Быть императором было легко. Хань Рузи ничего не делал, и его действия не влияли на функционирование императорского двора или стабильность государства. Однако быть императором было также обременительно. Каждое его действие могло напрямую повлиять на кого угодно, от нескольких человек до десятков тысяч людей. Церемония восхождения была крупным событием с далеко идущими последствиями. Тысячи людей суетились в подготовке, и министерство обрядов и церемоний было самым важным из них.
Министру обрядов и церемоний было поручено лично объяснить императору различные ритуалы церемонии восхождения на трон. Рискованный план принца Дунхая должен был быть применен к этому человеку.
«Высшие должностные лица часто поддерживают императора и выступают против вмешательства внутреннего императорского дворца в политику. Министр обрядов [1] … Как его зовут? Юань Цзю-дин. Завтра ты должен тайно передать ему указ, поручающий ему сплотить чиновников императорского двора для твоего спасения».
Хань Рузи улыбнулся, но покачал головой. «Это не поможет. Это не выглядело очень эффективным, когда старшие должностные лица окружили покои вдовствующей императрицы и храм предков в прошлый раз».
«Это было по-другому. Это были чиновники, действующие по собственной воле без императорского указа. Никто не был ответственным, поэтому они осмеливались использовать только свои рты, но не руки. С твоим указом действия в противовес вдовствующей императрице были бы законными».
«Как... Как мне издать императорский указ? Поговорив напрямую с министром обрядов?» Хань Рузи был немного убежден.
«Конечно, нет. За тобой наверняка будут следить. Ты должен издать тайный указ».
«Тайный указ?»
«Да... Я видел это в книгах, это был указ, спрятанный за поясом. Напиши указ и спрячь его за поясом, затем тайно передай его Юань Цзю-дину. Он сразу поймет».
«Разве прошлые императоры делали это?» Хань Рузи был крайне шокирован, и его интерес еще больше возрос.
«Ты только писать научился и ничего не читал?»
«Моя мама рассказывала мне много историй».
Принц Дунхай не смог сдержать смеха. Он быстро взглянул на дверь, прежде чем тихо сказать: «Это была история из предыдущей династии. Она была записана в исторических книгах. Что касается первого тайного указа за поясом в нашей династии, то его напишешь ты».
«Что мне написать?»
«Мне не нужно учить тебя всему. Просто скажи, что тебя держат в плену, и прикажи высшим должностным лицам низложить вдовствующую императрицу и вызволить тебя из дворца».
«Низложить вдовствующую императрицу?»
«Тише, тише. Дворец полон шпионов вдовствующей императрицы». Снаружи снова послышались шаги, поэтому принц Дунхай вернулся на свою циновку из рогоза. Он прошептал: «Напиши секретный указ сегодня вечером и передай его Юань Цзю-дину завтра. Старшие должностные лица сделают все в течение трех дней. Затем ты можешь отречься от престола в мою пользу. Если ты посмеешь отступить, я прикажу клану Цуй убить тебя. И еще, убедись, что ты пишешь что-то личное императору, так это будет правдоподобно. Просто бумаги недостаточно».
У Хань Рузи все еще оставалось много вопросов, но дверь открылась, и вошёл Цзин Яо. Он опустился на колени на голый пол и молчал, явно намереваясь лично присматривать за этими двумя.
За оставшееся до конца дня время Хань Рузи и принц Дунхай так и не смогли пообщаться друг с другом. Они могли лишь изредка обмениваться взглядами. Принц Дунхай становился все более уверенным, в то время как Хань Рузи становился все менее и менее уверенным. Однако он очень хотел покинуть дворец и вернуться к своей матери, и поэтому был готов пойти на любой риск.
Написание секретного указа было непростым делом. Рядом с Хань Рузи всегда кого-то находился. Даже когда он спал ночью, кто-то спал на диване в той же комнате, что и он. Иногда это был евнух, иногда служанка. Любой звук мог разбудить их.
На следующий день, когда Хань Рузи встал до рассвета, он еще не нашел возможности написать тайный указ.
Это был одиннадцатый день поста, и в расписании Хань Рузи появился еще один пункт — оказать дань уважения вдовствующей императрице после того, как он встанет с постели.
Слуга Цзо Цзи лично пришел за императором. После совершенно стандартного поклона молодой слуга начал демонстрировать свою уникальность. Другие евнухи и служанки всегда старались избегать любого общения с императором — даже взгляд был недопустим. Но Цзо Цзи часто улыболся, как дружелюбный дядя или старший брат, его тон был как у поучающего, но непринужденного старшего.
«Сыновняя почтительность — первая из добродетелей, и император должен подавать пример народу. Готово ли Ваше Величество проявить сыновнюю почтительность к своей матери?»
«Я готов». Не было ни минуты, когда бы Хань Рузи не скучал по своей матери, которая оказалась в ловушке за пределами дворца.
«Кто мать Вашего Величества?»
Хань Рузи не ответил.
Цзо Цзи подождал немного, прежде чем сказать: «Мать Вашего Величества — вдовствующая императрица, чья фамилия Шан-гуань. Ваше Величество может обращаться к ней «матушка императрица» или «вдовствующая императрица».
«Моя мать… вдовствующая императрица». Хань Рузи не мог заставить себя назвать ее матерью.
Цзо Цзи не стал торопить события и продолжил: «Вдовствующая императрица — единственная мать Вашего Величества. Кроме богов и предков, Ваше Величество не должно преклонять колени ни перед кем, кроме вдовствующей императрицы. Это не потому, что вдовствующая императрица занимает более высокое положение, чем Ваше Величество, а потому, что Ваше Величество должно проявлять свою сыновнюю почтительность ко всем под небесами».
«Мм», — ответил Хань Рузи.
«Кроме вдовствующей императрицы, все остальные, независимо от возраста и ранга, являются подданными Вашего Величества. Они не равны Вашему Величеству. Это касается и великой супруги Шан-гуань, и принца Дунхая».
«Мм».
«Есть ли у Вашего Величества другие матери?»
Хань Рузи кивнул, но быстро покачал головой. Он тихо сказал: «У меня только одна мать, это вдовствующая императрица». Но в глубине души он все еще думал о своей настоящей матери за пределами дворца.
Цзо Цзи был удовлетворен. «Сыновняя почтительность должна быть искренней. Любая двуличность может обмануть других, но никогда не сможет обмануть себя, не говоря уже о Богах».
Хань Рузи думал, что он наконец-то сможет встретиться с вдовствующей императрицей, но в итоге все, что он сделал, это поклонился возле покоев вдовствующей императрицы. Он выполнил указания Цзо Цзи и сказал: «Этот ребенок выражает свое почтение вдовствующей императрице». А затем подошла служанка и сказала несколько вежливых банальностей, и на этом обряд оказания почтения был завершен.
Провожая императора, Цзо Цзи объяснил: «Эти последние несколько дней были изнурительными для вдовствующей императрицы, и она неважно себя чувствует. Ваше Величество собирается официально взойти на престол; вдовствующая императрица не хочет влиять на настроение Вашего Величества в это время».
Независимо от того, что сказал Цзо Цзи, Хань Рузи просто хмыкнул в знак признания. Ему нечего было сказать, и он не хотел лгать.
Дворцовые покои вдовствующей императрицы назывались дворцом Цишунь — «Дворцом доброты и покорности». Покои императора должны были быть дворцом Тайань — Дворцом мира и спокойствия. Но поскольку новый император еще не был женат, его поселили в небольшом дворике около дворца Цишунь. Хань Рузи не был придирчивым по этому поводу, но он чувствовал себя довольно одиноким. Он даже начал скучать по принцу Дунхаю.
Принц Дунхай жил по соседству, но они оба не могли свободно передвигаться. Они могли встречаться только по официальным случаям.
Официальным событием этого утра стала репетиция, проводимая министерством обрядов и церемоний. Министр обрядов и церемоний Юань Цзю-дин был пожилым человеком лет шестидесяти. Он был крупного телосложения, возможно, немного полноватым, но это придавало ему более величественный вид. Он привел с собой двух помощников и десять профессоров Императорского университета. Они объяснили и продемонстрировали различные этапы церемонии восхождения.
За четыре года империя Чу уже видела восхождение двух императоров — третьим станет Хан Рузи. Чиновники Министерства обрядов и приличия имели большой опыт в проведении церемонии вознесения и сделали все возможное, чтобы облегчить бремя императора. Все, что нужно было сделать Хан Рузи, — это надеть тяжелые церемониальные одежды, выйти из Храма предков, пройти мимо двух дворцовых комплексов и, наконец, сесть прямо на Драконий трон, принимая поклоны от чиновников императорского двора.
Хан Рузи запомнил все это, пройдясь по нему всего один раз, но чиновники Министерства обрядов и приличия не успокоились. Они потребовали проводить репетицию каждое утро в течение следующих нескольких дней, чтобы гарантировать отсутствие ошибок. Они даже подсчитали количество шагов, которые нужно было сделать. По-видимому, эти детали имели свое тонкое и глубокое значение и предвещали будущее императора.
Хань Рузи искренне хотел спросить, были ли допущены ошибки, когда его отец и брат взошли на престол.
Возможно, чтобы не отставать от числа чиновников министерства обрядов и церемоний, дворец отправил необычно большое количество сопровождающих — вдвое больше, чем чиновников. Цзин Яо и Цзо Цзи стояли по бокам от нового императора, в то время как старшие чиновники, демонстрирующие церемонию, могли разговаривать с новым императором только через кого-то, стоящего между ними.
Даже если бы Хань Рузи написал тайный указ, он не смог бы передать его ни одному чиновнику.
Принц Дунхай следовал за свитой слуг, его сердце было полно ревности. Он также был полон надежд и продолжал бросать взгляды на Хань Рузи. Но видя, что Хань Рузи не реагирует, он не мог не сгорать от беспокойства.
Днем они оба остались поститься в тихой комнате. Цзин Яо и Цзо Цзи по очереди преклонили колени у двери, но Ян Фэн так и не появился.
Прошел еще один день, и бдительный надзор Цзо Цзи, казалось, ослаб. В какой-то момент он вышел из тихой комнаты, чтобы сделать бог знает что. Принц Дунхай воспользовался шансом и подскочил к Хань Рузи. Он протянул руку. «Что происходит? Где твой секретный указ? Почему ты до сих пор ничего не сделал?»
«Я не могу этого сделать».
«Почему ты не можешь этого сделать? Ты такой глупый — почему ты просто не можешь притвориться, что упал?»
«Я даже написать ничего не могу, в комнате всегда кто-то есть».
«Боже мой!» — принц Дунхай несколько раз в отчаянии ударил себя по голове. «У тебя что, никогда раньше не было слуг? Ты их хозяин, ты можешь отдавать им приказы! Например, поручить им поймать рыбу зимой, или поймать светлячков летом, или подать еду посреди ночи… Это то, что они должны делать! Ты и вправду думал, что слуги должны просто крепко спать всю ночь? Ты…»
Евнух Цзо Цзи бесшумно вернулся. Он улыбнулся и сказал: «Принц Дунхай, здесь хранится церемониальное мантия императора-основателя. Ваше поведение неприлично».
Принц Дунхай смущенно вернулся на свою циновку из рогоза. «Возможно, это потому, что я не ел утром, поэтому у меня немного закружилась голова, и я упал. Я слышал, что император-основатель был очень добр к своим потомкам. Он ведь простит меня, правда?»
Цзо Цзи встал на колени у двери и не стал продолжать разговор. Принц Дунхай вздохнул с облегчением и провел остаток дня в одиночестве.
Проблема была оставлена Хань Рузи. Конечно, у него и раньше были слуги. Не так много, но его мать госпожа Ван всегда была вежлива с этими слугами и никогда не обращалась к ним с странными просьбами. Поэтому то, что могло быть легко для принца Дунхая, было довольно сложным для Хань Рузи.
Хань Рузи долго думал об этом, и, наконец, после ужина ему в голову пришла идея.
Сначала он объявил, что хочет попрактиковаться в письме. Двое евнухов в комнате были очень послушны, и они немедленно разложили бумагу и приготовили чернила с помощью чернильного камня. Символы Хань Рузи были написаны не очень аккуратно. Он продолжал писать и выбрасывать страницы, в то время как те, которыми он был особенно недоволен, были разорваны на куски. Затем двое евнухов подобрали разбросанные бумаги и обрывки.
В комнате не было столько бумаги, чтобы Хань Рузи мог ее разбрасывать. Как раз перед тем, как бумага закончилась, один из евнухов пошел за новой. Хань Рузи сказал другому евнуху намеренно небрежно: «Принеси мне чашку чая».
«Вашему Величеству следует отдохнуть…» Евнух колебался.
«Чашка воды тоже не помешала бы. Я хочу пить», — Хань Рузи изо всех сил старался подражать тону принца Дунхая.
Другой евнух вышел из комнаты. Хань Рузи продолжал писать на бумаге и быстро оторвал небольшой кусочек, который спрятал в левой руке.
За каждым предметом одежды в комнате кто-то следил. Хан Рузи не смог достать повязку или какую-либо другую личную вещь, чтобы спрятать в ней тайный указ.
Все прошло гораздо более гладко, чем он ожидал. Двое евнухов быстро вернулись и ничего не обнаружили. Хань Рузи пошел спать, выпив чашку воды, но он почти не спал этой ночью.
Самыми хлопотными были купание и смена одежды на следующий день. Ему пришлось терпеть обслуживание евнухов и служанок, пока он был полностью голым. Смятый бумажный шарик был маленьким, но его было трудно спрятать. Его руки, его воротник, его пояс, его рукава... Хань Рузи продолжал перемещать этот маленький бумажный шарик и, наконец, сумел спрятать его.
И тогда пришло время передать его министру обрядов и церемоний Юань Цзю-дину. Это был очень трудный шаг. Между ним и чиновниками двора всегда стояло по крайней мере два евнуха, так что не было никакой возможности для прямого взаимодействия.
Принц Дунхай все еще был в окружении прислужников. Обменявшись взглядами, он понял, что секретный указ был написан, и он был еще более взволнован, чем Хань Рузи. Прямо перед тем, как репетиция подошла к концу, принц Дунхай споткнулся о дверной проем и упал вперед с большой силой. Таким образом, вся процессия упала друг на друга.
У Хань Рузи наконец появился шанс передать указ министру обрядов и церемоний.
Принц Дунхай встал и горячо извинился. Для чиновников и евнухов, участвовавших в репетиции, это было серьезным делом. Никто не осмелился возложить вину на принца Дунхая, поэтому они встали на колени и признались в своем проступке. Затем они обсудили план, как избежать подобного инцидента во время самой церемонии восхождения.
Днем, когда у принца Дунхая появилась возможность, он нетерпеливо спросил Хань Рузи: «Все готово?»
Хань Рузи кивнул. Он засунул этот бумажный шарик в пояс министра. Юань Цзю-дин, должно быть, что-то почувствовал, но все же промолчал. Это был хороший знак.
«Тогда все сделано. Просто подожди и увидишь. Скоро мы сможем вырваться из лап вдовствующей императрицы», — с чрезвычайной уверенностью предсказал принц Дунхай.
_________________________________
[1] Министр обрядов и приличия будет называться «Министром обрядов» в диалогах, чтобы его произношение не было слишком длинным для персонажей.
http://tl.rulate.ru/book/92428/5162979
Selket (читатель/заложение основ)
9 ноября 2024 в 07:22
0
Готово:
Использование:
