Внешняя тренировочная площадка сейчас — самое шумное и оживлённое место во всей секте Цинъюнь.
С тех пор как объявили о грядущем малом соревновании, это место захлестнула волна лихорадочных тренировок. С рассвета до заката площадка всегда заполнена обливающимися потом фигурами. Звуки рассекающих воздух кулаков и ног, звон сталкивающегося оружия и приглушённые рыки от истощения переплетаются в симфонию тревоги и борьбы.
Каждый ученик отчаянно сражается на этой площадке, сражаясь и со своей слабой культивацией, и с нависшей над головой угрозой «исключения».
В этот день во второй половине дня в углу тренировочной площадки собралась целая толпа учеников, желающих поглазеть, из-за чего и без того переполненное место стало труднопроходимым.
В центре толпы находился Чжао Тянь и его несколько неразлучных прихвостней.
Правая рука Чжао Тяня была плотно обмотана белой тканью и висела на груди. Хотя рана зажила благодаря самым низкосортным пилюлям секты, этот жалкий вид постоянно напоминал ему об унижении, которое он испытал в тот день.
Каждый раз, когда он чувствовал странные взгляды окружающих учеников, злоба и гнев в его сердце безумно возрастали.
Он винил во всём этом никчёмного Линь Е, который опозорил его на глазах у всех!
— Старший брат Чжао величествен! Этот его «Кулак Раскалывающий Гору» стал намного лучше, чем полмесяца назад! — Один из прихвостней смотрел на деревянный столб, в котором Чжао Тянь оставил неглубокую яму ударом левой руки, и льстиво рассыпался в похвалах.
Чжао Тянь холодно фыркнул, убрал кулак, но на его лице не было и следа довольства. Он покосился на свою никудышную правую руку, и его взгляд стал ещё более зловещим.
— Хм, всего лишь несколько грубых приёмов, о чём тут говорить, — небрежно произнёс он, но тут же резко сменил тон и намеренно повысил голос, чтобы все вокруг могли его отчётливо слышать: — Кстати, я очень «восхищаюсь» кое-кем. Когда надвигается беда, все изо всех сил культивируют, но только он, как ни в чём не бывало, каждый день рубит дрова и носит воду. Мне кажется, он знает, что ему неминуемо суждено умереть, и просто лёг и ждёт смерти!
Услышав это, окружающие ученики сразу же поняли, о чём идёт речь, и на их лицах появились выражения ожидания зрелища. Все знали, что «кое-кто», о котором говорил Чжао Тянь, был тем самым Линь Е, которому выпал счастливый билет.
— Разве старший брат Чжао не о том никчёмном Линь Е говорит? — тут же подхватил другой прихвостень, нарочито громко крича: — Да этот парень просто разлёгся! Я видел его сегодня утром, он неспешно шёл по горной дороге, неся вёдра с водой. По его беззаботному виду можно было подумать, что он пришёл в нашу секту Цинъюнь, чтобы погулять!
— Ха-ха-ха! Погулять? Мне кажется, он знает, что его жалкие навыки не выдержат никакого сравнения! То, что он случайно ранил старшего брата Чжао в прошлый раз, уже использовало всю его удачу в этой жизни! На этот раз малое соревнование будет настоящим, и его удача не поможет!
— Как по мне, на этот раз первым, кто будет исключён и вышвырнут вон, станет именно Линь Е!
Чжао Тянь и его несколько прихвостней вторили друг другу, говоря негромко, но и не тихо, словно бросая камни в и без того беспокойную от тревоги толпу, быстро вызывая волны презрения.
— Кажется, в их словах есть доля правды. Я не видел, чтобы этот Линь Е в последнее время тренировался на площадке.
— Он не просто не приходил сюда, я слышал, что он каждый день делает всё по-старому, заканчивает работу и идёт спать в свою комнату. Словно мы живём в разных мирах.
— Эх, поистине, из грязи в князи не выбьешься! В прошлый раз ему так повезло, я думал, что он воспользуется возможностью и начнёт усердно тренироваться, но он всё ещё выглядит так, будто ему всё нипочём.
— Такова судьба! Никчёмный всегда останется никчёмным, даже если случайно найдёт золотой самородок, это не изменит его судьбу нищего! На этом малом соревновании ему конец!
Насмешки, презрение, пренебрежение, жалость… Различные разговоры слились в невидимую волну, окончательно заклеймив Линь Е как «опустившего руки и ждущего исключения» врага общества.
В обстановке всеобщей опасности унижение человека, который был хуже их самих, казалось, позволяло им немного болезненно выплеснуть огромное давление в их сердцах. Как будто, пока Линь Е будет на дне, они сами будут в большей безопасности.
В тот момент, когда эта волна достигла своего пика, тощая фигура, несущая вязанку свежесрубленных дров, неторопливо спустилась с горной дороги рядом с тренировочной площадкой.
Это был Линь Е.
Он только что закончил дневную работу и собирался вернуться в Дом подсобных рабочих, чтобы отчитаться о проделанной работе.
Его появление мгновенно заставило замолчать всю тренировочную площадку на мгновение, затем все взгляды одновременно сосредоточились на нём. Эти взгляды были подобны бесчисленным острым ножам, царапающим его тело.
Увидев появившегося человека, Чжао Тянь ещё сильнее ожесточился. Он хотел сказать всё это Линь Е в лицо, он хотел насладиться выражением унижения и бессильной ярости на лице этого ничтожества!
Шаги Линь Е, казалось, остановились на мгновение из-за этого внезапного внимания.
Он поднял голову, и его чёрные глаза спокойно окинули лица, полные насмешек и презрения, а затем на мгновение встретились в воздухе с полным ненависти взглядом Чжао Тяня в центре толпы.
Ни гнева, ни оправданий, ни малейшего колебания эмоций.
Он просто спокойно смотрел, а затем, как будто ничего не произошло, молча отвёл взгляд, опустил голову, взвалил на плечи тяжёлые дрова, и зашагал вперёд.
Его шаги были не быстрыми и не медленными, устойчивыми и сильными, как будто окружающая его волна, способная утопить любого, была для него всего лишь лёгким ветерком, который даже не мог сдвинуть края его одежды.
Так он, под пристальными взглядами десятков людей, шаг за шагом тихо прошёл мимо толпы и, в конце концов, исчез в конце горной дороги.
Глух ко всему.
Эта его реакция заставила Чжао Тяня, приготовившего в голове ещё более злобные слова, почувствовать себя так, словно он ударил кулаком по вате, и он не мог объяснить, как ему было не по себе.
А в глазах других учеников этот вид Линь Е, «покорно принимающего свою судьбу», лишь подтвердил их предположения — этот никчёмный человек полностью оцепенел и даже не имеет смелости возражать.
— Хм! Вы видели? Это никчёмный человек, у которого даже кости вытащили! — в ярости выругался Чжао Тянь. — Посмотрим! В день соревнований я посмотрю, как он будет плакать, когда его выгонят из секты!
……
Удалившись от этой суеты, Линь Е сохранил на лице невозмутимое спокойствие.
Насмешки других? Злоба Чжао Тяня?
Для него это всего лишь жужжание нескольких летних насекомых.
Разве воробей может знать об устремлениях лебедя?
В то время как их взгляды всё ещё были прикованы к вопросу о том, кто будет исключён, Линь Е уже давно перенёс свой взор за пределы этого тесного внешнего двора, устремив его к более широкому миру.
Вернувшись в знакомый деревянный домик, он снова погрузился в ночь.
Линь Е лёг на кровать, и его сознание погрузилось в мир, который мог видеть только он сам.
На бледно-голубой панели данные точно отражали результаты его двадцатидневных упорных тренировок.
[Задача 1: «Железная ладонь» (малое совершенство). Текущий уровень мастерства: 250/500.]
[Задача 2: «Золотой колокол» (начальная стадия). Текущий уровень мастерства: 90/100.]
«"Золотому колоколу" не хватает десяти единиц мастерства, сегодня вечером... я смогу достичь начальной стадии!»
Сердце Линь Е горело огнём.
Он, не колеблясь, снова включил двойной автоматический режим.
Насмешки внешнего мира — лучшая защита для него.
Пусть все думают, что он никчёмный.
Ему нужно только в этой бесконечной ночи молча накапливать силу, ожидая того момента, когда прогремит гром среди ясного неба.
http://tl.rulate.ru/book/155103/8927844
Готово:
