Готовый перевод The Wandering Inn / Блуждающий Трактир: 3.22 Л

Иногда его беспокоило то, как другие относились к его виду. Паун знал, что у пристальных и испуганных взглядов были причины. И он понимал, что антиниумы выглядели… иначе, чем другие виды. Но даже так это немного причиняло боль.

И Селис его знала! Она едва ли была чужой для антиниума. Неужели между Пауном и Солдатами такая большая разница?

Стоя в трактире, Паун повернулся и посмотрел на возвышающегося над ним Солдата.

…В общем-то, да. Несмотря на чуждый вид Пауна, он всё ещё был Рабочим с полноценными руками и узнаваемыми частями тела. Солдаты, с другой стороны, выглядели так, словно были созданы только для того, чтобы убивать, потому что так оно и было.

Их руки были бесформенными культями, которые больше подходили для того, чтобы размазывать врагов и разбивать черепа о землю. Их панцири были усилены, чтобы работать как броня, а мандибулы были немного больше, чтобы дать им ещё одно средство для нападения.

Они были пугающими. Но человеческая девушка, улыбнувшаяся Пауну, и маленькая белая гнолл не казались такими напуганными, как Селис.

— У меня для вас куча еды! Просто подождите… я сейчас всё приготовлю!

Лионетта практически бегала вокруг, пытаясь показать Пауну своё последнее приобретение, пока Селис сидела, делая глубокие вдохи, а Мрша бегала вокруг, обнюхивая Солдат и отбегая в сторону, когда они на неё смотрели. В трактире царила неразбериха, и Паун не помогал сделать ситуацию лучше, пытаясь одновременно извиниться и объяснить:

— Мне очень жаль, мисс Селис. Я не хотел вызвать тревогу…

Селис махнула на Пауна когтистой лапой, наполовину отпив стакан воды и наполовину подавившись им же. Она не могла отвести взгляда от Солдат.

— Нет… нет, я просто… это не твоя… Почему Солдаты находятся на поверхности? Предки, только не говори мне, что началась война?!

Дрейк была в ужасе. Паун поспешил её успокоить:

— Нет, ничего подобного. Улей просто послал патруль, чтобы… патрулировать местность. Мы уничтожим всех монстров, которых встретим, и попытаемся поднять моральный дух жителей своим присутствием.

— Поднять? Наш моральный дух?

Паун кивнул. Это была официальная версия, которую дал ему Клбкч, и Паун считал, что она довольно хороша. Увидев абсолютно пустой взгляд Селис, антиниум задумался, насколько правдоподобным было это объяснение.

— Хорошо. Понимаю. Я рада за тебя. Это ведь повышение, так?

— Повышение? Ах. Хм. Да, я думаю, можно и так считать.

Паун никогда не думал о своей новой работе в таком ключе. Но эта мысль показалась Селис обнадёживающей, и она с ней согласилась. Дрейк уставилась на Солдат, которые всё ещё неподвижно стояли в трактире, ожидая следующего приказа Пауна.

— И они подчиняются всем твоим приказам? Правда?

— Такова их природа, к сожалению.

Пауну хотелось бы, чтобы это было не так. Но Солдаты, похоже, действительно не отличались индивидуальностью или желанием что-то делать по собственной воле, если уж на то пошло. У них этого было даже меньше, чем у Рабочих, если честно.

С тех пор как он посетил трактир вчера вечером, многое произошло. После довольно… нервного разговора с Клбкчем Паун, к своему большому удивлению, получил одобрение на свою просьбу вывести Солдат за пределы Улья. Он также предпринял несколько попыток вдохновить Солдат, рассказать им о своём взгляде на жизнь.

Это прошло не очень хорошо.

Первым делом Паун вручил им шахматную доску. Даже когда он объяснил, как она работает, Солдаты просто пялились на фигуры. Когда он попросил одного из них сыграть против него, Солдат начал передвигать фигуры, следуя правилам, но, по всей видимости, не имея ни малейшего представления о том, как на самом деле работает игра. Паун сыграл пять партий, и после пятой партии Солдат лучше не стал. Фактически он просто передвигал шахматные фигуры вперёд слева направо, пока Паун медленно устранял их с доски.

Это было удручающе. Но тут у Пауна возникла блестящая идея дать солдатам имена! Эрин сделала это для него. Он сел с Солдатом – с некоторой опаской, поскольку знал, что может произойти, – и дал ему имя.

Роберт. Однако Солдат даже не отреагировал на то, что у него теперь было имя. Паун заметил, что подобное происходило, ещё когда они с Клбкчем испытывали Рабочих и некоторых Солдат. Рабочие становились либо Аберрациями, либо Личностями, когда им давали имя, но вот Солдаты – нет. Они просто вели себя так, словно имя было… ну… просто словом.

Солдату, похоже, было всё равно, что у него есть имя. Паун надеялся, что это что-то в нём пробудит, какое-то чувство индивидуальности, но Солдат просто покорно реагировал на имя так же, как если бы Паун указал на него и сказал: «Эй, ты».

Это озадачило Рабочего. Как Солдат могут не волновать имена? Но потом он осознал… какой смысл в имени, если ты не можешь его произнести? У Солдат не было ни голоса, ни речи. Они не могли говорить, и что для них имя? Просто ещё одно слово, которое они никогда не произнесут.

Паун мучился. Он бы поддался отчаянию, если бы не осознавал, что он всё же принял одно разумное решение. Внутри Улья Солдатам было нечего показать. Но снаружи…

Селис, казалось, была готова уйти. Она всё время поглядывала в сторону двери, но не двигалась с места. Возможно, так было из-за двух Солдат, что стояли рядом со входом, словно охраняя его.

Так оно и было на самом деле. Клбкч велел Солдатам защищать Пауна, однако Паун велел им ни на кого не нападать. Это означало, что они всего лишь выглядели так, словно раздумывали над тем, как оторвать Селис хвост и скормить его ей же.

— Ну, мне пора идти. Я уже опаздываю, а в Гильдии полно людей, с которыми ещё нужно разобраться… жаль, что я не могу остаться и поболтать, Паун.

Селис встала, беспокойно подёргивая хвостом, и направилась к двери. Она посмотрела на пол и резко окликнула:

— Мрша, пошли! Пойдём.

Юная гнолл вскинула голову в предательском шоке… Селис попыталась её схватить, но Мрша в очередной раз нырнула под стол. Лионетта выдержала паузу и обернулась к дрейку с обеспокоенным видом.

— Ты говорила, что она может остаться!

— Говорила. Но теперь пришли Паун и его… друзья, и я уверена, что безопаснее будет…

Селис поймала взгляд Пауна и виновато посмотрела в другую сторону. Внутри антиниум чувствовал грусть и даже немного злости.

— Мы надолго не задержимся, мисс Шивертейл. Я лишь хотел показать Солдатам этот трактир, прежде чем мы продолжим патрулирование.

— Ох. Что ж…

— Мрша будет в порядке. И я могу прокормить Солдат. У меня есть не только бекон и яйца.

— Сыр, например?

— Что?

Лионетта выглядела озадаченной. Она поспешила на кухню и вышла оттуда с чем-то на тарелке.

— Я только что приготовила это! Не так хорошо, как то, что может сделать Эрин, но… я достала больше пчёл!

Паун уже собирался отказаться от предложения Лионетты поесть. Он не хотел навязываться и не хотел тревожить Селис тем, что Солдаты будут обедать в трактире. Но всё изменилось, когда он услышал слова Лионетты.

— Вы сказали… пчёл?

Он как-то пробовал… пчелу. Одну пчелу. И, как и с кислотными мухами, это было не то, что Паун мог легко забыть. Он жадно уставился на то, что лежало на тарелке. Лионетта действительно поджарила то, что заставило Селис отшатнуться, а Солдат – прикипеть взглядами к тарелке.

Пчела со сложенными лапками, аккуратно разрезанная по брюшку, чтобы внутренности поджарились на сковороде. Она лежала, сложив крылья, и смотрела на Пауна, заставляя его живот урчать. От неё шёл пар, и она была сочной от жира и мёда. Желудок Пауна умолял его вгрызться в открытые внутренности, которые пахли…

Ох, просто божественно.

Часть Пауна тут же захотела съесть всю пчелу сразу. Но он остановил свою руку, кое-что вспомнив.

— Ах. К сожалению… я бы с удовольствием попробовал эту пчелу. Но я чувствую, что это будет нечестно по отношению к другим.

Антиниум был полон сожаления. Но, к его удивлению, Лионетта только улыбнулась.

— У меня есть ещё много других.

— Много?

Паун с надеждой посмотрел на девушку. [Барменша] кивнула.

— Две огромные банки, на самом деле. Достаточно для тебя и всех Солдат. Ты должен взять эту первым. Ты ведь их командир, не так ли? А потом, когда вы все вернётесь из патруля, у меня будет достаточно для всех.

Паун колебался. Обед с Солдатами был в его смутном плане на сегодняшний день, но пчёлы? У него был мешочек с монетами, но он не знал, хватит ли их. Но пчёлы… может быть, Лионетта откроет счёт? Рабочий посмотрел на Солдат и быстро принял решение, на которое аппетитная пчела перед ним совершенно точно не повлияла.

— Боюсь, нас будет двадцать один. Не будет ли это слишком большой нагрузкой для вашего трактира?

Он не хотел перегружать человеческую девушку. Лионетта действительно выглядела потрясённой. Она слегка покачнулась и медленно сглотнула.

— Двадцать? Я могу… да, я это осилю.

— Тогда очень хорошо. Мы будем патрулировать и вернёмся… через два часа? Примерно. Этого будет достаточно?

— О, да, безусловно! И Мрша может остаться со мной…

Гнолл всё ещё уклонялась от всех попыток Селис к ней подойти. Дрейк раздосадовано вскинула руки.

— Ладно, ладно. Я должна идти! Я очень опаздываю! Просто присмотри за ней, хорошо, Лион?

— Присмотрю. И через два часа я всё для вас подготовлю, Паун.

Антиниум кивнул и, после того как Селис ушла, вывел своих Солдат обратно на улицу. Там они присоединились к другим Солдатам, которые ждали снаружи, словно статуи, чуть не доведя Селис до сердечного приступа.

— Как вы, возможно, слышали, сегодня мы будем обедать в этом месте, — обратился Паун к Солдатам, которые стояли, прислушиваясь к каждому его слову.

Он уже забыл о неловкости командования ими. Здесь были двадцать наименее травмированных Солдат из тех, что были к нему приставлены, и они безукоризненно выполняли все его приказы, с тех пор как покинули город.

Паун задавался вопросом, извлекут ли они что-нибудь из этого опыта. Ведь они покинули секретный туннель совсем рядом с Лискором и пришли аж сюда. И это было хорошее место для начала.

Паун неловким жестом указал на трактир. Солдаты уставились на деревянную стену, а затем обратно на него безо всякого выражения.

— Это трактир. Разумные ходят туда спать и есть вкусную еду.

Они уставились на него. Паун кашлянул и несколько раз кивнул. Он огляделся вокруг. Что ещё он может им показать? Сейчас середина зимы, и вокруг не так уж много всего…

Рабочий указал на землю. Солдаты уставились вниз, на снег, доходящий до щиколоток их толстых ног.

— Это… снег. Под ним трава. Трава зелёная, несъедобная, но она стоит того, чтобы на неё смотреть.

Солдаты уставились на снег. Один из них для эксперимента поднял ногу и раздавил немного снега, наступив на него. Паун посчитал это победой. Он снова кашлянул.

— Я, эм, найду место, где мы сможем патрулировать. Мы можем идти, и я буду рассказывать вам… истории, я полагаю. Покажу вам пейзаж.

Если бы только здесь были цветы и животные! Паун мучился, но он был полон решимости сделать эту вылазку успешной. Каким-то образом. Возможно, Солдаты пока ещё не слишком удивлены, но он им покажет. А если у него не получится, что было вполне вероятно, всегда оставались пчёлы. Вкусные, хрустящие…

Паун слизал мёд с пальцев. В конце концов, он действительно был лидером, и Лионетта её уже приготовила. Кроме того, пчела была маленькой. Её едва хватило на пару укусов. Вкусная… пикантная…

***

Солдаты пялились на Пауна. Он раздумывал, и они ожидали, когда он отдаст следующий приказ. Вот как они думали. Паун был их командиром. Он съел что-то, что не было жижей, что-то, что хорошо пахло. Это их… заинтриговало. Съедят ли они это позже?

Все Солдаты стояли наготове, но мысленно они не были полностью наготове. На самом деле, все Солдаты были сильно отвлечены окружающим их пейзажем.

В каком же странном месте они оказались. Никто из них никогда не покидал Улей, никогда не отправлялся в это загадочное место, известное как Поверхность. Пусть некоторые Солдаты были призваны Клбкчем сражаться на поверхности, они в их число не попали.

Но сегодня они отправились на Поверхность. Они вышли в светлый, яркий мир, и их поджидали бесконечные чудеса. Они увидели… снег? Так Паун его назвал? И гнолла? То пушистое существо, которое смотрело на них огромными глазами? А мясистое существо? Лион?

Пока Паун размышлял, некоторые Солдаты смотрели мимо него. Вверх. В небо. Они никогда раньше не видели неба. Их небо было грязью и камнем. Но это небо…

Огромное. Безграничное. И такое насыщенное цветом. Некоторые Солдаты почувствовали слабость в коленях, и отнюдь не потому, что что-то откусило им коленные чашечки. Они посмотрели вверх и увидели небо.

Небо было голубым. Глубокого голубого цвета, и воздух был таким холодным. Солдатам казалось, что они умрут, если останутся здесь слишком долго, и это была захватывающая мысль. В Улье никогда не было так холодно. В некоторых местах, в глубоких туннелях – да, прохладно, но никогда не холодно. И небо…

Оно было таким голубым. Они никогда не видели подобного цвета, ни разу за всё время пребывания в Улье. От одного его вида у каждого Солдата внутри всё ликовало, и они понимали, что там есть чему радоваться. Как тогда, когда они услышали рассказы о лучшем месте, когда Рабочий пришёл к ним и предложил…

— Ах, пойдёмте сюда. Там никто не ходит.

Солдаты оторвались от своих мечтательных мыслей и полностью вернулись в реальный мир. У них был приказ! Паун указал вниз по склону холма, на ровный участок снега.

— Мы посмотрим на деревья. Деревья похожи на траву, но более жёсткие. Из них получается древесина, как та, из которой сделан этот трактир.

Солдаты, как один, уставились на здание. Она было сделано из деревьев? Они видели древесину, но она росла из земли? Правда?

— Сюда! Я должен ещё столько всего вам показать.

Паун с азартом отправился вниз по склону. Солдаты, как один, последовали за ним, и некоторые обошли Рабочего с флангов, чтобы прикрыть его своими телами. Они собираются увидеть деревья! Что за деревья?

Паун делал всё это, чтобы что-то им показать. Так он сказал, и Солдаты чувствовали, что он уже превзошёл их ожидания. Они представляли себе лишь ещё один туннель Улья, возможно, более масштабный, чем остальные, или с какой-нибудь уникальной особенностью… интересным изгибом или минеральными отложениями в стенах. Но это?

Деревья. Солдаты шли по снегу, холодному и тающему. Они собирались увидеть что-то новое. То, что они даже не могли себе вообразить. И они, разумеется, были благодарны. Но Солдаты могли бы с удовольствием смотреть на небо, на то, как облака катятся по бесконечной пустоте, наблюдая за этим…

Вечно.

Это была Поверхность. Это было место, которое никогда не видели их товарищи, место, где другие Солдаты сражались и умирали давным-давно, в старых войнах. Солдаты запоминали каждую деталь, от лица дрейка до мохнатого существа под названием «Мрша», которое смотрело на них и заставляло чувствовать себя так странно.

Они знали, что запомнят этот день на всю жизнь. И они были полны решимости. Они будут сражаться изо всех сил, какой бы смертельный враг ни таился впереди. Это будет справедливой ценой за этот момент.

Ведь в снегах, несомненно, скрывался враг. Солдаты настороженно смотрели на землю, доверяя ей не больше, чем заверениям Пауна о том, что сегодня им не придётся сражаться. Обычно они сражались в трёх измерениях, где атаки могли исходить и снизу, и сверху… монстры могли вырываться из стен или даже разрушать каменные полы, чтобы утащить тебя в тёмные ямы. Какие новые странные враги могут появиться в месте, где над тобой нет потолка из грязи?

Ответ пришёл, когда что-то белое и мягкое пролетело по воздуху и ударило Пауна по голове. Он споткнулся и вскрикнул, когда Солдаты повернулись словно один.

Атака исподтишка! Откуда? Сначала они не видели, но потом заметили какое-то существо… много существ из снега и дерева! Они стояли, комковатые гуманоиды, бросая в антиниумов снег вперемешку со льдом и кусками камней.

Паун смахнул снег со своей головы.

— Ох. Снежные големы. Напугали. Видите ли, это существа изо льда и магии. Они неопасны, если ты не ребёнок или пока они не вырастут до огромных размеров. Я думаю, мы можем просто…

Солдаты бросились в атаку как один. Они громом пронеслись по снежной равнине к снежным големам, восемь из которых замерли, увидев чёрную массу гигантов, несущихся на них во весь опор.

Ледяные мозги снежных големов не были способны к размышлениям, но даже подобные существа могли почуять беду. Снежные големы повернулись и бросились бежать: одни – на неуклюжих ногах, другие – катясь по снегу. Но они были слишком медленными.

Первый Солдат настиг классического снежного голема: три снежных шара, поставленных друг на друга, с руками, похожими на ветки. У него даже была морковка вместо носа. Голем повернулся и ударил антиниума. Его деревянные руки сломались о панцирь Солдата. Затем снежное лицо пробил кулак, похожий на лопату, и оно исчезло.

Другой Солдат отправился в полёт, подброшенный двумя своими товарищами. Он врезался в другого голема, размозжив огромную голову коленом. Голем упал, и Солдат начал вкапываться в его разваливающееся тело, посылая снег во все стороны.

Поняв, что убежать невозможно, остальные големы повернулись и стали сражаться. Вернее, они повернулись, и у них была секунда, чтобы пожалеть о том, что они вообще бросили снег, прежде чем их смело волной Солдат.

***

Стоя в шоковом состоянии примерно в двадцати метрах от сего действа, Паун наблюдал, как его Солдаты разрывали на куски относительно безобидных снежных големов. Они отрывали у них деревянные руки, пробивали их снежные тела кулаками, пинками разбивали их на куски и топтали останки.

Прошло меньше минуты, прежде чем земля покрылась… относительно некрасивыми ошмётками снежных големов. Честно говоря, это выглядело просто как беспорядочная куча снега. Солдаты промаршировали обратно к Пауну, и он уставился на них. Они были покрыты талым снегом, а у одного из Солдат в руке была морковка. Он протянул её рабочему.

— Ох. Спасибо.

Паун взял её, а затем уставился на корнеплод. Зачем Солдат её схватил? Затем Рабочий вспомнил. Стандартной практикой антиниумов был сбор останков всего, что они убили, и превращение этого в пищу, почти как это делали гоблины. Это была единственная съедобная вещь, которую оставили снежные големы…

— Ты можешь её съесть, знаешь ли.

Солдат тупо уставился на Пауна. Рабочий протянул ему морковь.

— Вперёд. Оно немного холодная, но съедобная.

И, вероятно, гораздо вкуснее, чем если бы её смешали с тысячей других кусочков пищи для жижи, которую обычно ели Солдаты. Поощряя Солдата, Рабочий имитировал жевательные движения. Солдат принял морковь, казалось, колеблясь, а затем с хрустом вгрызся в неё.

Все Солдаты и Паун наблюдали за тем, как Солдат с невыразительным лицом ел морковь. Ему на неё потребовалось всего три укуса, и затем Солдат он встал по стойке смирно.

Паун вздохнул. Ну, а чего ещё он ожидал? Рабочий покачал головой.

— Полагаю… все молодцы. Эти снежные големы… больше не будут кидаться снегом в кого попало. Давайте двигаться дальше.

Солдаты последовали за ним, когда Рабочий направился дальше. Паун покосился на участок утоптанной земли, когда проходил мимо, и покачал головой.

— Бедные снежные големы.

За то, что они ударили его снежком – пусть и наполненным камешками, – он чувствовал, что такого они совсем не заслуживали.

***

Морковь! Какова она была на вкус? Действительно ли она была съедобной вот в таком виде? Другие Солдаты были в восторге, но они не могли расспросить своего спутника, пока шли. А если бы и могли… они не разговаривали и не пользовались языком жестов.

Скорее, Солдаты могли смутно ощущать, что чувствуют или думают другие. Это был скорее навык, используемый для координации в бою, но сейчас они чувствовали, что Солдату, съевшему морковь, было очень… хорошо.

Хорошо, да. Это была хрустящая пища, и она не была на вкус как жижа… как то, что они обычно ели. И она была холодной!

Солдаты шли дальше, слушая объяснения Пауна о том, как оживают снежные големы. Для них в этом было мало смысла главным образом потому, что никто из них не носил одежды и не нуждался в ней, но им всё равно было приятно слушать.

А потом они нашли пауков-щитовиков.

Это была яма-ловушка, одно из многочисленных логовищ, которые пауки устраивали, чтобы заманивать добычу. Но снегопад был сильным, и фальшивая земля провалилась внутрь, обнажив гнездо. Пауки-щитовики уже трудились, убирая снег и восстанавливая ловушку, но антиниумы появились раньше, чем они успели закончить работу.

Паун смотрела вниз, в дыру, а Солдаты напряглись как один. Пауки-щитовики! Этот враг был им знаком. Они смотрели на Пауна, ожидая его приказов, поскольку их не атаковали напрямую. Рабочий колебался.

— Ох, ну надо же. Это опасность. И Клбкч велел нам устранить мелкие угрозы… ах, я полагаю, мы должны атаковать?

Солдаты заколебались. Это звучало как приказ, но это не было сформулировано как приказ. Пауки тем временем заметили антиниумов. Несколько крупных особей в яме повернулись лицом к Солдатам и начали ползти по грязным стенкам, обнажив клыки для атаки.

— Ах. Они нас заметили. Полагаю, боя не избежать.

Паун вздохнул. В его голосе звучало почти сожаление. Солдаты вибрировали от нервов и готовности к битве.

— Будьте осторожны. Не рискуйте. И эм… сейчас, полагаю, самое время. В атаку?

Солдаты взорвались движением и бросились на удивлённых пауков. Они прыгали в яму, раздавливая множество насекомых, больших и маленьких.

Один Солдат приземлился и раздавил паука-щитовика ногами. Затем он повернулся и схватил другого. Тот укусил его за руку, разрывая толстый панцирь, но Солдат не обращал внимания на клыки паука. Он несколько раз ударил врага о землю. Паук-щитовик имел экзоскелет, похожий на броню, но после девятого сокрушительного удара луковицеобразное брюшко паука раскололось, и из него полилась слизь.

Солдат отпустил мёртвого врага и повернулся. К этому моменту остальные пауки-щитовики были уже давно уничтожены, растоптаны, растерзаны ногами и превращены в бесформенные кучи. Не уцелело даже самого маленького детёныша или яйца. Когда Паун заглянул в яму, он едва смог подобрать слова.

— Ох. Это довольно… эффективно.

Затем он увидел раненого Солдата.

— Ты ранен! Иди сюда, быстро… я попытаюсь остановить кровотечение… чем-нибудь!

Раненый Солдат выкарабкался из ямы, несмотря на разорванную руку. Остальные Солдаты просто пригнулись, приготовившись к повторной атаке. Они ждали. Они ждали, когда земля разверзнется, когда ещё сотня пауков-щитовиков начнёт на них наступать. Они ждали засады… возможно, сбоку или появления других вариантов пауков, которые набросятся на них всей ордой, как это часто случалось в туннелях их Улья. Они ждали и ждали, пока не поняли, что ждать нечего.

Медленно, в замешательстве Солдаты опустили руки. Паун возился с рукой Солдата, давя на просачивающуюся зёленую жидкость, не удосуживаясь оглядеться вокруг в поисках других угроз. Он ведь, разумеется, не стал бы этого делать, если бы они были? Солдаты в замешательстве смотрели то на него, то по сторонам.

И это всё? И это… всё?

Это было слишком просто. Пауки-щитовики обычно собирались в гнёзда по меньшей мере по пятьдесят, а то и по триста особей! И где были другие подвиды? Эти паучки были совсем крошечными, едва вылупившимися! Неужели это всё, с чем тут можно было сразиться?

В конце концов, солдаты вылезли из ямы и образовали защитный круг вокруг Пауна, пока тот возился с раненой рукой Солдата. Казалось, он был крайне озабочен ранением Солдата, осматривая сломанный хитин и зелёный ихор, вытекающий из раны. Солдат не реагировал на повреждения, и другие Солдаты знали, что он вполне способен сражаться дальше. Порезы были не такими уж глубокими, а что касалось самой раны, то что с того? Это была просто боль.

В конце концов, кровотечение остановилось, и Солдаты ожидали, что Паун поведёт их дальше. Но он этого не сделал.

— Я думаю, мы должны вернуться. Никто из вас не должен был быть ранен. Как минимум, ты должен отдохнуть.

Что? Он действительно думал, что это их замедлит? Но да, Паун повёл недоумевающих Солдат обратно к трактиру. Там он поговорил с человеком по имени Лион или, возможно, Лионетта и спустя некоторое время попросил раненого Солдата отдохнуть в трактире, сидя у огня с перевязанной рукой.

Закончив с этим, Паун снова повёл Солдат вперёд. Они походили по снегу, поглядели на деревья, столпились вокруг, чтобы посмотреть на цветок, который раскопал Рабочий. Они были готовы к бою и время от времени сражались. Но это было не так, как в Улье. Это не было похоже на жестокую, смертоносную войну под землёй. Никто из них не погиб, чего никогда бы не случилось, будь они на передовой в Улье. И они даже не пострадали… ну, не пострадали серьёзно.

Это было так легко. Это было так… приятно. Небо было голубым, на них надувало снег, он таял и был прекрасен. Они смотрели, видели цвета и слушали истории.

И они начали чувствовать что-то ещё. Слово, которому у них не было названия. Всё, что они знали, – это то, что оно было таинственным.

И хорошим.

***

Солдат сидел в трактире, наблюдая за работой Лион. Она была одной из людей, врагов в некоторые времена, но не сейчас. Она суетилась, осторожно доставала пчёл из большой банки и несла их на кухню, откуда доносились чудесные запахи. Солдату очень хотелось узнать, что там внутри, но он был слишком хорошо вымуштрован, чтобы встать.

Ему было велено сидеть и отдыхать здесь. На этом стуле. У тёплого огня, который был так очарователен. Так сказал Паун, и Солдат не двигался с места. Как бы его ни отвлекала маленькая гнолл.

У неё был белый мех. Белый мех. Мех. Всё это было ново для Солдата, и он не мог не наблюдать за тем, как она морщит нос, принюхиваясь к нему. Она была любопытна, так же любопытна к нему, как и он к ней. Она бросалась вперёд, принюхивалась к нему, а потом убегала, когда он переводил взгляд на неё. Когда Солдат не смотрел, она снова подкрадывалась к нему, а затем убегала, когда он поворачивал голову.

Солдат испытывал крайне противоречивые чувства по этому поводу. Паун не говорил не смотреть на неё, но не совершает ли Солдат ошибку, взаимодействуя с гноллом? Возможно, ему стоит просто смотреть на огонь. Он тоже был удивительным. Он мерцал, полный ярких красок и постоянно движущихся языков пламени. Солдат никогда не видел ничего подобного. Это зрелище гипнотизировало его, и ему хотелось прикоснуться к огню, несмотря на жар. Он никогда не думал, что такое возможно. Он, конечно, знал, что такое огонь, но это… это было нежно, волшебно. Гипнотизирующе…

Что-то ткнуло солдата в бок. Он взметнулся, сжимая кулаки, а Мрша отпрянула, вздыбив шерсть. Это была всего лишь гнолл.

— Мрша!

Прибежала Лион-человек, ругая гнолла, которая от неё убегала. Солдат наблюдал, как человек гонялась за Мршей, пока маленькая гнолл ловко проскакивала под столами и стульями, чтобы убежать.

— Не делай так, поняла? Не беспокой наших гостей!

Мрша издала хныкающий звук, от которого у Солдата что-то ёкнуло в груди. Лионетта вздохнула.

— Мне нужно найти для тебя какие-нибудь игрушки, не так ли? Хм…

Человек побрела прочь, но остановилась возле Солдата. Она широко улыбнулась ему, выглядя… нервной? Это было подходящим словом?

— Прошу прощения за это.

Солдат пялился на Лион, пока она не отступила назад. Она извинялась? Перед ним? За что?

Солдат слышал об извинениях. Паун объяснял их ему и остальным, как и бесчисленные другие идеи, когда рассказывал им истории о Боге и других вещах. Но Солдат никогда даже не мечтал услышать извинения. И извинялись именно перед ним.

Солдат был очень рад, что его укусил паук-щитовик.

Пока Лионетта искала, чем бы развлечь маленькую Мршу-гнолла, белое существо ёрзало задом по полу, виляя хвостом и глядя на Солдата. Он смотрел на неё. Она глядела в ответ. У неё были большие круглые глаза, карие с золотыми прожилками в глубине. Солдат чувствовал, что в её глазах что-то есть. Что-то большее, чем просто плоть.

Гнолл и Солдат молча смотрели друг на друга. Гнолл изредка моргала. Солдат пристально смотрел ей в глаза. Что-то. Там что-то было. Что-то ещё. Что-то, чего он никогда раньше не видел.

В конце концов гноллу стало скучно, и она убежала, чтобы посмотреть, что делала Лион. Солдат вернулся к наблюдению за огнём. Он чувствовал себя просветлённым.

Защищать – так говорил ему Паун. Защищать. Солдат понимал, что такое защита, или, по крайней мере, думал, что понимал.

Он сражался, чтобы защитить Улей. И свою Королеву. И Ревелантора Клбкча, и Прогнугатора, если таковой существовал. Но он также знал, что Лискор был частью того, что ему приказали защищать, даже если в большинстве случаев он находился в конце списка и был второстепенной целью.

Но защита города означала защиту его жителей. А Мрша-гнолл была жителем. Поэтому он будет её защищать. Солдат подумал о её глазах и о том, как её хвост стучал по половицам, и понял, что этот приказ был правильным. И что он хотел подчиниться этому приказу.

Это было хорошо. Всё это было хорошо. И тут в общий зал вошла Лион-человек с банками. Она уставилась на них, почёсывая голову.

— Думаю… это что-то, что купила Эрин?

Она говорила неуверенно. Мрша-гнолл уставилась на банки и ткнула одну из них когтем. Лион-человек нашла что-то, чтобы открыть крышку, и тогда Солдат увидел, что находилось в банках.

Цвет.

***

Камнекраб был гигантом равнин. Высшим хищником, несмотря на то что гоблины иногда лакомились его мясом. Но тем не менее он был одним из самых опасных монстров в округе… по крайней мере, в зимний период.

Ведь кто может сравниться с грозным камнекрабом, скрывающимся и готовым в любой момент вынырнуть из-под снега с огромными клешнями, способными разорвать почти всё? Олени Коруса становились лёгкими жертвами камнекрабов, как и овцы, козы и другие животные.

Да, камнекраб научился не тревожить крупные гнёзда пауков-щитовиков, а весной он обычно прятался от хищников, которые любили полакомиться им в качестве закуски. И краб уж точно стал бы лёгкой добычей для любых крелеров, если бы они появились в этих краях. Но овцы? Овец можно считать мёртвыми в ту же секунду, как краб их увидит.

Теперь, маскируясь под заснеженный валун, причудливо возвышавшийся посреди снежной равнины, краб увидел нечто странное. Он увидел антиниумов, чёрные, огромные тела, марширующие по снегу.

Камнекраб счёл их добычей. Они выглядели не слишком… аппетитно, но внешность может быть обманчива. А краб был голоден… он уже давно не находил ничего съестного. Поэтому он медленно поднялся с земли и посеменил поближе к антиниумам.

Они заметили краба почти сразу же. Но это не было страшно… краб умел бегать. Он увеличил скорость и тут заметил нечто странное.

Жуки-гиганты приближались. И довольно быстро. На самом деле они надвигались на краба, как огромная стена. Чёрные тела стремились к камнекрабу, заставив его вспомнить ужасных зелёных гоблинов, вот только Солдаты были намного больше.

Намного больше.

Камнекраб изменил направление своего движения. Он развернулся и побежал, когда Солдаты бросились на него.

***

Стадо оленей Коруса было могучим. Камнекрабы не представляли для них угрозы, когда вместе было так много оленей. Они могли за несколько секунд испепелить даже самого опасного врага. Но, когда олени увидели стену приближающихся чёрных тел, они сбежали. Да, они превосходили числом странных существ, но от антиниумов пахло кровью и убийством. И выглядели они как стена. Стена из хитина, мышц и смерти.

Олени Коруса не сражались со стенами. Они тоже сбежали.

***

Пауки-щитовики возрадовались, когда их яма-ловушка провалилась внутрь, обещая им пищу. Ликование сменилось унынием, когда они увидели огромные чёрные фигуры антиниумов, прыгающие в их яму. Но бежать было некуда.

***

Динозавро-птицы взлетели, взмахивая огромными крыльями, когда Солдаты подошли слишком близко к гнезду. Паун этому не удивился: антиниумов едва ли можно было назвать скрытными, и все другие монстры и животные, с которыми Рабочий сталкивался во время своего богатого событиями патруля, убегали, как только Солдаты бросались в атаку. Они понимали, что несколько сотен футов убийственной мощи, которая неслась прямо на них, нужно избегать.

— Полагаю, это динозавро-птицы. Эрин называла их так, хотя я подозреваю, что у них есть и другое название.

Солдаты молча посмотрели вверх, на улетающих птиц, а затем уставились вниз, на гнездо. Паун увидел яйца одновременно с Солдатами. Он изумился размеру яиц и их крапчатому узору, который делал их практически невидимыми в сделанном в снегу гнезде. Ближайший к гнезду Солдат поднял ногу, чтобы разбить яйца вдребезги.

— Не убивай их! — вмешался Паун, когда Солдат приготовился разрушить гнездо.

Одна из доктрин антиниумов заключалась в полном уничтожении любых видов, обнаруженных ими под землёй, что было необходимой тактикой, когда дело касалось таких опасностей, как крелеры.

Но эти яйца… Паун попытался объяснить растерянному Солдату:

— Это просто яйца. Я имею в виду, что птицы… полагаю, они иногда представляют угрозу, но они не слишком опасны, и, если они все погибнут, разве это не будет плохо?

Остальные Солдаты просто пялились на него. Паун вздохнул.

— Они невинны. Не разбивайте яйца.

Солдаты уставились на яйца, но послушно оставили их в покое. Паун повёл их прочь, и когда антиниумы стали уходить, то увидели, что динозавро-птицы вернулись в гнездо, тревожно крича. Солдаты секунду наблюдали за птицами, а затем вернули взгляды к сканированию ландшафта на предмет угрозы.

Паун шёл впереди них, усталый и несколько удручённый. Это были долгие два с половиной часа. За это время его Солдатам удалось уничтожить два гнезда пауков-щитовиков, прогнать стадо оленей Коруса и камнекраба. Всё это, конечно, было хорошо и входило в их обязанности по патрулированию. Просто…

Разве это могло чему-то научить Солдат? Казалось, что Паун только и делал, что заставлял их сражаться с разными врагами.

Но он оживился, когда они приблизились к Блуждающему трактиру. Может, патруль и не показал Cолдатам ничего особенного, но это…

Как только антиниум открыл дверь, к нему бросилась Лионетта, нервно сжимая руки.

— Мне очень жаль. Мрша играла с краской… я не знаю, как она нашла банки с краской… и потом она попала на…

Лионетта со страхом указала в трактир. Паун перевёл взгляд в указанном направлении и увидел…

Цвет. На тёмно-коричневом панцире Солдата виднелись белые отпечатки лап. Они покрывали его перед, спину и даже голову. Они выделялись на фоне его тусклого одноцветного тела и делали его…

— Я пыталась её остановить! Но Мрша не слушала, и ей очень жаль, правда, Мрша?

Паун рассеянно перевёл взгляд на маленького гнолла с ещё более белыми лапами, которая пряталась за столом. Он заметил, что на полу тоже были отпечатки лап. Довольно много.

— Краска смоется?

— Я не… думаю, она очень стойкая. Это та же краска, что Эрин использовал для вывески, и я пыталась её оттереть, но нужно масло и много работы, а я не хотела беспокоить Солдата, так что…

— Понятно.

Паун просто уставился на отмеченного краской Солдата вместе с другими девятнадцатью Солдатами, стоящими в трактире. Лионетта снова принялась сыпать извинениями, но Паун не обращал на неё внимания.

Отпечатки лап. Они выделялись. Солдат был ими отмечен. Он больше не мог быть… ну, просто Солдатом. Раньше он выделялся только из-за раненой руки, но она скоро заживёт. Но теперь…

Краска, которую нельзя стереть. Что-то, что отмечало его, что-то, что не нуждалось в словах, чтобы быть очевидным. Это было почти как имя. На самом деле, это было даже лучше, чем имя, особенно для Солдата…

Лион отступила от Пауна с широко распахнутыми глазами. Антиниум понял, что дрожал от волнения, и попытался сгладить дрожь в своём голосе:

— Я не… не сержусь. На самом деле, я благодарен. У вас есть ещё краска?

— У меня? Эм, да. Вообще-то, это краска Эрин. Она купила много краски, а Мрша, как я и говорила, в неё вляпалась. Я могу дать вам мочалку и воду, если вам нужно…

— Я бы хотел купить вашу краску. Всю.

— Всю?

Лионетта казалась ошеломлённой. Паун потянулся к поясной сумке и вытащил кучу монет. Он положил их на стол, и девушка уставилась на него с раскрытым ртом.

— Я бы также хотел отложить обед на полчаса. И если мисс Мрша захочет помочь… мы собираемся немного порисовать.

Человеческая девушка уставилась на Пауна. Затем она посмотрела на молчаливых, безликих, одинаковых Солдат и на того, кто выделялся. На того, у кого была индивидуальность. Её глаза расширились, и она перевела взгляд обратно на Пауна, улыбнувшись ему. Антиниум уже и так улыбался, по-своему.

— Я могу помочь?

***

Краски. Это была такая простая вещь. Цвет, которому придали форму, то, что можно добавить почти к любой поверхности. Это была просто краска.

Просто краска. То, для чего у антиниумов не было никакого применения. Но, как оказалось, это была единственная вещь, в которой антиниумы, Солдаты, нуждались больше всего на свете.

Цвет. Индивидуальность. Что можно дать разумному без голоса? Имя? Что толку в имени, если они не могут его произнести?

Но краскам слова не нужны. Всё, что им нужно, – это кисть, лапа или рука. И она сделала одинаковых, безликих Солдат уникальными.

Они сидели на стульях вокруг стола и ели пчёл, которых приготовила для них Лионетта. По две пчелы на Солдата. Да, этого им было мало, но к пчёлам добавлялись миски супа, густого от масла, жира, частей насекомых и толики настоящего мяса. Человеческая девушка и даже гнолл сказали, что суп практически несъедобен, и Мрша даже пробовала его, но Солдаты считали, что суп – это самое лучшее, что они когда-либо ели в своей жизни.

Почти так же здорово, как и наличие индивидуальности. Даже когда они ели, Солдаты не могли не бросать друг на друга взгляды. Теперь у них была индивидуальность, уникальность, которую они создали сами.

Из краски.

Она была на их телах. Капли краски, брызги, некоторые Cолдаты были почти полностью ею покрыты, пока на других было только пятнышко или два. Но этого было достаточно.

Солдат с синим отпечатком руки на груди сидел напротив солдата с белыми отпечатками лап по всему телу. Это были два разных Cолдата, которых нельзя было спутать друг с другом. Они это знали. И они были счастливы.

Счастливы. Счастье теперь было словом, которое они не просто знали, а которое они испытали. Счастье от того, что краска на их телах дарила им индивидуальность. Счастье видеть, как маленькая гнолл носилась по залу, и счастье кивать человеку, когда она бегала, подавая пчёл и наполняя стаканы водой. Счастье было тёплым огнём и пчелой на их тарелках, поблескивающей от мёда.

Какая еда. Какая вкусная еда. У Cолдат не было слов, не было никаких ориентиров, чтобы даже понять, что они едят. Они всегда ели одну и ту же жижу, единственным отличием и интересным изменением в которой было то, насколько гнилыми были ингредиенты или когда некоторые части не были полностью перемелены в пасту. Это вся еда, которую они знали. Но пчела?

Каждый Солдат ел медленно, осторожно отрывая кусочки от пчёл, стараясь, чтобы каждый хруст под их мандибулами растянулся на всю жизнь. Они молчали. Разумеется, они молчали. Но они думали и знали, о чём думали остальные, сидя в тёплом трактире, пока гнолл носилась вокруг, а Паун разговаривал с человеком.

Это точно был Рай.

И когда они вышли из трактира, то двадцать воинов, покрытые цветом, захотели вернуться. И Паун пообещал им, что они вернутся позже, но сначала туда должны пройти другие Солдаты. И Солдаты знали, что это правильно. Другие, их братья, должны узнать об этом месте. Они вернулись в Улей, маршируя с более прямыми спинами, чем когда-либо прежде, с высоко поднятыми головами.

А когда они вернулись в Улей? Они изменили и его. Солдаты промаршировали по туннелю за Пауном, прошли по пустому туннелю и вышли на главную магистраль Улья, где проходило всё движение. Когда двадцать Солдат впервые вышли в туннель, произошло то, чего не случалось за всю историю Улья.

Рабочие, бегущие по своим делам, Солдаты, шедшие на следующую битву, – все они, увидев Солдат, покрытых цветом, остановились.

Они все замерли. На одну короткую секунду и Рабочие, и Солдаты встали на месте. Они повернули головы и уставились на двадцать Солдат, окрашенных в оттенки, которых в Улье не существовало. Затем Рабочие повернулись и продолжили синхронное движение, а Солдаты удвоили темп, чтобы успеть к следующей битве. Но все они увидели, и все запомнили. А когда Солдаты вернулись в казармы…

Красные наплечники, багровые, словно человеческая кровь, но не окрашенные в других местах. Таким был один из Солдат, который сидел в окружении своих товарищей. У другого солдата были белые усики и полосы того же цвета, идущие по его телу. Ещё один сидел с разноцветным кольцом на груди, нарисованным всеми цветами красок, которые нашла Лион.

Это были не просто Cолдаты. Каждый из них был Cолдатом, но каждый из них отличался. Был особенным.

Уникальным. И они всегда будут такими. Навсегда. И Рабочий, который командовал ими, их спаситель, тот, кто дал им индивидуальность и душу, посмотрел на других Солдат и почувствовал, как затрепетало его сердце.

***

Позже в тот же день Паун оказался в очереди у ларька Криши. Другие покупатели – в основном гноллы – бросали на него странные взгляды, но его Навык, [Скромное Присутствие], помогал, поэтому никто из них не убежал и не закричал.

Криша моргнула, увидев Пауна.

— Не ожидала я увидеть здесь Рабочего, да? Но ты… Паун. Могу ли я что-нибудь для тебя сделать? Антиниумам обычно не нужно покупать вещи в городе, да?

— Нет. То есть да?

Паун не знал, что сказать. Гнолл, стоявшая перед ним, не выглядела враждебно, что его радовало. Но она выглядела… усталой.

Усталой и бедной, если так можно кого-то описать. Паун помнил её прежнюю лавку и прежний ассортимент товаров. Новый ларёк Криши был меньше, и покупателей у неё тоже стало меньше. От этого у антиниума защемило сердце, однако эта боль ослабла, когда он сказал ей, что ему нужно:

— Краски. Столько красок, сколько у вас есть, всех цветов. Кроме коричневого и чёрного. Я куплю у вас всё.

Гнолл моргнула.

— Всё? Всё – странное слово, мистер Паун, да? У меня много друзей, для которых я могу продавать товары от их имени. Сколько тебе нужно краски в вёдрах?

— Все. Все, что я могу себе позволить.

Паун положил на стол мешочек, полный золотых монет, от чего у Криши отвисла челюсть. Она моргнула и уставилась на антиниума. Он уставился в ответ.

— И кисти. Их мне нужно всего двадцать штук.

***

В ту ночь Солдаты, как обычно, легли спать в своих казармах. Они были Солдатами, но каждый из них был разным. Каждый был уникален. Изрисован.

В Улье, полном тысяч антиниумов, как Солдат, так и Рабочих, эти Солдаты выделялись. Они сидели в своих коморках слишком возбуждённые, чтобы спать.

Все они были раскрашены. У всех была индивидуальность. Краска на их хитине высохла, и пусть у некоторых она уже начала отслаиваться на суставах. Но у краски была особенность. Её всегда можно нанести заново. Но смысл оставался навсегда.

И молва о том, что увидели и пережили двадцать Солдат, поднявшиеся на поверхность, распространилась среди Солдат. Новый мир, новые лица. И вот, пока Солдаты спали, а точнее, не спали, они раздумывали.

Вот что значит быть Солдатом? Они думали, что знали, что такое быть Солдатом. Но они впервые поняли, что есть нечто большее. Больше того, чего они не понимали. Больше того, что они хотели понять. И тогда они начали думать. Они думали о себе как о разумных, а не как об инструментах. Они думали о себе как об отдельных разумных с индивидуальностью, а не как о массе. Они думали о себе как о [Солдатах], а не как о Солдатах.

И они начали повышать уровень.

***

В тот вечер Лион практически пела, убираясь в трактире. В нём было полно грязной посуды, но ей было всё равно. Она весь день резала и жарила пчёл, и по всей кухне валялись части насекомых. Ей было всё равно. Она была измотана. Ей было всё равно. Пол был заляпан краской. Ей было…

Ладно, это её немного волновало. От краски, которую купила Эрин, было очень, очень трудно избавиться, как бы Лион ни старалась.

Но она справилась. Она заработала деньги, продавая пчёл, и трактир был полон народу! Лионетта посмотрела на мешочек, полный сверкающих монет, лежащий на столе, и счастливо вздохнула.

У неё получилось, не так ли? Она действительно это сделала. И самое лучшее в этой ночи, самое лучшее…

Что она была не одна.

Мрша радостно скакала по залу, перепрыгивая со стола на стол, словно какая-то ужасная пушистая лягушка. Лионетта не возражала. Она уже убрала со столов посуду, и, по правде говоря, девушка чувствовала себя так же, как Мрша. Часть её хотела попрыгать вместе с гноллом, и, возможно, она так и поступит.

Лион чувствовал себя хорошо. Она снова почувствовала себя моложе, свободнее. Нет… она чувствовала себя более свободной и более счастливой, чем когда-либо во дворце. Она добилась чего-то сама, своим трудом.

И она больше не была одинока.

Мрша останется здесь на ночь. У Лион было полно свободных кроватей, но маленькая гнолл, похоже, была не прочь разделить с ней постель. И Селис не возражала против этой идеи, после того как увидела, как хорошо справилась Лионетта.

Ладно, хорошо, Селис много возражала, даже когда Лион показала ей все монеты, которые она заработала. Дрейк была твёрдо намерена вернуть Мршу в город. Она пыталась догнать гнолла и вытащить её из трактира в течение двадцати минут, пока не упала в изнеможении.

Так что Мрша осталась. Лионетта пообещала Селис, что продолжит за ней присматривать. И Лион присмотрит. Мрша была…

Место гнолла было именно здесь. Так же, как и место Лион в каком-то смысле. И гнолл, и девушка были счастливы. Лион съела кривоватую кучку слегка подгоревших блинов, смазанных мёдом, а рядом с ней Мрша прихлёбывала молоко из миски, и обе смеялись, пока Лион разводила огонь и прибиралась.

Это была идеальная ночь. Идеальная, даже несмотря на то, что Лионетте пришлось собирать крылья и лапки насекомых и выбрасывать их далеко в снег. Её руки были грязными от уборки, а сама она была вся в поту. Но Лионетта была горда.

А Мрша слишком много прыгала вокруг.

— Осторожно, Мрша! Да что ж ты не угомонишься?

Гнолл почти не слушала Лион. Ладно, возможно, она съела слишком много мёда. Лион мог только дать гноллу выдохнуться, пока она сама продолжала мыть посуду и убираться. Работы действительно было очень много, даже если бы у неё был Навык, а у Лионетты его не было. И как Эрин с этим справлялась? Она рассказывала Лион, что сама занималась трактиром, до того как Торен… был создан. Как?

Лион только устало покачала головой, возвращаясь в общий зал за последней стопкой посуды. Она посмотрела, не перестала ли наконец Мрша прыгать, а затем в тревоге повысила голос.

— Мрша!

Гнолл виновато подпрыгнула, ткнув лапой в знакомую шахматную доску, стоявшую в углу зала. Лионетта подбежала к ней, и её хорошее настроение исчезло за волной внезапной паники.

— Мрша! Не… о нет.

Гнолл отпрыгнула в сторону, когда Лион подошла к шахматной доске. Девушка в ужасе уставилась вниз. Юная гнолл разбросала призрачные фигуры и попыталась построить из некоторых из них башню. Она убежала, пока Лионетта с тревогой стояла у доски, в ужасе уставившись на шахматные фигуры.

— О нет. Игра Эрин!

Лионетта, разумеется, знала, что шахматная доска – чрезвычайно ценный магический артефакт, пусть и относительно бессмысленный. И она знала, что Эрин была бесспорным мастером игры. И она знала…

Что портить шахматную партию Эрин – очень плохая идея. Не только потому, что трактирщица придёт в ярость, но и потому, что, кто бы ни находился по другую сторону доски, он, скорее всего, тоже будет расстроен.

Учитывая это, Лионетта судорожно попыталась вернуть фигуры на места. Но она понятия не имела, как партия выглядела до этого! Поэтому… она поставила шахматные фигуры на исходные позиции.

Это, по крайней мере, она знала, как сделать. Шахматы только начали распространяться в её стране, когда она сбежала, и она многому научилась, наблюдая за играми Эрин. Мрша заглянула на стол, пока Лионетта переставляла фигуры, глядя на это с ненасытным любопытством и лишь слегка виновато.

— Прекрати!

Лионетта отмахнулась от любопытной лапы, когда Мрша потянулась за конём. Гнолл бросила на неё обиженный взгляд, и сердце Лион чуть не разорвалось.

— Ты маленькая… ладно, можешь потрогать, раз уже слишком поздно. Но только потрогать! Не двигай доску, хорошо?

Мрша с нетерпением взяла призрачные фигуры и попыталась попробовать одну из них на зуб. Лион снова пришлось её останавливать, но, по правде говоря, она не могла винить гнолла за эту попытку. Шахматные фигуры были словно замороженный воздух, чистейшим проявлением магии. А игра…

— Видишь? Вот как надо играть. Вот так.

Лион показала Мрше, как двигаются фигуры. Гнолл непонимающе наблюдала, как Лионетта двигала пешку вперёд и назад, а слона – по диагонали. Она фыркнула на доску…

И отпрыгнула прочь от стола, вздыбив мех, когда фигура на другой стороне доски сдвинулась с места. Лион вскрикнула и чуть не упала со стула. Когда она поднялась на ноги, её сердце бешено колотилось, и она увидела, что вражеская фигура действительно сдвинулась.

Всего лишь пешка. Она встала по диагонали, чтобы противостоять пешке, которую девушка продвинула вперёд. От ужаса у Лион перехватило дыхание.

Другой человек. Невидимый игрок, тот, кто послал Эрин шахматную доску. Он видел, как она передвигала фигуры. И он принял её за Эрин.

И он хотел сыграть.

Что же ей делать? Лион паниковала целую минуту, прежде чем выбор был сделан за неё. Когда гнолла отпустил испуг, Мрша высунула голову из-за стола и с любопытством уставилась на две фигуры на доске. Придя к выводу, что это какая-то игра, но, не понимая её сути, она толкнула вперёд ещё одну пешку, чтобы посмотреть, что произойдёт.

— Мрша!

Другая вражеская фигура передвинулась мгновенно, на этот раз конь. Лион в отчаянии уставилась на него. Но уже было слишком поздно. Другой игрок явно хотел играть, а Эрин здесь не было, и Лион было… любопытно. Поэтому она принялась играть.

Почему? Потому что было бы грубо просто вот так оставить другого игрока. А так он наверняка поймёт, что на другом конце не Эрин. Вскоре после того, как Лион потеряла коня и слона в быстрой последовательности (что, она была уверена, было не очень хорошо), она почувствовала, что игрок на другом конце сделал паузу.

Неужели он разозлился и ушёл? Но нет. Спустя минуту игра возобновилась, но уже по-другому. Ходы больше не были молниеносными и слишком сложными для Лионетты. Вместо этого фигуры маршировали по доске, бросая ей вызов, но не такой, который был бы ей не под силу. Мрша пялилась на шахматные фигуры сначала зачарованно, но потом со скукой. Чтобы заставить её вести себя прилично, Лион дала ей немного дров и остатки краски. Гнолл с удовольствием раскрашивала лапой полено, пока Лион сыграла сначала одну партию, затем вторую. Третью.

После третьей партии, которую она каким-то чудом выиграла, Лион увидела, что фигуры на доске быстро вернулись на стартовые позиции. Она ждала, когда белая сторона – сторона её соперника – сделает ход, но его не последовало.

Таинственный шахматист на сегодня закончил. Лион встала из-за доски, чувствуя себя немного пристыженной. Таинственный игрок был явно разочарован, что она не Эрин. Но…

Она чувствовала себя хорошо. Может, именно это Эрин и нравилось в шахматах? Думать о тактике в игре было странно. Но Лионетте это нравилось, как ни странно. Это было необычно и ново. Как она могла прожить здесь столько времени и ни разу не попробовать сыграть в шахматы? Как она могла быть такой… маленькой?

Девушка опустила голову. Так много всего было сделано неправильно. Так много всего, в чём была её вина. Но она не могла долго предаваться унынию. Девушка почувствовала мокрый нос на своей ноге и увидела, что Мрша закончила с поленом.

— Какой разноцветный! И у тебя вся шерсть в краске. О нет. Надо бы тебя отмыть.

Гнолл извивалась и пыталась вырваться, но Лионетта очень скоро заставила её вымыть шерсть маслом и щелочным мылом в горячей воде. Пришлось много раз ходить к ручью в холодную ночь, чтобы набрать достаточно воды, но Лионетте было всё равно.

Мрша была под её ответственностью. Как и трактир. Поэтому она убрала всё, что могла, удалила как можно больше краски с Мрши и пола и легла спать, измученная.

Но улыбаясь.

[Барменша Уровень 8!]

[Навык – Базовая Уборка получен!]

[Получен Класс Сиделка!]

[Сиделка Уровень 2!]

[Навык – Успокаивающее Прикосновение получен!]

[Получен Класс Тактик!]

[Тактик Уровень 1!]

[Навык – Малая Интуиция получен!]

***

Через весь мир от того места, где [Принцесса] резко села в кровати и удивлённо вскрикнула, заставив маленького гнолла, спавшего рядом с ней, испуганно отпрянуть в сторону, Ниерс Асторагон, Титан, сидел перед своей очень маленькой шахматной доской с мрачным выражением лица.

Он не улыбался. Скорее, он пристально смотрел на фигуры на доске.

— Итак. Таинственный игрок исчез, и кто-то другой нашёл доску. Кто-то, кто знаком с шахматами, но почти в них не играл, если играл вообще, — бормотал он себе под нос, сидя и глядя на доску.

Сейчас он находился не в своём командном шатре в поле. Нет, он сидел в самой маленькой комнате трактира, который его рота сняла для своих офицеров на обратном пути в их личные земли.

Это была самая маленькая комната, да, и все его ученики и лейтенанты возражали против этого. Но для Ниерса самая маленькая комната в трактире всё равно была огромным помещением. Поэтому он велел им заткнуться и перенести его вещи внутрь. Они послушались. Даже несмотря на свой маленький рост, Титан в плохом настроении был пугающим.

А Ниерс был в плохом настроении уже больше недели. Ученики ходили вокруг него на цыпочках, а солдаты под его командованием молнией бросались выполнять его приказы или держались от него подальше, чтобы не путаться под ногами. Ниерс встал и обошёл огромный стол, на который были сложены его вещи.

Их было не так уж много. Ниерс прошёл мимо своего оружия, магических предметов, которые он брал с собой в каждую битву, артефактов, которые носил с собой любой командир Балероса, и уставился на две вещи. Шахматную доску, пару которой он отправил через весь мир, и письмо, всё ещё пахнущее лавандой, окантованное золотом.

Две вещи, и они обе искушали его верность. Ниерс закрыл глаза. Магнолия интересовала его не так сильно, как шахматная доска – хотя эта женщина по-прежнему умудрялась впиваться своими словами в его кожу, словно колючками, – но она находилась на том же континенте, что и его пропавший соперник.

Может быть, он может?..

— Нет.

Так сказал Ниерс. Он сел обратно за шахматную доску, мрачно глядя на неё. Конечно, он мог бы сыграть с этим новым соперником. Может быть, он, она или оно, в конце концов, вернут доску или найдут её настоящего владельца. Может быть.

Но сейчас Ниерс не мог выносить подобных игр. Он сидел перед доской и мрачно хмурился, пока в тёмном помещении мерцала единственная зажжённая свеча. Он сидел, глядя то на шахматные фигуры, то на письмо, то на окно. У него была работа. Долг. Он был вторым командиром одной из четырёх Великих Кампаний Балероса. Он не мог уйти.

Титан продолжал себе это повторять. Но его взгляд постоянно возвращался к шахматной доске.

В ожидании.

***

На том же континенте, где находились таинственный шахматный противник Ниерса и знаменитая леди Магнолия, по снегу шли две фигуры в капюшонах, плотно укутавшись в плащи, чтобы защитить себя от холода.

Теоретически это было двое разумных. Фактически за двумя путниками следовала довольно большая толпа народу, лошадей и припасов, которые теоретически должны были сделать их путешествие приятным и безопасным.

Фактически это только раздражало идущего впереди дрейка-генерала. Он раздражённо заворчал, когда его спутник, идущий впереди него, поднял небольшое облако снега ему в лицо.

— Тебе обязательно было брать с собой всех своих сопровождающих, Илврисс? Мы могли бы уже быть на месте, если бы нам не пришлось ждать этих тупых лошадей.

Идущий перед ним дрейк бросил мрачный взгляд назад.

— Молчи, Шивертейл. Не у всех есть Навыки, позволяющие бегать. И, в отличие от тебя, я – Крепостной Лорд. Моё положение требует…

— Да, да, заткнись. Тебе необязательно было идти со мной, знаешь ли.

Зел Шивертейл вздохнул и зашагал вперёд. Илврисс последовал за ним, и два дрейка пошли рядом по снегу молча, будучи не в духе от присутствия друг друга. Однако они терпели друг друга из уважения. И через мгновение Илврисс заговорил:

— Я должен был пойти.

— Я знаю.

Они пошли дальше. Спустя несколько минут Илврисс снова заговорил:

— …В этом проклятом снегу ничего не разглядеть. Мы прошли Кровавые Поля день назад. Сколько ещё осталось?

— Думаю, ещё один день.

— И ты уверен, что сможешь найти этого человека в Лискоре?

— Нет. Но там можно начать, и, как я уже сказал, у меня есть дела в землях людей.

— Что ж, тогда идём дальше.

— Мм.

Они шли дальше, молча маршируя по снегу. И они были не единственными, кто направлялся в сторону Лискора.

***

Они шли по аналогичному маршруту, также на север, но вдали от дорог. Это было вызвано необходимостью; они не хотели, чтобы их видели. Не из страха, что на них нападут, а чтобы не поднять тревогу у тех, кто их может увидеть.

К сожалению, при удалении от главной дороги повышалась вероятность быть атакованным. Налёт гоблинов насчитывал сотню сильных воинов. Крайний из них сейчас испускал последние вздохи на снегу.

Группа бесстрастно рассматривала умирающего гоблина. Он был одет в прочные металлические доспехи, выкрашенные в чёрный цвет, и даже носил слегка магический меч. Всё это не помогло ни ему, ни его друзьям.

— Больше задержек.

Это было всё, что сказал один из группы. Он расправил крылья. Антиниум сплюнул кислотой на снег, испарив его.

Другая кивнула. У неё не было крыльев, и её панцирь был королевского синего цвета. В руках она держала посох, а её глаза светились магией. Она прошептала заклинание, и метель вокруг них прекратилась.

— Мы близко. Продолжаем путь.

Группа антиниумов повернулась и без единого слова пошла прочь от места сражения. Это была группа антиниумов, состоящая не из безликих Солдат или скромных Рабочих, а из воинов, сильно отличавшихся от тех, которые были в Лискоре. Воинов из четырёх Ульев, марширующих по снегу.

На север. К Лискору.

***

Женщина из костей шла по снегу, неутомимая, её глаза пылали в темноте. Она была нежитью, порождением смерти, существом невообразимой силы.

Рядом с ней двигалась тёмная тень… Нечто, что двигалось, не показывая своей истинной формы. Двое двигались по снегу быстро и бесшумно.

Они двигались таким образом уже три дня. И они прошли много миль, это правда. Но, после того как над их головами взошла луна, тень, казалось, была вынуждена заговорить. Она прочистила горло с влажным, хлюпающим звуком и заговорила шёпотом, от которого у любого живого существа, услышавшего его, застыло бы сердце.

Но живых существ здесь не было, и прозвучавший голос был не столько грозным, сколько неуверенным:

— Венитра. Мы заблудились?

Женщина, бронированный рыцарь из кости, Венитра, проигнорировала вопрос. Она и её спутник, Иджвани, выполняли миссию по поиску девушки, Курьера, Бегуна. Их послал их великий хозяин, Аз'Кераш. Потеряться было… неприемлемо. Этого не могло произойти.

Много кто путешествовал в Лискор. Просто некоторые из них не имели значения, потому что они сбились с курса примерно на семьдесят миль и шли не в ту сторону.

http://tl.rulate.ru/book/2954/3111386