Негромкие торопливые шаги нарушили спокойствие в большом святилище. Епископ Валентин, раздававший поручения помощникам священников по сторонам, поднял голову и увидел, что к нему приближается фигура Ванны.
Епископ махнул рукой, чтобы помощники священников разошлись, и обратил взгляд на Ванну.
— Я думал, ты будешь отдыхать дома еще два дня.
— К сожалению, похоже, у меня нет на это времени, — покачала головой Ванна, ее лицо приняло серьезное выражение. — Что случилось? Я видела спешащих куда-то священников и слышала, что некоторых из них отправили внутрь Звездного Колодца. Это связано с сегодняшним восходом солнца?
— Да, — кивнул Валентин с торжественным видом. — Сегодняшний восход наступил на пятнадцать минут позже обычного — и эта задержка произошла не из-за аномалий в небе. Я получил сообщения из других городов—государств и морских узлов: аномалия наблюдалась во всех частях мира.
— ...«Сотворение Мира» освещало мир в течение пятнадцати лишних минут... — Ванна слегка нахмурила брови. — Вы получали сообщения о разрушениях?
— Нет, маленькой задержки рассвета недостаточно, чтобы вызвать какие—либо разрушения, — покачал головой старый епископ. — Что действительно тревожит, так это то, что то же самое явление наблюдалось по всему миру. Это говорит о том, что проблема не лежит на поверхности земли или моря.
— ...Это изменение самого Видения 001. — Ванна, конечно же, знала, о чем беспокоился старый епископ. — Никаких сообщений из «Гробницы Безымянного Короля»?
Валентин осторожно покачал головой
— Ничего, так что, возможно, это лишь... «несчастный случай», который не повлечет за собой изменения в природе Видения 001, но... боюсь, что большинство людей не станут с этим мириться. Нам, по крайней мере, нужно увидеть нормальный закат сегодня и нормальный восход солнца на следующий день, прежде чем мы осмелимся вздохнуть с облегчением.
— Простые люди в городе не пострадали? — спросила Ванна через несколько мгновений.
— Нет — часть населения не заметила пятнадцатиминутной задержки, а другая часть, которая заметила ее, не осознала серьезность происходящего. Я уже отправил письмо властям с просьбой выяснить, нужно ли им в дальнейшем опубликовать заявление, которое успокоит горожан. Сейчас этот вопрос не так важен, и чересчур позитивное заявление может привести к тому, что люди начнут волноваться, особенно если учесть, что мы только что пережили катастрофу такого масштаба.
Ванна молча выслушала анализ епископа и ничего не добавила; как инквизитор, отдававшая большую часть своих сил боям, она знала, что не является профессионалом в этой области. Она лишь время от времени бросала на него задумчивый взгляд, показывая, что на душе у нее не так спокойно, как кажется.
Валентин посмотрел на Ванну.
— О чем ты думаешь?
— Ни о чем, — тихо вздохнула Ванна и покачала головой. — Каждый раз, когда случается какая-нибудь сверхъестественная катастрофа, все больше понимаешь, насколько хрупок мир, в котором мы живем... Города—государства, Соборы, корабли — все, чем мы так гордимся, кажется, покоится на тонком слое льда, и любая трещина, которую мы не обнаружим вовремя, и мы исчезнем из этого мира…
— Именно в этом и заключается смысл нашей вечной бдительности и стойкости, — пробормотал Валентин и заглянул в глаза молодому инквизитору. — Ванна, обычно ты редко сетуешь на подобное... Что случилось?
Ванна замолчала и только через несколько секунд, как будто что-то решив, сказала епископу Валентину:
— Я хотела поговорить о двух вещах, первая... вчера я снова видела «капитана Дункана».
Валентин издал тихий вздох.
— Этого следовало ожидать.
Он сделал паузу, а затем произнес:
— Мы до сих пор ничего не смогли сделать с меткой, оставленной им на тебе. Возможно, весь наш город—государство уже установил с ним связь, и это лишь вопрос времени, когда он придет к нам или тебе... Что он тебе рассказал?
— ...В основном мы разговаривали обо всяких мелочах, — сказала Ванна несколько странным тоном.
— ...Всяких мелочах? — На этот раз Валентин удивленно приподнял бровь. — Ты хочешь сказать, что Дункан, капитан «Затерянного Дома», тень, вернувшаяся из подпространства, обративший вспять загрязнение истории и забравший часть Солнца, нашел тебя, чтобы поговорить обо всяких мелочах?
— Я знала, что вы так отреагируете — я тоже не могла в это поверить. Честно говоря, я бы поверила ему, если бы он сказал мне, что у него есть план по завоеванию мира, но... — вздохнула Ванна.
Следующие десять минут или около того она рассказывала сидящему перед ней старику о том, о чем говорила с Дунканом прошлой ночью.
Валентин, потирая вспотевший лоб, слушал рассказ Ванны. Лицо старого епископа, который не дрогнул перед вторжением в реальность, в данный момент приобрело нескрываемо обеспокоенный и измученный вид.
Но после непродолжительного тревожного раздумья он все же поднял голову и неуверенно произнес:
— Ванна, со вчерашнего вечера я размышляю над одним вопросом.
— Над каким именно?
— ...Ты — та, кто два раза общалась с капитаном Дунканом, как ты считаешь, похож ли «капитан—призрак»… на вторжение из подпространства?
— Что вы... имеете в виду? — осторожно спросила Ванна, переменившись в лице. — То, что «Затерянный Дом» упал в подпространство и вернулся, — неоспоримый факт…
— Я не сомневаюсь в этом, мне, конечно, известны записи о возвращении «Затерянного Дома» из подпространства. Но ты внимательно подумай, каким должно быть состояние человека, полностью находящегося под воздействием подпространства, а также... возможно ли, чтобы настоящее вторжение из подпространства могло разговаривать с человеком, при этом не вызывая неконтролируемого загрязнения?
На этот раз Ванна замешкалась, не в силах дать ответ без раздумий, как это было раньше. Она несколько секунд колебалась, а затем сказала:
— Судя по всем знаниям о подпространстве... это невозможно.
— Существует самый простой и эффективный критерий для суждения при психиатрическом обследовании тех, кто пострадал от «глубокого» загрязнения: те, кто могут вести осмысленную беседу, спасены или, по крайней мере, не подверглись полной трансформации. — Епископ Валентин кивнул. — Подпространственное загрязнение очень смертельно, и по этой причине в истории не было ни одного вторгнувшегося из подпространства, которому удалось бы сохранить рассудок. Безумие — это черта, от которой они не могут избавиться, и мы... возможно, сможем применить этот простой критерии к «Затерянному Дому» и ее капитану.
— ...Вы имеете в виду, что «капитан Дункан» сохранил свою человечность?
— Или вернул ее себе, — поправил епископ Валентин. — Есть четкие свидетельства очевидцев о беспорядочных атаках «Затерянного Дома» и впадении капитана Дункана в безумие в ранних записях, когда он явно соответствовал критериям вторжения из подпространства.
Ванна задумалась, и чем больше она об этом думала, тем меньше могла в это поверить.
— Разве такое возможно? После того как загрязнение полностью преобразовало его... он смог вернуть свою человечность…
— Если это невозможно, то как ты объяснишь того капитана Дункана, с которым «разговаривала»? — мягко прервал Валентин, затем сделал паузу и напомнил: — Не забывай о «Законе Вечного Нуля».
— Сколько бы законов мы ни обобщили, в мире обязательно найдутся аномалии или видения, которые их нарушат… — сказала Ванна.
В великом святилище на мгновение воцарилась тишина. Неизвестно сколько времени она продлилась, пока Валентин не нарушил ее:
— Но мы все равно не можем лишь на этом основании считать «Затерянный Дом» и ее капитана безвредными, ты понимаешь?
В конце концов, это возвращение из подпространства, и трудно сказать, как капитан, даже если к нему вернулась человечность, будет относиться к нам, «смертным».
И мы не можем торопиться с выводами, мы должны доложить всю информацию, которая у нас есть на данный момент, Папе, чтобы узнать, что он думает.
Выражение лица Ванны изменилось, и она тут же серьезно кивнула.
— Конечно, мне все ясно.
Затем она сделала паузу и пару секунд добавила:
— Разговоры о таких вещах в святом святилище… тревожат. Если бы я попала в прошлое, боюсь, меня бы посчитали за «еретика».
Валентин вздохнул, а потом спросил:
— Ты только что сказала, что хотела поговорить о чем-то еще, кроме встречи с капитаном—призраком?
На этот раз Ванна молчала гораздо дольше, и ее словно что-то тяготило, прежде чем она, наконец, набралась храбрости под взглядом статуи Богини Бурь Гэмоны и торжественно сказала старому епископу:
— Я... должна исповедаться.
— Исповедаться? — Валентин изумленно посмотрел на нее. — Почему?
— Я колебалась — хотя я все еще набожна, я не смогла их избежать. — Ванна глубоко вздохнула и сухо призналась: — После того пожара я усомнилась в своей вере.
Она рассказала о своих сомнениях в Богине и колебаниях в собственной вере, не скрыв ничего, кроме тайны, которую поведал ей дядя.
Старый епископ долго молчал.
Ванна с некоторой опаской следила за его лицом.
Старый епископ, казалось, пребывал в глубокой задумчивости и глядел на нее, но упрека в его взгляде не было.
Прошло некоторое время, прежде чем Ванна вновь услышала его голос:
— Ванна, ты пришла ко мне исповедоваться... но кому исповедаться мне?
В глазах Ванны мелькнул намек на удивление.
— Сейчас в великом святилище находятся двое неверующих. — Старый епископ повернулся и молча посмотрел на статую Богини Бурь, в его голосе звучало потустороннее спокойствие. — Ванна, ты чувствуешь это?
— Что?
— Богиня... все еще благословляет нас.
http://tl.rulate.ru/book/76198/3739097
Использование:
