В отличие от чистого сказочного экстерьера, интерьер виллы ослеплял роскошью.
Даже потолок был отделан светло-золотистым цветом, а огромная люстра ярко освещала столовую зону, где завтракали двое.
Стоя у входа, Цинь Фань прищурилась от яркого света.
— Фаньфань?
За столом женщина в белом шёлковом платье внезапно встала, с недоверием глядя на дочь, появившуюся на пороге.
Её красивые, похожие на Цинь Фань глаза, обычно полные грусти, сейчас сияли от радости.
Цинь Фань, когда зрение восстановилось, спокойно произнесла:
— Мама.
Цинь Линь ласково поманил её:
— Фаньфань вернулась. Иди, посиди с мамой, позавтракай ещё раз. Она очень по тебе скучает.
Цинь Фань не ответила, взгляд её упал на говорящего мужчину.
Даже в среднем возрасте Цинь Линь сохранил стройную фигуру и элегантность, выглядел как успешный учёный-бизнесмен.
В этот момент с лестницы донёсся шлёпанье тапочек, голос звучал с ноткой каприза:
— Папа, мама, почему вы не разбудили меня на завтрак…
Цинь Юйчжи в домашней пижаме спускалась с второго этажа и вдруг увидела Цинь Фань.
Резко остановившись, она через мгновение улыбнулась:
— Добро пожаловать.
Цинь Юйчжи села рядом с госпожой Цинь, прижавшись к ней и схватив её за руку:
— Мамочка, ты сегодня сама приготовила мои любимые тыквенные пирожные?
Перед родной дочерью госпожа Цинь смутилась от такой близости приёмной дочери.
Цинь Юйчжи намеренно подняла бровь, глядя на Цинь Фань:
— Фаньфань, ты же не станешь ревновать и швырять палочки, как в детстве, увидев, как мы с мамой близки?
Цинь Фань, не меняясь в лице, смотрела на эту «семейную троицу».
Она с детства понимала: после смерти отца, выйдя замуж за дядю, мама была для неё потеряна.
Госпожа Цинь инстинктивно потянулась к руке дочери:
— Фаньфань, садись…
Цинь Фань избежала её прикосновения, вежливо, но холодно:
— Не сяду. Скажу, что нужно, и уйду. Я пришла попросить дядю получше присматривать за своей сукой-дочерью.
Слова «присматривать» и «сука» она намеренно выделила, чтобы её дядя-примиритель точно понял.
Вся семья уставилась на Цинь Фань.
Цинь Юйчжи посмотрела на неё и с недоумением в голосе спросила:
— Фаньфань, между нами вышло какое-то недоразумение? Ну да, ты с детства меня неправильно понимала.
Цинь Фань, не желая видеть её притворство, коснулась экрана телефона.
Из динамика послышался разговор:
— Это была ты?
— Ну и что? Фаньфань, ты же знаешь — пока я в шоу-бизнесе, ты не добьёшься успеха…
Едва началась запись, Цинь Юйчжи отреагировала. Её взгляд помрачнел, затем она вздохнула:
— Фаньфань, я не думала, что ты меня так ненавидишь. Хотела скрыть это ради тебя, а ты вырываешь слова из контекста…
С этими словами она оттянула ворот пижамы, обнажив сине-фиолетовые следы на шее.
— Ах… — госпожа Цинь ахнула, растерянно глядя на дочь: — Фаньфань, как ты могла обидеть сестру?
Цинь Фань, сжимая её шею, не прилагала силы — синяки не могли появиться за ночь.
А её родная мать, не разобравшись, сразу же начала обвинять её. Цинь Фань едва заметно вздрогнула, чувствуя нелепость ситуации.
В детстве Цинь Юйчжи часто подставляла е, и она не могла оправдаться — все верили «послушной и милой» Цинь Юйчжи, а её, выросшую в отцовской любви, считали капризной и испорченной.
Под влиянием этого у Цинь Фань выработалась привычка сначала собирать доказательства, прежде чем противостоять кому-либо.
Поэтому, хотя она и знала, что Цинь Юйчжи строит козни за её спиной, отсутствие доказательств заставляло её терпеть и ждать подходящего момента.
Прошлой ночью в коридоре на церемонии Цинь Юйчжи попалась на крючок, позволив ей записать неопровержимые улики…
Цинь Линь молчал, всем своим видом поддерживая обвинения госпожи Цинь.
Цинь Фань небрежно постучала костяшками пальцев по столу:
— Во-первых, если ты обвиняешь меня в удушении, можешь отнести доказательства в полицию. При таких повреждениях мне может грозить обвинение в умышленном причинении вреда здоровью. Но, Цинь Юйчжи, ты осмелишься обратиться в полицию?
Цинь Юйчжи, закусив губу, молчала.
Конечно, она не смела.
Цинь Фань, не обращая на неё больше внимания, перевела взгляд на молчавшего Цинь Линя:
— Если дядя не может контролировать Цинь Юйчжи, тогда придётся пригласить бабушку, чтобы она разобралась. Этой записи достаточно, чтобы доказать, что Цинь Юйчжи использует семейные ресурсы для преследования родственницы.
Бабушка сейчас была главой семьи Цинь, а Цинь Линь лишь исполнял обязанности. Услышав о бабушке, Цинь Линь наконец заговорил:
— Что ты хочешь?
Цинь Фань, стоя над ними, чётко изложила:
— Мои требования просты: контролируйте Цинь Юйчжи, не позволяйте ей использовать имя семьи Цинь, чтобы кусать людей. Дядя справится?
— Цинь Фань, ты! — Цинь Юйчжи хотела было возразить.
Но Цинь Линь уже отчитал её:
— Чжи-эр, с сегодняшнего дня прекрати обижать Фаньфань. Если между сёстрами есть недопонимание, можно спокойно обсудить за столом, — и тут же добавил, уже обращаясь к инь Фань: — И, Фаньфань, хотя ты вышла замуж в семью Се, тебе всё равно нужна поддержка родных. Ссориться можно за закрытыми дверьми, не нужно выносить сор из избы.
С этими словами он встал и вышел из столовой.
Госпожа Цинь напряжённо проводила его взглядом, затем потянулась к руке дочери:
— Фаньфань, пройдём с мамой в комнату…
Рядом Цинь Юйчжи фыркнула, и её рука замерла в воздухе.
В следующее мгновение Цинь Юйчжи бросила палочки и, не сказав ни слова, поднялась наверх.
Цинь Фань холодно глянула на встревоженную мать бросив:
— Если дел нет, я ухожу.
— Есть, мы с дочкой не виделись целый год. Фаньфань, мама так по тебе скучала.
В её прекрасных глазах читались тоска и грусть — это не было притворством.
Цинь Фань не хотела соглашаться…
Взглянув на время, она холодно бросила:
— У меня есть только пятнадцать минут.
— Хорошо, хорошо, — госпожа Цинь поспешно повела Цинь Фань в свою комнату.
В комнате она сначала потрогала лицо дочери:
— Фаньфань, ты хорошо живёшь?
— Осталось четырнадцать минут, мама. Говори, что хотела, не трать время, — Цинь Фань была совершенно равнодушна к этой запоздалой материнской любви. Если бы та действительно любила её, где же эта любовь была раньше?
Госпожа Цинь сглотнула, затем сказала:
— Фаньфань, мама знает, что тебе не нравится, что я вышла за твоего дядю. Но что я могла поделать? Твой отец ушёл рано, мы, сироты с матерью-вдовой, не выжили бы.
— Ради мамы, потерпи, хорошо? И впредь не будь такой импульсивной, как сегодня. Вдруг… вдруг…
— Вдруг дядя рассердится из-за этого и бросит тебя, ты этого боишься, верно? — уголки губ Цинь Фань изогнулись в холодной усмешке. — И поэтому предлагаешь мне замять дело, как раньше, не обращать внимания на Цинь Юйчжи, позволить ей издеваться и клеветать на меня.
Её мать, словно повилика, не могла выжить без мужчины.
— Не всё так серьёзно, ты неправильно поняла Чжи-эр. Она добрая девочка, всегда хорошо отзывается о тебе дома, — госпожа Цинь считала дочь слишком категоричной.
Цинь Фань не захотела продолжать разговор с наивной матерью и поднялась, чтобы уйти.
— Фаньфань, если Чжи-эр не нравится, что ты стала актрисой, может тебе стоит уйти из шоу-бизнеса.
Услышав это, Цинь Фань сжала пальцы на дверной ручке. Через несколько секунд, не оборачиваясь, она бросила безразличную фразу:
— Ну ты и родная мать.
http://tl.rulate.ru/book/142999/8025244
Готово:
