Готовый перевод Raise / Подъем: Глава 4

Аромат бекона вернул Жона к реальности. Шипящий, дымящийся бекон, как готовила его мама на огромной чугунной сковороде по шестнадцать полосок за раз. Когда у вас восемь детей, практически все приходится делать в большем количестве чтобы не проводить каждое утро в спорах. Часто, когда он в выходные просыпался поздно, запах бекона встречал его внизу. Этот аромат напомнил о тех временах, и Жон медленно открыл глаза, преодолевая яркий свет и общее недомогание, от которого его подташнивало. Он зажмурил глаза, застонал и попытался сфокусироваться, надеясь, что закрытые глаза помогут ему. Не помогло. Яркие белые пятна заплясали по его закрытым глазам, как будто кто-то светил прямо в них.

"Жон...? " - спросил голос. Хейзел - или Джейд. Он не мог определить. "Я позову маму! Подожди! " Стул заскрипел, хлопнула дверь, и Джейд, точно Джейд, закричала: "Мама! Папа! Он проснулся! Жон проснулся! "

Метко. Жон попытался рассмеяться, но у него не получилось.

Топот ног предупредил его о появлении нового посетителя за несколько секунд до того, как Николас ворвался в комнату. Джунипер вбежала следом, оттолкнула шокированного мужа и упала на колени рядом с его кроватью. "Жон? Малыш, ты меня слышишь? "

"Есть ли... Есть ли причина, по которой я не должен...? " Ее лицо засветилось. Его зрение все еще было нечетким, но постепенно прояснялось. Ему показалось, что он заметил следы слез на ее лице, и он сразу понял, что виноват в них. "Мне жаль."

"Не надо! " Джунипер не сорвалась, но она ответила быстро и резко, что вполне могла бы это сделать. "Не надо, Жон, пожалуйста, не вини себя в этом. Не после того, что эти ужасные люди сказали и сделали с тобой".

Ужасные люди? Голова раскалывалась, особенно когда он пытался вспомнить. Он помнил, как телевизионщики наседали на него и требовали ответов. Сами вопросы смутно всплывали в памяти, но страх и страдание он помнил слишком ясно. "Что случилось? Лифт открылся, и я... я упал...? "

"Ты споткнулся о тележку и упал в лифт", — сказал Николас. "Ты сильно ударился головой. Перелом черепа. Небольшой, без повреждения мозга, но доктор Уайт... Они сказали, что стресс в сочетании с истощением и перелом привели к более длительной потере сознания чем обычно".

Дольше...? В отключке...? О, нет. Нет, нет, нет. Сердце Жона начало учащенно биться, он чувствовал напряжение и нервозность. Его глаза горели, он еще не плакал, но уже знал, что вот-вот заплачет. "Сколько? "

"Три дня. Этого было достаточно, чтобы мы все волновались, но..."

"Только не это." Жон замолчал. Его голос треснул и прозвучал слабо и испуганно. " Сколько... сколько погибло...? "

Его родители выглядели потрясенными. Пальцы Джунипер крепко сжимали простыни, за которые она держалась, сжимая их в кулаки. Он заметил, что ее руки дрожали, а губы были сжаты так сильно, что побелели. Николас опустился на колени, положил руку ей на плечо и сказал: "Это не важно. Важно то, что ты был ранен, и тебе потребовалось больше времени, чтобы исцелиться, потому что ты был измотан. Оставим в стороне тот факт, что если бы не твоя сильная усталость, то скорее всего, ты не споткнулся бы в первую очередь".

Это был не ответ. Это напугало его. Была только одна причина, по которой они не хотели отвечать, учитывая уровень смертности, который был ему известен, он понимал почему. "Сколько умерло? " - спросил он снова. "Пожалуйста, я... я должен знать".

"Почему? " - спросила Джунипер. На этот раз ее голос прозвучал так же хрипло, как и его. Такой же слабый. "Почему ты должен знать? Почему пятнадцатилетний мальчик должен беспокоиться о том, сколько людей умирает за неделю? Почему он должен проводить каждый день своей жизни в больнице? Почему первые слова после пробуждения, должны быть вопросом о том, сколько еще людей умерло? "

"Джун..."

"Не надо Джун, Николас! Это мой сын - наш сын! Он был... У него было кровотечение из черепа! " Ее слова оборвались прерывистым всхлипом, и глаза Жона расширились. "Ты мог умереть, Жон! Они могли убить тебя! И ради чего, ради очередной громкой истории? Они давили на тебя и говорили такие ужасные вещи. Ужасные вещи о том, что ты будешь и не будешь делать, и вели себя так, будто ты для них товар, который можно использовать. Это не так! Ты больше, чем машина для исцеления людей. Ты больше, чем подобие! "

"Девяносто шесть", - сказал Николас. Джунипер с яростью развернулась к нему лицом и Жону показалось что ему ударили в живот и спину. Его грудь заклокотала, и он почувствовал, как горячий, едкий привкус рвоты подкатывает к горлу, прежде чем он смог его остановить. Его тело дернулось вверх, подгоняемое болью, и он перегнулся через край кровати, едва не задев Джейд, которая в тревоге отпрыгнула в сторону.

"Девяносто шесть! ?" - закричал он, когда стало легче. Его нижняя губа покрылась коркой, а немного брызг попало на грудь, и Джунипер изо всех сил старалась их убрать. Он почти ничего не заметил. В среднем за неделю умирало чуть больше ста человек. Как девяносто шесть умерли за три дня? Это не имело смысла. "Как? Как их могло быть так много? "

"Потому что распространилась паника. Первыми погибли журналисты. Их буквально вытащили из их собственных и забили до смерти".

Жона чуть не вырвало снова, но ничего не осталось. Они были мертвы...? Конечно, он был зол на них, но смерть? Это было слишком. Их единственным преступлением было то, что они совершили ошибку. Они не виноваты в том, что он споткнулся. "Кто убил их? Почему? "

"Больные, которые считают, что ты существуешь только для из спасения. Когда новости вышли в эфир, они увидели твоё падение и предположили худшее. В больнице все работали очень оперативно, чтобы убедиться в твоей безопасности и а затем объявить об этом, но к тому моменту было уже слишком поздно. Некоторые люди утверждали, что ты мертв, а мы это скрываем. Виновны оказались те, кто за это отвечал. Это было отвратительно. Человечество в его худшем проявлении. Нормальные мужчины и женщины, превратившиеся в диких животных, нападали на тех, кого считали ответственными за мертвых, которых нельзя было вернуть. Их вытаскивали с криками и убивали на улице".

"Николас! " - завопила Джунипер, поворачиваясь и пытаясь ударить его. Он поймал ее кулак, но не был готов к тому, что она ударит его головой в челюсть. Его отец отшатнулся назад, губа была разбита и окровавлена. Джейд и Хейзел закричали от страха, и даже Жон издал звук ужаса. Их родители время от времени ссорились, но он никогда не видел, чтобы они физически наносили друг другу вред. Это потрясло его. "Зачем ты говоришь ему это? Ты причиняешь ему боль! "

Николас потер челюсть и вытер кровь большим пальцем. "Я делаю это, потому что, видимо, боль - единственный способ пробиться сквозь его толстый череп. Мы пробовали мягкий подход в течение нескольких месяцев. Мы пытались быть рядом, говорить с ним и надеяться, что он откроется. Он не хочет".

"Это... Это нечестно. Он только что проснулся! "

"И первый вопрос, который он задал, это сколько умерло! " - прорычал Николас в ответ. Это было ужасно слышать, этот звук напугал и Жона, и его сестер. Хуже того, он знал, что это была его вина. Они никогда так не ссорились, и все из-за него. Он был причиной.

"Пожалуйста! " - умолял он. "Пожалуйста, не ссорьтесь! "

Николас прошел мимо ошеломленной жены и уставился на него. "Люди умирают, Жон", — сказал он сурово. "Люди умирают все время. Все те люди, которых ты вернул, были мертвы раньше, и они умерли, как умирают все люди. Ты не можешь считать себя ответственным за них. Люди делают паршивый выбор и расплачиваются за него каждый день своей жизни. Это не твоя ответственность - исправлять ошибки других людей".

"Но..."

"Я охотник. Я спасаю людей. Это то, что я вам всегда говорил. Я говорю вам это, потому что не хочу портить ужин рассказами о тех, кого я не спас. Тех людей которых я не смог спасти, или тех, кому по собственной неопытности позволил умереть. Целые деревни были вырезаны до моего прихода. Дети разорваны на части, их тащили по улице, а внутренности гнили под открытым небом". Он покачал головой. "Это ужасно", — прохрипел он. "Это зло. Но это жизнь. Не может быть жизни без смерти, и нет ни одного охотника, который не подвел бы кого-то. То же самое в любой работе. Врачи не могут лечить все болезни, пожарные не могут спасти всех людей, оказавшихся в горящем здании, а полиция не может быть везде. Ты тоже не можешь".

"Я знаю это. Я просто..."

"Ты знаешь это, но не веришь в это. Не до конца". Он скрестил руки и сказал: "Да, почти сто человек погибли. Это была твоя вина? Нет. Был бунт внутри поселения в деревне. Некоторые идиоты решили, что ты жив и тебя держат в плену в больнице, чтобы использовать только для богатых клиентов, которые готовы заплатить. Они объединились, чтобы взять это место штурмом и вытащить тебя. Люди погибли под давлением, и еще больше, когда их пришлось усмирять. Больше, чем нужно. Я бы сказал, что сорок человек умерли от естественных причин, а пятьдесят - от беспорядков и волнений".

"Потому что меня там не было".

"Нет! " - огрызнулся он. "Потому что они считали, что имеют право на твоё участие. Все эти люди, Жон, все эти больные и умирающие люди, приходящие в Ансель, считают имеют право, данное Богом, на твоё участие. Вот кто виноват! Не ты! И мы не можем продолжать в том же духе. Мы просто не можем. Твоих сестер пришлось забрать из школы потому что им угрожали, мы находимся под замком с того дня, как ты был ранен, без возможности выйти из дома. Вчера в центре деревни один мужчина сжег себя, потому что его жена умерла, и он хотел устроить акцию протеста из-за того что ее не вернули. Он сгорел заживо на глазах у детей! "

"Это..."

"Ужасно. У его жены был рак. Это несправедливо, я знаю, но люди умирают, и никто не имеет права винить тебя в этом, меньше всего ты сам". Он глубоко вздохнул, и его тело задрожало. Жон никогда не видел отца испуганным, но сейчас он выглядел таким хрупким. Они все выглядели так. "Мы не можем продолжать так", — сказал он снова. "Ты разваливаешься на куски, твои сестры - все на нервах, я боюсь выйти из дома на заработки, беспокоясь что с вами может что-то случится. Никто из нас не живет. Все остальные хотят, чтобы ты вернул к жизни их любимых, но ни у кого из нас больше нет жизни. У тебя меньше всего".

Он не понимал. Он даже не подумал о том, что они чувствуют. По правде говоря, у него не было ни времени, ни сил. Все, что он знал, это то, что Эмбер в последнее время плакала и ей снились кошмары о женщине, которая пыталась ее похитить. Он не думал о том, как живут остальные, о том, что его отец уже три месяца не покидал дом, хотя обычно отправлялся на задание каждые несколько недель. Он не мог. Как он мог оставить свою семью, когда какой-нибудь случайный психопат может ворваться в дом, чтобы попытаться добраться до них? Как они вообще могли спать по ночам? У Жона было преимущество в том, что он был слишком измотан, чтобы думать, но они, вероятно, не спали до позднего вечера, дергаясь от любого шума.

"Я..."

“Если следующими твоими словами будут "прости", то я не отвечаю за свои действия", — сказал Николас. Он заставил себя улыбнуться - или попытался; улыбка была очень слабой. "Это их вина. Все, что ты сделал, все, что ты когда-либо делал, это пытался помочь людям. Это они пользуются этим и ты… Мы... то есть твоя мать, я и твои сестры, долго говорили об этом".

За его спиной, неприязненно подумал Жон, прежде чем понял, что это, вероятно, было в те дни, когда он был без сознания, а Ансель впал в анархию. Эта мысль вновь вызвала боль и перечеркнула все аргументы, которые у него могли быть. "Хорошо..."

"Мы хотим, чтобы ты поговорил кое с кем".

И это все? Этого казалось недостаточно для таких драматических слов. "И это все? "

"Мы хотим, чтобы ты поговорил с ним, выслушал и обдумал его предложение", — сказал Николас.

"Мы хотим, чтобы ты принял его! " - перебила Хейзел.

"Хейзел! "

"Что, папа? Он заслуживает того, чтобы знать". Она засунула руки в карманы своих рваных джинсов, подняв плечи, чтобы защититься от сурового взгляда обоих родителей. "Да, мы хотим, чтобы ты принял его предложение, брат. Выбор, конечно, за тобой, но в одном папа прав. У нас нет здесь жизни. Больше нет."

"Ансель - это клетка", — прошептала Джейд. "Что? " - спросила она, вторя своему близнецу. "Хейзел права. Мы имеем право голоса, как никто другой. Если Жон не примет это, я все равно соберу вещи и уеду, и я не буду единственной, кто это сделает. Я не собираюсь прожить остаток жизни, прячась в своей комнате и рассматривая в интернете фотографии природы. Я потеряла своих друзей. Мы все потеряли".

Все казалось предрешено. Он сам подтолкнул их к этому. Жон снова упал на подушку и закрыл глаза, борясь с чувством, что вся его семья разваливается на куски, и что в этом есть и его вина.

"С кем ты хочешь, чтобы я поговорил? "

/-/

Человек, вошедший в комнату, был гигантом. Его рост превышал шесть футов, а лицо имело форму идеального квадрата. Короткие черные волосы с поседью по бокам были зачесаны назад. Он выглядел устрашающе в своем длинном белом пальто, и когда он снял его и повесил на заднюю стенку двери спальни, сверкающая серебряная рука из цельного металла не сделала его менее устрашающим. Жон чувствовал себя крайне неуютно, находясь в комнате наедине с таким человеком, но то, что родители оставили его здесь, означало что ему доверяют.

"Мне жаль, что мы вынуждены встретиться при таких неприятных обстоятельствах", — сказал мужчина. Он выдвинул один из стульев и сел. Стул зловеще скрипнул под его весом. "Меня зовут Джеймс Айронвуд. Я генерал Атласа, советник в Совете Атласа и директор Атласской академии охотников".

"Я - Жон. Жон Арк".

Улыбка мужчины почти заставила его выглядеть приветливым. "Я знаю, кто ты. Я сомневаюсь, что на Ремнанте есть человек, который не знает. Ты очень особенный молодой человек, хотя, судя по тому, что говорят твои родители, ты еще и берешь на себя слишком много ответственности".

"Я так не думаю". Жон нахмурился. "Или не брал до сих пор..."

"Хочешь, чтобы я был откровенен? "

"А? "

"Я могу танцевать и политиканствовать, — сказал мужчина, — но мне кажется, что ты уже сыт этим по горло. Я обещаю тебе здесь и сейчас, что не скажу ничего, кроме правды, если ты будешь так же откровенен со мной".

"Конечно? "

"Ты ведешь себя так, будто это просто, но у политиков случится приступ, если они услышат, что я тебе предлогаю. Это будет наш маленький секрет. Я считаю, что мужчины твоего возраста, да и вообще большинство людей, не ценят окольных путей и цветистой чепухи, поэтому я скажу тебе правду. Ты нужен Атласу, Жон. Атлас хотел бы, чтобы ты переехал в город и поселился там".

"Тебе нужно моё подобие..."

"Да". Простой односложный ответ потряс его; не потому, что он не думал об этом, а потому, что он не мог поверить, что Айронвуд вот так просто признается. Он ожидал, что тот будет танцевать вокруг этого, как посол из Вэйла. "Да, мы знаем. Твоя сила велика, твой потенциал еще больше, и всего за три месяца ты превратил маленькую деревню и превратил ее в оживленную горячую точку".

"И вы хотите, чтобы я сделал это для Атласа? "

"Хотим".

"С чего бы это? Почему бы мне не остаться здесь? "

"Потому что Ансель уничтожит себя, если ты это сделаешь". Ответ Айронвуда шокировал Жона до глубины души. Он должно быть лжет; это какой-то трюк. Жон уже собирался обвинить его в этом, но тот продолжал говорить. "Проблема в том, что нельзя за одну ночь превратить деревню в город. Здесь тысячи новых людей, и для них просто нет тысяч рабочих мест. Безработица очень высока. Хуже того, приехавшие - это не здоровые, крепкие и работоспособные люди. Это больные, умирающие и пожилые люди. Это создает огромную нагрузку на ваши службы, и особенно на тебя. Ваш уровень смертности на тысячу человек намного выше среднего. Шокирует. Если посмотреть на это со стороны, можно подумать, что это деревня, охваченная эпидемией".

Это привело к тому, что гнев Жона медленно и неуверенно угас. "Это... Это действительно так плохо? "

"В Атласе, по прогнозам, смертность составит около восьми человек на тысячу. Это в год. Здесь он ближе к тремстам человек на тысячу, и даже не за полный год - ты искажаешь статистику, Жон. Некоторые из умерших возвращаются, чтобы умереть снова, и это еще больше усугубляет ее. Это нелепо. Этого не должно быть. Именно с этой проблемой столкнулся Ансель. Есть много людей, которые хотели бы переехать сюда и чувствовать себя уверенно из-за твоего присутствия, но если они живы и здоровы, то, взглянув на безработицу и жилищный кризис, они передумают. Сюда едут те, у кого буквально нет другого выбора. Умирающие. Вот что подталкивает смертность к неприемлемому уровню".

Это... Это звучало безумно. Он говорил, что треть населения Анселя находятся на грани смерти? Это было нелепо. За последние три месяца население Анселя увеличилось в пять раз, и большинство из них были больны, находились на грани смерти или были родственниками тех, кто был болен. Здоровые люди в Ансель не приезжали. Из всех, кто приезжал, примерно каждый второй был смертельно болен. Низкий уровень смертности был тогда, когда раньше население Анселя было в основном здоровым. Но из-за новоприбывших, смертность стала намного выше.

"Условия, в которых они вынуждены жить, усугубляют ситуацию. Отсутствие жилья, отопления и канализации - это уже достаточно плохо, но с наступлением зимы и холодов, и они будут массово умирать", — сказал Айронвуд. Жон издал придушенный звук. "Это ужасно, но это правда. Их иммунная система в основном уже подорвана, а еще больше пожилых людей. Средний возраст в Анселе также увеличился. Я не могу представить, насколько все станет хуже, если болезнь распространится по всему лагерю. С таким количеством уязвимых людей, которые могут стать причиной инкубации, здесь может разразиться пандемия. Если они все не умрут раньше при первом снеге".

Все что он сказал было понятно. Холодная погода - это плохо, отсутствие доступа к ваннам, душевым и туалетам - не менее плохо. Он понятия не имел, как они справляются с отсутствием удобств в этих огромных лагерях. Может быть, у них были переносные туалеты, может быть, они устраивали свалки на траве, но в любом случае это было небезопасно в долгосрочной перспективе. Это был бы рассадник болезней, а все эти люди и так были слабы. "Должно же быть что-то, что мы можем сделать! " - сказал Жон. "Должно быть."

"Вы можете построить новые дома, новую инфраструктуру. Ансель пытается, и это замечательно, но как только вы построите дома для всех этих людей, их станет еще больше. Это не та проблема, которая исчезнет, пока ты здесь".

"Тогда это моя вина".

"Косвенно. Ты не выбирал свое подобие; ты не принимал решения о способности Анселя обеспечить жилье; ты не просил этих людей бросить свои дома и работу и отправиться через весь мир, чтобы приехать сюда. Проблемы, с которыми сталкивается Ансель, являются результатом человеческой жадности и страха, а не какого-либо неудачного решения с твоей стороны. Твое соучастие лишь в том, что ты существуешь и хочешь использовать свое подобие во благо".

Он слышал это уже много раз. Казалось, что люди оправдывают его. Разве его жизнь не лучше, чем у тех кто ничего не имеет и живет в палатках? Неужели так сложно выделить меньше пяти минут его времени, в обмен на все те страдания, через которые они проходят? У него было ощущение, что этот вопрос еще больше расстроит его семью, и он просто получит те же ответы, что и всегда. Это была не его вина; он не должен чувствовать себя виноватым; это они рисковали собой.

Он знал, что не должен испытывать чувство вины за людей, которые погибли, но он чувствовал - поэтому говорить ему об этом было бессмысленно. Это было все равно что кто-то сказал бы вам "смирись", когда умер ваш любимый питомец. Это не поможет.

"И каково же ваше предложение? " - спросил Жон. "Как вы планируете отправив меня в Атлас, сделать это лучше? "

"Я рад, что ты спросил." Айронвуд улыбнулся. "И я начну с того, какую пользу от этого извлечет Ансель. Во-первых, приток новых людей, пытающихся приехать сюда жить, немедленно прекратится. У Анселя появится шанс перевести дух, закончить расширение и не дать этим людям погибнуть от холода. Это если они просто не уедут в Атлас, что, я гарантирую, сделает большинство из них. В конце концов, они здесь ради тебя. В рамках пакета, который мы готовы предложить, мы согласимся перевезти всех, кто хочет покинуть Ансель, в выбранный ими пункт назначения. Это касается и тех, кто находится в лагерях. Население Анселя вернется к нормальному уровню, а также к нормальным показателям возраста, безработицы и смертности. Это значительно облегчит жизнь всем живущим здесь".

Часть пакета? Сколько они собирались предложить ему? Жон проигнорировал это и спросил, "Не будет ли это просто переносом проблемы на Атлас? ".

"Так и будет, но у Атласа есть инфраструктура, чтобы справиться с этим. Непомерный наплыв людей, увеличивающий население на 500%, для вас - капля в море для крупного города. У нас есть множество больниц, которые легко справятся с этим бременем, достаточно жилья, чтобы все они благополучно разместились, а также место для расширения и возможность быстро предоставить его, если понадобится. Мы можем развернуть сборные дома в считанные дни. Уровень смертности может вырасти до девяти человек из тысячи, а не до восьми, но это не будет напрягать нашу экономику так, как вашу. Десять тысяч новых жителей - ничто для нас. Мы можем справиться с сотнями тысяч. У нас есть школы, рабочие места и другие объекты, способные справиться с притоком, не говоря уже о доступе к большему количеству еды, лекарств и одежды, чем в маленькой деревне вроде этой."

В принципе, они могут сделать это лучше. Все. Жон нахмурился, подыскивая какой-нибудь вопрос или оправдание, которое могло бы пробить брешь в его аргументах. "Однако у Анселя будут проблемы, если он вдруг потеряет всех этих людей. Больница "Надежда" разрослась, и ее стены расширяются".

"Еще одна часть пакета, который мы готовы предложить. Мы предоставим Анселю финансовую помощь на общую сумму в восемьдесят миллионов лиен в год". Жон уставился на него, не в силах даже осмыслить такую цифру. "Я знаю, что эта сумма не имеет большого смысла, но на практике мы предоставим средства на продолжение работы больницы, расширение школ, домов и парков, завершение строительства новых домов и ваших стен - и даже немного оставим Анселю, чтобы он мог использовать их по своему усмотрению. Мы готовы платить это каждый год, пока ты остаешься с нами. Без вопросов".

"Почему?"

"Я обещал тебе быть откровенным, и я буду. Это потому, что ты потенциально стоишь гораздо больше для экономики, которая тебя содержит. Атлас может получить огромную прибыль от этих инвестиций. Люди захотят жить в Атласе, чтобы быть поближе к тебе, и, в отличие от Анселя, мы сможем их использовать. Больше рабочих мест - больше денег, а значит, больше ВВП и, в конечном счете, больше налогов. В общем, ты сделаешь Атлас богаче своим присутствием".

Он мог бы сделать то же самое и для Анселя? Нет. Деревня разрушится раньше, чем это произойдет. Атлас мог использовать его потому, что у них было место для всех этих людей и они могли предложить им работу. Ансель не мог.

"Я начну с того, что мы можем предложить твоей семье", — сказал Айронвуд. "Прежде всего, безопасность. Твоя семья будет хорошо защищена и обеспечена, как финансово, так и в плане личной безопасности. Твои сестры получат иметь доступ к лучшим школам или дистанционному обучению, в зависимости от того, что они предпочтут, и у нас есть необходимая рабочая сила, чтобы обеспечить им сопровождение, чтобы они могли выходить в город и развлекаться. Бунт, подобный тому, что произошел здесь, будет подавлен в Атласе в течение нескольких минут, а любой, кто попытается причинить вред твоей семье, будет арестован. Твоим родителям будет предложена оплачиваемая работа, которая позволит им быть рядом с вами, и дом в безопасной и хорошо охраняемой части города. Им не нужно будет бояться выйти на улицу, пойти в школу или оставить вас одних на час, как это происходит сейчас".

Лучшая жизнь для всей семьи. Невозможно было отказаться от это после того, что он только что услышал. Все его сестры надеялись, что он согласится на сделку. Было несправедливо, что все это зависит от него, но разве справедливо что они не могут контролировать свою собственную жизнь? Он разрушил их жизнь здесь.

"И наконец, я хочу поговорить о том, что мы можем предложить тебе. Я бы сказал об этом первым, но, глядя на тебя и слова твоей семьи о тобе, мне ясно, что ты ставишь собственное счастье на последнее место".

"Я счастлив." Протест прозвучал слабо даже для него. Айронвуд лишь приподнял одну бровь. "Или... я был". Он думал, что был, помогая людям и чувствуя удовлетворение от этого, но это было тогда, когда было всего несколько человек, и он знал, что сильно меняет их жизни. До того как он стал знаменит. "Тогда все было лучше, когда было всего несколько человек".

"Боюсь, что к этому уже не вернуться. Даже в Атласе ты бы вернул многих людей. Что мы можем предложить, что я могу предложить, так твоё личное время. Время для отдыха, время для наслаждения и своей собственной жизни. У нас есть больницы, рассчитанные на самые тяжелые случаи, и я могу обещать тебе, что несчастные случаи в хирургии будут происходить гораздо реже, чем здесь, что сразу же снимет с тебя часть нагрузки. Мы возьмем на себя контроль над тем, кого ты увидишь. Это означает что только самые жизненно важные случаи, а именно те, которые не вернутся через две недели к тебе снова. Мы гарантируем тебе надлежащее время для отдыха и для себя, а также будем работать над тем, чтобы донести эту информацию до людей. На твоей стороне будет медиа команда, работающая над тем, чтобы напомнить людям, что ты человек, а не машина, и что ты заслуживаешь отдых".

Отпуск? Эта концепция ужасала его - столько людей погибнет! - но, возможно, в этом и была проблема. Жон подавил свой страх и заставил себя кивнуть.

"Мы также готовы помочь в финансировании других твоих проектов. Я слышал, ты хотел стать охотником до того, как все это началось. Мы будем счастливы предложить тебе обучение. Я не могу сказать, что ты ни в чем не будешь нуждаться, но все, что ты захочешь, мы постараемся предоставить. Мы также будем щитом между тобой и теми, кто может желать тебе зла, будь то физический вред или вред твоей репутации, как это случилось с тобой недавно. Кроме того, мы можем предложить поддержку как тебе, так и твоей семье. У вас будет доступ к психотерапевту..."

"Мне это не нужно! " - крикнул Жон. "Я не сумасшедший."

"Нет, — спокойно согласился Айронвуд, — но ты находишься под большим давлением и прошел через ад. Жон, я сам проходил терапию. Много раз. Однажды, когда я потерял руку..." Он согнул конечность. "Снова, когда я потерял свой отряд. Я даже прошел через это после особенно плохого конфликта, который курировал, где мне пришлось лично командовать хорошими мужчинами и женщинами, и многие погибли. Я чувствовал прямую ответственность. Нет ничего плохого в том, что тебе нужно с кем-то поговорить, и я лично могу подтвердить, как сильно мне это помогло. После всего, через что ты прошел, и того, что я слышал от тебя, я думаю, тебе это необходимо". Он протянул свою человеческую руку и положил ее на руку Жона. "Ты не можешь думать, что это здорово, что ты такой. Никто очнувшись от комы не должен первым делом спросить, скольких людей он подвел. Ты даже не должен воспринимать это как неудачу".

Он знал это! Жон стиснул зубы и опустил взгляд, глаза горели. Все говорили это, и он умом понимал, что они правы - всегда понимал. Но не мог ничего поделать со своими чувствами. И, возможно... возможно, в этом и была проблема. Скорее всего, ему действительно нужна помощь. Может быть, ему нужен кто-то, кто поможет ему понять, почему он так боится, и как это преодолеть. Даже мысль об этом заставила весь гнев выплеснуться из него, а тело опуститься на кровать. Жон облизал губы и кивнул, надеясь, что мужчина оставит все как есть. К счастью, он так и сделал.

"Помимо этого, мы готовы предложить тебе деньги". Айронвуд усмехнулся. "Не самое интересное предложение, признаю, но ты получишь очень хорошую компенсацию за свою работу - и поверь, ты ее заслужил. Мы готовы предложить тебе начальную зарплату в пятнадцать миллионов лиен в год".

"Пятнадцать миллионов! ?" Жон слегка поперхнулся, задыхаясь от такой нелепой цифры. "Ч-что? Это безумие! "

"Ты можешь воскрешать мертвых. Эта цифра не безумна, она разумна. На самом деле, это не много с нашей стороны, и это только потому, что мы уже будем платить гораздо больше Анселю и охране твоей семьи. Со временем ты сможешь заработать больше. Но я не хочу, чтобы ты думал о деньгах, Жон. Я не хочу, чтобы ты думал о том, что я предлагаю Анселю или твоей семье. Я хочу, чтобы ты думал о других выгодах для себя. Вот на чем ты должен основывать это решение".

Легко сказать, хотел возразить Жон, но не стал. Айронвуд был прав - он должен был все обдумать и решить. Он знал, чего хотят его сестры, и казалось, что родители тоже этого хотят, но стараются не давить на него. Он был благодарен им, но в глубине души понимал, что, решив остаться, он окажет на них непосильное давление. Хейзел и Джейд сказали, что уедут. Ему было интересно, кто еще уедет. Родители ссорятся. Что, если они разойдутся из-за меня? Эта мысль приводила его в ужас. Люди снова скажут, что он ни в чем не виноват, но все трещит по швам, и это потому, что люди хотели добраться до него. Что-то должно было произойти. Доктор Уайт предупреждал его, что это может быть он, но что, если нет? Что, если это его семья разрушится? Он не мог этого принять".

То, что кто-то на его стороне, тоже звучит неплохо. Не то чтобы его семья была плохой, не то чтобы доктор Уайт и Томмен не старались изо всех сил, но они не могли остановить все плохое. По правде говоря, этого нельзя было ожидать. Томмен был всего лишь членом ополчения и другом Николаса, а доктор Уайт до этого занимался лечением насморка и мелких травм. Они нуждались в помощи не меньше, чем он, а его присутствие в Анселе только усложняло им жизнь.

В Атласе он мог получить помощь. Он сможет почувствовать себя в безопасности, получить свободное время и отдых, а его сестры смогут вернуться к нормальной жизни. Это означало бы переезд, но это было бы не так уж плохо. Ансель больше не был похож на дом, и ему всегда хотелось побывать в городе. Тогда он имел в виду Вэйл, но в Атласе будет то же самое.

Я смогу пройти обучение, выделить свободное время, отдохнуть и помочь как себе, так и своей семье и Анселю. Почему я колеблюсь? Почему я не ухватился за этот шанс?

Это была возможность, выпадающая раз в жизни, за которую каждый готов был убить. Он был несчастен здесь, как и все они. Не было никаких причин, чтобы желать остаться, и все же он чувствовал, что должен. Как будто он должен.

Чувство вины, осознал он, что было похоже на удар по его нутру. Он чувствовал себя виноватым. Ему казалось, что принять это предложение означало бы бросить всех здесь, всех тех людей, которые пришли к нему, и сбежать в Атлас, чтобы нажиться на его подобии. Его проклятие. От этого осознания его руки под одеялом сжались в кулаки.

Почему он должен чувствовать себя плохо? Почему он должен чувствовать вину или ответственность за всех этих людей? Они были теми, кто пришел к нему, они измотали его до предела, требовали его времени, преследовали его сестер, бунтовали в больнице. Когда он потерял сознание, кто разорвал в клочья репортеров только потому, что они расстроили его. Они сделали все это, и он должен был испытывать чувство вины? Нет. Просто... Просто нет. Он все еще чувствовал себя виноватым, но он собрал эти эмоции в кучу и забросил подальше. Может быть, об этом он мог бы поговорить с психотерапевтом - о чем бы он с ним поговорил.

"Я пойду", — сказал он. Лицо мужчины засветилось. "Я пойду в Атлас, я буду работать на тебя, но ты должен позаботиться об Анселе и моей семье".

"Ни одна деревня не будет так богата, как Ансель, и ни одна семья не будет так хорошо защищена, как твоя". Айронвуд пообещал. "Я лично позабочусь о том и другом. Думаю, сегодня ты поймешь, что сделал правильный выбор, но я знаю, что сейчас это трудно принять. Вместо этого я докажу тебе это. Ты полюбишь Атлас так же сильно, как и я. Я обещаю тебе".

Он надеялся на это. Решение было принято, неопределенность ушла, и это было приятно - как будто с его груди сняли груз. Он облегченно вдохнул, зная, что его родители и сестры будут в восторге. Этого было достаточно, чтобы он улыбнуться. "Могу я поговорить с некоторыми людьми, прежде чем уйду? "

"Конечно, можешь, Жон! Спешить некуда, и мы не собираемся пытаться контролировать, с кем ты проводишь время. Хочешь, я приведу их к тебе? Тебе нужен отдых, и я думаю, что тебе лучше оставаться в постели, пока ты не поправишься". Он засмеялся. "И никто не посмеет приставать к тебе на улице, как это было с твоей семьей".

Да, он мог себе представить, что не посмеют. "Спасибо. Я хочу поговорить с доктором Уайтом. Я собираюсь покинуть его, а он так заботится обо мне. Он сказал то же самое, что и вы, о том, что не стоит винить себя". Советы которые Жон проигнорировал. "Я хочу... Я хочу попросить прощения и поблагодарить его за все".

Выражение лица Айронвуда было мрачным. Жон знал, что новости плохие, еще до того, как мужчина встал со стула и опустился на колени у кровати. Глаза Жона расширились, и он тихо заскулил.

"Нет... Нет..."

"Доктор Уайт..." Губы Айронвуда истончились, и он перевел дыхание, прежде чем продолжить. "Доктор Уайт стоял перед толпой, ворвавшихся в больницу "Надежда", и пытался их уговорить. Он выиграл время, чтобы шесть человек из персонала, врачи и медсестры, а также восемь пациентов в критическом состоянии, смогли добраться до безопасного места. Толпу... не удалось уговорить, а власти Анселя прибыли слишком поздно, чтобы остановить их. Мне жаль, Жон. К тому времени, как они прибыли, раны доктора Уайта забрали его жизнь".

Глаза Жона слезились. Его губы дрогнули. "... Как долго...? "

"Восемнадцать часов назад". Джеймс сказал мягко. "Мне жаль; для него уже слишком поздно".

http://tl.rulate.ru/book/77518/2332132