По большому счёту, можно идти домой – основные работы закончены, из одноклассников только Агния осталась, что вновь рисует на табуретке в конце коридора. Я отошел поодаль и наблюдаю: она то губку закусит, замирая дланью над экраном, то подожмёт их и лёгкими штрихами нанесёт линию. Старательно не смотрю на результат творчества, хотя и подмывает. Готовых распечатанных артов на стенах пока нет – стоят рядком, прикрытые тканью. В их сторону поглядываю с трепетом, как на святыни. Уверен, перед каждой буду стоять подолгу – особенно там, где будущее. Потому и жду, чтобы скопом, сразу, всей мощью…
Стою почти к другому концу коридора – там, где дверь в нашу аудиторию. Между мной и оставшейся для прохода других учеников частью коридора, ширма из белой ткани, поэтому, в общем, видно, когда кто-нибудь идёт. Из кабинета выходит Вероника. По отсвету в руке понимаю – смотрит в смартфон. С озорством решаю чуть-чуть напугать. Если внимание также будет прикованным к экрану, моё положение останется незаметным. Немножко готовлюсь, удачей служит место – ткань здесь внахлёст и можно свободно выйти. Вот уже председатель рядом, глушу смех, чтобы не испортить план. Изящная и прекрасная, поблёскивая льдом на вставках, проходит мимо – всё, пора! Резко подаюсь вперёд и слегка тыкаю в спину пальцем.
Наверное, так у рысей или леопардов происходит – шипят, вздыбив шерсть. Конечно, Вероника человек, но ощущение схожее – меня аж пот холодный прошиб и горло сжалось, потому как фиалк в глазах прожигает до основ существа. Напугать фурию невозможно, а вот вызвать гнев вполне! С кошачьей же скоростью схватывает за руку и сейчас ладонь председателя горяча, как пламя, если б не это, точно упал бы, ведь сейчас Вероника совершенна. Стремительно сходящий с лица воинственный блеск и этот образ девы битв, просто запали в душу, волна восхищения захлёстывает, даже глаза щиплет.
– Матус! Ты чего?! – выпалила Вероника. – Ой, прости… чего я так!.. Хотел меня напугать? – закончила уже с нотами огорчения.
Я же вновь проталкиваю слова через горло, а глаза жадно скользят по капелькам пота на лбу девушки:
– Да ничего, всё хорошо…
Как под гипнозом достаю платок и тяну руку промокнуть капельки, Вероника позволяет. Уже подугасшие глаза, приобретают новый огонь, тот самый, опасной страсти, но я продолжаю, пока не вытер насухо, причём левую руку девушка всё так же держит своей.
– Вот, теперь хорошо, – произнёс я всё ещё под дурманом от увиденного. – Чего-то не удалось толком напугать, да?
– Отнюдь.
Так и стоим, глядя в глаза – я, с перехваченной рукой и председатель, сжимая моё запястье. Некий шум вывел из ступора и, наконец, лица осветили улыбки. Прошла ещё пара минут в словесной попытке сгладить неровности ситуации, и мы разошлись. Я иду к Агнии, попрощаюсь и домой, а Веронике предстоит ещё порешать задач, всё же нагрузка на председателя выше.
Следующий день зачинается странно, ведь обычно представляю его в школе, учебную нагрузку, там, план занятий. Сегодня же всё иначе – Бастион, словно ледовый карниз, замер готовый сорваться в грядущие мероприятия. Уроки отменены, однако и с подготовкой к празднованию закончено почти по всем параллелям. Есть несколько мелочей, но лично мы быстро развешали готовые картины, забрали форму из швейного клуба и немного подремонтировали участок стены. И, как бы всё на сегодня. С часок порубились в мультиплеере игр для мобильных, а потом ребятам стало скучно, и я отпустил по домам и делам.
А вот самому нравится. Видеть школу в таком виде не приходилось, всё в новинку. На месте стадиона выросла концертная площадка – гуляю перед ней, наблюдая за двумя работниками. Может делают проверку или просто следят за инвентарём. Далее пара кругов по парковой части. Летний день, на небе лёгкая хмарь, будто в акварельный голубой подмешан белый. Ещё хочу по этажам погулять, с выходом на крышу, но перед этим звоню Веронике и после приветствий:
– Не отвлекаю?
– А можешь?
Смеёмся.
– Ну просто, вдруг у тебя собрание или ещё что важное, – пояснил в итоге.
– Ты можешь звонить в любое время, Матус, и приходить тоже.
Вдруг понял, что интонация и голос в такие моменты особенные, уже знакомый, но столь таинственный, полный силы, что тяжело описать. Здесь и глубина, и легкая томность, и скрытая страсть, будто едва ощутимые колебания от далёкой грозы.
– Кхе, – аж горло сжалось, – это очень важно для меня, спасибо.
– Всегда пожалуйста. Может вернёмся к вопросу, по которому ты звонишь?
Можно найти в словах нотки укора, но в интонации их нет в помине – Вероника всегда изящна и мягка.
– Да вот, хочу узнать где ты и чем занимаешься? – озвучиваю я.
– В кабинете, пишу письмо директору и главе преподавательского совета. Зайдёшь? – моя визави безошибочно считала намерение.
– Да, буду через пару минут.
Вот уже больше месяца прошло, как я в школе и как повстречал Веронику. В первый раз, кажется, по какому-то делу с чином старосты, я шел чуть ли не вприпрыжку, но и сейчас тоже самое – кабинет председателя и сама девушка, подобны ветру и земле на горизонте, для измученного штилем корабля. В груди томление, почти бегу, ведя рукой по белой ткани в коридоре.
Дверь поддалась легче обычного, вижу, как Вероника опускает протянутую было к ней руку.
С улыбкой спрашиваю:
– Надо идти куда-то?
– Нет, просто. Не обращай внимания, – тут же ответила она и, сыграв тонкой мимикой лица, спрашивает, – кофе?
– Ага. Прям соскучился.
– По моему кофе?
Это прозвучало хотя и обычно, но внутри всё странно сжалось и чуть перехватило горло.
– Ну-у, – запнулся я с ответом, – да. И вообще.
Вероника одарила фиалковым взором, умолчав про “вообще”, впрочем, я и сам пока точно не знаю, что в него заключил.
Тем временем, с теплым взором бегу по обстановке кабинета, отскакивая от блестящих лакированных деталей и замедляясь на коричневом кожи… ах! эти, где-то потрёпанные, книги и уже глубинно-родной запах кабинета, смешанный с терпким ароматом кофе – такая прелюдия нужна для того, чтобы с желанием и тягой оглядеть образ девушки: волосы в сеточке, серьги, форма на прекрасном теле и крепкие линии икр в тёмных колготках – классика, смело дающая фору классике кабинета.
Я замер, пока голос председатель не вывел из транса:
– Проходи, Матус, а то как в первый раз.
– А что, я тогда также стоял? – переспросил, сдвигаясь наконец с места.
– Хих, – сверкнула зубами председатель, – не только тогда. Ну это не беда вовсе, давай лучше решим, что будешь из сладкого?
– Всё, если только у тебя не очень большой ассортимент, – заявил я в стиле “гулять, так гулять”.
– Мне нравиться твой подход, – хихикнула Вероника.
Через пару минут низкий столик уже хвастает разнообразием сладких угощений. С воодушевлением отпиваю из чашки. Чуть обжигающий кофе вызывает бурю вкусовых ощущений и пытливый взгляд председателя оценил реакцию, плавно сместившись вниз. Ну, мне скрывать нечего и вдогонку посылаю пирожное – теперь по лицу точно видно блаженство.
– Вероника, – начинаю чуть погодя, – как успехи, дел много осталось?
– Уже всё почти, если говорить о времени “до празднования”, – сказала она, тоже делая глоточек. Алые губы едва-едва касаются тонкой грани фарфора. – Про отчёты уже сказала, ну и там в зависимости какой ответ придёт.
– Это письма которые? – по-дилетантски уточнил я.
– Да, финотчёты по теме подготовки к Д.О.
– Свои траты указала в них, помнишь, когда ещё карту давала?
Вероника приятно рассмеялась и отвечает:
– Спасибо, Матус, здесь нет проблем.
– Ну и хорошо.
Возникло молчание. Допивая кофе, гляжу в окно – летняя сытая зелень под жаркими лучами и голубеющие кусочки неба сквозь листву. Вдруг мозг взбудоражился от мысли, кою спешу озвучить:
– Слушай, а ведь завтра праздник и мы тоже можем в нём поучаствовать, отдохнуть, повеселиться!..
– Да, – отвечает она, как бы подталкивая дальше.
– Может тогда, ну, вдвоём, – делаю непонятные движения руками, – пойдём? А то всё подготовка, да подготовка, надо и плоды вкусить.
– Я согласна.
Уста Вероники могут произносить обычные слова очень волнующе. Нутро подскакивает и кувыркается от них – крайне эмоциональные моменты.
А девушка размыкает их вновь:
– У тебя есть планы на вечер, Матус?
– Да особо никаких, – быстро ответил я.
Девушка окинула интригующим взором.
– Предлагаю съездить в одно очень интересное место.
– Давай, а куда? – я уже загораюсь.
– Хотелось бы сделать сюрприз, ты не против?
Её глаза теперь искрятся весельем и озорством.
– Я за, можно прям сейчас, – сообщил я лихо.
– Что ж, поехали.
Исказил лицо в раздумьях – что-то стучится в сознание, Вероника уже пошла собирать вещи, как мозг озарился:
– Стой, а письма?
– Ну вот, не даёшь по-безрассудствовать, – сказала она, великолепно улыбаясь. – У меня на смартфоне синхронизация школьной почты, прошу, не волнуйся.
Со смехом отвечаю:
– Тогда ладно, хотя кто здесь ещё не даёт безрассудству дороги, надо приглядеться.
– Хм, я могу поставить его на автономный и всё, – покручивает мобильным в руке.
– Не, не надо! Я понял уже, что ты решительная девушка.
Мы выходим, оставляя позади великолепную дверь, а диалог продолжается:
– Говоришь решительная…– протянула Вероника задумчиво.
– Ну да.
– А для девушки это хорошо или плохо? – спросила неожиданно она.
– Хм, – даже удивляюсь таким словам, – думаю, что это вообще не корректный вопрос. Решительность – свойство характера, набор врождённых или наработанных черт поведения.
– Хорошее изложение, но всё же, Матус, в обществе есть убеждённости касаемо полов. Ты наверняка слышал фразы, типа “поступил по-мужски” или “ведёт себя как девочка”?
Вопрос лёгким эхом отражается от стен лестничного марша, улыбка на лице Вероники мягкая и приятная, располагает к содержательному ответу.
– Ну, если можно, то я выражусь философски, – вопросительно взглянул я. Вероника кивнула. – Думаю, причина не в решительности. Просто, люди чаще всего очень неохотно впускают в жизнь новизну. Чего бы та не касалась, каждый человек выставляет свой белый список – это ещё одобряю, но всё остальное прочь. Вроде бы нормальная реакция, все так делают…
Прочистил горло, а мысли успели собраться в дальнейшие цепочки.
– Вместе с тем, всегда есть такие, что думают иначе, смотрят с другого ракурса, слышат по-другому… Тоже, казалось бы, знакомое дело. Большая часть – иммунная система, что не даёт всякому легкомыслию пошатнуть основу организма, а меньшая – развивает эту самую иммунную систему!.. Только я не люблю позицию “как бы мне не запустить лишнего, сделаю-ка щелочку поменьше”. В ней нет развития, ибо вектор стремления направлен в сторону сужения вариантов.
Девушка внимательно слушает, а мы уже по дороге к лимузину, что поблескивает в нашу сторону жемчужным отсветом.
– И всё же есть основные силы армии, а есть разведка, – прибёг я к очередному сравнению, пытаясь выразить соображения. – Нельзя всей гурьбой шастать на право и лево. Нужно разведать, проанализировать, а потом уже решать куда направить всю мощь народа.
Вот уж и двери машины мягко прихлопнули звуки с улицы и в ощущении концентрата комфорта и роскоши я продолжаю:
– Мы вновь можем видеть понятие гармонии – идеальная пропорция, – проговорил я, поднимая указательный палец. Вижу, что Веронике интересно, но речь идёт о каких-то очень далёких понятиях, надо переходить ближе. – Всё это в плане обсуждения характера поведения парней и девушек имеет важно значение. Очень многое мы знаем о мире от прошлых поколений людей. И часто эта информация принята безоценочно. Решительность – инструмент для любого человека и потому вторичен. А вот к чему он его применяет – важнее всего.
Возникла лёгкая пауза, после которой Вероника начинает говорить:
– Спасибо, Матус, прекрасные рассуждения. Думаю, ты прав.
– Кхех, – засмущался тут же я, – тебя надо благодарить. И за похвалу, и за поднятую тему. А вообще, если проще – женственность она не в характере. Её видно во всём. Девушка может стараться и говорить по-особенному, и кушать, и рассуждать, но как сядет на стул – всё! Сразу всем понятна наигранность. А в иной лишь слепой и глухой может не ощутить женственности, утончённости, благочестия.
Слова отзвучали, и председатель вновь поддержала их справедливость, мы сместили акцент на более простые темы, но беседа вскоре истончилась.
http://tl.rulate.ru/book/14792/315288
Готово:
Использование:
