раздавить ему грудную клетку, если приложит хоть малейшее усилие. Люка щипало глаза от дыма, и он с трудом мог дышать. Он видел, как Рода призвала свой щит, чтобы ударить монстра, пока Талия продолжала наносить удары, но тут его взгляд упал на вспышку металла — серебряный браслет. В голове Люка, наконец, что-то щелкнуло: история козы Амалтеи, которая привела их сюда. Щит. Талии было суждено найти это сокровище. Оно принадлежало ребенку Зевса. — Талия! — вздохнул Люк. — Щит! Как он назывался?
— Какой щит? — вскричала она.
— Щит Зевса! — вспомнил он. — Эгида. Талия, браслет — у него есть кодовое слово!
Это была отчаянная догадка. Слава богам — или слава слепой удаче — Талия поняла. Она коснулась браслета, но на этот раз крикнула: — Эгида! — Мгновенно браслет расширился, превратившись в широкий бронзовый диск — щит с замысловатыми узорами, выбитыми по ободу. В центре, вдавленное в металл, как маска смерти, было лицо, настолько отвратительное, что ты бы бежал от него так быстро, как только мог. Люк отвернулся, но в его сознании горел образ — змеиные волосы, глаза, сверкающие, как бриллианты ненависти, и рот, утыканный кинжалами.
Талия направила щит в сторону лейкрота. Чудовище зарычало, как щенок, и отступило, освободив Люка от тяжести своего копыта, а Рода быстро помогла ему подняться. Сквозь дым они видели, как испуганная лейкрота побежала прямо на ближайшие портьеры, которые превратились в блестящие черные языки и поглотили монстра. Монстр запарился. Оно начало кричать "Помогите!" на дюжину голосов, вероятно, голосов своих прошлых жертв, пока наконец не распалось в темных маслянистых складках. — Быстрее! — крикнула Талия, взяв ошеломленного Люка за руку, и они бросились к двери.
Они недоумевали, как собираются открыть дверь, когда лавина огня хлынула вниз по лестнице и настигла их. Здание взорвалось, ударная волна распахнула входную дверь и вытолкнула их наружу. Следующее, что они поняли, — это то, что они растянулись на дорожном круге, кашляя и задыхаясь, когда огненная башня с ревом взвилась в вечернее небо. Люк искал Талию и Роду, но вместо этого обнаружил, что смотрит на бронзовое лицо Медузы. Он закричал, каким-то образом найдя в себе силы встать, и побежал. Он не останавливался до тех пор, пока не оказался за статуей Роберта И. Ли. Наконец Талия и Рода догнали его: копье Талии вернулось в форму булавы, ее щит превратился в серебряный браслет, а щит Роды уже вернулся в форму браслета с наручниками.
Вместе они стояли и смотрели, как горит особняк. Кирпичи рушились. Черные драпировки вспыхивали, превращаясь в полосы красного огня. Крыша рухнула, и дым повалил в небо. По почерневшему лицу Роды текли слезы, и она лихорадочно растирала их, когда Талия пустила слезу, прочертившую копоть на ее собственном лице: — Он пожертвовал собой, — сказала старшая девушка. — Почему он спас нас?
Люк обнял свой ранец и нащупал внутри дневник и бронзовый кинжал — единственные остатки жизни Халсиона Грина. В груди у мальчика было тесно, как будто лейкрота все еще стояла на нем. Он критиковал Хэла за трусость, но в итоге тот оказался храбрее его. Боги прокляли его. Большую часть своей жизни он провел в заточении среди монстров. Ему было бы легко позволить им умереть, как и всем остальным полубогам до них. Но он решил уйти героем. Люк чувствовал вину за то, что не смог спасти старика, и жалел, что не смог поговорить с ним подольше. Что он увидел в будущем блондина, что так напугало его? — Твой выбор изменит мир, — предупреждал он. Люку не нравилось, как это звучит.
Звук сирен привел детей в чувство. Будучи несовершеннолетними беглецами, Талия, Рода и Люк испытывали сильное недоверие к полиции и любому другому человеку, облеченному властью. Смертные наверняка захотят их допросить, поэтому они быстро убрались оттуда. — Пошли, — сказал Люк Талии и Роде. Они бежали по улицам Ричмонда, пока не нашли небольшой парк. Они привели себя в порядок в общественных туалетах, как могли, и легли на дно, пока не наступила полная ночь. Они не говорили о том, что произошло. Рода выглядела опечаленной, когда Талия держала ее за руку, у самой дочери Зевса было побежденное выражение лица. Они в оцепенении бродили по кварталам и промышленным районам.
План рухнул, как карточный домик. Светящегося козла, за которым можно было бы следовать, больше не было. Усталость пробирала до костей, но ни у кого не было желания спать или останавливаться. Лишь одно желание гнало их вперед — оказаться как можно дальше от этого пылающего особняка. Не первый раз им чудом удавалось спастись, но никогда прежде победа не стоила жизни одного из полубогов. Люк не мог избавиться от мучительной боли утраты.
— Обещай, — пронеслось в голове, словно эхо, послание Халсиона Грина.
— Я обещаю, Хэл, — мысленно ответил Люк, сжимая кулаки. — Я буду учиться на твоих ошибках. Если боги когда-нибудь решат поступить со мной так же жестоко, я дам им отпор.
Да, звучало безумно. Но горечь и злость жгли его изнутри. Если из-за этого боги с Олимпа разозлятся, пусть. Пусть спускаются сюда и говорят Люку об этом в лицо.
http://tl.rulate.ru/book/105641/3747153
Готово:
Использование:
