Готовый перевод OUROBOROS RECORD ~CIRCUS OF OUBENIEL~ / Записи Уробороса ~Цирк Обениэля~: Глава 32. Отец, не умеющий держать язык за зубами (часть 1)

Несмотря на внезапность заседания, гостевая зала суда была до отказа забита аристократами всех мастей. Так уж повелось, что представители элитной прослойки общества просто не могли пройти мимо хоть сколько - то интересного слуха. Привычка, без сомнения, постыдная и все же скорее необходимая для выживания в их мире. Недостаточно осведомлённые или ленящиеся держать руку на пульсе могли в одночасье утратить всё своё влияние и статус.

Юни не испытывала презрения к зевакам, сбежавшим подобно крысам на свежие крошки, напротив, мысленно поблагодарила их.

Они станут свидетелями их с господином победы, распространив новость по городу куда шустрее любых документов. Осталось лишь дождаться окончания формального ритуала.

Пока же официальная часть мероприятия готовилась к началу, она внимательно изучала собравшиеся здесь лица.

Граф Картан занимал скамью подсудимого и заметно нервничал, периодически бросая на Юни взгляды, полные страха, недоверия. Внезапный, не приемлющий отказа, вызов в суд; Юни, его родная дочь, сидевшая рядом в костюме прислуги. В общем, поводов для тревоги у него хватало.

Маркиз выступал в роли независимого эксперта, активно жестикулируя и перешёптываясь с графом. Вопреки тщательно отыгрываемому им образу добродушного дедушки, Юни не могла не чувствовать волны раздражения, проскакивающие в её сторону. Скрупулёзно продуманный план неожиданно дал пробоину, видимо заставив главного кукловода импровизировать на ходу.

Инициировавшим процесс человеком стала Жозефина, хмурившаяся пуще супруга. Интересно, её расстроил сам факт разлада в семье или причина тому шитые белыми нитками обвинения? Что ж, начавшийся десять с лишним лет назад конфликт сегодня достигнет финала, так или иначе.

А самое главное.

“О, быстро же неделя пролетела.”

Окликнул её парень, сидевший чуть позади.

Господин и спаситель Юни – Талес Шернан Обениэль.

(Господин…!)

Ей потребовалось призвать всю силу воли, дабы не броситься к нему расплакавшись.

Необходимо дождаться окончания суда, а пока Юни просто поклонилась, про себя моля о прощении.

––––––––––––––––––––––––––––––––––––

Линус сидел как на иголках, постоянно морщась и подёргивая краем губ.

Узнав о заседании суда, он, наперегонки с Симоной, ринулся к месту действия.

Согласно плану, через три дня здесь должны были узаконить положение Анриетты Полы Картан, следом повесив её гильотиной над шеей Талеса.

Тем чужероднее выглядел её предполагаемый отец, Пьер Картан в главной роли.

“Что происходит?”

Линус недоумевающе развёл руками на вопрос Симоны. На сбор информации совершенно не хватало времени.

“Истцом выступает графиня, видимо какой – то внутренний конфликт.”

“Тогда причём тут Талес…”

Хорошее замечание. По мнению Линуса, единственная связь, пролегающая между Талесом и графом – Анриетта, или его бывший раб – Юни. Почему же его брат сейчас находится на стороне мадам Жозефины?

Тщетные попытки охватить логику происходящего прервались вместе с появлением в зале одетого предельно чопорно юриста, занявшего место судьи.

Повозившись в кресле и громко откашлявшись, мужчина дождался установления абсолютной тишины.

“Заседание объявляется открытым.”

Неспешная, преисполненная уверенностью речь того, кто является воплощением законов королевства.

Судья взял паузу, дав обвинителю, подзащитному и зрителям настроится на нужный лад, затем кивнув адвокату графини.

“Вы можете начинать.”

“Да, сир.”

Ещё молодой парень спешно распутал пергамент.

“Пьер Симон Картан, граф нашего достопочтимого королевства, вопреки почётности занимаемой им должности, был не единожды уличён в развратных действиях, разрушающих ключевую в мире вещь – институт семьи, подобно червям, заведшимся в гнилом плоде.”

Если вкратце, разговор пойдёт о ответственности. Любишь кататься, люби и саночки возить.

Подобные предельно размытые формулировки часто использовались при свержении аристократов. Очевидно, что все представители элиты общества вынуждены ‘по долгу службы’ посещать множество около – развлекательных мероприятия и, тем или иным образом, контактировать с другими гостями. Возвращаясь к теме, осуждению за порочные связи обычно подвергались неудобные по политическим представлениям фигуры, то есть, граф Картан в принципе входит в эту классификацию – молодой род без крепких корней, плюс громкий скандал за плечами.

Чего никак не мог взять в толк Линус – зачем графиня инициировала процесс. Несмотря на одолевающую её болезненную ревность, Жозефина остаётся супругой Пьер Симона, чьё благополучие зависит непосредственно от графа.

“Также, граф Картан обвиняется в краже раба виконта Марланского, Талеса Шернан Обениэль.”

Зал моментально наполнился удивлёнными охами и перешёптываниями.

Лицо обвиняемой стороны окончательно сравнилось в цвете со спелым помидором, от злости или непонимания. Всё чего он добивался – возвращения домой родной дочери и это обернулось судом за воровство? Что ж, сейчас и Линус подобно ему хлопал ртом как рыба, выброшенная на берег.

Плевать что там бормочет девчонка, она же определённо состоит в родстве с графом. Сначала Линус ещё сомневался, но детальнейшие отчёты, предоставленные Лаваллье, отрицали возможность различных трактовок. Граф имеет полное право требовать возвращения дочери, даже если рождённой от любовницы, не пристало бастарду опускаться до раба.

Продолжение речи устранило одни противоречия и в тот же миг породило кучу новых вопросов.

“Более того, он соврал о своём родстве с субъектом, дабы не возвращать виконту положенную ему собственность, что является грубейшим нарушением законов королевства.”

(Что, простите?!)

Если Симона просто выглядела удивлённой, то её новоявленный супруг, гораздо лучше осведомлённый, кажется, готовился упасть в обморок.

Соврал?

Но он же проверил все документы по десятку раз, ошибки быть не может, Юни и Анриетта Пола Картан – один человек. Она дочь графа.

Какую игру они ведут, выдвигая совершенно беспочвенные обвинения?

Цвет лица графа Картан перешёл от красного к пурпурному.

“Он поступил в крайней степени эгоистично, пойдя против интересов семьи, таким образом, под вопрос ставится благоразумие графа, чувство ответственности. Цитируя желание истца, Жозефины Луис Картан, мадам просит суд отправить её супруга на заслуженный отдых.”

“Да вы издеваетесь!”

Ожидаемо вскочил с места граф. Сложно представить насколько абсурдными показались ему эти обвинения в кражи родной дочери. Да, точное происхождение Юни останется для всех тайной, но по возрасту она ровесница Анриетты, к тому же, куплена Талесом примерно во времена исчезновения любовницы графа.

Слишком много совпадений, да и в чём мотив графа тянуть в семью случайную девчонку? В его поведении при всём желании не откопать двойного дна.

Судья дёрнул колокольчик, призывая собравшихся к спокойствию.

“Мы обязательно выслушаем вас, когда придёт время.”

“Грр…”

Прорычал граф, оставшись стоять. Обязательно выслушают, всё происходящее ведь фарс чистой воды.

“Хорошо, слово предоставляется обвиняемой стороне.”

Спустя несколько секунд передал право слова графу судья.

“Благодарю, ваша честь.”

Поправив воротник, оклеветанный отец шагнул вперёд.

“Эти обвинения беспочвенны!”

“Что конкретно из озвученного ранее вы намереваетесь опровергнуть?”

“Всё!”

Прокричал граф, испепелив взглядом супругу. Впрочем, она и раньше сидела бледнее мела. Ситуация всё больше напоминала сюр.

(Неужели Талес постарался…)

Линус присмотрелся к брату, чьи щёки слегка приподнялись в ходе последнего диалога.

Он ведь постоянно держал Талеса на коротком поводке, по сути устроив ему домашний арест под присмотром множества слуг, в иное же время сопровождая брата на приёмах лично. Учитывая нахождения Талеса позади графини, очевидно они успели скооперироваться, но когда?

(К тому же…)

Не мог не заметить Линус и весьма экстравагантного для суда наряда Юни.

Чуть ли не окружённая врагами со всех сторон, девчонка сохраняла полную невозмутимость. Яблоко от яблони, раб не уступает в наглости своему хозяину.

Тем не менее, должна быть весомая причина для подобного маскарада.

(Словно пытается закрепить образ горничной в глазах всех присутствующих… а если…)

В мгновение ока паззл в голове Линуса обрёл чёткий контур.

“Никак не возьму в толк зачем мадам Жозефине закапывать собственного мужа?”

“Симона, загвоздка в том…”

Тяжело вздохнул он.

“Кажется горничная помогает графине.”

“Она? С какой целью?”

Глухо хихикнула Симона. Анриетта поддерживает Жозефину, изгнавшую её мать из семьи и в целом превратившую жизнь ребёнка в ад. А ведь Симона не знала всех подробностей, изложенный в отчётах Лаваллье, тем ироничнее формирование дуэта злейших врагов.

“Хорошо, слушай внимательно. Всё, включая инцидент одиннадцатилетней давности, преследовало определённую цель, очевидную для них обеих.”

Покачал головой Линус.

“…Какую?”

“Не перебивай.”

“В первую очередь мадам Жозефина добивалась несокрушимости позиций сына.”

Попытался максимально доступно объяснить задумку графини он.

Чем старше становился парень, тем больше разговоров ходило о сообразительности сына графа и что если рядом с единственным наследником появится второй, пускай незаконный ребёнок, схожего возраста? Со стопроцентной вероятностью в семье случится раскол. Кстати, принадлежность второго ребёнка к женскому полу отнюдь не отсекает все опасности, ибо что мешает мужу дочери графа вклиниться в гонку за наследство? Ещё один вариант, имеющий место быть с учётом эгоцентризма графа – он способен просто передать титул Анриетте.

Собственно, по изложенному выше сценарию Лаваллье собирался привязать Анриетту к Талесу, подобно тянущему на дно грузу, о чём не поставили в известность Жозефину. Таким образом, графиня оценила ситуацию и приняла решительные меры.

Женщина всегда поставит материнство поверх титула или власти. Выносить ребёнка, а затем плотно заниматься его воспитанием, очевидно сейчас её привязанность к чаду в разы превосходила остывшие чувства к супругу. Учитывая, что он как раз – таки и принёс горе в семью.

“Другими словами, это самозащита. Глава семьи притаскивает в дом дочь, изгнанию которой не препятствовал одиннадцать лет назад. Графиня опасается перемен, при худшем раскладе, ради защиты девчонки, граф может даже развестись.”

Весёлая же жизнь ожидает женщину преклонного возраста, брошенную на произвол судьбы. Отказ от привычного, полного роскоши, образа жизни, неприятие в кругу бывших знакомых. Ни для кого не секрет, что гордыня графини выросла параллельно стремительному карьерному взлёту мужа. Она буквально не переживёт возвращение к началу пути.

“Во – вторых, нездоровая преданность горничной Талесу. Она стерпела знакомство с человеком, называющим себя её отцом и женщиной, убившей её мать.”

На протяжении одиннадцати лет послушно выполняла все поручения убийцы рабов. Даже если дело в заклинании послушания, накладываемым ошейником, она давно должна была повредиться рассудком, принуждаемая ко всем этим мерзостям. Что говорить, костяк прислуги дома Обениэль спешно уволился, лишь мельком прознав про эксперименты Талеса. Абсолютное равнодушие Юни к роду занятий своего господина навевает подозрения.

Под ангельской внешностью без сомнений скрывается дьявол, подстёгивающий брата к новым безумствам. Не раз и не два до Линуса доходили новости о навсегда пропавших людях, словом или поступком задевших Талеса. Наверняка это её рук дело.

Она сознательно заключила союз с врагом для достижений личной цели – возвращения к хозяину. А смещение отца, ну, побочный ущерб неизбежен.

“Если они способны на время забыть о прошлом – графу не поздоровится.”

Вот где просчитался Маркиз. Он не верил, что Жозефина сумеет переступить своё эго и мужа ради будущего для сына. Тщательно спланированная ими западня вот – вот обернётся против инициаторов.

Он не учёл возможность, где тихая служанка убедит упрямицу графиню.

“Выглядит правдоподобно.”

“К сожалению, слишком.”

Кивнул Линус.

Допустим, Жозефина и Юни работают вместе, вот только остаётся открытым вопрос успешности их иска.

Предъявленные обвинения голословны. Если они надеются выиграть без доказательств, то ярчайшего образчика свойственного женщинам поверхностного мышления и придумать сложно.

Тем временем граф таки обуздал гнев, приготовившись защищаться.

“С удовольствием послушал бы о многочисленных поступках, порочащих честь семьи. Если говорить о событиях одиннадцатилетней давности, то связь с Анной – Марией была вынужденной мерой, преследующей цель создания наследника. Уточняю, ваша честь, Анриетта родилась раньше нашего с Жозефиной сына. Более того, разве главе семьи не следует иметь в виду несколько вариантов на случай если первенец окажется недостаточно сильным или, боги упасите, больным? Поэтому, даже если я хранил в тайне секрет Анриетты все эти годы, в чём моё преступление?!”

В точку. Уже тогда Жозефине перевалило за сорок и вера в успешную беременность окончательно поблекла. Никаких ‘бонусов’ помимо наследника граф от любовницы не получил. Плюс, как он верно подметил, от смерти никто не застрахован – дети в том числе. В общем то оставь он любовницу при себе после родов официальной супруги, массового порицания не последовало бы.

И всё же,

“Протестую!”

Взмахнула рукой Жозефина.

“Суд готов выслушать ваши возражения.”

“Спасибо, ваша честь. Обвиняемый нагло искажает факты.”

“Что?!”

Прорычал граф.

Судье вновь пришлось прибегнуть к колокольчику, возвращая заседанию подобие порядка.

“Истец ещё не закончил.”

“…Да. Прошу прощение.”

Вернулся на место граф, по – прежнему не переставая буравить супругу взглядом.

“Если позволите, я продолжу. Мой муж по сей день занимается недостойными вещами.”

“Поразительно.”

Вздёрнул брови судья, в то время как граф испустил очередной протяжный вздох. Сколько ещё лжи ему придётся выслушать.

“Стыдно признаться, но мы вынуждены ненормально часто менять горничных и причина тому никто иной как он, Пьер Симон.”

Прикрыв глаза ладонью сказала Жозефина, подняв в зале новую волну обсуждений.

“Слышал?”

“Значит граф Картан не прочь пощупать прислугу…”

“Чепуха. Слухи, не более…”

“Протестую!”

Перенял эстафету обвиняемый.

“Мы меняем прислугу исключительно из – за нездоровой ревности Жозефины, а всё её унизительные подозрения ничем не обоснованы.”

Выпалил граф. Линус во – второй раз мысленно кивнул ему. Хотя слухи о Жозефине не пользовались столь бешеной популярность как история Талеса, множество людей поговаривало о посуде и вазах, летящих в горничных, просто заговоривших с графом.

Серьёзное мероприятие откровенно отдавало разбором грязного белья одной взятой семьи.

“Ваша честь.”

Внезапно подал голос Талес.

“Боюсь перебранки рода ‘ты виноват, нет - ты’ могут продолжаться вечно. Я хотел бы попросить вас перейти к конкретным вопросам.”

“Поддерживаю.”

“Раз уж обвиняющей стороной выступает графиня, то и поиск доказательств первостепенно лежит на ней.”

Слова брата повеселили Линуса.

Восхитительный ход. Находясь в одной упряжке с графиней, выступать против неё. Сейчас мадам похоронит себя, не дожидаясь смены наследника. Вот почему он всегда отсиживался дома, перекидывая на рабов все обязанности. Глупый, глупый братец.

“Несомненно это бы сдвинуло нас с мёртвой точки. Истец, вы готовы предоставить доказательства?”

“Да, я привела свидетелей.”

Графиню будто бы подсобралась, уверив в свою правоту.

“Невозможно.”

Вновь не сдержался граф.

“Клянусь, я никогда не требовал от слуг чего – то сверх принятых правил.”

“Всего – лишь слова.”

Продолжил нагнетать Талес.

Нет ли тут никакой глобальной схемы? Теоретически, Талес нигде не пересекался с Жозефиной. Единственная связь между ними – Анриетта… Юни.

Он догадывался о козыре, припасённом графиней?

“Разрешаю пригласить свидетелей.”

“Да, ваша честь.”

В зале прибавилось сразу шесть женщин, старшая из которых выглядела от силы на тридцать, а младшая не так давно вошла в подростковый этап. Остальным было около двадцати. Всех их объединяла миловидная внешность и одежда не первой свежести. Видимо простолюдинки. Что примечательно, лица двоих женщин ‘украшали’ шрамы.

“Вы готовы представить нам свидетелей?”

“Бывшие слуги, ваша честь, уволенные за прелюбодейства с господином.”

Ответила на вопрос судьи ещё сильнее побледневшая Жозефина.

“То есть?!”

Выбор графини вызвал ожидаемый ажиотаж у зрителей.

“Подумать только, атаковать мужа этими шлю… фривольными девушками.”

“Мы точно говорим о ревнивой Жозефине?”

“Бьюсь об заклад, шрамы им достались в качестве выходного пособия. У неё ни стыда, ни совести.”

Собравшаяся аристократия оживлённо обсуждала свидетелей Жозефины. Возможно они и не дотягивали до Юни в плане внешности, но определённо уделывали графиню. Самое интересное, беря в расчёт многочисленные слухи о текучке слуг в семье Картан, чем бывших горничных сюда заманили?

Первая приходящая в голову версия – объединились против общего врага. Как знать, возможно за графом действительно числятся некоторые шалости?

“…Протестую!”

Новой переменной в ходе дела стал поднявший руку маркиз Лаваллье.

“Ваша честь, позвольте говорить прямо, свидетели всем своим видом говорят о неблагополучной жизненной ситуации. Можем ли мы ждать от них откровенных ответов?”

“Вы намекаете на подкуп?”

“Абсолютно верно.”

Кивнул маркиз.

Остро нуждающийся человек более чем способен поступиться гордостью ради выживания. Дабы не ходить далеко за примером, графиня заручилась поддержкой даже той, чью мать она погубила.

“Протест не обоснован.”

“Почему?”

Отверг возражение маркиза судья.

“Потому что материальное положение свидетелей… ам, не делает их более склонными к взятке. Иначе, ваши слова одинаково справедливы и для представителей благородных сословий. Социальное неравенство, статус, посуленные выгоды и последствия… существует множество способов склонить человека к нужному мнению. Мы не станем отвергать показания свидетелей лишь по озвученной вами причине.”

Резонный аргумент. Да, они обязаны проверять искренность слов свидетелей, но если расследовать каждую мельчайшую подробность – разбирательство затянется на годы.

Маркиз просто стоял на месте, не находя иных оправданий.

(Старик, о чём ты думаешь…)

Занимая, временно, должность соратника маркиза, Линус всё равно чувствовал растерянность.

Должно быть он упустил суть. Не осознал всю глубину тактики старого лиса.

Наконец маркиз шевельнулся, точнее тяжело вздохнул, как показалось Линусу, раздражённо в связи с непредвиденно возникшими помехами.

“Ваша честь, смиренно прошу лишь особо тщательно отнестись к показаниям наших свидетелей.”

“Я учту ваше пожелание.”

“…И прошу меня простить. Безусловно, я не должен был учить вас делать вашу работу.”

Принеся символичные извинения, Лаваллье таки занял свой стул.

Судья не улыбался в открытую и всё же победа над маркизом заметно вдохновила его. Суд – это место, равнявшее сильных мира сего согласно законам и авторитету королевства. Однако, на практике, здесь куда чаще избавлялись от аристократов, неугодных централистам. Ему уже приходилось прежде выносить несправедливый вердикт, продиктованный Лавалье, тем слаще последний удар, нанесённый судьей в логической дуэли.

(Зря нарываешься, чудик.)

На секунду дерзкий судья напомнил Линусу брата.

“Свидетели, займите ваши места.”

“Д-да…”

Бывшие горничные, стараясь не смотреть по сторонам, кучкой перебежали в указанную им зону.

“Боги милосердные…”

Всё что смогла выдавить из себя залившаяся краской Симона, выслушав показания свидетелей.

Женщины то и дело запинались, потирая глаза, переживая заново весь этот ужас, стыдясь себя.

Выходки графа тянули на мягко говоря неординарные.

“Ложь! У меня и в мыслях никогда…”

“Тишина! Тишина в зале!”

Ожесточённо вдарил по столу деревянным молотком судья, охлаждая пыл готового рвать и метать обвиняемого.

Симпатии зала стремительно менялись. Никаких недомолвок, наигранности в поведении бывших слуг. Не могут же они так складно и слаженно врать о личной жизни некогда работодателя.

 По – крайней мере зрителей они убедили.

“Мадам. Похоже господин не видит за собой грехов.”

Обратилась к Жозефине Юни.

“Да…”

С лишённым всякого цвета лицом открыла рот графиня. Непросто, наверное, обвинять в суде супруга, бок о бок с которым провела всю жизнь. Интересно, почему чаша терпения переполнилась именно сейчас? Подумал Линус.

“Ваша честь, у вас достаточно информации или нам пригласить остальных свидетелей?”

Форсировала вынесение вердикта Юни, опасаясь полуобморочного состояния союзницы.

Остальных?

С трудом сдержал удивлённый возглас Линус. Устроенный ими обстрел был просто аперитивом? Кого же они приберегли про запас – второй отряд горничных?

Жозефина вяло кивнула, соглашаясь с Юни.

“Ах… ваша честь. Если пожелаете, мы позовём ещё нескольких человек, имеющих отношение к семье.”

Отчётливый привкус заговора. Свободный подход графа к брачным узам выступил исключительно инструментом или лучше сказать предлогом. Если их целью является смещение главы семьи, что напрямую, в ту или иную сторону, отразится на её вассалах и обслуживающем персонале, очередь о свидетельствовании может выстроиться знатная.

А там уж как повезёт, остаться в стороне не выйдет. Ты либо с победителями, либо против них.

“Было бы замечательно. Чем больше мы выслушаем, тем понятней станет картина.”

С разрешения судьи в зал вошли дворецкие.

Бросая затравленные взгляды на графа, они подтвердили слова предшественниц.

––––––––––––––––––––––––––––––––

Пока что происходящее полностью устраивало Юни.

Заранее обработанные графиня и бывшие горничные прекрасно отыграли назначенные им роли.

Первоначально разработанный господином метод промывки мозгов уступал в эффективности и длительности воздействия демоническому взору Дрэй, но при работе с обычными людьми это не играло значительной роли.

Попав в плен, с её точки зрения, Юни оказалась в логове врага, лишённая привычного арсенала инструментов. Впрочем, солидный опыт авантюриста, чьё имя некогда гремело в профильных городских кругах, позволил ей оперативно заполучить все необходимые ингредиенты в близлежащих к Брюссонну подземельях.

Расставленные, по – видимому маркизом, наблюдатели ограничились лишь наблюдением за поместьем, так что Юни было достаточно закрыть шторы в комнату на ночь и использовать ‘Великий Телепорт’. Куда уж дилетантам, не углядевшим ничего подозрительного в её ауре, почувствовать следы высокоуровневой магии.

Далее пригодился полузаброшенный кабинет графа. Забавно – процесс готовки дался Юни тяжелее всего, ибо название ‘лаборатория’ слабо коррелировало с этим закутком, не говоря уже о актуальности размещённого там оборудования. В то время даже подвал резиденции Обениэль показался ей настоящим дворцом.

Наконец получив препарат, Юни щедро обработала им всех в доме, затем переключившись на ранее уволенный персонал. Таким образом и состоялся сегодняшний суд.

Талес, молча наблюдавший за ходом дела, ни единым жестом не продемонстрировал своего восхищения стараниями Юни, хотя провернуть всё это в одиночку в течении недели – сродни чуду.

(Меньшего господин от меня и не ожидал…)

Мысль, разлившаяся теплом от головы до её сердца.

Она пользуется абсолютным доверием господина. Бездарно попавшаяся в лапы врага, ставшая бесполезной, он до конца верил в непутёвую слугу. Верил, что она выберется.

Невероятных усилий ей стоило сохранить лицо, не поддавшись столь соблазнительным обволакивающим её ноткам лёгкого экстаза. Да, снаружи она походила на безжизненную статую, но под оболочкой сейчас бушевали раскалённые потоки эмоций.

(…Сосредоточься!)

Про себя повторяла Юни.

Вернётся ли к ней привычный образ жизни в услужении господину зависит от решения судьи. Нельзя расслабляться раньше срока, пускай пока они изрядно доминируют, но за графа заступился маркиз Лаваллье, кто знает какие трюки тот припас.

“Похоже мы услышали достаточно.”

“Ваша честь…! Позвольте объяснить!”

“Вы готовы предоставить доказательства или вызвать своих свидетелей?”

“Мм…”

Граф замешкался, опустив голову.

Ему нечем крыть. Все потенциальные свидетели – его подчинённые – уже высказались ранее.

Тем паче, ему нечего предоставить в качестве хоть какого – то алиби.

“Я так понимаю, ответ отрицательный? В таком случае - запрос отклонён. Подсудимый отказался от защиты, суд продолжается.”

Попытка апелляции графа Картан не получила рассмотрения.

Обвинение в безнравственном поведении. Кража чужого раба с утверждением будто бы та приходится ему дочерью. Суд подтвердил правомерность первого обвинения, теперь пора разобраться с двумя оставшимися взаимосвязанными пунктами.

При лучшем раскладе, Талес намеревался вернуть Юни до исполнения плана Д, то есть, время играет против них. Если заседание слишком затянется, возможно ему придётся бежать, бросив её.

Подводя итог, дело должно быть закрыто сегодня и только сегодня.

Естественно обратный вариант с затягиванием разбирательства играет на руку маркизу с Линусом, всеми силами старающимися задержать Талеса в столице. Вероятно им придётся скорректировать детали плана, но общая канва с женитьбой виконта останется неизменной. Так ли сложно заменить Юни кем – то ещё. Положение маркиза позволяет ему не слишком щепетильничать, подойдёт любая девушка благородного происхождения.

На повестке повисло два вопроса, а значит фракции маркиза достаточно добиться оправдания хотя бы по одному.

…Ну, как говорится, лучшая защита – это нападение.

“Далее мы обсудим кражу графом Картан раба виконта Обениэль. Истец, вы подтверждаете это обвинение?”

“А, да.”

Юни провожала полным обожания взглядом Талеса, вызванного для освидетельствования как потерпевший. Никогда ещё её господин не выглядел настолько ослепительно.

“Хм… неделю назад я присутствовал на ужине по поводу свадьбы графа Линус Штрейн Обениэль.”

Начал рассказ Талес.

Где – то среди зрителей передёрнулся Линус, чувствовавший себя как помоями облитый после упоминания его имени братом.

“Граф Картан и мадам Жозефина заметила моего раба, Юни и…”

Мой раб. Господин словно благословил её, прилюдно подчеркнув принадлежность Юни к нему.

“По – видимому, чёрный цвет волос в сочетании с зелёными глазами напомнил графу о его любовнице, Анне – Марии. Не могу утверждать какого конкретно рода чувства взыграли в нём, однако, в тот же вечер он предъявил мне, законному владельцу Юни, ультиматум на основании внешнего сходства…”

Законный владелец! Он готов защищать её, нижайшую рабыню, перед всей аристократией королевства.

О самоконтроле уже не могло быть речи. Её живот мучительно сжался, а стук сердца будто эхом отражался от стен.

Дабы в очередной раз не оскорбить господина несдержанностью, Юни замерла, стараясь лишний раз не дышать.

Она сложила руки на груди, упёршись немигающим взглядом в пустоту.

“…с требованием передачи. Растерявшись, признаться, я мог лишь мучиться в догадках о легитимности заявлений графа, особенно касательно их родства.”

“Протестую! Анриетта – моя дочь!”

Взревел граф.

Омерзительно, прерывать господина. Скрипнула зубами Юни.

И снова судье пришлось использовать молоток.

“Отклонено. Вы выскажетесь позже.”

*Хрипит*

“Благодарю, ваша честь… итак, продолжим. Я не отказал графу. В конце концов, на встрече присутствовал маркиз Лаваллье, придерживающийся схожей точки зрения. Есть ли у мальчишки вроде меня право голоса в их обществе? Мне пришлось отдать им рыдающую навзрыд Юни… и ждать правосудия – ваша честь – дня, когда правда восторжествует…”

Талес закончил свою речь на многозначительной ноте.

Безусловная трагедия. В ту ночь Юни лишилась единственной драгоценности. Пропитанного магией ошейника, изменявшегося на протяжении одиннадцати лет, дабы соответствовать телу носителя. Ошейника, символизирующего её взросление, пропитанного воспоминаниями о господине.

Никогда и ни за что она не простит графа и маркиза.

А пока Юни давала мысленный обет, внимание судьи обратилось к подсудимому.

“Я вас слушаю.”

“…Благодарю! Ваша честь!”

Граф собрал всю силу воли, готовясь к последнему бою.

Так быстро оправиться от первого потрясения, видимо его стремительный карьерный взлёт обусловлен не одним лишь везением.

“Талес Обениэль лжёт!”

“Какие конкретно слова вы готовы опротестовать?”

“Утверждать, что Анриетта не моя дочь – высочайшая наглость. Этот… молодой человек согласился со мной без каких – либо пререканий.”

Юни улыбнулась. Два из трёх есть.

Граф произнёс кодовые слова. Уловка, придуманная Талесом в ту роковую ночь, сработала.

“Протестую.”

Моментально возразил Талес.

“Не напомните с чем я согласился и когда?”

Перешёл в атаку он.

Без капли сомнений, господин отверг вялые оправдания графа. Юни ощущала спокойствие, педантичность, исходящую от каждого слово Талеса, каждого движения. К сожалению, из – за расположения в зале, она не видела лицо господина, но даже вида его прямой несокрушимой спины сейчас для неё было более чем достаточно.

“Врёт и не краснеет! Разве не ты собственноручно избавил мою дочь от ошейника?!”

В ярости прокричал граф.

(Никакого такта…)

Осудив поведение графа, Юни вдруг поймала себя на мысли – она ведь точно так же моментально теряет хладнокровие, когда вопрос связан с её господином. Интересное совпадение, словно нотки темперамента, передавшиеся по наследству.

“Хм, меня же не подводит память? Юни?”

Талес повернулся к ней и дождался кивка.

Проверял успела ли она закрыть все пункты предварительной работы.

Естественно, Юни поработала и с графом Картан. Как уже упоминалось ранее, через промывку мозгов прошли все постояльцы резиденции семьи, зачем же делать исключение её главе? Ради воссоединения с господином, она не моргнув пройдёт по головам даже возможных родственников.

“…Возраст не повлиял и на мою память.”

“В таком случае, будьте любезны, процитируйте для суда.”

“Конечно. Было сказано… ‘Дабы не накалять ситуацию, я посчитал правильным освободить её самостоятельно’.”

Юни настроила графа на ‘правдивый режим’.

Пускай сейчас он утратил былую хватку, превратившись в отставного придворного мага, но именно от графа Юни унаследовала соответствующие таланты и огромные запасы внутренней магической энергии. Такой человек мог бы воспротивиться внушению совсем чужеродных для него мыслей вроде примирения с Талесом, охладеть по отношению к дочери или нечто, касающееся Жозефины.

Поэтому, промывка всего – лишь вынудила его честно отвечать на вопросы. Гораздо проще сфокусировать цель на правде, нежели стимулировать фантазию ложью.

Талес торжествующе улыбнулся.

“Именно так. Я избавил её от ошейника, тем самым мирно урегулировав возникшее недоразумение. Не будем забывать, всё это происходило во время свадьбы. Граф Картан носит титул, аналогичный жениху, моему брату, но безусловно превосходит его в заслугах перед королевством. Страшно представить человека таких масштабов, срывающего церемонию рассказами о ‘дочери, превращённой в раба’.”

Следом Талес собственно атаковал паука, положившего начало паутине интриг.

“Маркиз, будучи организатором свадьбы, имелся ли иной способ урегулировать конфликт?”

“…Что ж, скандал на свадьбе вне всяких сомнений лёг бы пятном на репутацию графа Обениэль.”

С мало скрываемым сарказмом ответил маркиз. Занимая высший, из участников действа, ранг он прекрасно понимал правила игры и отсутствие у него опций по ответу.

Один лишь мимолётный сердитый взгляд, брошенный им на графа Картан, выдавал внутренний настрой маркиза.

Должно быть счёл искренность графа следствием удачной провокации виконта. Ладно, ещё рано паниковать.

Или, уже поздно.

Теперь Юни не сомневалась в неизбежности победы.

“Итак, вернёмся к связи Юни с мисс Анриеттой. Граф, напрягите память ещё раз. Я как – то подтвердил ваше заявление?”

“Ты… ты…! Ты обращался к ней как к равной! Как к дочери графа!”

“Согласен, я ещё похвалил Талеса за в высшей степени профессиональное поведение.”

Поспешил подкрепить слова графа маркиз, прежде чем тот выкинет новую глупость.

К сожалению для них, Талес, возлюбленный господин Юни, спланировал этот разговор ещё неделю назад.

“Прошу прощение, вы ошиблись.”

“Ошибся? Очень интересно.”

“Возникло недопонимание. Ваше превосходительство трактовало ситуацию по - своему.”

Талес намеренно тянул время, дразня противника. Происходящее не должно производить впечатление отрепетированного спектакля. Дождавшись пока судья вновь не потянется к молотку…

“Граф Картан! Цитирую, я сказал: ‘Совсем нет’.”

“?! Картан…”

“Вы подтверждаете?”

Не дав маркизу перебить его, Талес продолжил прессовать графа.

Тем временем судья всё же пустил в ход инструмент, призывая зал к порядку.

“Истец, пожалуйста, озвучьте уже суть претензии.”

“Ваша честь, мы почти закончили, просто нужно прояснить один нюанс. Граф Картан и его превосходительство, маркиз, похвалили меня за уважительное обращение к Юни, на что я ответил ‘Нет, нет… совсем нет’ или около того. Верно?”

“Да, ты говорил что – то подобное! Только какая сейчас…”

“…Ваша честь, вы слышали?!”

Талес уставился на судью, наконец показавшись Юни в профиль.

Лицо её господина украшала улыбка, преисполненная уверенностью на грани с торжеством. Примерно так он выглядел, удачно завершив какой – либо эксперимент. Юни видела его таким не раз и не два, но всё равно была готова любоваться господином хоть целую вечность.

Судья кивнул.

“В протокол занесено согласие графа Картан.”

“Премного благодарен. …Так вот, я ответил маркизу ‘совсем нет’, отказывая ему. Не мог же я нагрубить столь могущественному человеку, множество раз помогавшему брату, в том числе со свадьбой.”

Талес опять обращался к маркизу.

“Надеюсь вы простите мою неуклюжесть, приведшую к недопониманию. Я честно не придумал как разойтись тише.”

“Значит виконт не признаёт рабыню Юни и мисс Анриетту одним лицом?”

“Мне безумно стыдно, что из – за моей глупости и скромности мы оказались в суде… но да, я не признавал этого.”

“Тогда к чему был уважительный тон?”

Маркиз чувствовал себя рыбаком, чья добыча норовит сорваться с крючка.

“Я попросил не называть меня господином, так как упоминания рабской природы Юни вероятно опечалит графа.”

“То есть для вас в целом нормально обращаться к рабам как к равным?”

“Повторюсь, альтернативных выходов я не видел, а лишний раз грубить графу, позиционируя Юни рабыней не имело смысла. Не так ли?”

“Ещё бы! Какого отца порадует, когда к его дочери обращаются будто к рабу!”

Ожидаемо искренне поддержал Талеса граф.

Маркиз же боролся с острым желанием придушить пустоголового ‘напарника’.

Оглядев зал, Юни заметила Линуса с супругой. Судя по лицу Обениэль старшего, ему тоже не пришлось по вкусу поведение графа. Что ж, ему пришлось жениться на случайной девушке в угоду плану, теперь же всё рушится по вине обычной пешки.

Симона, напротив, выглядела… воодушевлённой?

“С тяжестью на сердце я вынужден развеять заблуждение графа. Юни и мисс Анриетта никак не связаны.”

“Возражаю. Виконт беспрекословно подчинялся графу Картан. Вы ведь даже поклонились ему, Талес?”

Окончательно разочаровавшись в старом маге, Лаваллье спешил разобраться с надоедливой занозой собственными силами. Плохо, даже её господину придётся несладко в битве со старым лисом.

“…Хм, да, я поклонился.”

Но,

“Запишите пожалуйста. Граф Картан, я поклонился вам?”

Талес старательно избегал боя по правилам, навязанным маркизом.

С точки зрения эффективности очевиден выбор лёгких путей, чем рисковые попытки пройти по сложному.

“Граф не…”

“Ваше превосходительство, я задал вопрос графу … ваша честь?”

“Граф Картан, мы готовы выслушать вашу точку зрения.”

Маркизу пришлось замолкнуть. Столь явное вмешательство в рассказ обвиняемого поставит под вопрос его беспристрастность.

“Ты сказал: ‘Для любого, уважающего его превосходительство, такие меры обязательны’. То есть, признал справедливость моих слов, а теперь норовишь…”

С налитыми кровью глазами выпалил граф.

“Да, да, надеюсь все слышали?”

Талес картинно развёл руки, прибавляя моменту напряжения.

“Ваша честь?”

“Да, я всё слышал.”

“Протокол?”

“Записано.”

“Ваше превосходительство? О, тысяча извинений, наверняка вы слышали всё громко и отчётливо, сидя позади графа.”

“…Да, слышал.”

Вновь Лаваллье был вынужден согласиться. Симулирует невежество сейчас и все его дальнейшие показания автоматически аннулируются по причине старческого слабоумия или потери слуха.

Чаша весов уверенно склонилась к Талесу.

“Несомненно я преклоняюсь перед ‘могуществом’ его превосходительства, но отнюдь не потому что это ‘правильно’. Я всего – лишь виконт и создавать проблемы на торжестве брата вот это – ‘неправильно’. Проявить уважение к дорогому гостю церемонии, к тому же, занимающему высшее нежели я положение – обычная модель поведения. Не нужно искать в моём поклоне какой – либо смысл или намёк.”

“Чушь собачья! Ты обещал вернуть мне дочь…”

“Разве я что – то обещал?”

Внезапно разгоревшийся энтузиазм графа Картан стремительно утихал.

“Ну… не совсем.”

“Выражайтесь конкретнее. Единственное прозвучавшее обещание – объяснить всё брату. Я никак не выразил свою позицию по этому вопросу, не возражая и вместе с тем не благословляя ваши действия. И возвращаясь к началу спора, ваше превосходительство…”

Талес наклонился к графу для более тесного зрительного контакта. Наверняка ещё губы сейчас сложились в ухмылку, сокрушалась Юни по скрытому для неё из – за посадки зрелищу.

“…Когда и каким образом я признал идентичность Юни как мисс Анриетты?”

На щеках графа вспыхнули пунцовые пятна, а покрытый испариной лоб нездорово пульсировал. Если всё продолжится в том же духе, он наверняка потеряет сознание, суд отсрочат… и она умрёт. Провела беспристрастный анализ Юни.

“Н-нет т… т-ты… не…”

Задыхаясь выдавил из себя граф.

Выходит, что Талес никоим образом не озвучивал свою официальную позицию, а поддавшийся эмоциям старик нафантазировал будто его домыслы являются непреложным фактом.

…Юни стыдилась собственной глупости, ведь на разгадку плана господина у неё ушла целая ночь в раздумьях. Он никогда не собирался бросать её.

“Я не соглашался с требованиями его превосходительства, просто молча подчинился им, желая любой ценой избежать скандала, дабы в дальнейшем отыскать законный метод вернуть Юни обратно.”

“Хватить жонглировать словами… Ты мне даже дверь открыл!”

В голосе графа проскакивали пугающие хрипы задыхающегося человека.

Если призадуматься, он действительно открыл дверь гостиной, тем самым завершая беседу.

“Для его превосходительства, маркиза… я ведь вас не прогонял? Не просил уйти?”

Наседал Талес.

Просто открыл дверь, не пожелав доброй дороги или предложив вернуться на праздник.

Граф был слишком увлечён, чтобы обращать внимание на правила этикета. Он буквально силком вытащил Юни в коридор.

Что посеешь, то и пожнёшь. Подумала она.

“Допустим, но…”

“Протестую! Граф верно подметил, истец жонглирует словами, трактуя события той ночи в свою пользу!”

Не выдержал маркиз Лаваллье, правда, сразу же получив отпор.

“Протестую! До данного момента мы исключительно устанавливали правду при посильном участии графа. Вы же оскорбляете меня подобными обвинениями!”

“Тишина в зале!”

Раздался звук деревянного молотка.

“Суд не заметил противоречий между показаниями истца и последующими вопросами. Более того, обвиняемый подтвердил правдивость утверждений истца. Таким образом, обвинение в лжесвидетельствовании отвергается.”

“Кх…”

Промычал маркиз.

Зал оживился пуще прежнего, кто – то уделал лидера централистов, знаменитого своими интригами по всему королевству.

“Истец, вам есть что добавить?”

“Да, пожалуйста, одну минуту.”

Талес развернулся к графу.

“Восстанавливая цепочку событий, в ту ночь, покинув комнату… с кем вы попрощались?”

“С м-маркизом Лаваллье…”

“Что касается меня? Заслуживает ли брат жениха, второй сын Обениэль хоть чуточку внимания, оказали ли вы ему его?”

“Нет…”

Уже чуть ли не пропищал зажатый в угол граф.

“Повторите, пожалуйста. Плохо слышно.”

“…Нет, не оказал!”

“Надеюсь все расслышали?!”

Молодой виконт, разом обскакавший и графа, и маркиза моментально превратился в центральную фигуру зала.

(Потрясающе… господин!)

Тайком улыбнулась Юни, пока Талес готовился к продолжению линчевания.

“Подведём итог, граф ушёл, не попрощавшись! Ушёл с моим рабом, не спрашивая разрешения! Считается ли это нормой поведения для человека благородных кровей, пускай и старше меня во всех смыслах? Сомневаюсь, особенно когда мы говорим о брате хозяина дома и церемонии. Я считаю графа Картан… недостойным носить звание аристократа!”

“Закрой рот! Проклятый убийца!”

В ярости прокричал граф.

“Уважение? Достойный?! Да кто вообще будет относиться к тебе как к равному?”

“Граф Картан, не уходите от темы.”

Всё в той же спокойной манере парировал Талес.

“Сегодня решается вопрос вашей, не моей, пригодности. Заметьте, я нахожусь здесь в первую очередь как свидетель, вызванный подавшей на вас в суд супругой. Мне повторить для закрепления? Подсудимым сейчас выступаете вы… огрызаясь, оправдательного вердикта не заслужить.”

Прозвучал пропитанный злорадством вопрос.

“Какая разница!”

К сожалению для графа, находясь под эффектом промывки мозгов, он мог либо отвечать правдиво, либо молчать. Подталкиваемый гневом, утратив всякий самоконтроль… исход очевиден.

“…Ам?...”

Поздно он спохватился. Холодные взгляды присутствующих, направленные на графа, кололи не хуже беспощадных зимних морозов. На заседании, где решалась его судьба, подсудимый крикнул ‘Какая разница!’. Образцовый ответ для графа.

Маркиз Лаваллье не моргая смотрел на подопечного. Выражение лица Линуса говорило о бесконечном презрении. Жозефина молчала, возможно из – за превышенной дозы препаратов. Однако, во всём её виде также читалось разочарование.

Талантливый маг, взлетевший с самых низов до титула графа, собственноручно похоронил свою репутацию.

Что же касается Юни… к ней произошедшее не имело отношения. Теоретически, они с графом связаны кровью, но она не считает его своим отцом. Возможно его любила Анриетта, но та погибла одиннадцать лет назад, уступив тело Юни. Если уж кого – то и называть отцом, то только Талеса. А мать… видимо практикуемая им алхимия.

Осевшую в зале мёртвую тишину разогнал звучный голос сегодняшнего героя.

“Как вы все прекрасно видели, истинная натура графа довольно… противоречивая. Если раньше я ещё мог отчасти сочувствовать ему как человеку тяжёлой судьбы, то теперь вижу лишь скользкого проходимца, укравшего моего раба. Кстати, граф?”

В который раз внимание Талеса обратилось к и так издыхающему подсудимому.

“Вы назвали меня убийцей?”

“Хаа…”

Выжатый морально, граф только легонько кивнул.

“Является ли убийство собственности – преступлением?”

“Нет… не является.”

В точку.

Раб – это инструмент, распоряжаться которым хозяин волен по своему усмотрению. И закон не ограничивается территорией одного королевства, схожие порядки объединяют весь континент.

“Хорошо, а кража раба?”

“Преступление…”

Ожидаемо граф подтвердил логику Талеса. Если раб считается имуществом человека, то естественно его кража относится к поступку, преследуемому законом.

“Думаю мы сумели прояснить ситуацию. Ваша честь, благодарю за внимание.”

Ноги графа подкосились и он упал на колени.

Господин как всегда бесподобен. Юни знала, что для успешного завершения суда ей необходимо обработать графа, не больше. Талес первыми же вопросами провёл анализ эффективности промывки, на основании которого принял решение давить на графа не одной лишь кражей, но и обличить его характер.

Второй пункт оказался… триумфальным. Она и не надеялась на столь явный разгром.

*Аплодисменты*

Исходящие от маркиза Лаваллье.

Словно выкинув из памяти побеждённого графа, старый лис смотрел прямо на Талеса.

“Отдаю вам должное. Потрясающее красноречие для виконта ваших лет.”

“Ваше превосходительство… я польщён.”

“Хаха, не скромничайте.”

Выказав похвалу противнику, маркиз всё ещё лучился самодовольством. В конце концов Талес просто сокрушил графа Картан, а Лаваллье в худшем случае обзавёлся парочкой лишних слухов. Собаки лают, караван идёт.

“Есть правда в вашей истории маленький прокол.”

“Неужели?”

“Пойдём от обратного, где доказательства, что мисс Анриетта и ваш раб – разные люди?”

С какой – то отеческой улыбкой спросил маркиз.

Тоже аргумент. Для возвращения Юни недостаточно просто унизить графа Картан. По праву рождения, Анриетта Пола Картан тесно связана с семьёй. Пока существовала сама семья Картан, план маркиза продолжал функционировать.

По большей части для него не имело значения – кто занимает пост главы. Тем более если на место сдающему графу придёт его сын, молодой и без опыта. Маркизу будет достаточно объявить себя наставником/защитником преемника и дело в шляпе.

То есть, если Талесу не удастся сегодня вернуть Юни – маркиз остаётся при своём.

Если.

“Его превосходительство спешит с выводами.”

Пожал плечами Талес, закончилось его выступлением, но не суд в целом.

“Согласен, заседание продолжается. Что у нас там дальше на повестке? Так – так… ‘Отказ вернуть виконту его раба под предлогом, что та якобы является дочерью подсудимого’. Я прав, ваша честь?”

“Да, такое обвинение присутствует.”

“…Мне предъявить доказательства?”

“Безусловно.”

“Оу…?”

Ухмыльнулся маркиз. Нагло, садистки. Страшнейший паук королевства, умом и хитростью собравший вокруг себя всех централистов, наконец вступил в открытое противостояние.

Он вёл себя довольно смирно на протяжении суда, ограничиваясь лишь попытками защитить графа и то не особо ярыми. Сейчас же маркиз похоже готовился зайти с козыря.

Последнее обвинение занимает связующее звено в истории графа, победа тесно связана с подтверждением оного.

“Ну же, мы все в предвкушении.”

“Конечно… насчёт неё.”

Их взгляды встретились. Привычная маска на лице Талеса. Спокойствие, скрывающее скуку, однако проскакивающую в глазах. Только не сейчас, сейчас Юни видела в них доверие.

“Юни – всё для меня. Давай уже заканчивать.”

Ах. Мимолётный вздох, сорвавшийся с её губ. Приказ господина. Он доверил ей финальный штрих. Юни чувствовала как приятная истома разливается по спине, а разум впадает в некий транс.

Впрочем, она быстро пришла в себя. Нельзя допустить провала, она покажет себя лучшей слугой, достойной его.

“…Я поняла ваш приказ, господин.”

Поклонившись, ответила Юни.

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: перевод редактируется

http://tl.rulate.ru/book/2797/744493