Младший из Созыва
— Лорд Этос...
— Зови меня Анаргирос! Или Гиро, если торопишься, — сказал Гиро, прервав раба, которого он привёл и освободил.
— Лорд Анаргирос, — исправился он, к отчаянию нашего брата. — Я не думаю, что это разумно. — Мужчина изо всех сил старался соответствовать нашему темпу, хотя ему было не легче, чем Тону в его цепях.
Благодаря удаче или проницательности Дэймон и Фотиос взяли себе рабов, уже имевших опыт в культивации. Раб Дэймона, теперь уже свободный человек, использовал пневму Гражданина четвёртого ранга, когда грёб, – приличное достижение для человека, который всю свою взрослую жизнь провёл в кандалах и подавлении. Раб моего близнеца был ещё более впечатляющим: каким-то образом он достиг седьмого ранга Гражданского царства, прежде чем Розовая Заря сковала его тело и душу. До сегодняшнего дня я не интересовался историей этого человека, но решил расспросить Фотиоса, когда всё закончится.
В отличие от своих освобождённых товарищей, спутник Гиро попал в рабство молодым. Он делал всё что мог, с той силой, которую давало ему жизненное дыхание, но расстояние между человеком, не знающим своего места в мире, и необученным Гражданином первого ранга во многих отношениях было не так уж велико. Хотя оно также было бесконечно в других.
Он мог соответствовать человеку, которого привёл Дэймон, но было видно, каких усилий ему это стоило. Если бы все продолжалось в том же духе, он мог рухнуть первым – даже раньше Тона.
Тем не менее, он смог собрать достаточно воздуха, чтобы заговорить, и мужества, чтобы бросить вызов молодым столпам Розовой Зари. Я не простил бы ему смех надо мной ранее, но я мог хотя бы уважать то, что потребовалось культиватору у подножия горы, чтобы бросить вызов группе мужчин, находящихся в полушаге от царства легенд и эпосов.
— Что из этого неразумно, Меноэцес? — весело спросил Гиро, откинув голову назад и глядя на гребца. — Та часть, где мой добрый старший брат на несколько дней без предупреждения отказался от всех своих обязанностей Молодого Аристократа? Может быть, та, где мы использовали священный день празднеств как предлог для сбора материалов и людей? Или та, где мы построили корабль без разрешения кириоса и поплыли на нём навстречу опасности после того, как наш дядя потребовал нашего присутствия?
— Всё из этого! Но особенно последнее! — прохрипел вольноотпущенник и уткнулся головой себе в плечо, стараясь стереть столько пота с глаз, сколько мог, не выпуская из рук весла. — Ваш дядя будет в ярости. Хуже того, если Розовая Заря и Пылающий Закат решат объединиться, чтобы ответить на призыв Олимпии, и Янни Скала обнаружит, что вы в одиночку взяли корабль, который могли бы разделить его посвящённые...
— Мы ничего подобного не делали, — сказал Дэймон, а затем добавил. — Тяни.
Невозможно было понять, задыхается ли вольноотпущенник Гиро, как выброшенная на берег рыба, от напряжения или от мысли о прямом несогласии с Молодым Аристократом.
— Прошу вас, Молодой Аристократ, — наконец решил он. — Объясните это так, чтобы этот мог понять. Как так?
— Мы не взяли корабль, который мог бы использовать Скала, — объяснил Дэймон, и мышцы его плеч и рук плавно напряглись, пока он работал веслом. Почему-то он совсем не вспотел. — К сожалению, для Пылающего Заката, не осталось ни одного судна, которое взяло бы их. Те, что должны были присутствовать, были вынуждены сменить курс из-за проблемы, к которой мы плывём.
— Но Эос, — раздражённо протянул человек Гиро. — Они могли бы использовать Эос!
— Что дало тебе такую идею? — спросил Гиро. Мужчина уставился на его спину, не находя слова.
— Это были руки Ставроса Этоса, что вырвали с корнем деревья, которые послужили древесиной для этого корабля, — проговорил Дэймон, его голос легко доносился сквозь ветер и шум волн, бьющихся о корпус. — Это были руки Фотиоса Этоса, что соткали пропитанную солнцем ткань, которая теперь ловит ветер и движет корабль вперёд. Это были руки Анаргироса Этоса, что направляли лезвие, которое разрезало эти материалы по размеру, доводя их до нынешнего состояния.
— И это были руки Дэймона Этоса, что спроектировали всё это, — закончил Гиро, с ласковой улыбкой пиная колено нашего старшего брата. Дэймон слабо ухмыльнулся.
— Этот корабль был построен верными сыновьями, — сказал он, и концентрические круги в его зрачках были почти слишком яркими, чтобы смотреть на них, когда он повернулся к нам всем. — Молодым поколением Этосов, для молодого поколения Этосов. Его зовут Эос, и он утопит себя раньше, чем понесёт на себе любой груз из Культа Пылающего Заката.
— Да! — воскликнул Фотиос, а я топнул ногой по палубе в знак согласия.
— Но это... — вольноотпущенник Гиро закусил губу до крови, не в силах продолжать.
— Это искушение Судьб, — сказал освобождённый раб Дэймона, его первое законченное предложение с момента спуска корабля на воду. Культиватор четвёртого ранга Гражданского царства прямо и без страха посмотрел в глаза нашему самому старшему брату. — Молодой Аристократ знает об этом лучше всех нас. Он знает, что его дядя выпорет молодых столпов и заточит в поместье за это. Он знает, что если Янни Скала узнает об этом, то Тиран разобьёт его эго вместе с эгом его братьев. И он знает, что если кириос Культа Пылающего Заката когда-либо услышит то, что он только что сказал...
— Он убьёт нас всех и заставит нашего дядю поблагодарить его за привилегию. — Дэймон кивнул. — Я знаю.
— Тогда почему? — беспомощно спросил человек Гиро. Мы с Фотиосом обменялись взглядами. Наряду с искренней заботой о спонсоре, разорвавшем его цепи, в них присутствовал и страх за себя. Мы, молодые столпы, знали, что поставлено на карту. То, что наша команда разделит наше наказание, было само собой разумеющимся. — Зачем тогда, так поступать? Ты знаешь, что они сделают, когда ты вернёшься.
— Я знаю, что они попытаются.
Мы с близнецом посмеялись над выражением лица вольноотпущенника.
— Тиран – всего лишь человек, — произнёс Гиро, словно молитву.
— Существование Тирана ничем не отличается от нашего, — согласился Дэймон. — Оно всего лишь больше, к лучшему и к худшему. Тиран в своих владениях может казаться богом, но это не делает его таковым. Кириоям Алого Города можно противостоять. Против них можно маневрировать. И они всё ещё подвержены жадности, гордыне и страху. Знаешь ли ты, чего Тиран боится больше, чем любого далёкого божества или грозовой невзгоды?
Солнце полностью опустилось за горизонт, серебристое сияние тысяч и тысяч звёзд над головой отбрасывало тусклые тени на палубу.
Сияние глаз Дэймона вытеснило все остальные цвета.
— Тиран боится подчинения.
— Но подчинение – это ремесло Тирана, брат. — Спросил Гиро озадаченным голосом. — Кто подчиняет подчинителя?
— Кто порабощает поработителя? — отозвался Фотиос, беззвучно смеясь над тем, как вольноотпущенник трясётся на своей скамье.
— Это должна быть рыба покрупнее, — присоединился я. По негласному сигналу мы вчетвером призвали Розовые Пальцы Зари. Свет распространился по каждому из наших вёсел, шипя и выбрасывая пар там, где они погружались в Ионическое Море. Вёсла, конечно же, не загорелись. Даже у меня был достаточно хороший контроль для этого.
— Тиран боится мира за пределами своих владений. — Дэймон провёл рукой по каштановым волосам, рассеянно глядя на затянутый тенью горизонт впереди. — Ещё больше этого, они боятся мира внутри владений большего Тирана.
Небрежным движением руки Молодой Аристократ Розовой Зари достал из складок своего одеяния рулон папируса, присланный из Олимпии, и бросил его через плечо. Послание кувыркнулось и развернулось в воздухе, направляясь к краю корабля. Но когда оно миновал балку, на которой висел парус, тонкое копьё розового света ударило и пригвоздило его к мачте. Дэймон снова щёлкнул средним пальцем, и ещё один луч света пригвоздил нижний край папируса.
— Город Олимпия обратился с призывом о помощи, — сказал Дэймон, повторив то, что мы уже знали из содержания послания. — В Ионическом Море завелись хищные твари, и одна из них решила поставить свой голод выше здравого смысла. И доки, соединяющие Аликос со свободным Средиземноморьем, уже несколько дней пустуют из-за этого.
К моему раздражению, на эту деталь я не обратил внимания, пока Гиро не указал на неё. Это не было странно для доков пустовать в определённые сезоны, поскольку большинство морских капитанов предпочитали роскошные тёмные города Алебастровых Островов или город Олимпии нашим голым пляжам. Это, однако, было очень странно для доков пустовать в дни, предшествующие Кронии. Дэймон заметил это и либо предположил что-то возмутительное, либо он доверял своему чутью больше, чем я думал.
— Город Полу-Шага не особо любит разорителей, но они и не настолько щедрые, чтобы выгнать их из морей, — подхватил Гиро. — Пока не топят их корабли, это в основном забота колоний.
К сожалению, в итоге они всё-таки потеряли один корабль.
— Теперь, когда они потеряли одного из своих работников, кириос Бушующего Неба обеспокоен.
Дэймон согнул пальцы левой руки, его влияние прошлось по палубе и ухватилось за два копья света, удерживающих послание Олимпии на месте. В тот же миг обе световые конструкции начали таять, как свечной воск, причём та, что находилась внизу, начала течь вверх вопреки здравому смыслу. Дорожки жидкого света сгибались и искривлялись, поднимаясь и опускаясь по папирусу, и, в конце концов, сошлись в центре, обрисовав каждую букву послания. Призыв о помощи светился в ночи, каждое его слово.
В том числе и имя, подписанное внизу.
Бакхус
— Прошло больше века с тех пор, как Первого Сына Чтобы Сгореть свергли с его трона и перетащили через Ионию, — продолжал Дэймон. — Задолго до того, как любой из нас родился. Но не настолько давно, чтобы Пылающий Закат или наша Розовая Заря забыли об этом.
— Ты не можешь... ты собираешься настроить их друг против друга? Тирана Тиранов и кириои Аликоса? — с изумлением спросил вольноотпущенник первого ранга Гражданского царства. — Ты обезумел?
Моя пневма поднялась вместе с пневмой Фотиоса рядом со мной. Димас и Тон застыли в гребле, не смея даже вздохнуть, независимо от того, как сильно этого требовали их тела. Гиро поморщился, и кровь отхлынула от лица глупца, когда он понял, что только что сказал.
— Я молю Молодого Аристократа...
— Безумие, — размышлял Дэймон, когда мы уже практически летели через Ионию, лишь со звёздами для ориентира. — Что скажешь, брат?
Гиро хмыкнул: «Я думаю, что безумие – твоя добродетель, брат».
— А я добродетельный человек? — весело спросил Дэймон.
— Больше, чем любой, кого я знаю.
— Это часть твоего обаяния, брат, — добавил я. Фотиос хмыкнул в знак согласия, всё ещё глядя на затылок мелкого вольноотпущенника.
— Один мудрец в грязных лохмотьях однажды сказал мне кое-что, — задумчиво произнёс Молодой Аристократ Розовой Зари. — И с тех пор я ношу это с собой.
— Нет великого гения без примеси безумия.
Это был принцип, по которому он жил. Один из его десяти, как капитана Софического Царства. Безошибочный, так же как и мой.
Плечи вольноотпущенника ссутулились. Его руки дрожали, когда он сжимал весло: «Я понимаю», — прошептал он.
— И ты понимаешь, на что я намекаю, когда говорю что человек, который собирает под собой Тиранов так же, как Тираны собирают под собой Философов, – это человек, которого стоит знать. И хотя я не могу утверждать это, я уверяю, что истории рисуют его как приятного человека, когда всё идёт по его плану, и как того, кто милостив, когда принимает одолжения, и щедр, когда возвращает их.
— Ты думаешь, что он стал бы противостоять двум Тиранам в их владениях ради этого? — спросил я, искренне любопытный. — Даже если мы найдём товар и виновных пиратов, нет никакой гарантии, что они сохранили корабль в целости.
— Или любого из пассажиров в живых, — добавил Фотиос.
Дэймон и Гиро переглянулись.
— Я думаю, что кириос Бушующего Неба выступил бы против любого на этой земле, если бы ему только дали повод, — сказал в конце концов Гиро.
— И мы построили этот корабль не для того, чтобы гоняться за пиратами, — добавил Дэймон.
Я моргнул. Фотиос наклонил голову.
В сообщении, которое кириос Бушующего Неба отправил в Алый Город, говорилось, что пассажирский транспорт с ценным грузом на борту был захвачен у одного из мелких островов, расположенных между Алым Городом и берегами Олимпии. В нём просилось, – подобно тому, как лев просит ягнёнка, – чтобы наш Дядя, а также Янни Скала помогли Городу Полу-Шага спасти содержимое корабля, пока оно не было потеряно навсегда. Что ещё это могло означать, кроме пиратов и экспорта драгоценностей?
Волоски на моей шее встали дыбом.
— Дэймон, — сказал я низким голосом.
— Да, брат?
— Когда ты говорил о хищных тварях и разорителях, ты пренебрежительно отзывался о морских собаках. Верно? — Молодой Аристократ Розовой Зари слабо улыбнулся. — Ты имел в виду пиратов, верно?
Вдали, с тёмного горизонта, из волн вырвался мучительный женский крик.
http://tl.rulate.ru/book/93122/3700263
Готово:
Использование:
