Ранее я назвал Хинамидзаву деревней, но в сравнении с Ягоути она казалась настоящим городом.
— Мне раньше не доводилось бывать здесь. Надо же, какое пустынное место… Тут люди-то живут?
— Раньше жили. Видел же, мы недавно мимо развалин проходили. Тут уже давно всё заброшено.
Вокруг лишь лес да поля. Изредка встречавшиеся прогнившие и поросшие плющом хижины красноречиво свидетельствовали о том, что человеку здесь больше места нет. В тишине были слышны лишь шум листьев, покачиваемых прохладным ветерком, да хор цикад, словно оповещающих незваных гостей о том, что здесь их священная земля.
Всё это навевало мысли о великолепной природе, с воздухом еще более чистым, чем в Хинамидзаве, но из-за того, что вокруг было ни души, становилось немного одиноко и тревожно.
— Здесь и фонарей почти нигде нет-с, так что ночью очень темно и страшно. К тому же ходят слухи, что здесь живут бродячие собаки.
— Детям ночью в такую глушь ни в коем случае нельзя.
— А-ха-ха-ха, действительно. Возможно, стоит уже повернуть обратно. Условие наказания, думаю, ведь можно считать более чем выполненными.
— И правда! Если потеряемся в горах в таком идиотском виде, то потом от позора всю жизнь не отмоемся.
Судя по всему, даже если и идти дальше, пейзаж останется таким же, или даже будет становиться всё более печальным и одиноким. Удлинившиеся и потемневшие в наступивших сумерках тени добавили к атмосфере уныния еще и нотку страха.
Хор цикад становится громче, словно предостерегая нас, что далее находится земля, на которую человеку ступать не следует. Удивительно, какое отталкивающее впечатление может производить место лишь из-за отсутствия хоть какого-то упоминания жизни.
Да и наше «наказание» на самом деле всё-таки развлечение, суть которого заключается в вызове у участников чувства стыда по мере того, как они пересекаются с жителями деревни. Если вокруг никого нет, то идти дальше неинтересно.
— Раз так, давайте возвращаться! Вернёмся домой до темноты.
Все кивнули, соглашаясь с предложением Рэны.
— Ну что, значит, возвращаемся? Экспедицией в далекий Ягоути все уже сполна насладились. Дальше же всё равно ничего нет?
— Есть заброшенный карьер.
— Карьер?
— Место, где какая-то компания, занимающаяся цементом, набирала сырье для производства — песок и гравий. Правда, компания вроде как уже довольно давно развалилась, так что там сейчас никого нет.
— Заброшенный безлюдный карьер в такой глуши… Угу! Звучит интересно. Хотелось бы сходить туда, как выдастся время.
— Не надо. Хорошим мальчикам к карьеру приближаться запрещается.
— Да, не стоит. В брошюрке про летние каникулы тоже было написано, что ходить нельзя.
— Хе-хе-хе! Да чем больше мальчикам говорят, что куда-то ходить нельзя, тем больше им хочется туда влезть. Интересно же звучит. А, Рэна? Может, там ещё одна гора сокровищ, не меньше, чем у дамбы!
— Ха… Хау! Новая гора сокровищ! Тогда Рэна тоже хочет сходить!
— Ммм… Идти или не идти — ваше дело, конечно, но я бы не советовала. Там ведь, говорят, «яма» есть…
— Яма? Что еще за яма, волчья, что ли? Сатоко, тебе горы мало было, ты еще и в карьере ловушки расставила?
— Я тоже слышала про эту яму… Но действительно ли то, о чем говорят, правда?
Своим вопросом я намеревался как обычно подколоть Сатоко. Чтобы она огрызнулась, мы бы немного повздорили, и на том всё и кончилось. Но реакция Сатоко в этот раз оказалась неожиданной. Необычно слабой… подозрительной.
— Я тоже слышала, что там есть яма. Мне кажется, не стоит туда ходить. — Сказала Рика-тян, вместо ответа на вопрос Сатоко. В её выражении лица тоже не было видно ни малейшего намека на несерьезность.
Переведя взгляд на Мион, я обнаружил, что и у неё выражение стало каким-то подозрительным… Видимо, мы с Рэной не в курсе чего-то, о чем знают все остальные.
Получилось так, что у нас, нарядившихся в странные костюмы, и, еще недавно полушутя переговаривающихся, в один миг вдруг начисто пропало какое-либо выражение лиц. И Мион, и Сатоко, и Рика-тян говорят про какую-то «яму»… Что бы это могло быть? Наверное, яма она яма и есть. Но что-то в это слове звучит зловеще, когда об этом говорят они…
— А? Что-что? Мии-тян, что за яма?
— А, ну да. Рэна и Кэй-тян ведь не знают… Говорят, что в карьере где-то «яма» есть.
— Так что это за «яма»-то? Явно ведь не то, что кто-то простой лопатой раскопал ведь?
И я, и Рэна понимали, что в звучании слова «яма», произносимом всеми остальными, скрыт какой-то особенный смысл. И из выражений на их лицах (вернее, из их отсутствия) понемногу становилось понятно, какого рода это значение. Иными словами, говорить об этом, видимо, считалось не самой хорошей приметой.
— Я про «яму» не очень много знаю-с… Правда ли это?
— Я маленькая была, так что плохо помню. Знаю лишь, что в свое время в деревне это было нашумевшей историей.
— Эта история связана с проклятием Оясиро-сама, так что разговоры о ней до сих пор остаются чем-то вроде табу…
— Эй, вы только нас с Рэной решили оставить в неведении? Интересно же звучит, расскажите мне тоже!
— Проклятие Оясиро-сама… Значит, в этой истории люди умирают?..
— Говорят, двое погибли.
— Я тоже была юна, так что мало что знаю-с… Но вообще это что-то вроде страшилки.
Молодые люди моего возраста обычно любят мистические истории, связанные с проклятиями. Интересна их оторванность от реальности и невозможность проверить, случилась ли история в действительности. Начинаются они, как правило, с того, что рассказчик заявляет, что сам эту историю услышал от кого-то вроде младшего или старшего брата своего друга. Однако, похоже, что случай, о котором сейчас идет речь, не относится к числу подобных глупых историй…
— До сих пор помню… От мысли, что тогда, возможно, в яму могла упасть именно я, становится иногда очень страшно.
В словах Мион чувствовалось, что она действительно видела всё своими глазами. Похоже, история о «яме» — не какая-нибудь детская страшилка, взявшаяся из ниоткуда, а реальный случай, произошедший несколько лет назад в Хинамидзаве.
Похоже, в деталях эта история известна только Мион. Поразмышляв некоторое время, стоит ли ей рассказывать об этом, она всё же начала говорить.
— Сколько же лет назад это было? Не помню точно, сколько мне тогда было лет. Наверное, где-то шесть или семь лет назад. В то время еще Война за дамбу была в самом разгаре. Хотя для взрослых она была конфликтом, для детей же была чем-то вроде праздника. Когда звали, то и пошуметь можно было, и камни покидать, но и это не каждый день. Дети, так же, как в нынешней Хинамидзаве, бегали играть в поля и горы.
В один из таких дней компания, владевшая карьером в горной глуши у Ягоути, прекратила свое существование, и добывающие работы были остановлены.
— По слухам, добрый, но наивный директор компании был обманут. Он согласился быть поручителем для своих молодых сотрудников, которых любил, словно собственных сыновей… А они, говорят, после этого все сразу исчезли. Директор был добряк и оптимист. Наверное, его в жизни еще никогда не предавали. Да еще задолженность, говорят, была на огромную сумму, так что это усугубило его душевную травму.
Поручитель — человек, который обязывается заплатить долг вместо самого должника в случае, если тот вдруг не окажется способным сделать это самостоятельно. Так что вполне очевидно, что обычно никто не соглашается быть поручителем. Так же почти не бывает добряков, которые соглашаются взять на себя ответственность за чужой долг безвозмездно.
Однако при взятии денег в долг в подавляющем большинстве случаев требуется поручитель. Поэтому желающие занять денег сбиваются с ног в поисках человека, который согласился бы стать поручителем. Обычно просят родственников. Что-то вроде: «Долг я сам отдам, а Вы только имя свое напишите».
Но в мире есть и плохие люди. Такие, которые умело уговаривают своих товарищей стать поручителями, одалживают большую сумму денег и скрываются без следа. Коллекторы же не тратят усилия на поиски сбежавшего должника. Они вламываются к обомлевшему поручителю и требуют его вернуть всю сумму долга.
Добряк же, доверившись должнику и согласившийся стать поручителем, получив требование вернуть деньги, терпит не только финансовый ущерб, но и ущерб моральный, будучи преданными тем, кому доверял.
— Кажется, тот директор совершил самоубийство, да?
— Не совсем. Самоубийство ведь долга не отменяет. Если самому убиться, то ответственность за долг переходит к оставшимся членам семьи, и страдать будут они.
— Получается… Групповое самоубийство?.. — пробормотала Рэна с печальным выражением лица. И она была абсолютно права.
— Он убил свою жену и маленького ребенка в домике для рабочих внутри карьера, облил все керосином и сжег себя заживо.
— Ну и история… Правду говорят, что нельзя без раздумий соглашаться быть поручителем.
— Но Рэна всё равно думает, что убиваться всей семьей — неправильно… Конечно, жить в долгах, наверное, очень трудно… Но я думаю, что вместе с семьей это можно преодолеть. Но всей семьей выбирать смерть… Рэне от этого грустно.
Она печально потупилась. Несчастье семьи директора, согласившегося стать поручителем для своих подчиненных, которым он доверял, словно своим сыновьям и из-за этого обанкротившегося… Хоть это и приключилось с кем-то, кто не имеет к нам никакого отношения, история всё равно невыносимая.
— Погодите-ка, Рика-тян же сказала, что погибли двое? А, по вашим словам, получается, что трое.
— А, прости-прости. Эти трое к «яме» отношения не имеют. В общем, из-за самоубийства директора карьер закрылся и обезлюдел.
В самом начале ходили слухи, что на месте самоубийства скитался неупокоенный дух директора, но для детей, жадных до новых мест для своих игр, безлюдный карьер был чрезвычайно интересен. В нем было особое очарование, словно в новом, никем не изведанном материке.
Вскоре дети заговорили о том, не стоит ли им туда сходить. И несколько смелых мальчишек, не веривших в призраков, решили это сделать.
Предвкушая новую игровую площадку, они направились на велосипедах вглубь Ягоути. На территорию карьера никому заходить не доводилось, но примерное его устройство все знали: горы из песка и гравия, ленточный конвейер и большой механизм, похожий на силосную башню, бульдозер и блочный домик для рабочих. Все это лишь ещё больше вдохновляло мальчишек на игру.
Ворота в карьер были плотно закрыты, но для выросших в деревне мальчишек проникнуть туда не составило никакого труда.
— Ух ты! Звучит весело. Если бы не история с самоубийством, то лучше места и не сыскать! А вы там бывали?
— Мии… Нет, не доводилось.
— Я ведь историю о «яме» слышала-с… По своей воле не стала бы к этому месту приближаться.
— А я была. Вернее, я даже была среди тех мальчишек, о которых сейчас рассказываю.
— Ха-ха-ха, как это на тебя похоже, Мии-тян!
— А то! К тому же я тогда сама была совсем как мальчишка. Чаще с ними играла, чем с девочками. Так что предложение пойти играть в карьер, естественно, дошло и до моих ушей. Ну а я с радостью ухватилась за эту возможность!
Перебравшись через ограду, парни увидели перед собой новую игровую площадку — заброшенный карьер. И тут же начали совещаться, во что им следует поиграть.
Изначально они планировали сначала просто осмотреться, но, обнаружив случайно подходящую пустую жестяную банку, решили поиграть в кангэри. Кангэри немного похоже и на прятки. А когда прячешься, можно исследовать территорию, так что убиваешь двух зайцев одним выстрелом.
— Ха-ха-ха-ха, кангэри, значит! Это так захватывающе. Как прекрасна напряженная атмосфера, словно ты в шпионском экшене, в котором участники, избегая взгляда водящего, пытаются добраться до банки!
— Вот, ты тоже понимаешь, Кэй-тян! Если есть, куда спрятаться, и в целом пространство достаточно большое, то играть очень весело. Можно сказать, что карьер в этом смысле просто идеальное место. Ну так вот, мы назначили водящего через «камень-ножницы-бумага», и разбежались в разные стороны прятаться. Только вот… Сначала никто этому не придал значения, но у всех с того момента, как мы забрались на территорию карьера, было странное ощущение, что что-то не так.
— Ощущение?
— Ага. Запах. Как бы это сказать… Как будто запах подгоревшего яйца из бульона Одэн. Не сказать, чтобы аппетитный.
— Запах подгоревшего яйца… Запах серы, что ли?
— Да, точно. Наверное, так и называется. Вот такой запах там стоял, хотя и очень слабый.
— Серой ведь обычно поблизости от кратеров вулканов пахнет, так? Получается, что и из карьеров пахнет?
— Как знать… Сама сейчас уже не понимаю. И вообще не помню, чтобы когда-то этот запах ощущала, кроме того раза. Я после этого случая еще несколько раз в Ягоути ходила, и к самому карьеру приближаться приходилось, но этого запаха с тех пор ни разу не чувствовала… Если подумать, то он только тогда там и стоял.
Но для мальчишек это странное ощущение не было чем-то, что могло перевесить возбуждение от нахождения новой игровой площадки. Все решили, что странный запах на промышленном объекте — дело естественное, и никто особо не задумывался.
Ведущий в кангэри[1] считает до ста, пока остальные прячутся. Излишне отдаляться от банки не имеет смысла, так что всем хочется найти место поудачнее, в котором можно спрятаться. Вместе с тем можно и новую игровую площадку исследовать.
Возбужденные мальчишки разбежались по территории карьера. Сменив несколько раз ведущего, забираясь и прячась во всех возможных местах, они выжали из карьера всё, что могли.
Но весёлое время, доступное только детям, оказалось, как это часто бывает, грубо прервано скучными взрослыми.
— И тут, откуда ни возьмись, с офигенно грозной рожей, выбежал какой-то дядька, рабочий, наверное. Ну, мы-то еще до того, как он рот открыл, представляли, что он скажет! «Козлы мелкие, тут вам не игровая площадка!» — что-нибудь в этом духе.
— Ха-ха-ха, настоящий «демон»[2] появился! Ну а вы что? Бросились, наверное, врассыпную?
— Ага! Ведь если бы мы попались, наверняка получили по полной! У него такая рожа была — сразу понятно, что парой тумаков тут не отделаешься. Хотя если подумать, то ничего удивительного, конечно. Это ведь в самый разгар Войны Дамбы было. Говорят, что атака на офис дамбы спровоцировала то, что дети стали проказничать и на промышленной площадке, не имеющей к делу никакого отношения. Так что можно понять, почему у него был такой грозный вид.
Так что мальчишки разбежались в мгновение ока. Некоторые — строя рожи или кидая камни. Выбравшись за территорию карьера, каждый сел на свой велосипед и на полной скорости умчался восвояси.
Пока убегали, было не до смеха, но, когда поняли, что смогли унести ноги, расхохотались, и решили, что это было не более чем забавное приключение. Один даже высказал мысль — не пойти ли еще и на следующий день, чтобы подшутить над тем дядькой. Но кто-то сказал, что карьер к дамбе никакого отношения не имеет, поэтому если там проказничать, то не избежать наказания от взрослых, так что решили, что стоит подождать, пока всё успокоится.
К тому же наверняка у того рабочего в воскресенье выходной, как в лесничестве. Так что все сошлись на том, что карьер можно сделать площадкой на один день в неделю — воскресенье.
— Но Мион-сан, какая-то немного странная история. Карьер ведь обанкротился, закрылся и там никого не должно было быть-с, ведь так? Отчего же там вдруг человек оказался-с?
— Хммм… Ну, я тоже не совсем понимаю, но даже если компания обанкротилась, служащие-то всё равно ещё есть… Тот, кто с имуществом разбирается, там… Внешний управляющий? Ну и ли кто там. В общем, это мы сами по недалекости своей почему-то решили, что там никого нет.
К тому времени, когда мальчишки вернулись в Хинамидзаву, уже было совсем темно. Были и те, кому строгие родители не разрешали гулять допоздна, так что по прибытии все разошлись по домам.
Но, по правде говоря, в это время уже были пропавшие.
— На самом деле… Мы ведь после того, как сбежали от того разозлившегося дядьки-служащего, не все вместе возвращались.
— То есть уже тогда кто-то отсутствовал…
— Мы же всё-таки были детьми. Мы и подумать не могли, что человек может пропасть. Так что решили, что, либо они убежали в другую сторону и вернутся в деревню позднее нас, либо, наоборот, так ловко унесли ноги, что давно уже дома. Ну, или их поймали, и теперь бранят на чем свет стоит. В любом случае, мы были уверены, что на следующий день встретимся в школе, так что ни о чем не подозревали.
— Пропали без вести, получается?
— Говорят, что они попали под проклятие Оясиро-сама… И их похитили демоны.
— Такая история, что и не поймешь, ложь или правда-с… Это вроде местной страшилки. Ведь даже имени того пропавшего господина неизвестно.
— Да нет, известно. Его родители и сейчас в Хинамидзаве живут, просто все по доброте душевной делают вид, что обо всём забыли… Я и сама ведь с ним играла когда-то. Так что я до сих пор отлично помню и фамилию его, и имя… Но… Для тебя, Кэй-тян, и тебя, Рэна, обозначим его на всякий случай как N-куна.
Той ночью в доме моего друга зазвонил телефон — это звонили родители N. Оказалось, что он к тому времени всё ещё не вернулся. Мы все возвращались по отдельности, так что никто не знал, с кем именно он возвращался. Поэтому его родители звонили домой ко всем, кто ходил вместе с ним играть. В результате выяснилось… что среди нас нет ни одного человека, кто возвращался вместе с N.
А ведь мы точно развлекались вместе с ним. Вместе играли в кангэри, и он даже ведущим был. Маленьким и проворный, мог прятаться в узких щелях и тенях, и точно в нужный момент выпрыгнуть из укрытия прямо перед носом у ведущего и пнуть банку, что неоднократно и проделывал.
— А может, он просто так хорошо спрятался, что не заметил, как пришел дядька и все убежали? Есть же популярное издевательство: оставить одного ведущего, а самим разойтись по домам.
— Да, это ужасно раздражает! Хотя те, кто так поступил, конечно, на следующее утро получили бесплатные билеты на парад ловушек Ходзё Сатоко, продолжительностью в неделю-с!
— Ни-па☆
— Да, в тот раз ведь даже Рика меня оставила и ушла домой! И я тебе за это ещё не отплатила!
— Ми-ми! А-ха-ха-ха☆
— Наверное, так и было. N волею случая хорошо спрятался, и не видел, как пришел дядька и всех спугнул. Карьер ведь большой, так что это вполне вероятно.
— А Рэне это кажется странным…
— Почему?
— Ведь кангэри такая игра, где нужно незаметно для ведущего подойти к банке и запустить её подальше, да? Так что надо постоянно следить за передвижениями и ведущего, и банки. Даже если предположить, что он упустил тот момент, когда все пустились наутек, он всё равно сразу бы заметил, что рядом никого больше нет.
Похоже, анализ Рэны соответствовал действительности. Мион, тихо кивнув, ответила:
— Именно так. Даже не видя, как все убегали, в ближайшие пять минут он всё равно бы заметил, что все ушли.
— По-моему, если N сам водил в это время, то мог и не заметить.
— Водил тогда не он. Я помню, кто был ведущим в последний раз. Совершенно другой человек.
— Тогда… По логике вещей, надо думать, что N, заметив, что игра окончена, решил возвращаться домой сам.
— Да, и естественно было бы подумать, что с ним что-то случилось по дороге. Думаю, вы и сами уже заметили: тут в округе почти нет фонарей. Поэтому его родители решили, что у него, возможно, сломался велосипед, и он теперь сидит где-то там, один, в темноте и ужасе. Так что его отец решил съездить на машине до карьера.
Была возможность, что они могли разминуться, и N вернулся бы домой. Поэтому мать, проводив отца, решила подождать. Но получилось так, что это прощание с отцом стало последним.
— Э? Так что же, отец тоже не вернулся, что ли?!
— Ага. В итоге до утра от них было ни слуху, ни духу. Поэтому мать, подумав, что наверняка случилось что-то ужасное, сразу сообщила в полицию. И их сразу нашли.
Машина с N и его отцом была обнаружена в болоте, по дороге из Ягоути в Хинамидзаву. Внутри, кроме них самих, был велосипед N-куна. Исходя из этой ситуации, был сделан вывод, что отец, благополучно встретив сына, возвращался домой, но не справился с управлением, и автомобиль упал в болото.
— Печальная история. Ведь он как раз нашел потерянного ребенка. И чтобы по дороге домой такое случилось…
— И вот тут-то история принимает странный оборот, да? Кажется, место происшествия было совсем недалеко от карьера, так?
— И что в этом странного?
— Так ведь отец поехал на машине искать сына довольно поздно-с. Уже совсем темно было. Получается, что N всё это время был в карьере?
— А… Ну это… Может, когда он попытался убежать, у него вдруг велосипед сломался!
— Да нет, с велосипедом, который нашли в машине, ничего такого вроде бы не было.
— А может, его тот дядька всё-таки поймал и устроил ему выволочку? И тут как раз и отец приехал.
— Чтобы вот так вот, допоздна, читать ребенку нравоучения? Как-то странно-с.
— Да уж…. Если уж вокруг такая темень, то и тот мужик из карьера, наверное, не отправил бы его одного. Скорее позвонил бы домой, сказал, чтобы за ребенком пришли.
— Теперь странная часть истории! После этого в результате расследования полиция выяснила, что в тот день в карьере никого не должно было быть! А этого быть не может! За нами ведь тот стрёмный мужик погнался! То есть люди там были!
— Тише, Мион, успокойся… Наверняка ведь какая-нибудь ошибка? Раз вы все его видели, очевидно, что там правда кто-то был.
— Мион-сан, прости, но ходят слухи, что мужчина, которого вы видели, возможно, на самом деле привидение.
— Да быть такого не может! Разве может привидение настолько тяжело ходить, что когда бежит, аж чувствуется?! Хмм, хотя… Форма у него действительно была другая…
— Другая форма? О чем ты?
— Ну, не такая, как у сотрудников предприятия, которому карьер принадлежал… У того мужика она другая была…
После этого полиция провела беседу с представителями той фирмы. На неё были приглашены и мальчишки. Однако, цвет формы сотрудников отличался от цвета формы того мужика.
Выяснилось, что той расцветки, которую видели мальчишки, у формы этого предприятия нет вообще. По показаниям сотрудников же, им ни разу не доводилось видеть описываемого детьми человека, и не было известно о присутствии его в карьере.
— Ну и странная же история… Ну а кто тогда тот мужик-то? Неудивительно, что если кто-то выскакивает, как черт из табакерки, и начинает орать, чтобы вы убирались с территории, то ты думаешь, что это кто-то из сотрудников.
— Нам кажется, это всё-таки был кто-то из карьера. Но никто из сотрудников предприятия под описание не попадал.
— Хмм… Не знаю, может, всё-таки один из рабочих? Кто-нибудь из тех, кого представители предприятия, дававшие показания, лично не знали.
— Может быть… Как бы то ни было, личность того мужика неизвестна. В этот день ведь никого из компании там не было, так что и все здания, и ворота были заперты. Поэтому он наверняка, как и мы, перелез через ограду, и вряд ли мог бы проникнуть внутрь зданий… Хотя, чем больше об этом думаешь, тем менее естественно всё это выглядит.
— Может, вам таки показалось? N с отцом же благополучно встретились. Правда, странно, что он дотемна в карьере просидел…
— Ходят слухи, что N в яму провалился-с.
— В яму?
— Да… Если бы я сейчас о чём-то подобном услышала, подумала бы, что это бред какой-то… Только вот я эту историю услышала еще когда маленькая была, так что сейчас она мне совсем не кажется забавной…
— Опять вы про эту яму… Что за яма-то?
— Яма и есть яма. Правда, очень глубокая. Говорят-с, что до самого дна доходит, где демоны живут.
— По местной легенде, на дне болота Онигафути есть проход в мир демонов.
— Короче, по легенде о деревне Онигафути, глубоко под ней есть мир демонов, то есть ад. И поговаривают, что где-то есть та самая яма, и она — прямой проход туда.
— Опять непонятная история… Вы что, хотите сказать, что N через эту «яму» в ад провалился? Ну и бред…
— Похожие истории по всей стране есть, между прочим. Например, как военные проводили учения на пустыре, а когда всё закончилось, устроили перекличку, и одного человека не хватало. И сколько ни искали, не могли найти. Или как человек, отправившись в горы собирать травы, внезапно исчез. Причем произошло это вроде как прямо перед глазами его компаньона.
Из всех сверхъестественных явлений, истории, издревле передающиеся внутри Японии, являются истории о камикакуси[3]. Это загадочные явлении, при которых люди внезапно пропадают. Кстати, в Хинамидзаве эти явления называют оникакуси[4].
Эти истории могут принимать разные формы: человека похитили Тэнгу, или он провалился в дыру в пространстве и тому подобные. Однако, почти у всех них есть кое-что общее: ни самого человека, ни его труп никто не может найти. Он исчезает с лица земли абсолютно бесследно…
— Понятно. Значит, мир демонов под землёй? И демоны похищают людей через дыру, которая туда ведёт, поэтому и оникакуси?
— Как знать… Исторических корней этого слова не знаю. В общем, поговаривают, что в тот день в карьере, возможно, возникла такая «дыра», ведущая в ад… А N в неё случайно провалился. Я ведь говорила в начале, что в тот день там серой пахло. Похоже, этот запах стоял там единственный раз — именно в тот день.
— Говорят-с, что запах этот как раз из самого ада и доносится.
— Действительно, запах серы, можно сказать, один из символов ада. Пустоши недалеко от кратеров вулканов с лужами кипящей серы издавна уподоблялись адским пейзажам.
— А что, в карьере где-то есть источник серы?
— Нет конечно. Поэтому я этот запах и чувствовала всего один раз. С Хинамидзавой он никак не ассоциируется. Если к какому-нибудь вулкану сходить, то, может и почувствуешь.
Запах серы, которого не может быть в Хинамидзаве… Был ли он приглашением, попыткой завлечь неосторожного человека глубоко под землю, в мир демонов?
— Хм… Но к «яме»-то это имеет какое-нибудь отношение? N ведь никуда не исчез, а сумел встретиться с отцом. Может, это всё-таки на обратном пути с ними что-то случилось?
— Да… Всё-таки это просто детская страшилка. Тут выдумки с реальностью так смешались, что даже я, которая действительно там была, уже толком объяснить не могу… В общем, такие вот слухи ходили в то время. Всё-таки это история, которую дети рассказывали детям, так что ничего не поделаешь, если она оказалась немного приукрашенной.
Упавшая в болото машина представляла собой страшное зрелище. Было видно, что падала она под таким углом, при котором ее настолько разворотило, что для пассажиров это не могло пройти без последствий.
Однако, на этапе вскрытия трупов вдруг распространились странные слухи. Вроде бы ни у кого не возникало сомнений, что причиной смерти послужило это происшествие… но появилось мнение, что они умерли еще до того, как произошла авария.
Источник слухов неизвестен. Возможно, это была просто выдумка. Возможно, порожденное кем-то из детей преувеличение. А может быть, и правда.
Но если все так, то эти двое внезапно умерли в собственной машине по дороге в Хинамидзаву. А машина, никем не управляемая, упала в болото.
— Насколько мне известно-с, человек, который первым обнаружил место происшествия, когда заглянул внутрь машины, почувствовал запах горелых яиц, о котором Вы, Мион-сан, говорили.
— Снова запах серы, значит… Может, одежда им пропиталась, пока в карьере играли.
— Да нет, там всё не так страшно было. Мы ведь когда домой вернулись, ничего такого не заметили.
— Говорят, что N с отцом, возможно, случайно забрели в «мир», где этот запах был сильнее-с.
— Измерение с сильным запахом серы…
— Ага. Говорят, что мальчик нашел проход в мир демонов, решил, что это идеальное место, чтобы спрятаться, и забрался внутрь… и попал в место, куда живым людям приближаться ни в коем случае нельзя…
N попал в параллельный мир, непостижимый для человеческого разума… Наверняка он отчаянно пытался вернуться. А наверху, невероятно близко, все весело играют в кангэри… не замечая его отсутствия. И мальчика оставили в одного, где-то в земных недрах…
Скитаясь по подземному миру, он плакал и плакал. Звал своих родных, не способных его услышать. Но чудесным образом этот голос донесся до слуха его отца, прибывшего в карьер для поисков сына. Отыскав пахнувшую серой яму, что ведет в подземный мир, он без страха ступил внутрь. С трудом найдя своего ребенка, он вывел его обратно на поверхность… Но миазмы мира демонов уже въелись в их тела.
— Миазмы?
— Зловредный воздух, которым, как говорят, наполнен мир демонов.
— Что-то вроде ядовитого газа с запахом серы-с.
— По местной легенде, когда из-за проклятия Оясиро-сама деревня будет уничтожена, это произойдёт из-за того, что из болота Онигафути выйдут эти миазмы и поглотят деревню… Жуткая история.
Машина с отцом и сыном покинула карьер. Но, хоть их физические тела и смогли вырваться из ямы, их жизней это не касалось. Миазмы, въевшись в их тела, вытянули их души и вернули их обратно в ад.
— Ха-ха-ха! Ну и дешевая же история. Неужели даже такая низкопробная страшилка здесь прокатывает?
— Действительно, я тоже так думаю-с… Но, какая есть такая есть.
— Смерть в автокатастрофе и смерть от отравления газом — совершенно разные вещи. В полиции же должны были это подробно расследовать?
— Они и расследовали. После этого никакой шумихи, вроде как, не поднялось, так что, наверное, была смерть в результате аварии, а про отравление миазмами — это уже прикрасы… Я думаю, это из-за запаха серы такие чудные слухи пошли.
— Да, запах серы — это явление необычное-с.
— Погодите-ка… Есть же — как его там? — сероводород, кажется. Такой сильнодействующий ядовитый газ с запахом серы. Он иногда вырывается из канализационных люков или баков с отходами. Я в этом слабо разбираюсь, но он вроде образуется, когда аммиак из сточных вод разлагается. И иногда бывают новости, что рабочие с заводов получают отравление и погибают, пока чистят баки с отходами.
— Да ну, правда? Ну и эрудиция у тебя, Кэй-тян.
— Про «яму», правда, история всё-таки подозрительная. Вот если в карьере был какой-нибудь бак с отходами, и он со временем пришел в негодность, дав трещину, и из него протёк ядовитый газ… Кстати, сероводород вроде как вызывает коррозию у металлов.
— Действительно, если так, то история приобретает некий смысл-с. Во время игры мальчишка мог забраться в неудачное место, вдохнуть утекший из бака с отходами ядовитый газ и потерять сознание.
— И тут за ним пришел отец, но тоже, несомненно, надышался этим газом… Мии.
— Хмм… Какой ты всё-таки умный, Кэй-тян… Так хорошо разъяснил, что, похоже, эта многолетняя загадка теперь разгадана.
— Но если причиной действительно был сероводород, как говорит Кэйити-кун, то даже как-то более драматично получается. Ведь если концентрация большая, то вдохнув его, можно сразу сознание потерять — такой опасный газ. А если попытаться спасти упавшего в обморок, то можно и самому погибнуть…
— Да, и правда. Раз отцу пришлось его вытаскивать, то там, наверное, и впрям была высокая концентрация. Так что и на отце, подошедшем туда, это могло сказаться.
— Погоди, но ведь мы тоже в том карьере играли. Если там такой опасный газ протек, с нами ведь тоже должно было что-то случиться, разве не так?
— С вулканами, например, так: иногда от того, находишься ты на один метр ниже или выше, зависит твоя жизнь. Никогда не делала эксперимента со свечами разной длины в лабораторном стакане? Первой потухает та, что короче.
— Углекислый газ, исходящий из горящих свечей, скапливается внизу стакана, и первой поглощает ту, что ниже, в результате чего пламя потухает. Ты про этот эксперимент?
— Да-да, про него. Но невооруженным глазом скопившийся слой углекислого газа разглядеть невозможно. Так что ничего не остается, как делать догадки о толщине этого слоя, глядя на то, как гаснут свечи, начиная с короткой. Газ — такая штука, что местоположение относительно него, то есть, находишься ты над его слоем или под ним — вопрос жизни и смерти. Так что, вполне возможно, что вы, Мион, действительно играли совсем неподалеку от смертельно опасной «ямы».
— То есть… получается, что «яма» действительно существовала, на её дне скопился ядовитый газ, а N, забравшись туда, задохнулся-с?
— Да. Если размышлять в этом ключе, то между «ямой» и запахом серы легко прослеживается связь. Только вот кое-что не укладывается в эту теорию: как Рэна уже сказала, если N лежал на дне ямы с таким ядовитым газом, то его отец, спустившись ему на помощь, тоже должен был упасть в обморок. К тому же, думаю, отравление сероводородом выявили бы при вскрытии. Я, конечно, в этом мало понимаю, но он наверняка оседает в крови, а значит, после его обнаружения, в качестве причины смерти должны указать именно его, а не автокатастрофу. А поскольку в результате экспертизы причиной смерти назвали автокатастрофу, то все мои рассуждения — не более чем фантазия.
— Хмм… Не знаю. Не уверена, правда это или нет, но если верить одному сериалу, то врачи часто определяют причину смерти просто по беглому осмотру. Так что, если после этого скажут, что причиной смерти, несомненно является автокатастрофа, то и вскрывать труп необязательно, и на этом всё закончится. В сериале говорили, что это — слабое место японской судмедэкспертизы, и что более тридцати процентов подобных осмотров приводят к ошибочным выводам.
— Иными словами, есть вероятность, что теория Кэйити-сана может оказаться верной-с?
— Да, где-то тридцать процентов.
— Ну, вообще я просто подогнал факты под свою теорию. Так что она, скорее всего, довольно-таки притянута за уши, и я никак не могу представить, чтобы она была близка к реальности. Но мне всё же кажется, что в этом происшествии кроется что-то такое, чего нельзя объяснить одной только автокатастрофой.
— Если это не обычная авария… то что же это по-вашему, Кэйити-сан?
— Хм… Надо подумать. Тут несколько фактов не укладывается. Во-первых, неизвестно куда исчезнувший посреди игры N. Во-вторых, рабочий, которого там быть не должно было. В-третьих, непонятно, почему он всё это время провёл в карьере, и показался только после приезда его отца. Ну и загадочное происшествие с машиной, уже когда они встретились и возвращались домой…
— Ну вот. В истории про «яму» это всё ведь очень удачно объясняется, не думаешь?
— Понятно, понятно… Надо признать, авторы страшилок и мистификаций тоже подходят к своему делу вполне серьёзно.
— А полиция потом провела обыск в карьере?
— Нет, думаю, что не провела. К тому же, они ведь решили, что смерть произошла в результате аварии. Говорили, что в этом нет никаких сомнений.
— Но ведь появились слухи, что они были мертвы еще до аварии, так? Ведь нет дыма без огня. Может, у них там с доказательствами были какие-то неясности?
— Как знать… У меня ведь в полиции знакомых нет. Так что истина не открылась даже мне.
— А ведь нелишним было бы проверить, нет ли на территории карьера ядовитого газа.
— Да, но ведь только в том случае, если бы не было никаких сомнений, что из-за этого газа погиб человек.
— Если всё действительно было так, то получается, что карьер до сих пор остается опасным местом. Дети из школы боятся его из-за истории о «яме», но вне зависимости от причины, пожалуй, действительно будет лучше держаться оттуда подальше.
— В любом случае, идти издалека в такую глушь, как Ягоути, только чтобы проверить достоверность каких-то сомнительных слухов — как-то не прельщает-с.
— Рэна тоже не согласна идти в такое страшное место… Если вдруг там протек ядовитый газ, то это, наверное, очень опасно.
— А дядьке вот наоборот интересно стало! Хотя раньше мне тоже было страшно, и я в эту историю верила. Но вот послушала Кэй-тяна, и появилось ощущение, что мне почти открылась истинная история этой страшилки! Не хотите как-нибудь сходить туда на разведку? Такое вот предложение хочется сделать, настолько мне интересно стало.
Возможно, для Мион, долгое время слепо верившей в эту страшилку, перспектива узнать наконец, что же там на самом деле случилось, была очень волнующей. Может быть, в детстве её так пугала эта история, что она, вспоминая о ней по ночам, пряталась под одеяло. Если так, то ей наверняка очень хочется сорвать с неё завесу тайны. Так что я немного понимаю её, смеющуюся и храбрящуюся.
Но Рика-тян, словно предостерегая её, не спеша произнесла:
— Мии. Бывают плохие, дурные места. Ведь и истории о проклятиях, и разные страшилки именно для того и существуют, чтобы отвадить людей оттуда.
— Странные ты вещи говоришь. И что же это за «дурные места»?
— Кэйити. Подобно тому, как в мире существует свет и тень, есть хорошие места и места дурные. Так вот плохие места — это плохие места. Они даже без всякой видимой причины делают человека, ступившего туда, несчастным. Так что к ним не приближаться, даже если не ясно, почему этого не следует делать. Когда мы не можем как следует объяснить, почему куда-то не стоит ходить, люди называют такое место «дурным».
В этом необычно длинном для Рики монологе было что-то очень глубокое. Ведь не всё на свете можно объяснить обычной логикой. Естественно, людям свойственно даже в таких ситуациях требовать объяснений, и бывает, что незнание приводит к большим бедам… Но в мире действительно существую много таких «дурных», по словам Рики-тян, мест. И возможно, что среди них есть такие, опасность которых объяснить невозможно в силу их мистической сущности…
Даже у нас в Хинамидзаве каждый год в день Ватанагаси происходят загадочные, не поддающиеся никакой логике происшествия. Мне и самому, когда я попытался расследовать серию таинственных смертей, случалось проклинать своё любопытство…
Так что Рика-тян права: истории о проклятиях и призраках — это уловки, призванные отвадить людей от опасных мест. Неважно, есть в них противоречия или нет. Не стоит шумно возмущаться и пытаться вывести их на чистую воду. Лучше прислушаться к предостережению и не ходить в сомнительное место.
— Да, говорят ведь, что любопытство кошку сгубило… Возможно, действительно лучше не слишком интересоваться местами, о которых ходят нехорошие слухи.
— И вправду. Я тоже такого мнения-с.
— Ага, вот, значит, как… А ты что думаешь, Кэй-тян? Не хочешь пойти посмотреть?
Найти желающих у Мион никак не получалось, так что в её голосе появились резкие нотки.
— Лично мне интересно было бы сходить. Но раз не всем хочется идти, то у меня нет желания заставлять кого-либо.
— Ну вот… Неужто даже ты, Кэй-тян, поверил в эту историю и струсил?
Издевательски улыбаясь, Мион попыталась меня спровоцировать, хотя сама до сегодняшнего дня тряслась от страха при упоминании «ямы». И даже сама в этом призналась. Говорила, что «В карьер ходить не стоит». Поэтому, напуская на себя храбрый вид, выглядела уж очень комично.
— Давайте лучше возвращаться. Уже прохладно стало. Если не вернемся до темноты, папа будет беспокоиться.
— И то верно. Если вернешься уже после того, как стемнеет, да еще и в таком виде, отец точно от шока в обморок упадёт.
— Ха-ха! Это ведь и тебя касается, Кэйити-кун!
Все ещё раз посмеялись над видом друг друга.
— Раз так, ничего не поделаешь. Большинством голосов решено не ходить в разведку. Давайте возвращаться.
Таким образом, мы развернулись и пошли обратно той же дорогой, по которой пришли. В Ягоути темнело сразу же, как только Солнце начинало клониться к западу. Нужно скорее возвращаться. Кушать хочется.
По дороге сюда интересных мест почти не было. Вряд ли мне доведется прийти сюда ещё раз. Так что и до карьера я вряд ли дойду.
По правде говоря, эта история меня заинтересовала. Присущий молодым парням авантюризм так и тянет проигнорировать все предостережения и броситься исследовать загадочное место. Но если, как и говорила Рика-тян, это действительно «дурное место», то лучше и мне прислушаться.
Страх перед ними прямо связан с уважением мест священных. Везде есть свои верования и свои правила. А в чужой монастырь со своим уставом не лезут. Если люди говорят, что какого-то места следует бояться, то стоит послушаться. Даже если и нет никакого проклятия, если пренебречь этим правилом, то возможно, что в деревне всё равно будут косо смотреть на тебя.
Правила следует уважать. Член общества должен следовать его обычаям. Ведь даже в нашем кружке есть множество правил, нарушение которых будет непростительным грехом.
Поэтому стоит послушаться совета и не приближаться к карьеру.
Внезапно кто-то погладил меня по голове. Это Рика-тян встала на цыпочки.
— Хороший, хороший Кэйити. Всё правильно понимаешь.
— «Хороший, хороший» — о чём ты? Я ведь ничего хорошего-то и не сделал.
— Ты смог совладать со своим желанием и не пойти в карьер. Всё правильно понял.
— То есть, если бы я тайком вдруг пошел туда на разведку… то тоже упал в эту «яму», и бесследно исчез?
— Да, обязательно исчез бы.
На лице Рики-тян была очень милая улыбка, но это не мешало ей как ни в чём не бывало говорить жуткие вещи. В ее взгляде, в отличие от лица, веселья совсем не было. У меня было чувство, словно эти глаза предостерегают меня от шага, сделав который, я оказался бы в пропасти. «Что за бред!» — наверняка усмехнулись бы некоторые, но это не бред, а самая что ни на есть правда. Это Хинамидзава. Деревня, которую раньше называли «деревней Онигафути», деревней демонов. Деревня отшельников, наполовину людей, наполовину демонов. Охраняет деревню бог Оясиро-сама. Здесь царят суровые заповеди, а отступников ждет проклятие. Проклятие Оясиро-сама действует уже четыре года подряд. К тому же каждый год в один и тот же день — день праздника Ватанагаси. Если уж четыре года подряд кто-то попадает под проклятие, то наверняка попадет и на пятый. Все в это верят.
Это обязательно случится и в этом году.
Я живу в деревне, где существует проклятие, попав под которое спастись невозможно. Так что мне совершенно не обязательно подвергать себя опасности, разнюхивая подробности загадочной истории.
Ведь даже если я не буду искать приключений, возможно, что проклятие само меня найдёт…
Ватанагаси уже совсем скоро.
Примечания
↑ пни банку
↑ ведущего в японских играх называют 鬼 они — черт, демон
↑ похищение богами
↑ похищение демонами
http://tl.rulate.ru/book/52052/1307612
Использование:
