Став частью небольшой исследовательской группы, с головой погруженной во что-то, Нориэль смог лучше понять, как человеческая раса так быстро развивалась.
Конечно, на это влияло много факторов. Будь то чудовищно быстро развивающийся источник чуда, на фоне того же эльфа, уникальная адаптивность людей и то, как быстро они могли оставить потомство, — всё это имело большое значение. Но это не могло сравниться с той страстью, удивительной терпеливостью в ожидании результата без каких-либо гарантий на успех и парадоксальной нетерпеливостью, целым океаном непередаваемых ярких эмоций, когда какой-то результат появлялся.
Нориэль понимал, почему люди всегда куда-то спешили. Они спешили лишь в его восприятии, просто существуя в другом темпе. Но это не относилось к людям, которые действительно погружались во что-то.
Их исследования были далеко не такими фантастическими и волшебными, как это может показаться на первый взгляд. По большей части, это были просто наблюдения. Бесконечные наблюдения, огромное количество размышлений и предположений, которые люди генерировали и проверяли с такой скоростью, что Нориэль банально не успевал за ходом их мыслей.
Один день Мордвин и Торин могли кромсать демонических отродий и наблюдать за поведением их тёмных душ, на следующий день они уже задумывались над тем, возможно ли как-то заставить их собственную силу имитировать то, что делала демоническая энергия, ещё через несколько дней они уже задумывались над влиянием мира на их энергию, выводя закономерности. Противоположные силы Мордвина и Торина в этом плане были очень эффективны.
При этом сам Нориэль всё ещё продолжал наблюдать за аурами тварей, просто не понимая, как люди настолько быстро переходили с одной темы на другую, вроде бы такую похожую, но при этом — другую. Молодой эльф не был глупым существом, но сам способ его мышления изначально был более тягучим, неспешным, вдумчивым. У него не было таких же частых вспышек «вдохновения», которые на протяжении всей жизни преследовали людей.
Конечно, его сородичи были бы в корне не согласны с этим утверждением, но всё ведь познаётся в сравнении, не так ли?
— У нашего мира действительно есть подобие «Воли», — нахмурился Торин. — Эти феи, которых вы встречали, были правы. А ведь когда-то я верил, что нас окружает лишь воля Богини…
— Чушь, — холодно перебил Мордвин. — Как и то, что она породила нас. Она наша покровительница, но не создательница.
— Мы не сможем распространить это знание, — печально вздохнул Торин. — Даже если сама Богиня будет безразличной к нашему открытию, сами люди не готовы к этому. Нас ждёт казнь. И это в лучшем случае.
— Однажды все к этому придут, — пожал плечами Мордвин. — А пока это не так важно.
— Что важнее, — продолжил мысль Торин, почесав бороду. — Как мы, люди, можем воспользоваться этой «Волей», если можем вообще?
Мордвин прикрыл глаза, над чем-то задумавшись. Почему-то кинул взгляд на удивлённого Нориэля, после чего улыбнулся.
— У меня есть несколько идей.
— Ты это уже много раз говорил, малец, — фыркнул недовольно целитель.
— Я когда-то тебе врал, старик?
— Ты правда хочешь, чтобы я начал вспоминать, поганец?
Чудотворцы переглянулись, и Нориэль определённо мог сказать, что в глазах двух людей вновь загорелся тот самый огонёк страсти, желания достичь чего-то.
Вероятно, будь у них поддержка… нет, хотя бы безразличие со стороны короля — и они давно добились бы успеха. В конце концов, видение ауры открыло перед ними целый новый мир. Добавить к этому видение мира феями, и было лишь вопросом времени, когда они добьются успеха.
Время. Всё же, своим запретом король слишком сильно замедлил их исследования, вынуждая действовать аккуратно, из-за чего они регулярно откладывали встречи, сами их встречи были относительно недолгими, и это не учитывая чисто практическое неудобство. Чудотворцам буквально приходилось ночами выбираться в лес, где Нориэль, не без помощи духов, вырастил дерево, скрывавшее проход в целую подземную исследовательскую базу. Это был совершенно новый для эльфа и духов опыт.
Честно говоря, перерождённый дух в принципе не представлял, как Мордвин умудрялся находить на всё время. Он должен был одновременно выполнять приказы короля, которых с увеличением числа тварей становилось всё больше, не забывать про свой род, другие рода и, в частности, род целителей, и при этом как-то находить время на исследования.
Чего только стоили объявившиеся потомки Мордвина.
Новость о том, что глава рода созывает всех тех, кто мог повелевать смертью, чтобы предложить им место в роду, быстро облетела всё королевство. Слухи разносили не только птицы, передавая послания через письма, но и духи, обычные люди, различного рода купцы и путешественники.
В период затишья, когда до детей Мордвина только-только доходила новость, на Мордвина было организовано больше всего нападений. Зато уже спустя несколько месяцев все его… многолетние труды стали окупаться.
К ним один за другим стали приходить на поклон его дети.
Одни уже приближались к пятнадцати годам, другим было лет десять-одинадцать. Некоторых детей приводили их матери, некоторых — небольшие рода, заприметившие чудотворца среди простого люда, но большая их часть каким-то образом добирались сама. Чумазые, голодные, усталые, часто истощённые, они жадным взглядом смотрели на своего отца, понимая, что это их шанс навсегда изменить свою судьбу.
Сколько детей так и не добиралось до своего отца — совсем другой вопрос. Среди порядка двух десятков детей было всего пять девочек, и молодой эльф сильно сомневался, что от Мордвина рождались одни только мальчики.
Впрочем, очевидно, это не слишком смущало первого в истории королевства Целенор некроманта.
Он, сидя на кресле напротив детей, окинув их холодным взглядом, коротко кивнул. Нориэль не видел в его глазах тепла или привязанности, которые он проявлял к своему сыну от Кауры. Скорее, простое холодное безразличие.
— Покажите мне.
— Д-да, могущественный!
— Да!
Дети поспешно принялись проявлять свои силы. Из-под одежды некоторых детей стали вылезать мёртвые животные, другие вытянули руки, едва выпуская часть своей энергии в окружающей пространство, что, впрочем, всё ещё было достаточно неплохим результатом, третьи просто тужились, пытаясь проявить хоть каплю своей силы. На самом деле, это было необязательно: они видели их ауры, и точно знали, что все они действительно были его детьми.
Маленькие мошенники были изгнаны самыми первыми.
Мордвин окинул холодным взглядом своих детей, коротко кивнув.
— Хорошо. Как я и обещал, отныне вы часть рода Исцеляющих Трупы. Я обучу вас, но в ответ требую послушания. Если вы не будете меня бесприкословно слушаться — наказывать буду жестоко. Запомните хорошо, слово главы — закон.
Концентрированная холодная сила Мордвина вырвалась, буквально накрывая неподготовленных детей. Они затряслись, закричали, кто-то упал, кто-то попытался сбежать, но также упал, чувствуя безумную слабость в теле. Мёртвые животные, подчинённые детям, взбесились, начав метаться туда-сюда, какие-то из них просто сломались, перестав показывать признаки нежизни.
Уже позже Нориэль осмелился спросить, почему Мордвин вёл себя со своими детьми столь жестоко. Ответ сильно удивил его.
— Я чувствую, как моя сила влияет на меня, Нориэль. Если бы не закалённый «любовью» главы характер, я давно бы дал слабину. Разве ты не видишь, что со мной происходит, длинноухий?
Мордвин попытался улыбнуться также широко, как улыбался в свои двадцать, но его улыбка получилась насквозь фальшивой.
— Влияние дара… Как давно оно стало настолько сильным?
Мордвин безразлично пожал плечами.
— Это происходит слишком незаметно. Моё тело стареет, но источник продолжает расти. Чем ближе я приближаюсь к смерти — тем больше он становится, и тем сильнее меняется мой характер. Я уже вижу, что у истории моего рода не будет хорошей концовки, длинноухий. Такими темпами мы всегда будем изгоями.
Нориэль серьёзно задумался.
— Должен быть способ.
— Способ есть, — легко согласился Мордвин. — Не использовать дар, не тянуться своими силами ещё дальше, не окружать себя смертью и не нести её.
— Ты не примешь это.
— Не приму, — кивнул Мордвин. — Да и как бы мог принять? Думаешь, мне и моему роду кто-то даст спокойно жить? Глупость.
И это действительно была глупость.
Противостояние с Целителями даже для Нориэля казалось крайне тягучим и… пожалуй, неудобным. Они не шли в прямую конфронтацию, но с момента основания рода с каждым годом происходило всё больше и больше неприятностей. Начиная с распространения лживых слухов (распространявшихся с поразительной скоростью и эффективностью), неожиданными вспышками болезней на выделенных землях рода, редкими странными нападениями нанятых разбойников на вылазках, и заканчивая попытками настроить другие рода против Мордвина. А ведь приходилось отвечать!
Род целителей в последнее годы стал заметно чаще страдать от неурожая, массовых смертей животных, редких, но точных нападений стервятников, не говоря уже про духов, регулярно устраивающих мелкие пакости. Мордвин их видел, ограничено общался с ними, и потому, несмотря на свою мёртвую силу, умудрялся договариваться, и это не учитывая духов, следовавших за его длинноухим другом, которые уже давно его знали.
Никто не шёл жаловаться королю. Доказать вину что одной стороны, что другой было легко. Особенно перед «ликом» всевидящей Богини. Но это были исключительно личные дела родов.
Как бы Нориэля не раздражали подобные «разборки», он прекрасно понимал, что ни род целителей, ни Мордвин не собирались останавливаться. Не собирались пытаться урегулировать ситуацию, пойти на компромиссы. Вместо этого лишь постепенно разрушали всё, впрочем, не переходя определённой границы.
Границы, что с каждым годом становились всё более призрачными.
Нориэль, бесчисленные годы наблюдавший за природой, проживший десятилетия среди племён, давно был привычен к этому, но как ему могло нравиться, что от действий чудотворцев страдали в первую очередь те, кто вообще не имел никакого отношения к ним? Благодаря следившим за столицей духам он знал положение дел не только на земле Исцеляющих Трупы, но и на землях Искателей Жизни.
Пока люди на земле Мордвина страдали от болезней, которые Торин не мог излечить, опасаясь раскрыть их связь, люди на земле его отца умирали от голода и пытались отбиваться от стай смертельно опасных птиц.
К несчастью, сам молодой эльф понимал, почему события развивались именно так. В том числе и понимал, что Мордвин не мог не отвечать. Чем больше он игнорировал проблему — тем больше себе позволяли целители, и тем хуже было ему, его роду и земле. Лишь осознавая, что целители не хищники, а такие же жертвы, они охлаждали пыл и немного успокаивались, пока всё вновь не повторялось.
Нориэль потихоньку уставал, и чем дальше шли события — тем сильнее. Эльф дал себе обещание, когда всё немного наладится, сходить навестить нимф. Его ждал долгий путь, но, кажется, он обязан будет это сделать.
Пусть они и виделись не так давно, молодой эльф был уверен, что они с радостью его встретят и послушают его истории.
Но пока он не мог себе позволить отправиться в такое путешествие. Ему нужно было поддерживать Мордвина, и само его нахождение в столице действительно помогало. Благодаря своим навыкам и последующему обучению детей Нориэль стал считаться в первую очередь не нелюдем, странствующим с в какой-то момент ставшим печально известным Исцеляющим Трупы, но учителем, которого безумно ценил король, а значит — и Богиня.
Раз сама королевская семья, несущая волю Богини, благоволила эльфу, как могут не благоволить остальные?
И если на начальных этапах положение Нориэля было ещё под вопросом, то позже, когда все убедились в том, насколько действительно стал важен нелюдь, ситуация в корне изменилась. Настолько, что перерождённому духу пришлось лично общаться не с кем попало, а…
С отцом Мордвина. Нынешним главой рода Искателей Жизни, одного из самых влиятельных родов королевства Целенор нынешнего времени.
Пожалуй, после этой встречи эльф окончательно убедился в том, что попросту устал.
Мориан был уже далеко не молод. Мужчина, либо приближающийся, либо уже переступивший порог шестидесяти лет. Относительно бодрым он оставался лишь благодаря своей силе: другие чудотворцы нынешнего времени к шестидесяти годам выглядели уже заметно хуже, если вообще доживали до такого возраста. Впрочем, и этот срок уже превышал раза в два тот, который в среднем могли прожить простые люди без дара.
Молодой эльф часто возвращался в далёкие образы каменных джунглей, и определённо мог сказать, что нынешняя продолжительность жизни людей далеко не предел. Простых людей — так точно, что уж говорить про чудотворцев? Эта мысль как обнадёживала Нориэля, так и по какой-то причине погружала эльфа в печаль.
Возможно, потому, что он видел, как быстро затухал ранее яркий и весёлый Мордвин?
«Я задумался об этом из-за того, как этот человек похож на Мордвина?» — мимоходом подумал Нориэль, смотря в глаза Мориана. — Для меня честь встретиться с главой Искателей Жизни. Могу ли я чем-то помочь уважаемому главе?
— Великий деятель искусства, обогативший культуру нашего королевства и прекрасный чудотворец не должен быть настолько вежливым перед простым стариком вроде меня, — мягко заговорил мужчина, улыбнувшись. — Клянусь перед ликом Богини, я, прославившийся в своей жизни только ненавистью к собственному порождению, смотрюсь перед вами совсем блекло.
Нориэлю тяжело было сдержать удивление. Это был первый раз, когда он лично полноценно встретился за годы жизни в столице с отцом своего друга, что, впрочем, не мешало ему знать про главу намного больше, чем он мог себе представить даже в самых смелых снах, и речь шла далеко не только про его грязную ауру.
Едкая, будто бы извивающаяся, она не была опорочена силой демонов, но по отдельным качествам настолько напоминала оную, что эльфу хотелось прямо здесь и сейчас очистить эту душу.
Нориэль видел много подлых людей за свою жизнь. Чего уж, он сам был, мягко говоря, не идеальным. Не мог быть по определению, просто не зная про так называемый «идеал». Однако это был первый раз, когда он лично контактировал с человеком, чья аура была настолько скользкой, что даже прочитать её было не так чтобы просто. В контрасте с этой аурой мягкая, искренняя улыбка и добродушный тон старого человека особенно выделялись.
Чем-то это напоминало самого Мордвина. Только он использовал свою, видимо, врождённую способность исключительно для того, чтобы попадать в постель к женщинам и, Слышит Лес, перерождённый дух был безумно рад, что только для этого он ей и пользовался.
— Вы желаете послушать мою игру на флейте? — ярко улыбнулся в ответ Нориэль. — К сожалению, моё время ценно, глава Искателей Жизни. Возможно, в другой раз.
— Боюсь, я решил с вами встретиться не из-за этого, — печально вздохнул старик. — Или, правильнее сказать, это была лишь одна из моих многочисленных, ха-ха, целей.
Нориэль наклонил голову, навострив длинные уши.
Слух молодого эльфа был достаточно острым, чтобы отдалённо слышать стук человеческих сердец. Это требовало от эльфа сумасшедшей концентрации и достаточно специфической ситуации, когда не было лишних звуков и его собеседник находился близко к нему, однако это всё ещё было возможно. В будущем, как показывала практика, ему нужно было учиться улавливать этот звук лучше.
— Я постараюсь внимательно вас выслушать, глава Искателей Жизни.
— Можно просто Мориан, — хохотнул добродушно мужчина. — В столице уже нет тех, кто сомневался бы в вашем долгожительстве. Я осмелюсь и сам стать менее формальным. Должно быть, удивительное чувство — видеть, как люди вокруг тебя меняются, и лишь ты остаёшься неизменным, не так ли? Возможно, это личная тема и мне стоит извиниться?
Улыбка Нориэля немного померкла.
— Всё нормально. Глава, мне безумно жаль, но я не смогу уделить вам слишком много времени. Меня совсем скоро ждёт встреча с наследником.
Уже завтра, правда. Но, как казалось Нориэлю, это действительно было «совсем скоро». Очевидно, молодой эльф не позволил отцу Мордвина перейти одну из «границ» между ними, ясно показывая, что не слишком заинтересован в «неформальном» общении с главой Искателей Жизни.
Улыбка мужчины ни на миг не померкла. Он, как показалось эльфу, мгновенно всё понял. Его ярко-зелёная, и вместе с этим удивительно скользкая, вязкая аура не дрогнула.
— Значит, я отнесусь с уважением к вам, Уходящий с Рассветом. Вы должны хорошо знать моё порождение.
— Ваш сын, — кивнул Нориэль.
Пожилой мужчина, специально или нет, поморщился. На его лице появилась печаль.
— Думаю, с моей стороны будет глупо вас переубеждать в том, чем он является на самом деле. Я ярко запомнил, как мучалась моя жена. Как быстро умирало её тело, несмотря на все мои попытки это остановить. Тяжело передать, какой ужас и отчаяние я тогда испытывал, Уходящий с Рассветом. Каждую ночь, все эти годы, я думаю над тем, что Дора чувствовала тогда.
Мориан опустил взгляд, погрузившись в тяжелые воспоминания.
— Когда моя жена перестала дышать, я своими глазами увидел, как он пинал её живот, пытаясь выбраться. Я собственноручно разрезал живот моей жены и достал это существо, быстро об этом пожалев. Он был другим. В нём не было нашего тепла, один лишь холод. Эта сила не должна была существовать в нашем мире. Голос Богини. Я услышал его.
Глаза мужчины загорелись фанатизмом.
— Она разделяла мои мысли. И многоуважаемый король, носитель воли Богини, знает это. Но по какой-то причине решил не спешить. Это пугает. Я лишь пришёл предупредить вас. Должно быть, он перенял от меня много… особенностей, не так ли? Я вижу в ваших глаза свет мудрости. О, я прекрасно чувствую, что вы понимаете, о чём я говорю. Не кажется ли вам, что и он чувствует? Научился за то время, что провёл с вами, подстраиваться под вас? Думаете, он не способен на это? Я далеко не лучший человек, вы это видите, но разве вы не видите того же в моём сыне?
Пожилой мужчина серьёзно уставился в глаза Нориэля, всем своим видом показывая, что он ожидал ответа.
И он, кажется, действительно ожидал. Его скользкая аура извивалась (что, впрочем, мало о чём говорило), его сердце стучало чуть быстрее, дыхание участилось.
— Вы правда в чём-то похожи, — легко признал Нориэль, над чем-то задумавшись. — Но и что?
— И что? — приподнял бровь целитель.
— Если мой друг действительно смог меня обмануть, значит, это станет для меня в будущем уроком. Но я не верю в это, глава. Я не мудрец. Лишь принимая решения и совершая ошибки, возможно, однажды я смогу им стать.
«Интересно, какое было бы лицо у Старейшины, если бы он услышал, кем меня стали считать», — промелькнула мысль у Нориэля.
Эта мысль немного взбодрила и развеселила его.
На том их разговор тогда и закончился. Пожалуй, это был их первый и последний полноценный, если это так можно назвать, разговор. Молодой эльф не знал, преследовал ли отец Мордвина действительно какие-то пагубные для некроманта цели, но сильно сомневался, что он смог добиться желаемого.
Нориэль не испытал сомнений. Его мнение по какому-либо вопросу не изменилось. Он не узнал чего-то совершенно нового, лишь подробности рождения первого в королевстве Целенор некроманта. Про характер же главы…
Благодаря духам он и так знал уже намного больше, чем ему хотелось знать.
К несчастью, это было лишь началом.
Ведь его ждала очередная встреча с сыном короля.
***
Обычно они встречались в королевском дворе. В это место не могли попасть просто так, обычно оно было безлюдным. Вокруг были высажены разные цветы, деревья, умельцы превратили королевский двор в настоящий просторный сад, и он сильно понравился молодому эльфу, когда тот впервые его увидел.
За то же время, что он был знаком с сыном короля, у него была возможность оставить в этом саду частичку своей силы, наполнив его фиолетовыми цветами. И без того прекрасный сад, когда в него ступила нога Первородного, стал ещё пышнее и прекраснее, впрочем, всё ещё оставляя немало места для… другого рода активностей.
— Сегодня никаких поблажек, Нориэль! Лук оставим на другой день, в нём я тебя превзойти точно пока не смогу, ха-ха!
Нориэль кивнул, взяв у стойки деревянный меч. Вышел на поляну, направив его на молодого мужчину.
Сына короля звали Раймунд. Ему было около двадцати лет. Высокий и статный, он, в отличие от своего отца, напоминал скорее уверенного в себе воина, нежели хитрого чудотворца, говорящего с духами, чей род был благословлен волей Богини.
Скажем так, первое впечатление могло быть очень обманчиво.
Молодой эльф уже привычно направил меч на человека, принявшись ждать. Со стороны он, на фоне крепкого молодого мужчины, казался до смешного хрупким и слабым. Как ни странно, это тоже было обманчивым впечатлением.
— Начнём же урок, учитель! — весело улыбнулся Раймунд, сорвавшись в бой.
Он двигался нечеловечески быстро. Духи, витавшие вокруг него, делали его сильнее, компенсировали человеческие недостатки, превращая в сверхчеловека. Каждый раз, когда Нориэль видел несущегося на него сына короля, он думал над тем, что этот человек должен был родиться в племени Малика. Нет, не так.
Он сам был похож на молодую версию Малика, в определённом смысле.
Нориэль не стал принимать удар меча в лоб. Его физиология отличалась от человеческой, он был намного сильнее простого мужчины, но, стоило понимать, физическая сила всё ещё была его слабой стороной. Духи могли компенсировать её, однако в этом не было никакого смысла.
Молодой эльф, наблюдая за быстро приближающимся мечом, лишь слегка наклонил корпус, мимоходом отмечая, как мимо его головы пронёсся деревянный меч. Обычный человек, если бы по нему с такой скоростью прилетел удар, в самом лучшем случае получил бы обширные травмы головы. Целителям пришлось бы здорово попотеть, чтобы поставить такого человека на ноги, не давая гарантий, что после этого он не останется овощем.
Стоило Нориэлю увернуться, как он тут же, сохраняя спокойное выражение лица, отбил следующий удар мечом, тут же совершив контратаку. Его движения скорее напоминали танец, нежели организованную Раймундом битву. Молодой эльф не пытался «танцевать» — он просто двигался. Просто уворачивался от ударов, просто отбивал и атаковал в ответ. Его тело само подстраивалось под «ритм», что в какой-то момент даже стало немного нравиться Нориэлю. У него было чувство, что это было целое искусство, которое он сможет самостоятельно совершенствовать следующие сотни лет.
Он не жалел, что согласился на просьбу сына короля взять в руки меч.
Пусть лук ему пришёлся больше по душе, меч может стать одним из его маленьких хобби, на которое он в будущем сможет потратить часть свободного времени.
— Невероятно, ха-ха-ха!
Раймунд, видя, что нелюдь вошёл в поток, начав буквально зажимать его быстрыми и чёткими взмахами, вынуждая уйти в отступление, довольно засмеялся, после чего вновь сорвался в бой, на этот раз сам став давить на своего учителя. Смех, разносившийся по саду, был по-настоящему счастливым.
Ему, определённо, нравился их «танец».
Раймунд шёл на обучение искусству лишь после подобной «тренировки». Довольный, он под чётким руководством приступал к игре на флейте и художественному искусству. Наследник в том числе не брезговал и танцами, не забывая внимательно слушать каждое слово, которое ему говорил эльф.
Предубеждение к тому, что Нориэль был «нелюдем», у наследника выветрилось в тот момент, когда он впервые протянул внешне хрупкому и нежному существу меч. Когда же молодой мужчина увидел, как эльф стрелял из лука, его уважение к перерождённому духу, кажется, превзошло его уважение к собственному отцу.
Или, по крайней мере, он вёл себя соответственно.
— Каким ты видишь идеального короля, учитель?
Принц задавал вопросы спонтанно. Вот он ещё мгновение назад играл на флейте, а вот он резко прекратил и выжидающе уставился на Нориэля.
Раймунд показывал как уважение перед учителем, так и не забывал про свой статус, относясь к Нориэлю скорее как к другу. Молодая внешность эльфа очень способствовала этому.
Нориэль, немного удивившись вопросу, задумчиво уставился на свою флейту.
— Я не думаю, что смогу ответить на этот вопрос, Раймунд.
— Но ты ведь можешь попробовать, — ухмыльнулся парень. — Кто знает, возможно, однажды ты встретишь таких же длинноухих нелюдей, которым понадобится твоя помощь, учитель. Станешь королём длинноухих нелюдей!
Нориэль покачал головой.
— Возможно, разве что через много сотен лет.
Принц засмеялся, впрочем, удивительно быстро успокоившись. Он стал заметно серьёзнее.
— И всё же? Я уважаю твоё мнение, учитель, но у меня есть и собственная голова на плечах. Так меня, следующего проводника воли Богини, учил мыслить отец.
Вопрос заставил эльфа задуматься, хотел он того или нет. Он прикрыл глаза, доверившись своему опыту. Возможно, его всё ещё было недостаточно, но его наблюдений хватало, чтобы иметь хоть какое-то мнение. Правильное или нет — молодой эльф и сам не мог ответить. У него просто не хватало базовых знаний и опыта в этой области.
Возможно, только пока.
— Я думаю, что правитель должен быть силён, — медленно произнёс Нориэль. — Будь то телом, духом, разумом или чем-то ещё. Подданные должны осознавать пропасть между ними и правителем. В животном мире вожаком часто становится сильнейший. Ваше общество отличается от животного, но между вами слишком много пересечений.
— Ты намекаешь, что мы такие же животные, но просто более умные, Нориэль? — приподнял бровь Раймунд. — Странные мысли. Продолжай. Ты не рос под взором Богини, и потому можешь иметь своё видение. Мне оно интересно, учитель. Обещаю, мой отец не узнает, о чём мы говорим.
Нориэль слабо улыбнулся.
В обычном случае — это была бы наглая ложь. За ними следили его духи, и наследник короля знал это. Чего он не мог знать, так это того, что духи не станут говорить об этом.
— Правитель должен верить в себя, но при этом не считать себя умнейшим.
— Тщеславие — верный путь к смерти, — согласился Раймунд. — Это всё?
Молодой эльф поднял голову на небо.
— Развитие. Главной целью правителя должно быть развитие собственных подданных и земли.
— Я не до конца понимаю.
— Я же говорил, что не смогу ответить, — улыбнулся чуть шире Нориэль.
— Значит, я сам его тебе дам, когда стану королём, — щелкнул языком Раймунд. — Я слышал, ты понравился Мариль Обжигающей? Не могу сказать, счастливчик ты или нет, учитель.
Принц настолько быстро перепрыгнул с одной тему на другую, что Нориэль застыл, уставившись куда-то в никуда. Пожал плечами.
— Я не уверен.
— М-да? — иронично приподнял бровь принц. — Собираешься её использовать, чтобы ещё сильнее укрепить положение Исцеляющего Трупы? Нет-нет, не подумай. Меня слабо интересуют ваши разборки. Делай, что хочешь. Отец ничего не узнает. Продолжим урок.
Сын короля мог казаться на первый взгляд достаточно приятным человеком, но молодой эльф видел, что внутри он всё ещё был сыном своего отца. Возможно, в отдельных вопросах даже хуже. Реймор мог считаться далеко не худшим правителем, но и до лучшего ему было безумно далеко. Он, будучи королем, не служил народу. Говорил, что несёт волю Богини Селесты, но это было не совсем правдой.
Правда была в том, что Богиня практически не вмешивалась, позволяя править королевской семье так, как они хотели. Она проявляла свою волю крайне редко, и потому королевская семья спокойно могла пользоваться этим, ставя своё благополучие намного выше благополучия остального королевства.
Тот же Малик был другим. Даже приняв в себя тьму, он всё ещё желал в первую очередь развития своей земли и народа. И пусть это могло быть связано с чувством неполноценности, которое испытал варвар, когда осознал, насколько он и его народ незначительны на фоне мифических «песочных людей», разве это умаляет его успех?
В любом случае, сейчас это было не так важно.
Естественно, не забывал Нориэль и про Да-Ру. У маленького дракончика появилась отдельная забота. Нориэль долго думал над тем, чем можно было занять большую часть дня спавшего маленького повелителя неба, но Мордвин с этим справился намного быстрее.
За наследником Мордвина следила либо Каура, либо Да-Ру. Ни у Мордвина, ни у Нориэля, к сожалению, не хватало времени на то, чтобы уделять ему много времени. Впрочем, это не мешало мальчику расти достаточно резвым и непоседливым. Особенно, когда речь заходила про маленького дракончика, который очень понравился Моргану.
Настолько понравился, что, стоило ребёнку в один годик встать, Да-Ру не выдержал и, пытаясь избежать внимания любопытного ребёнка, впервые заставил себя принять человеческую форму. Ни Нориэль, ни Мордвин никогда бы не могли подумать, что годовалый малыш мог заставить гордого повелителя неба принять неудобную гуманоидную форму.
Правда, это ему не сильно помогло.
— Почему это глупое яйцо всё ещё ко мне лезет…
Нориэль, слушая недовольное шипение, сопровождающееся горловыми рыками, улыбнулся.
— Для тебя этот опыт будет очень полезным, юный Да-Ру.
Маленький мальчик лет десяти на вид перевёл недовольный взгляд на Нориэля. Его красные глаза пылали пламенем праведного гнева, чёрные волосы иной раз, кажется, воспламенялись.
— Такими темпами я не выдержу и съем его. Почему у глупого Мордвина должно было появиться такое глупое яйцо?!
Морган громко засмеялся, потянувшись маленькими ручками к лицу зарычавшего в отчаянии Да-Ру.
Нориэль никак не комментировал эту ситуацию, лишь довольно прикрыл глаза, неспешно заиграв на флейте. Вскоре ему удалось успокоить как буйного Моргана, так и порядком утомившегося Да-Ру.
— Это точно хорошая идея, Нориэль? — шепотом спросила у эльфа Каура.
— Да-Ру не навредит ребёнку с похожим на Мордвина запахом, — улыбнулся эльф. — Повелители неба умеют привязываться к другим не хуже нас. Иначе они не выжили бы.
Так шептала ему частица крови.
Им нужно было уметь группироваться, создавать стаи, сосуществовать вопреки. И пусть их общество было во всех смыслах жестоким, построенным на одной только чистой силе, для них не были чужды привязанность, чувство причастности к какой-то группе. Правда, маленькому дракончику всё равно пришлось столкнуться с трудностями, с которыми не сталкивался, кажется, ни один его предок.
Его память крови обещала быть по-настоящему особенной.
Каура, какое-то время понаблюдав за двумя спящими детьми, медленно кивнула.
— Возможно ему и правда будет безопаснее рядом с Да-Ру, чем с собственными братьями и сёстрами…
Нориэль не стал отвечать, впрочем, согласный с женщиной. Мордвин действительно был жесток со своими детьми, и из-за этого их отношение к дитя от Кауры чисто физически не могло быть хорошим. К счастью, пока Морган был под надёжной защитой, но в будущем могло произойти всё что угодно, и это все понимали.
Стоит признать, последние годы были для них, на фоне всего прочего, довольно мирными. Не без проблем, но они развивались, укрепляли своё положение, пускали корни в королевстве, становясь влиятельнее и значимее. С появившимися детьми у них должно было быть большое будущее. В каком-то смысле, Мордвин уже смог выполнить большую часть своих самых смелых желаний, о которых он только мог подумать в юношестве.
Но, конечно же, так не могло продолжаться вечно. Судьба неумолимо приближалась. Несмотря на все старания, тварей становилось больше, запрещенные королём знания постепенно стали распространяться, и было совсем не удивительно, что затишье могло прекратиться в любой момент.
И совсем скоро так и произошло.
http://tl.rulate.ru/book/94178/4291262
Готово:
Использование:
