В настоящее время у императора нет ни принцессы, ни принца. Принцесса появилась у императрицы только два года спустя, в год, когда мне исполнилось двенадцать лет. Поскольку у императорской семьи нет прямого наследника, самым высокопоставленным ребенком моего возраста считается Эмиль Каликст, единственный сын герцога Каликста, рожденный от принцессы Ровелин. Несмотря на его благородное происхождение, люди больше предпочитали Растейна из дома Лукрециусов или Хильдреда, сына маркизы Раймон, чем Эмиля.
Суровые и проницательные взгляды оставались неизменными. Это было связано с поступками Ровелин Кастоне, матери Эмиля. Даже во время празднования дня рождения десятилетней дочери маркиза сборища обычно кол подготовки были сосредоточены на взрослых. Я, как почетный гость, получала подарки в большом банкетном зале, а потом повела детей в пустую гостиную, которую подготовила в игровую комнату для наших особых гостей. Дети, собравшиеся в возрасте девяти-десяти лет, группировались по двое или трое, но только Эмиль остался один, уединившись у окна.
Его золотистые глаза встретились с моими, и я попыталась улыбнуться, но его выражение лица не совпадало с моим. Возможно, лучше было бы подойти к нему напрямую. Но, сделав несколько шагов, я вдруг остановилась. Застенчивый голос поздравил меня:
— Гм, леди Ланкастер… Поздравляю вас с десятым днем рождения.
Это была Валенсия из дома графов Бьютт. Хильдред Реймон, стоявший позади нее, кивком приветствовал меня. Я знала, что ее сюда прислали нарочно. С весёлой улыбкой я ответила:
— Спасибо, леди Батт. Я рада, что вы пришли сегодня.
— О, это пустяки. Я давно хотела познакомиться с вами, леди Ланкастер. Мои родители всегда высоко отзывались о маркизе и маркизине Ланкастер и говорили, какая вы исключительная.
Я много слышала об её родителях до их гибели. Велсия Ланкастер сыграла важную роль в разоблачении злодейки и завоевала доверие нынешнего императора, который тогда был наследным принцем. Они также способствовали правосудию, отправив Ровелин на виселицу. Несмотря на их славу, бремя ожиданий легло и на меня.
— Да, с Эмилем было похоже.
Смотря в прошлое, я понимала, что у нас с Эмилем много различий, но и сходства тоже.
— Я не такой экстраординарный, как мои родители. Ты разочаруешься, узнав, что я всего лишь обычный человек?
— Простите? Н-нет! Это неправда! Я бы никогда! Кроме того, леди Ланкастер, вы далеко не обычная...
— Спасибо! Я хотела бы подружиться с вами, леди Батт.
Я знала, что Валенсия пыталась сказать, но просто улыбнулась, делая вид, что не понимаю её. Она покраснела от радости, когда я сжала её руки, как возбужденный щенок.
— Я… Я тоже хотела подружиться с вами, леди Ланкастер.
Лед был сломан… Другие дети, бросавшие взгляды в нашу сторону, начали приближаться, заинтригованные нашим общением.
— Ты это видела, Хилдред Реймон?
Хильдред был чувствителен к своему положению. Он прекрасно понимал, что если внимание переключится на Эмиля, все взгляды общества разделятся между ним и Растеном. Почему это всегда так происходило? В младшем возрасте это нормально — тягаться за вниманием родителей. Подобно тому, как Хильдред стремился изолировать Эмиля ради своего статуса, я планировала естественно интегрировать Эмиля в общество.
— Может, пойдем поедим пирог, вместо того чтобы просто стоять здесь?
Торт! Внимание детей быстро переключилось на перспективу лакомства. В этот момент двери распахнулись, и шеф-повар вошёл с гигантским пятиярусным тортом.
— Давайте наберемся терпения хотя бы на мгновение, — сказал шеф-повар с широкой улыбкой, нарезая торт. Дети вокруг издали восхитительные звуки "Вау".
Я краем глаза взглянула на Хильдред, а затем подошла к Эмилю, который по-прежнему сидел в одиночестве.
— Здравствуйте, лорд Каликст?
Он повернул голову. Его глаза искрились, как золотистые металлы. Когда наши взгляды встретились, я неожиданно встревожилась, а сердце забилось быстрее. Воспоминания о нашем прошлом нахлынули на меня: от тайного побега, чтобы увидеть фестиваль, до его извинений.
Эмилю было всего десять лет, и он смотрел на меня с удивлением, в то время как я скрывала собственное смятение, подавляя желание спросить его:
— Как ты мог убить людей, которых я любила?
Почему ты здесь?
Его вопросительный взгляд, полный эмоций, был более красноречивым, чем тысячи слов. Я как будто могла прочитать его мысли. Десятилетний Эмиль всегда казался одиноким и хрупким, вызывая в памяти свои страдания, связанные с поиском принадлежности.
Я хотела бы утешить его, но истинная любовь к Эмилю была только у моей матери, а я испытывала к нему лишь поверхностные чувства.
— Может, моё желание сделать Эмиля счастливым причинит больше вреда, чем пользы, — заволновалась я.
Хотя он был мне дорог, я не могла рассматривать его как члена семьи. Даже сейчас я обращалась к Эмилю только ради того, чтобы избежать будущего, в котором могут погибнуть мама и папа.
Мне казалось, что я собираюсь сделать что-то непростительное с этим маленьким мальчиком. Но я не могла так думать. Я должна была предотвратить это будущее, несмотря ни на что. У меня не было выбора. Если я этого не сделаю, он может снова причинить боль моей семье. Вместо того, чтобы соглашаться с сомнениями Эмиля, я протянула ему руку.
— Может, пойдем вместе поедим пирога?
Я протянула руку, но Эмиль, похоже, не смог ее взять. Он уставился на меня, как будто задавался вопросом: что это?
— Вместе? — спросил он наконец.
— Ты не хочешь?
— Нет, дело не в этом, но...
Я первой взяла его за руку и сказала:
— Тогда пошли.
Пока я шла впереди, его рука следовала за моей, будто он знал дорогу.
Шеф-повар ушел, выполнив свою работу по разделке торта, оставив лишь нескольких слуг. Когда мы с Эмилем вернулись, дети замерли в ожидании. Они смотрели на Эмиля с недоверием, ведь за ним тянулась плохая слава из-за поступков Ровелин. О нем ходили искаженные слухи — от того, что Ровелин стал демоном и заставлял Эмиля мучить детей, до слухов о том, что он ел людей.
Эта репутация сильно повлияла на восприятие Эмиля. Ребенок, держащий вилку, вдруг икнул. Я заметила, что он напуган.
Вдруг атмосфера, полная радости от поедания торта, мгновенно изменилась.
Эмиль хотел что-то сказать, но закрыл рот и попытался вырваться из моего захвата.
— Все в порядке, — успокоила я его.
— Все… в порядке?
Я сделала вид, что не понимаю, почему дети так напуганы.
— Моя мама сказала мне дружить с лордом Каликстом.
Эти слова не были пустыми. Герцог Каликст никогда не позволял Эмилю гулять на улице. Хотя он и прятался от людей, после первой встречи на мои именины мама иногда привозила Эмиля к нам на несколько дней. Каждое его посещение было результатом долгих переговоров с герцогом, который, в обмен на время, которое Эмиль проводил у нас, требовал какие-то уступки, например, контроль над шахтами или политические решения.
— Я слышал, что лорд Каликст закончил чтение Священных Писаний Эвении и переходит к следующему уроку, Священным Писаниям Клаузевица.
Священные Писания были известны не только в империи Кастоне, но и по всему континенту. Их делили на книги, названные в честь святых, отражая разные исторические эпохи.
Я держала Эмиля за руку обеими руками, и в глазах детей загорелся интерес, когда они услышали о его знаниях.
— На самом деле это не так уж и впечатляет...
— Но даже я еще не дочитал все это. Лорд Каликст - единственный здесь, кто смог изучить Священные Писания Эвении.
Неудивительно, что такие тексты обычно изучали дети до пятнадцати лет. Здесь же детям было около десяти или двенадцати. В их возрасте Хильдред, скорее всего, уже добрался до конца Священного Писания, но еще не успел его закончить. Я же, будучи пятью лет, уже прошла через все это. Это был мой маленький секрет.
— А вы, случайно, тоже говорите по-северноровански?
— Я немного говорю...
— Я тоже только недавно начал учиться. Кто ваш учитель?
— Просто... сам по себе...
Эмиль, скорее всего, не мог раскрыть, что его учитель из Северной Рованы не принадлежит к благородным кровям.
Я восхищалась Эмилем за его умения и делала это несложно, особенно учитывая, что мой отец хвалил меня за малейшие достижения.
— А как насчет истории?
Я задавала вопросы, подстрекая детей к ответам. Потом я решила сделать шаг вперед.
— Ты хотел бы подружиться со мной?
— Это...!
Вдруг Валенсия встала, и на ее лице появилось смущение. Эмиль выглядел потрясенным, как будто только что услышал нечто удивительное. Кончики его ушей покраснели.
— Друзья...?
Эмиль оглядел других детей, явно растерявшись. Он всегда избегал общения.
— Ты не хочешь?
— …
— О, так ты не хочешь...
— Н-нет, дело не в этом...
Я искренне улыбнулась ему, получив одобрение.
— Спасибо тебе!
В этот момент Валенсия, заикаясь, прерывисто произнесла.
— Н-нет, ты не можешь! Т-ты не должен быть с леди Ланкастер.
— Разве я недостаточно хорош...?
— Дело не в этом, но, видите ли, лорд Каликст...!
— Потрясающе! Ты так не думаешь?
Это заявление вызвало небольшую панику. Другие дворяне могли не знать, но сам факт, что Эмиль родился в этой семье, не оставлял сомнений в его статусе. Ровелин, хоть она и считается злодейкой, была принцессой. Это бесспорно. Даже если Эмиль не претендент на трон, он не лишен императорской крови.
Я на мгновение отпустила его руку и почувствовала, как она слегка дернулась. Если бы я упомянула о его происхождении, дети могли бы вспомнить обо всех предрассудках, связанных с ним. Я хотела, чтобы Эмиль почувствовал себя среди них, без оценок.
— Валенсия.
— Да, леди Ланкастер...
— Ты согласилась дружить со мной.
Валенсия была в недоумении от моего поддразнивающего тона.
— Друг — это друг.
— Я не понимаю...
— Так, Валенсия, теперь ты друг лорда Каликста.
Я нарочно сделала акцент на слове "друг".
— Л-леди Велсия...
— Я... я...
Эмиль повернулся ко мне, глядя на Валенсию, и выглядел неуверенно. Валенсия тоже смущена. Я заморгал ей, будто спрашивая: "Ты хочешь быть моим другом или нет?"
Не в силах отказаться, Валенсия колебалась, но в конце концов заговорила первой.
— Ах... эм, пожалуйста, зовите меня Валенсией.
— Конечно...
Пока двое детей, под давлением сверстников, становились друзьями, я с радостью обратила внимание на остальных детей.
— Есть ли кто-нибудь еще, с кем ты хотел бы подружиться?
http://tl.rulate.ru/book/52751/4809292
Использование:
