Уже поздно — около половины одиннадцатого — раздался стук в дверь. Гарри, открыв её, увидел Энни. Она была одета в лёгкую, почти домашнюю одежду — светло-голубая майка и красные шорты, которые подчеркивали её стройность. Гарри перехватило дыхание, он чувствовал себя неловко в своей футболке и баскетбольных шортах, глядя на её изящные очертания.
— Привет, — сказал он, приглашая её войти, — как дела?
Энни, неловко переминаясь с ноги на ногу, улыбнулась, — Как дела, человек-невидимка?
— Всё отлично, — ответил Гарри, чувствуя, как напряжение постепенно спадает.
Они быстро вернулись к лёгкому общению, которое царило между ними весь день. Гарри рассказал, как занимался магией перед предстоящим ремонтом, продемонстрировал чары изменения цвета и репарации.
— Что ещё ты умеешь? — спросила Энни, очевидно, не впечатлённая пока, но с интересом наблюдающая.
Гарри усмехнулся, зная, что именно нужно показать.
— Тебе понравится, — сказал он. — Это моё любимое заклинание, оно спасло меня и моего крестного от дементоров в прошлом году.
Он быстро наложил на комнату заглушающие чары, взмахнул палочкой и произнёс: — "Expecto patronum!".
Сияющий серебристо-белый олень, словно сотканный из света, закружился по комнате, озаряя её яркими лучами. Глаза Энни расширились от восторга, и Гарри, увидев её восхищение, был счастлив.
— Привет, Пронгс, — тихо сказал Гарри, погладив оленя по бокам. Олень, словно отвечая, ткнулся носом в протянутую руку Энни.
— Я рада, что ты показал мне это, Гарри, — прошептала она, её темные глаза сияли от благоговения. — Это было так…
— Да, я знаю, — мягко сказал Гарри. — У всех патронусы разные. Мой — олень, как и анимаг моего отца. Они с моим крестным стали анимагами в школе, потому что Ремус был оборотнем, и они хотели составить ему компанию в полнолуние. Они дали друг другу прозвища, и его…
— …был Пронгс, — тихо закончила Энни.
— Я рад, что ты показал мне это, Гарри.
— Я тоже, — ответил Гарри, позволяя разговору погрузиться в комфортную тишину, когда эмоции, вызванные патронусом, утихли. — Меня немного беспокоит завтрашний ритуал. Ты знаешь, что мы должны сделать?
— Да, это не слишком сложно, но будет утомительно, — ответила она, радуясь, что говорит о чем-то менее эмоциональном, чем патронус. — В общем, отец научит нас петь песнопения и танцевать простой танец. Мы танцуем вокруг костра снаружи вигвама во время песнопений, а затем садимся вокруг костра внутри вигвама, в который бросают какие-то особые ингредиенты. Я не знаю, что именно это за ингредиенты, но в итоге, когда мы заснем, у нас будет что-то вроде галлюцинации. Наши сны дадут нам подсказки о наших животных формах.
— Я рад, что делаю это именно так, — заметил Гарри. — У моего отца и Сириуса ушло почти два года на то, чтобы справиться с превращением, и это потребовало сотни трансфигураций и многого изучения своих животных. Этот способ кажется гораздо более простым.
— В этом есть смысл, если подумать, — ответила Энни. — Животные не изучают вещи и не разбивают их на процессы. Если вы пытаетесь слиться со своим животным, то гораздо проще сделать это так, как удобно животному.
Разговор снова затих, и оба подростка, казалось, пытались смотреть на что-то, кроме друг друга. Это, конечно, почти сразу не удалось, и после того, как каждый из них украдкой бросил несколько едва заметных взглядов, их глаза встретились, и оба одновременно разразились смехом.
Напряжение снова спало, и Энни встала, чтобы уйти, готовясь пожелать спокойной ночи. Когда она положила руку на дверную ручку, Гарри положил свою руку на её, вызвав теплый трепет у обоих, и не дал ей открыть дверь. Она повернулась к нему лицом, вскинув бровь.
— Подожди, — тихо сказал он. — Я ещё не пожелал тебе спокойной ночи.
Прежде чем его гриффиндорская храбрость (которая, как оказалось, была гораздо полезнее в борьбе с василисками и демонами, чем в общении с девушками) иссякла, Гарри прижался губами к её губам. Мгновением позже одна её рука схватила его за рубашку, притягивая ближе, а другая скользнула к шее. Руки Гарри оказались на её талии, где, по его мнению, было безопасно.
— Спокойной ночи, — вздохнули они вместе, отстраняясь друг от друга.
Гарри смотрел, как она отступает к двери, не сводя друг с друга глаз. Щелчок захлопнувшейся двери вывел его из задумчивости, но прошла целая минута, прежде чем он поднялся со своего места у двери. Спотыкаясь, он подошел к креслу и тяжело сел в него, с удовольствием отметив, что оно все еще хранит тепло Энни. Посидев и помечтав ещё немного, он увидел, как из-под кровати выскользнул Гадсден. Хедвиг, как он знал, была на охоте, но Гадсден мог отвлечь внимание Энни от него, и он был рад, что Гадсден остался незамеченным.
— Спасибо, что не помешал, Гадсден, — проворчал он, проведя рукой по волосам. — С девушками и так все непросто.
— Я удивлен, что ты не спарился с самкой, — проворчал Гадсден в ответ, явно не до конца понимая характер взаимодействия. — Вы оба кажетесь зрелыми. Может быть, она готовится отложить для вас яйцо.
— Гадсден, в какой-то момент нам с тобой предстоит очень неловкий разговор, — ответил Гарри, забавляясь прямолинейными — и социально, и анатомически неправильными — представлениями змеи о брачных ритуалах человека. — Но сейчас я пойду спать. Завтра у меня важный день.
Гарри снял очки, смахнул с кровати книги по чарам и трансфигурации и забрался под одеяло.
Усталость тянула в сон, но мысли о ней, о девушке с темными волосами, что была одета в майку, не давали покоя. Сон никак не хотел приходить. Он усмехнулся, предвкушая, что, несмотря на все ухищрения его сознания, его сны будут совсем о другом.
http://tl.rulate.ru/book/96404/3297475
Готово:
