В течение многих лет бушевал общегалактический конфликт, известный как Войны клонов. Борьба между законным правительством Галактической Республики и Конфедерацией независимых систем унесла жизни бесчисленных миллиардов людей.
Обладающие Силой джедаи, на протяжении тысячелетий хранившие мир в галактике, практически на каждом шагу встречали сепаратистов и их лидера, лорда ситхов графа Дуку.
Поскольку война не имеет признаков окончания, а потери растут с каждым днем, джедаи должны рассмотреть все возможные средства, чтобы победить своего хитрого врага. Являются ли некоторые средства слишком немыслимыми, а некоторые союзники слишком ненадежными, еще предстоит выяснить...
Глава Один
Ашу-Ньямал, первенец Ашу, дитя планеты Махрани, ютилась со своей семьей в трюме республиканского фрегата. Ния и другие беженцы Махрани приготовились к последствиям битвы, бушующей снаружи. Острые уши Махрана с хохолками улавливали звуки приказов, отдаваемых клонами и на которые отвечали, один и тот же голос исходил из разных глоток; Острые носы учуяли слабые запахи страха из динамиков.
Фрегат закачался от очередного взрыва. Некоторые щенки хныкали, но взрослые сохраняли спокойствие. Ракшу баюкал двух младших братьев и сестер Нии. Их маленькие уши были прижаты к черепу, и они дрожали от ужаса, прижимаясь к теплому, гибкому телу матери, но их синие морды были плотно закрыты. Никакого хныканья для них; гордой линией был Ашу. Оно дало Махрану много прекрасных воинов и мудрых государственных деятелей. Сестра Нии Тигу, вторая дочь Ашу, обладала даром улаживать любые ссоры, а Каму, младший из них, был на пути к тому, чтобы стать великим художником.
Или так было до тех пор, пока сепаратисты не взорвали столицу Махрани в руины.
Джедаи прибыли в ответ на сигнал бедствия, как и предполагали Мараны. Но они пришли слишком поздно. Разгневанные отказом правительства Махрани сотрудничать, сепаратисты решили, что геноцид или его максимально приближенная к нему версия решит проблему создания мира, столь богатого ресурсами.
Ния сжала кулаки. Если бы у нее был бластер! Она была отличным стрелком. Если кто-то из врагов попытается проникнуть на корабль, она может быть полезна отважным клонам, которые теперь рискуют своей жизнью, защищая беженцев. А еще лучше, Ния хотела бы нанести удар одному из сепаратистских отбросов своим жалом, даже если бы это…
Еще один взрыв, на этот раз еще хуже. Свет погас, почти мгновенно сменившись кроваво-красным оттенком резервного освещения. Темно-серый металл переборок, казалось, зловеще приближался. Внутри Нии что-то щелкнуло. Прежде чем она действительно поняла, что делает, она вскочила на ноги и помчалась через трюм к прямоугольной двери.
«Ня!» Голос Ракшу был напряженным. «Нам сказали оставаться здесь!»
Ния обернулась, ее глаза сверкнули. «Я иду путем воина, Мать! Я не могу просто сидеть здесь и ничего не делать. Я должна попытаться помочь!»
«Ты будешь только в…» — голос Ракшу затих, когда Ния выдержала ее взгляд. Слезы бесшумно текли по морде Ракшу, сверкая в малиновом свете. Махраны не были телепатами, но даже в этом случае Ния знала, что ее мать могла читать ее мысли.
Я не могу причинить вреда. Мы уже заблудились.
Ракшу тоже это знал. Она кивнула, а затем сказала, ее голос наполнился гордостью за свою старшую: «Нанеси хороший удар».
Ния тяжело сглотнула, услышав прямое благословение. Жало было первородством Махранов, а в случае его использования — их смертным приговором. Яд, способный сбить противника с толку, также попадет в сердце его убийцы. Два врага всегда умирали вместе. Эти слова были сказаны тому, кто не должен был вернуться живым.
— До свидания, мама, — прошептала Ния слишком тихо, чтобы мать могла услышать. Она ударила ладонью по кнопке, и дверь открылась. Не останавливаясь, она помчалась по коридору, ее путь очерчивала полоса аварийного освещения; она остановилась, когда коридор разветвился на два отдельных направления, выбрала одно и сломя голову врезалась в одного из клонов.
«Вау, вот!» - сказал он незлобиво. — Тебе не следует здесь находиться, малыш.
«Я не умру, скрючившись от страха!» — огрызнулась Ния.
«Ты не собираешься», — сказал клон, пытаясь успокоить его. «Мы уже обгоняли таких прыгунов по лужам. Просто возвращайтесь в зону ожидания и держитесь подальше от нас. Мы держим ситуацию под контролем».
Ния почувствовала перемену в его поте. Он лежал. На мгновение она пожалела его. Какой была его жизнь, когда он был юнлингом? Не было никого, кто мог бы обнять его или рассказать истории, не было любящих родительских рук, которые могли бы успокоить детские кошмары. Только братья, одинаковые во всех отношениях, воспитанные так же клинически, как и он.
Братья, и долг, и смерть.
Чувствуя себя странно старше клона и благодарная за свою уникальную жизнь, которая вот-вот закончится, Ния улыбнулась, покачала головой и пронеслась мимо него.
Он не стал преследовать.
Коридор заканчивался дверью. Ния нажала кнопку. Дверь открылась в кабину. А
и она ахнула.
Она никогда раньше не была в космосе, поэтому была не готова к зрелищу, которое открывал пятисекционный иллюминатор. Яркие вспышки и полосы лазерного огня сражались с неуместно мирным на вид звездным полем. Ния не была достаточно осведомлена, чтобы отличить один корабль от другого, за исключением кораблей ее собственной планеты, выглядевших старыми, маленькими и отчаявшимися, когда они пытались бежать со своим драгоценным грузом таких же семей, как и ее собственная.
Клон и генерал-джедай, приземистая рептилия Алина, которая возглавляла миссию по спасению людей Нии, заняли два кресла в кабине. Без предупреждения корабль потряс еще один взрыв. Ния растянулась на спинке стула клона, заставив его качнуться вперед. Он повернулся к ней, его глаза потемнели от гнева, и рявкнул: «Отойди от этого…»
— Генерал Чубор, — раздался ровный голос.
Шерсть Нии встала дыбом. Она повернулась, тихо рыча. О, она знала этот голос. Махран слышал, как он произносил всевозможную красивую ложь и обещания, которые никогда не собирались выполнять. Она задавалась вопросом, остался ли в галактике кто-нибудь, кто не узнал бы шелковистые тона графа Дуку.
Он появился на маленьком экране в верхней части главного окна просмотра. Удовлетворенная, жестокая ухмылка исказила аристократическое лицо Дуку.
«Я удивлен, что вы связались со мной», — продолжило его изображение. «Насколько я помню, джедаи предпочитают, чтобы к ним относились как к сильным и молчаливым типам».
Клон поднес палец к губам, но предупреждение было излишним. Острые зубы Нии были сжаты, ее мех взъерошился, и все ее существо было сосредоточено на ненавистном лице графа, но она знала, что лучше не говорить.
Генерал Чубор, сидевший рядом с клоном в пилотском кресле, таком низком, что его ноги не доставали до пола, тоже не был натравлен. «Ты одержал победу, Дуку». Его слегка гнусавый, высокий голос был полон печали. «Планета ваша... дайте нам людей. У нас на борту целые семьи, многие из которых ранены. Они невиновны!»
Дуку усмехнулся, как будто Чубор сказал что-то ужасно забавное за чашкой горячего чая. «Мой дорогой генерал Чубор. Вы уже должны знать, что на войне не бывает невиновных».
— Считайте, повторяю, наши пассажиры — гражданские семьи, — продолжал генерал Чубор со спокойствием, которому Ния могла только удивляться. «Половина беженцев — подростки. Разрешите им хотя бы…»
«Молодёжь, чьи родители неразумно решили вступить в союз с Республикой». Цивилизованное мурлыканье Дуку исчезло. Его взгляд остановился на Ние. Она не вздрогнула от его пристального взгляда, но не смогла подавить тихое рычание. Он осмотрел ее с ног до головы, а затем отмахнулся от нее как от ненужной. «Я следил за вашими передачами, генерал, и знаю, что этот небольшой разговор отправляется в Совет джедаев. Итак, позвольте мне прояснить одну вещь».
Голос Дуку теперь был жестким и ровным, таким же холодным и безжалостным, как лед полярных шапок Махрани.
«Пока Республика сопротивляется мне, «невинные» будут продолжать умирать. Каждая смерть в этой войне лежит у ног джедаев. И теперь… настало время для вас и ваших пассажиров вступить в ряды джедаев. упал».
Один из крупнейших кораблей Махрани бесшумно расцвел желто-красным цветком, который рассыпался на куски обломков.
Ния не знала, что кричала, пока не осознала, что у нее воспалилось горло. Чубор закрутился в кресле.
Его большие глаза встретились с ней.
Последнее, что увидит Ашу-Ньямал, Первенец Ашу, — это разбитое отчаяние в глазах джедая.
* * *
«Самое мрачное в жизни джедая, — подумал мастер Оби-Ван Кеноби, — это когда мы терпим неудачу».
Он был свидетелем сцен, подобных той, что разворачивалась перед Советом джедаев, слишком много раз, чтобы сосчитать, и все же боль не уменьшилась. Он надеялся, что этого никогда не произойдет.
Перед ними развернулись ужасающие последние мгновения тысяч жизней, затем мрачная голографическая запись замерцала и исчезла. На мгновение воцарилось тяжелое молчание.
Джедаи культивировали практику непривязанности, которая всегда приносила им пользу. Однако мало кто понимал, что, хотя конкретные индивидуальные связи, такие как романтическая любовь или семья, были запрещены, джедаи не стыдились сострадания. Все жизни были драгоценны, и когда так много людей погибло таким образом, джедаи почувствовали боль от этого как в Силе, так и в своих сердцах.
Наконец мастер Йода, миниатюрный, но необычайно могущественный глава Совета джедаев, глубоко вздохнул. «Мы все опечалены тем, что видим, как многие страдают», - сказал он. «Мужество было у юнлинга в конце. Забыты она и ее люди не будут».
«Надеюсь, ее храбрость принесла ей утешение», — сказал Кеноби. «Махран ценят это. Она и остальные теперь едины с Силой. Но у меня нет более искреннего желания, чем чтобы эта трагедия была последней, которой требует война».
«Как и все мы, мастер Кеноби», — сказал мастер Мейс Винду. «Но я не думаю, что это желание сбудется в ближайшее время».
— Удалось ли выбраться каким-нибудь кораблям со своими пассажирами? — спросил Энакин Скайуокер
Кеноби попросил молодого человека, который все еще был рыцарем-джедаем, сопровождать его на это собрание, и Энакин встал за креслом Кеноби.
— Об этом никто не сообщил, — тихо сказал Йода. «Но надежда всегда есть».
«Со всем уважением, мастер Йода, — сказал Анакин, — Махранам нужно было больше, чем просто наша надежда. Им нужна была наша помощь, а того, что мы могли им дать, было недостаточно».
«И, к сожалению, они не единственные, с кем нам пришлось расправиться», — сказал Винду.
«В течение почти трёх стандартных лет бушевала эта война», — сказал Пло Кун, член Совета от Кел Дор. Его голос был приглушён из-за маски, закрывающей рот и нос, что является обязательным требованием для его вида в этой атмосфере. «Мы едва можем сосчитать число павших. Но это…» Он покачал головой.
«Все напрямую из-за амбиций и зла одного человека», — сказал Винду.
«Это правда, что Дуку — лидер сепаратистов», — сказал Кеноби. «И никто не будет утверждать, что он одновременно амбициозен и злой. Но он сделал это не один. Я согласен, что Дуку может быть ответственен за каждую смерть в этой войне, но он не совершал каждую из них активно».
«Конечно, нет, — сказал Пло Кун, — но интересно, что вы используете почти те же слова, что и Дуку. Он возложил вину за жертвы непосредственно на нас».
— То есть ложь, — сказал Йода. Он пренебрежительно махнул маленькой рукой. «Было бы глупо, если бы мы на мгновение поверили этому».
— Неужели это действительно будет Мастер Йода? — спросил Винду с суровым выражением лица. Будучи старшим членом Совета, он был одним из немногих, кто осмелился задавать вопросы мастеру Йоде. Кеноби приподнял бровь.
«Что вы имеете в виду, мастер Винду?» — спросил Йода.
«Действительно ли джедаи изучили все варианты? Могли ли мы закончить эту войну раньше? Могли ли мы фактически закончить ее прямо сейчас?»
Что-то покололо в затылке Кеноби. «Говорите прямо», — сказал он.
Винду взглянул на своих товарищей. Казалось, он взвешивал свои слова. Наконец он заговорил.
«Право Мастера Кеноби — Дуку не смог бы сделать это в одиночку. За ним следуют миллиарды. Но я также придерживаюсь своего наблюдения: эта война — творение Дуку. Те, кто следует за ним, следуют за ним. Каждый игрок контролируется счетом; каждый заговор был отслежен до него».
Анакин нахмурился. «Вы не говорите ничего, чего мы еще не знаем, Мастер».
Винду продолжил. «Без Дуку сепаратистское движение рухнет. Больше не будет ни одного, казалось бы, непобедимого номинального лидера, вокруг которого можно было бы сплотиться. Те, кто остался, сожгли бы себя в безумии, чтобы занять его место. один... тогда запрудим поток. Отрубим голову, и тело упадет.
«Но это то, чем мы были… ох». Голубые глаза Анакина расширились от внезапного понимания.
Нет, подумал Кеноби, Мейс наверняка не предполагает…
Уши Йоды развернулись, когда он выпрямился. — Убийство, ты имеешь в виду?
"Нет." Кеноби заговорил прежде, чем осознал, что собирается это сделать, и его голос был сильным и уверенным. «Некоторые вещи просто невозможны. Нет, — резко добавил он, глядя на Мейса, — для джедая».
«Говорит правду, мастер Кеноби», — сказал Йода. «На темную сторону такие действия ведут».
Мейс поднял руки в успокаивающем жесте. «Никто здесь не хочет вести себя как Лорд Ситхов».
«Поначалу мало кто это делает. Маленький шаг, который часто определяет судьбу».
Винду перевел взгляд с Йоды на Кеноби, затем его кареглазый взгляд задержался на Кеноби. «Ответьте мне на это. Как часто этот Совет заседал, качая головами и говоря: «Все ведет обратно к Дуку»? Несколько десятков раз? Несколько сотен?»
Кеноби не ответил. Рядом с ним Энакин переместил свой вес. Младший джедай не смотрел ни на Кеноби, ни на Винду, и его губы сжались в тонкую, несчастную линию.
«Необходимо нанести окончательный удар», — сказал Мейс. Он поднялся со стула и сократил расстояние между собой и Кеноби. У Мейса было преимущество в росте, но Кеноби спокойно поднялся на ноги и встретил взгляд Винду.
«Дуку будет продолжать делать то же самое, что и прежде», — тихо продолжил Винду. «Он не изменится. И если мы тоже не изменимся, то война будет продолжать бушевать до тех пор, пока эта измученная галактика не превратится в ничто иное, как космический мусор и мертвые миры. Мы — джедаи и клоны, которыми мы командуем — единственные, кто кто сможет остановить это!»
«Мастер Винду прав», сказал Анакин. «Я думаю, что пришло время высказать идеи, о которых раньше мы никогда бы не подумали».
«Энакин», — предупредил Кеноби.
«С уважением, мастер Кеноби», — продолжил Анакин. «Падение Махрани ужасно. Но это лишь последнее преступление, которое Дуку совершил против мира и людей».
Мейс добавил: «Махраны, которые умерли сегодня, уже имеют более чем достаточно компании. Хотим ли мы увеличить это число? Жизнь одного человека должна быть сопоставлена с жизнью потенциально миллионов невинных. Разве защита невиновных не является само определением того, что это такое? значит быть джедаем? Мы подводим Республику и ее граждан. Мы должны остановить это — прямо сейчас».
Кеноби повернулся к Йоде. Анчи
Мастер-джедай всмотрелся во всех присутствующих, будь то физически или голографически: Сэси Тийн, мастер-иктотчи; Тогрута Шаак Ти, выражение ее лица спокойное, но печальное; изображения Кита Фисто, Оппо Ранцисиса и Депы Биллабы. Кеноби был удивлен, увидев печаль и смирение на морщинистом зеленом лице Йоды. Миниатюрный джедай на мгновение закрыл свои огромные глаза, а затем открыл их.
«У меня очень тяжело на сердце из-за этого», — сказал он. Используя трость, он поднялся и подошел к окну. Все взгляды следовали за ним. Внизу разворачивался Корусант, мимо проносились мириады маленьких личных судов, и солнце смотрело на все это сверху вниз, а мимо лениво проплывали облака.
Йода протянул трехпалую руку, указывая на вид. «Каждая жизнь — пламя Силы. Прекрасное. Уникальное. Сияющее и драгоценное, оно стоит, чтобы смело пролить свой собственный маленький свет на тьму, которая поглотит его». Йода поднял трость, указывая на облако, которое было более серым и большим, чем большинство его собратьев. «Но эта тьма растет с каждой минутой, пока Дуку продолжает свои атаки». Йода замолчал. Никто не помешал, поскольку облако продолжало свой путь, скрывая лицо солнца. Его тень поглотила оживление города под собой, превратив его блеск в тусклый цвет, а яркие цвета — в приглушенную, мрачную палитру. Это было не что иное, как солнце и тень, но, тем не менее, Кеноби чувствовал, как его сердце колотится в груди.
— Остановите его, мы должны, — торжественно сказал Йода. Он закрыл глаза и склонил голову. Момент был тяжелым, и, казалось, всем не хотелось его прерывать.
Наконец Мейс заговорил. «Сейчас перед нами стоит вопрос: кто нанесет смертельный удар?»
Кеноби вздохнул и потер глаза. «У меня, ах... может быть, есть предложение...»
http://tl.rulate.ru/book/104995/3689052
Использование:
