Глава 3
Квартира Лейси была шикарной, ультрасовременной, в недавно отремонтированном бывшем складе, недалеко от кампуса университета штата Флорида. Она жила одна, по крайней мере, большую часть времени, вместе с Фрэнки, ее несносным французским бульдогом. Пёс всегда поджидал ее у двери, делая сальто, чтобы помочиться на клумбы, независимо от времени суток. Лейси выпускала его пописать на улицу, затем наливала бокал вина, ложилась на диван и смотрела в большое пластиковое окно.
Было начало марта, дни становились длиннее, но все еще были слишком короткими. Она выросла на Среднем Западе и не скучала по холодным темным зимам, где было слишком много снега и слишком мало солнца. Она любила Северо-Запад Флориды, т.н. Отросток, с его мягкими зимами, настоящими временами года и длинными теплыми весенними днями. Через две недели часы переведут, дни станут длиннее, и студенческий городок станет еще более оживленным: вечеринки у бассейна, коктейли на крыше и обеды на свежем воздухе. И это только для взрослых. Студенты будут нежиться на солнце, ходить на пляж и работать над своим загаром.
Шесть убийств.
После двенадцати лет расследования дел судей, Лейси считала себя невосприимчивой к шокирующей информации. Она также была достаточно черствой и пресыщенной, чтобы серьезно сомневаться в истории Джери. Точно так же, как она сомневалась в каждой жалобе, которая попадала к ней на стол.
Но Джери Кросби не лгала.
Ее теории могли быть неверными, ее догадки — ошибочными, ее страхи — необоснованными. Но она верила, что ее отец был убит действующим судьей.
Лейси ушла с их встречи в "Рамаде" ни с чем. Единственную папку, которую она открывала, осталась на столе, чтобы с ней разобралась Джери. Но в душе Лейси поселилось любопытство. Она проверила телефон и увидела два пропущенных звонка от Элли Пачеко, ее бойфренда. Его не было в городе, и она собиралась поговорить с ним позже. Лейси взяла ноутбук и начала поиск.
Двадцать второй судебный округ охватывал три округа на крайнем северо-западе штата. Среди 400 000 человек, проживавших в Двадцать втором округе, был сорок один окружной судья, избранный этим же населением. За двенадцать лет работы в КПДС Лейси могла вспомнить только два или три весьма незначительных дела из Двадцать второго округа. Из сорока одного судьи, пятнадцать были избраны в 2004 году, в год, когда, по словам Джери, ее подозреваемый занял эту должность. Из этих пятнадцати, только один закончил юридический факультет Университета Майами.
Менее чем за десять минут Лейси узнала имя — Росс Банник.
Ему было сорок девять лет, он был уроженцем Пенсаколы, учился в Университете Флориды, о жене или семье не упоминалось. Скудная биография на сайте судебного округа. На фото был изображен довольно симпатичный парень с темными глазами, волевым подбородком и копной волос цвета соли с перцем. Лейси нашла его весьма привлекательным и удивилась, почему он не женат. Может быть, он был разведен? Она покопалась еще немного, не слишком углубляясь, и почти ничего не нашла о судье Баннике. Очевидно, за два с половиной срока пребывания на судейской кафедре, ему удалось избежать разногласий. Она обратилась к своим файлам в КПДС и не нашла ни одной жалобы, поданной против него. Во Флориде адвокаты должны были представлять ежегодный отзыв о судьях, с которыми они сталкивались, разумеется, анонимно. В течение последних пяти лет Банник получал от адвокатуры звездный рейтинг А+. В отзывах говорилось: оперативный, пунктуальный, подготовленный, вежливый, профессиональный, остроумный, сострадательный, яркий, "устрашающий интеллект". Только двое других судей в Двадцать втором получили такие высокие оценки.
Она продолжала копать и, наконец, нашла немного грязи. Это была газетная статья из "Ведомостей Пенсаколы", датированная 18 апреля 2000 года. Местный адвокат, тридцатипятилетний Росс Банник, стремился занять свой первый политический пост и пытался сместить старого судью в Двадцать втором округе. Споры возникли, когда один из клиентов Банника, застройщик, предложил построить аквапарк на участке, расположенном недалеко от пляжа Пенсаколы. Против парка выступили практически все, и в разгар судебных разбирательств и связанной с ними шумихи выяснилось, что адвокат Банник сам владел 10-процентной долей в этом предприятии. Факты были не столь ясны, но утверждалось, что он пытался скрыть свое участие. Его оппонент воспользовался моментом и запустил рекламу, которая оказалась роковой. Результаты выборов, опубликованные в более позднем выпуске газеты, показали, что Банник потерпел крупное поражение. Хотя с такими скудными доказательствами это было невозможно определить, но, казалось, что он не сделал ничего плохого. Тем не менее, он сильно уступил действующему претенденту на должность судьи.
Лейси покопалась еще немного и нашла освещение выборов 2004 года. Там была фотография старого судьи, которому на вид было не меньше девяноста лет, и две статьи о его ухудшающемся здоровье. Банник провел блестящую предвыборную кампанию, и споры четырехлетней давности, очевидно, были забыты. Он выиграл свою гонку с перевесом в тысячу голосов. Его соперник умер три месяца спустя.
Лейси поняла, что проголодалась, и достала из холодильника остатки киша (открытый песочный пирог со сливочно-яичной заливкой, блюдо французской кухни. - пер.). Элли не было дома три ночи, и она ничего не готовила. Налила себе еще вина и села за кухонный стол, отхлебывая из бокала. В 2008 году, Банник был переизбран без конкуренции. Действующие окружные судьи, редко сталкивались с серьезной оппозицией во Флориде, да и в любом другом штате, и казалось, что он настроен на долгую карьеру в суде.
Ее телефон пикнул, и она подскочила. Потерявшись в другом мире, она даже забыла о кише. Неизвестный абонент.
— Уже узнали его имя? — спросила Джери.
Лейси улыбнулась и ответила:
— Это было несложно. Университет Майами, избран в 2004 году в Двадцать втором. Это сузило круг подозреваемых до одного.
— Симпатичный парень, да?
— Да. Почему он не женат?
— Не надо никаких идей.
— У меня и не было.
— У него проблемы с женщинами, часть его долгой истории.
Лейси глубоко вздохнула.
— Хорошо. Полагаю, вы с ним не встречались?
— О нет. Я бы к нему и близко не подошла. У него везде камеры наблюдения — в зале суда, в офисе, дома.
— Это странно.
— Странно, но не нет ничего особенного.
— Вы в машине?
— Я еду в Пенсаколу, может быть, в Мобил. Не думаю, что вы сможете встретиться со мной завтра.
— Где?
— В Пенсаколе.
— Это в трех часах езды отсюда.
— Это вы мне рассказываете?
— И какова будет цель нашей встречи?
— У меня есть только одна цель в жизни, Лейси, и вы знаете, какая.
— Завтра меня будет напряженный день.
— Они всё напряженные, не так ли?
— Боюсь, что да.
— Хорошо. Тогда, пожалуйста, запишите меня в календарь и дайте мне знать, когда мы сможем там встретиться.
— Конечно. Я посмотрю.
В разговоре был долгий перерыв, настолько долгий, что Лейси наконец спросила:
— Вы там?
— Да. Извините. Я склонна отвлекаться. Много нашли в Интернете?
— Немного. Несколько историй о его выборах, все из "Ведомостей".
— А как насчет той, из 2000 года, о сделке с землей, о связке с застройщиком-мошенником, той, что стоила ему выборов?
— Да. Я читала эту статью.
— У меня все они есть в папке, когда вы захотите взять ее.
— Хорошо, посмотрим.
— Репортером был парень по имени Дэнни Кливленд, родом откуда-то с севера. Он проработал в "Ведомостях" около шести лет, потом переехал в другое место. Газета в Литл-Роке, штат Арканзас, была его последней остановкой.
— Последней остановкой?
— Да. Его нашли в его квартире. Задушен. Та же веревка, тот же необычный узел. Моряки называют его двойным выбленочным узлом, довольно редким. Еще одна нераскрытая тайна, еще одно очень "холодное" дело.
Лейси с трудом пыталась ответить и заметила, что ее левая рука дрожит.
— Вы всё еще там? — спросила Джери.
— Думаю, да. Когда это было…
— Две тысячи девятый. Ни следа улик не осталось. Послушайте, Лейси, мы слишком много говорим по телефону. Я предпочитаю встречаться лицом к лицу. Дайте мне знать, когда мы сможем встретиться снова. — И Джери резко завершила разговор.
***
Ее роман с Элли Пачеко длился уже третий год и, по ее мнению, застопорился. Ему было тридцать восемь лет, и, хотя он отрицал это даже во время терапии, у него все еще были шрамы от ужасного первого брака, одиннадцатью годами ранее. Он продлился четыре несчастных месяца и, к счастью, закончился без беременности.
Самым большим препятствием для более серьезных отношений был факт, который становился все более очевидным: оба наслаждались свободой жизни одиночек. Со школьных лет Лейси не жила с мужчиной в доме, и ей не хотелось, чтобы он был рядом. Она любила своего отца, но помнила его как властного шовиниста, который обращался с женой как со служанкой. Ее мать, всегда покорная, оправдывала его поведение и шептала снова и снова:
— Просто его поколение такое.
Это было неубедительное оправдание, которое Лейси поклялась никогда не принимать. Элли действительно был другим. Он был добрым, заботливым, веселым и, по большей части, внимательным к ней. Также он был специальным агентом ФБР, который в эти дни проводил большую часть времени на юге Флориды, гоняясь за наркоторговцами. Когда дела шли медленно, что случалось редко, он занимался борьбой с терроризмом. Ходили даже разговоры о его переводе. После восьми лет работы спецагентом, не имеющим недостатка в благодарностях по службе, он всегда был на карандаше у боссов, чтобы быть переведенным. По крайней мере, по мнению Лейси.
Он держал зубную щетку и набор для бритья в ее свободной ванной, а также несколько свитеров и повседневных вещей в шкафу — достаточно, чтобы переночевать, когда захочется. С другой стороны, она постоянно находилась в его маленькой квартире в пятнадцати минутах ходьбы. Пижама, старые кроссовки, старые джинсы, зубная щетка и несколько журналов мод на журнальном столике. Ни один из них не был ревнивцем, но каждый спокойно помечал свою территорию в месте другого.
Лейси была бы шокирована, узнав, что Элли спит с кем попало. Он просто не был таким. И она тоже. Их проблема, с его путешествиями и их напряженными графиками, заключалась в том, чтобы удовлетворять друг друга. Это требовало все больше усилий, и все потому, что, как сказала одна близкая подруга - – (можно и убрать тире) "ты приближаешься к среднему возрасту". Лейси была потрясена этим выражением и в течение следующего месяца гонялась за Элли из её квартиры в его и обратно, пока оба не выдохлись и не объявили тайм-аут.
Он зарегистрировался в отеле в семь тридцать, и они немного поболтали. Он был "на наблюдении", что бы это ни значило, и не мог ничего сказать. Она знала, что он где-то в районе Майами. Они оба сказали друг другу: "Я люблю тебя" и повесили трубки.
Как опытный агент, для которого карьера значила всё, Элли был непревзойденным профессионалом, и поэтому мало рассказывал о своей работе, во всяком случае, Лейси. Тем, кого он почти не знал, он даже не называл свою службу. Если его спрашивали, он стандартно отвечал: "Служба безопасности". Он произносил эти слова с таким апломбом, что дальнейшие расспросы пресекались. Его друзьями были другие агенты. Хотя иногда, может быть, после выпивки или двух, он немного ослаблял бдительность и рассказывал о своей работе, в общих чертах. Она часто была опасной, и он, как и большинство агентов, жил ради адреналина.
Для сравнения, ее дела были такими же обыденными жалобами на то, что судьи слишком много пьют, принимают подарки от юридических фирм, тянут время, проявляют пристрастность и ввязываются в местную политику.
Шесть убийств, безусловно, оживили бы её рутину.
Она отправила электронное письмо своему начальнику с сообщением, что решила взять завтра личный день и её не будет в офисе. Согласно справочнику, ей полагалось четыре отгула в год, без каких-либо вопросов. Она редко брала их, и еще три остались с прошлого года.
Лейси позвонила Джери и договорилась встретиться в час дня в Пенсаколе.
http://tl.rulate.ru/book/75015/2120264
Использование:
