Раздумывая о всяком, Вайолет внезапно направилась в галерею еще до того, как успело взойти солнце.
Поскольку единственным источником света был тусклый рассвет, ее картины казались для нее чужими. Они были настолько несопоставимы, словно это были картины, которых не должно было существовать в этом мире.
Никто здесь по-настоящему не оценивал ее картины.
Что касалось самой Вайолет, она полагала, что это чувство неравенства возникло из-за остатков «Ён Ха Юн» внутри нее.
Она не могла сказать, что скорбит, но ее переполняла скорбь о маленькой, только что разбившейся жизни.
Картины здесь были кульминацией жизни Вайолет и Ён Ха Юн — разбитые на куски, снова собранные вместе, смешанные друг с другом и, таким образом, нарисованные.
И все же эти картины ощущались так, будто они принадлежали незнакомцу.
«Недаром люди говорят, что из-за этих картин меня могли когда-то отдать под суд ведьм».
Вайолет горько улыбнулась, вспоминая все слова, шептавшиеся за ее спиной людьми, видавшими ее картины.
В таком случае лучше было вернуться к своим корням и рисовать, как она всегда и делала. Вайолет тоже это знала.
Однако было легче сказать, чем сделать.
С тех пор, как к ней вернулись воспоминания о прошлой жизни, Вайолет изменилась. Вместо плавного слияния двух личностей от самого существования «Вайолет С. Эверетт» возникало ощущение несоответствия.
И пока у нее были воспоминания о Ён Ха Юн, она ничего не могла поделать, кроме как чувствовать, что она стала чужой самой себе.
Незнакомка.
Как только Вайолет это осознала, ее охватило чувство одиночества. Непонятные эмоции грызли ее, и в самом конце все, что осталось, — это темная бездна.
Вайолет поняла, что никогда не сможет стать частью этого мира полностью.
«Он не мой, я здесь никогда не была».
Она никогда не сможет слиться с этим миром. «Воля» Вайолет больше не будет полностью принадлежать ей.
Вайолет заботилась о своих людях, но, в конце концов, она всегда и будет идти с ними по параллельной линии. Она не сможет заставить себя принять этику и законы этого мира, но ей придется существовать с этими жалкими и незначительными воспоминаниями, проживая в теле герцогской леди.
Дошло даже до того, что невозможно было понять, принадлежали ли ее картины «Ён Ха Юн» или «Вайолет».
Может из-за ее волнения, или потому что приближался рассвет, но Вайолет говорила это серьезно.
Размышляя обо всем ее беспокоившем, Вайолет больше не могла рассматривать этот вопрос как простое нытье.
Поскольку она не могла уснуть глубоким сном с темного вечера и до позднего утра, первым, что Вайолет сказала Мэри, было:
— Пойдем в магазин товаров для рисования.
Мэри удивилась.
И подумала про себя: «Что происходит с Миледи? Не верится, что она выходит из дома два дня подряд».
В любом случае Мэри считала, что это хорошо, поэтому быстро сообщила Роэну эту новость.
Услышав об этом до того, как смог позавтракать, Роэн засмеялся и ответил.
— Нет.
По словам Роэна, любые выезды следует назначать заранее, поскольку все они проходят по определенному графику. В результате, к своему огорчению, Вайолет стала слушательницей одной из лекций Роэна: если будешь действовать импульсивно и бесцельно, твоя жизнь обязательно разрушится!
— Не имеет значения. Я все равно ничего не делаю, и чем бы я ни занималась, в мои дела будут совать свой нос и вынюхивать всякую сплетню, несмотря ни на что.
— Даже так. Нельзя.
Вайолет бросила на него явно раздраженный взгляд.
Роэн вздрогнул. Однако он стоял на своем и не сдавался.
Этот чертов контролирующий фрик.
Прежде чем Вайолет успела возмутиться еще раз, Каирн первым заговорил.
— Ага, а я с ней согласен. Разве не все равно? Честно говоря, нет никакой разницы, выйдет ли сестра гулять или работать. Разве ты не рисуешь дома, потому что больше тебе нечего делать? Кого волнует, если ты будешь баловаться, когда захочешь?
Это звучало так, будто он встал на ее сторону, но в то же время довольно бесцеремонно. В любом случае ты не работаешь, так что развлекайся в свое удовольствие.
Не говоря ни слова, Вайолет ущипнула младшего брата.
— Ай! Эй, я же помогаю тебе! — Каирн вскрикнул от гнева.
— Ты не можешь выйти, и это конец разговора. Вайолет, подумай о своем положении. Ты не можешь просто идти куда хочешь и когда хочешь.
— Кстати, я думал, ты хотела, чтобы тебя заперли дома.
— Я займусь организацией официальной прогулки, так что подожди несколько дней. Если хочешь выйти инкогнито, это я тоже могу организовать.
— Тьфу, серьёзно, у всех в этой семье проблемы с темпераментом… Не важно! Сестра в любом случае не поднимает шума в высшем обществе, и вряд ли сегодня что-то произойдет. Или, дай угадаю? Ты завидуешь, что я могу отправиться на прогулку с сестрой вместо тебя?
— Вижу, ты любитель болтать. И все же может произойти много неожиданностей.
— Я все равно пойду с сестрой, так что проблем не возникнет.
— Ты — самая большая проблема.
Разговор потек, как вода, и тема, естественно, сменилась на следующую.
Честно говоря, Роэн не ошибался.
Однако Вайолет была раздосадована.
— Уууу, ладно, ладно. Давай напишем соглашение или что-то подобное. Можешь выгнать меня, если я вообще создам какие-либо проблемы. Звучит же достаточно хорошо? А? Просто дай мне один меч и вышвырни меня. Но! Даже если мы напишем такой контракт, я все равно не буду устраивать никаких инцидентов!
— …Хм.
Каирн говорил со всей искренностью. В этот момент он кричал за себя, а не за Вайолет.
В голове Вайолет пронеслась мысль.
«Если тебе дать меч и вышвырнуть, мне сдается, что ты подашься в наемники».
Роэн же выглядел так, будто думал о том же.
http://tl.rulate.ru/book/72429/3330054
Использование:
