— Вы говорите, эта квартира опасна, но разве это не самое обычное жильё? — Гао Мин всем своим видом показывал, что решил испытать судьбу, и это ещё больше выводило следователя из себя.
— Прежний жилец квартиры 2507 покончил с собой. Не вздумайте жить здесь из-за дешёвой аренды! — Лицо следователя было изуродовано, и его выражения нельзя было разобрать, но по паническим ноткам в голосе становилось ясно: с квартирой 2507 действительно были большие проблемы.
— Почему? Неужели смерть брата Чжао — не несчастный случай, а убийство?
— Не спрашивайте почему! — Пот стекал по его шрамам. Следователь указал на своё уродливое лицо: — Если не хотите стать такими же, как я, немедленно съезжайте!
Было очевидно, что следователь что-то знает, и это лишь разожгло любопытство Гао Мина.
— Но вы должны назвать нам хоть какую-то причину.
Любой нормальный человек воспротивится, если его внезапно потребуют съехать.
— Дело не только в вас. До тех пор, пока источник аномалии не будет установлен, все жители этого этажа должны временно выселиться, — следователь с изуродованным лицом уже встречался с Гао Мином прошлой ночью и знал, что его так просто не проведёшь. — Вы обезвредили Убийцу дождливой ночи, признаю, вы человек смелый. Но есть опасности незримые! Именно они и являются главной причиной многочисленных убийств в портовом квартале старого города!
— Они — это?.. — Гао Мин прищурился. Обычный человек испугался бы одного вида этого следователя, но ему он, наоборот, был очень интересен.
— Чем больше знаешь, тем легче им зацепиться за тебя. Всё, что я говорю и делаю, — ради вашего же блага, ради вашей защиты. Надеюсь, вы мне поверите, — следователь увещевал их изо всех сил, но Гао Мин и Сюань Вэнь оставались невозмутимы. — Вы из тех, кто не уверует, пока не увидит гроб!
Гао Мин медленно опустил голову. Прослезится ли он, увидев «гроб», — неизвестно. А вот Сюань Вэнь при виде «гроба», скорее всего, отреагирует как на капсульный отель — плакать точно не станет.
— Если вы всё же не хотите съезжать, тогда запомните то, что я сейчас скажу, — следователь, поняв, что не сможет их уговорить, решил хотя бы предупредить: — Как можно скорее избавьтесь от всех вещей покойного. И днём, и ночью ни в коем случае не повторяйте его действий при жизни. И тем более не испытывайте тех же эмоций, что и он.
— Избавиться от вещей покойного — это я понимаю. Но что значит «не повторяйте его действий»? — Гао Мин был озадачен. — Неужели, если в месте его смерти испытать те же эмоции, он вернётся?
Следователь не ответил, но и не опроверг. Сказав это, он пошёл вверх по лестнице, видимо, чтобы что-то проверить на верхних этажах.
— Этот следователь из Синьху, похоже, многое знает, — Сюань Вэнь тихо подошла к Гао Мину сзади. Её взгляд был опасным и притягательным. — Теперь нам никто не помешает.
Она закрыла входную дверь, нежно приблизилась к Гао Мину и прошептала:
— Игру, которую ты создал, можно считать точкой соприкосновения двух миров. А ты — ключ, который запускает игру досрочно. Наша задача проста: оказаться в проклятом доме, где он жил, повторить его действия, испытать те же эмоции и полностью стать им. Тогда его навязчивые идеи, злоба, боль и сожаления, застрявшие между мирами, сами найдут дорогу назад и, используя тебя как центр, принудительно запустят Городскую Легенду.
— Что-то это мне напоминает, — предупреждение следователя всё ещё звучало в ушах Гао Мина. — Сестрица, ты уверена, что это хорошая затея?
Услышав обращение Гао Мина, Сюань Вэнь на мгновение замерла, но всё же терпеливо объяснила:
— Игры-легенды — самые страшные. Как только такая игра полностью сформируется, страх укоренится в сердце каждого, кто о ней слышал, и пожрёт их души. Мы будем бессильны что-либо сделать. Поэтому у нас лишь один путь: запустить её досрочно и задушить в колыбели. Я знаю, это очень опасно, и кто-то может погибнуть. Но если мы этого не сделаем, потом погибнут десятки, а то и сотни людей!
В словах Сюань Вэнь была своя логика. Уже сейчас, когда мутировали лишь простенькие игры про семью и любовь, было достаточно жутко. Если дождаться, пока настоящие игры-легенды полностью сольются с городом, ситуация для Гао Мина станет куда опаснее.
«От некоторых вещей не убежать».
— Хорошо, я попробую.
Под руководством Сюань Вэнь Гао Мин с пустой посмертной фотографией в руке сел перед зеркалом в гостиной.
Все огни в квартире погасили, а по четырём углам комнаты зажгли белые свечи.
Пламя трепетало во тьме, за окном падали капли дождя и грохотал гром, время от времени небо прорезала молния.
Выровняв дыхание, Гао Мин закрыл глаза и стал вспоминать всё, что знал о покойном.
Полное имя брата Чжао было Чжао Си. Старушка с третьего этажа нашла его, младенца-подкидыша, на свалке. Он не ходил в школу, с детства носил обноски. Дети во дворе и второй сын старушки часто издевались над ним, но он никогда не давал сдачи.
Повзрослев, Чжао Си пошёл работать грузчиком в порт, чтобы заработать на учёбу для младших брата и сестры. Он трудился не покладая рук, взвалив на себя всю семью.
И хотя жизнь его была тяжёлой, Чжао Си всегда улыбался и со всеми здоровался. Даже те дети, что раньше задирали его во дворе, теперь уважительно называли его братом Чжао.
Шли годы. Чжао Си стал самым отзывчивым человеком во всём «Лицзине». Своей семьёй он так и не обзавёлся, но всегда был готов прийти на помощь любому, у кого случалась беда. Позже, когда его брат попал в тюрьму, он один заботился о приёмной матери и беременной невестке.
Казалось бы, такой оптимистичный и сильный человек не мог покончить с собой. Все соседи были в недоумении. Лишь Гао Мин заранее заметил неладное.
Из-за многолетней тяжёлой физической работы здоровье Чжао Си было подорвано. В прошлом году, после травмы ноги, его уволили с завода.
Без образования, с покалеченной ногой и слабым здоровьем — найти работу Чжао Си было почти невозможно. Сидя дома, он терпел упрёки и холодное отношение со стороны невестки и приёмной матери.
Чжао Си знал, что он подкидыш. Больше всего на свете он хотел, чтобы его приняли, мечтал обзавестись настоящей семьёй. Но его никто не ценил. Способов выплеснуть эмоции у него не было, он лишь целыми днями сидел, уткнувшись в телефон. Наверное, ему казалось, что даже телефон понимает его лучше, чем родные.
Весь его оптимизм, сила и радушие, которые он демонстрировал окружающим, были лишь маской, которую он сам на себя надел. Он не хотел, чтобы его снова «выбросили».
Но чем сильнее он об этом думал, тем мучительнее ему становилось.
Не видя надежды, бессилие что-либо изменить, ощущение, что стал обузой, — до тех пор, пока не начал ненавидеть самого себя.
Температура в комнате начала падать. Негативные эмоции нахлынули волной.
Сидя в гостиной, Гао Мин словно перенёсся в ту ночь, когда Чжао Си покончил с собой.
В комнате не было света, тёмные тучи не пропускали ни луча. На его шее не было верёвки, но дышать становилось всё труднее. Он схватился за горло, чувствуя, как в душе поднимается неконтролируемое отвращение.
Окна и двери — не выход. Он словно был заперт в забытом всеми углу, где не было никого, кроме него самого — беспомощного и ни на что не способного.
Головная боль, учащённое сердцебиение, разум будто сломался. Не уснуть, только лежать с открытыми глазами и терзать воспоминания.
Мир в зеркале начал искажаться, тени, словно прилив, затопили комнату. Сожаления и навязчивые идеи проникали в самую душу.
Знакомый холод пробежал по позвоночнику. Гао Мин открыл глаза. Все свечи в гостиной погасли. Квартира 2507 была полностью поглощена тьмой!
Он поднял взгляд на зеркало, и его зрачки сузились. В полный рост там отражалось искажённое, перевёрнутое вверх дном зазеркалье.
БУМ!
Не успел Гао Мин опомниться, как снизу донёсся глухой удар. Он тут же подбежал к балкону.
Во внутреннем дворе «Лицзина», у входа во второй подъезд, лежало тело с вывернутыми конечностями и сломанной шеей. Оно не отрываясь смотрело прямо на балкон квартиры 2507.
http://tl.rulate.ru/book/157441/9321059
Готово:
