Глава 11
После занятий Сяо Си Линь Юньшу передала ему купленную бумагу и прописи.
Пальцы Сяо Си едва коснулись этих вещей, но он тут же отдёрнул руку, тщательно протёр её об одежду и лишь убедившись, что руки чистые, снова потянулся к подаркам.
— В нашем роду скоро будет своя бумага, а эти две стопки — специально для тебя. Разве можно добиться хорошего почерка без усердных тренировок?
Сяо Си уставился на прописи горящим взглядом:— Мама, эти прописи…?
Линь Юньшу улыбнулась:— Почерк Ван Шаочжи величествен и строг, а его скоропись полна силы. Тебе стоит учиться у него, а не копировать мои каракули.
Дело в том, что не только Сяо Си подражал почерку прежней хозяйки этого тела — даже её покойный муж перенимал её манеру письма.
Сяо Си сжал прописи в руке:— Мама, не принижай себя. Твой уставной стиль благороден и глубок, ничуть не уступает другим.
Линь Юньшу не смогла сдержать смех, глядя на его серьёзное выражение лица.
Прошло три дня.
Линь Юньшу попросила для Сяо Си выходной, велела ему надеть чистую, опрятную одежду. Конечно, ткань оставалась грубой, холщовой, и сидела она не слишком удобно.
Когда Сяо Си узнал, что они едут в уездный город, чтобы снова нанять учителя, его обычно невозмутимое лицо озарилось неподдельной радостью, а уголки губ так и не опускались. Только сейчас в нём проглядывала живость, подобающая его возрасту.
Этот ребёнок действительно вызывал жалость. Боясь утомить мать, он скрыл от неё настоящую цену бумаги, назвав вдвое меньшую. Хотя учитель занимался с ним плохо, он ни разу не пожаловался, а лишь днём и ночью корпел над книгами. Глупый, но трогательный в своей сыновней почтительности.
Собравшись, Линь Юньшу взяла корзину, в которой лежали три вида сладостей, приготовленных Янь Чуньнян. Дорогие, но вполне подходящие для подарка.
Только они вышли за ворота, как увидели скачущего к их дому конного служащего яменя.
Линь Юньшу испугалась, что с Ли Цзиньсюань что-то случилось, и поспешила навстречу.
Этот служащий был тем самым Чжан Эрмэн, что когда-то арестовывал Гу Юнбо. Подъехав, он спешился и сказал:— Тётушка, господин начальник велел передать вам: торговца-похитителя поймали. Детей, которых он увёл, ещё не успели вывезти за город — всех нашли. Пострадавшие прислали дары в знак благодарности, и кое-что предназначено лично вам. Господин начальник велел мне вас проводить.
Линь Юньшу замерла:— Прошло уже два месяца, я думала, этот торговец давно сбежал из города.
Чжан Эрмэн рассмеялся:— Никуда он не денется. Днём мы охраняем ворота, ночью город закрыт, повсюду патрули — у этого негодяя не было ни единого шанса сбежать.
Линь Юньшу похвалила:— Только благодаря вашей усердной работе его удалось схватить.
Она взглянула на его лошадь:— Я как раз сегодня собиралась в город по делам. Поедем вместе.
Чжан Эрмэн предложил ей сесть в седло, но Линь Юньшу отказалась:— Мы поедем на ослиной повозке, возвращайся один.
Чжан Эрмэн, увидев, что с ней мальчик, догадался, в чём дело, поклонился и ускакал.
Когда они сели в повозку, Сяо Си не выдержал:— Мама, а за что они тебя благодарят?
Разве его мать умела драться? Как она могла помочь властям поймать преступника?
Линь Юньшу ущипнула его за серьёзную мордашку:— Я помогала им с портретами. В этом и была моя помощь.
Лицо Сяо Си покраснело, и он машинально хотел отстраниться. Но, встретив взгляд матери с улыбкой в глазах, вспомнил выражение "развлекать родителей в пёстрой одежде"* и, наоборот, подставил щёку.
*Фраза о сыне, который в преклонном возрасте одевался в детские одежды, чтобы развеселить родителей (отсылка к классическому сюжету о сыновней почтительности).
Внезапно он осознал слова матери. Конечно! Его мать в совершенстве владела цинь, шахматами, каллиграфией и живописью. Нарисовать портрет для неё не составляло труда.
Сяо Си расплылся в гордой улыбке.
Линь Юньшу, довольная его реакцией, тоже рассмеялась.
В уездном городе они первым делом направились в ямень.
Несколько пострадавших, ожидавших у ворот, увидев Линь Юньшу, тут же начали давать ей подарки - ткани, серебро, фрукты и прочие полезные вещи.
Линь Юньшу конечно отказывалась. Когда стало ясно, что она не примет дары, люди просто швырнули вещи ей в руки и быстро скрылись.
Хэ Чжиюань, видя её беспомощность, подошёл и сказал:— Это благодарность от народа. Вы помогли вернуть их детей, спасли семьи. Примите это.
Подумав, Линь Юньшу согласилась. Однако ей было неловко брать всё одной. Указав на ткани, она предложила:— Это я оставлю себе, остальное заберите вы. Не следует одной мне пользоваться плодами.
Хэ Чжиюань и служащие рассмеялись:— Не надо, не надо! Нам тоже досталось.
Ради этого дела они уже два месяца не знали отдыха. Пострадавшие это видели и не обделили их благодарностью.
Хэ Чжиюань, хоть и был честным чиновником, не мог запретить людям выражать благодарность. Поэтому закрыл на это глаза.
Линь Юньшу, немного смутившись, наконец избавилась от чувства, будто берёт взятку.
Хэ Чжиюань поинтересовался:— Тётушка, ваше мастерство портрета столь совершенно. Не от великого ли мастера вы переняли это искусство?
В древней живописи существовало девять техник: баймяо (контурный рисунок), "грубое с тонким", цзехуа (архитектурный рисунок), мэйгуфа (бесконтурная живопись), помо (разбрызгивание туши), гунби (тщательная кисть), сеи (передача идеи), гоуле-чжаосэ (контур с окраской) и "чередование толстого и тонкого".
Её техника сочетало баймяо с углём для контура, подчёркивание характерных черт и реалистичное чередование линий - поистине удивительно.
Линь Юньшу уклончиво ответила:— Когда-то мне посчастливилось получить наставления от иностранного мастера. Жалкое умение, не стоит вашего внимания.
Хэ Чжиюань хотел научиться, но боялся быть навязчивым. Решив действовать постепенно, он лишь сказал:— Вы скромничаете.
Не задерживаясь в ямене, Линь Юньшу отправилась по делам.
Из-за обилия вещей она оставила ткани у городских ворот под присмотром Гу Юнъе.
С фруктами и Сяо Си она направилась к дому учителя Ми.
Сам Ми Сюцай был дома - сегодня у него был выходной. Его мать и жена также присутствовали.
Увидев подарки, обе женщины воскликнули:— Нельзя принимать так много! Это слишком щедро!
Линь Юньшу махнула рукой:— Всё домашнее, это пустяки. Просто знак внимания.
Только тогда женщины с беспокойством приняли дары.
Ми Сюцай, наблюдая за сдержанным характером Сяо Си, увёл его в восточный флигель проверить знания.
По мере вопросов лицо Ми Сюцая становилось всё мрачнее, брови сдвигались.
Линь Юньшу, сидевшая в главном зале, не видела этого, но услышала холодные нотки в голосе из флигеля. Ей стало не по себе.
Мать учителя подсела к ней, а его жена подала чай и скромно встала рядом.
Старушка похлопала Линь Юньшу по руке:— Воспитываешь сына сто лет, а волнуешься девяносто девять*. Я ради учёбы сына бралась за самую грязную работу.
*Идиома о вечной родительской заботе.
Линь Юньшу учтиво ответила:— Старшая сестра, ваши труды окупились. Оно того стоило.
Сюцай, даже не стремясь к высшим степеням, мог содержать семью за счёт преподавания.
Старушка радостно прищурилась.
В этот момент Ми Сюцай вышел с Сяо Си. Глаза мальчика были красными, голова опущена. Линь Юньшу сжала руки в рукавах, предчувствуя плохое.
Ми Сюцай вздохнул, поправил одежду и, отпив чая, наконец сказал:— Мальчика сильно запустили. "Лунь юй" он заучил, но не понял. Четверокнижие и У-Цзин* вспоминает с трудом...
*Пятикнижие - Пять классических книг конфуцианства обязательных для изучения: "Книга перемен", "Книга песен", "Книга истории", "Книга обрядов" и "Вёсны и осени"..Не успел он договорить, как во дворе появился Чжан Эрмэн.
Ми Сюцай вышел к нему. Чжан Эрмэн передал письмо и, дождавшись, пока учитель его прочтёт, кивнул в сторону главного зала и удалился.
Линь Юньшу почему-то подумала о Ли Цзиньсюань - кроме семьи, только она знала о поисках учителя.
Вернувшись, Ми Сюцай неожиданно продолжил:— Хоть основы и слабы, при усердии со временем можно достичь успехов.
Это означало согласие. Не дожидаясь знака матери, Сяо Си подошёл, взял чашку и, преклонив колени, подал её учителю.
Ми Сюцай отпил глоток - ритуал учителя и ученика был завершён.
После Линь Юньшу осторожно выяснила у старушки цену - целых 1 лян серебра в месяц.
Сяо Си стоял рядом, сжимая кулаки, в глазах - тревога.
Линь Юньшу успокоительно погладила его по голове.
Только выйдя из переулка, Сяо Си с покрасневшими глазами выдохнул:— Мама, может, не будем учиться? Слишком дорого.
Линь Юньшу решительно отказала:— Как можно не учиться! Не волнуйся, у меня есть деньги. Недавно я принимала роды у жены начальника уезда - получила 100 лянов. А сегодня ещё больше двух лянов. Хватит на несколько лет учёбы.
Сяо Си облегчённо вздохнул, сжал кулаки и твёрдо пообещал:— Я буду учиться изо всех сил. Если через два года не сдам на туншэна*, брошу учёбу.
*Первая учёная степень.
Нельзя же вечно обременять мать и старших братьев.
Линь Юньшу промолчала - небольшая мотивация не помешает.
В городе она потратилась на две стопки бумаги из "Мочжучжай"* - по 2 ляна за стопку. Эта бумага славилась прочностью, гладкостью, устойчивостью к насекомым и идеальной передачей туши, уступая лишь императорской "Жунбаочжай".
*Название мастерской (букв. "Кабинет чёрного бамбука").Сяо Си с недоумением наблюдал, как мать тратит крупную сумму на бумагу:— Мама, зачем тебе столько?
Линь Юньшу вздохнула:— Когда учитель Ми колебался из-за твоих слабых знаний, я подумала, что нам помог сам начальник уезда. Мы не можем сделать вид, что не заметили. Нужно лично поблагодарить его.
Сяо Си осенило, но в глазах мелькнула вина:— Мама, это я не оправдал ожиданий учителя...
— Глупенький. Ты не виноват — тебе просто не дали должного обучения, — Линь Юньшу погладила его по голове. — Раньше у семьи не было возможностей, и мне пришлось отправить тебя в родовую школу. Но теперь положение улучшилось, и я не могу больше тебя задерживать. Цени этот шанс. У учителя Ми будь доброжелательным, но не замыкайся в себе.
Видя его недоумение, она пояснила:— «Доброжелательным» — значит, ладь с одноклассниками. «Не замыкайся» — не позволяй бедности ударить по самолюбию. В мире много бедных, но временная нужда — не главное. Хуже всего — бедность духа. Подумай: ты никогда не ел чужого риса, так зачем же стыдиться перед другими?
Сяо Си, склонив голову набок, задумался, а затем кивнул:— Мама права. Я запомню.
Для выражения благодарности начальнику уезда Линь Юньшу с сыном нанесли визит Хэ Чжиюаню. Тот, оказавшись свободен, принял их.
Она преподнесла подарки и велела Сяо Си поклониться. Но начальник уезда остановил его:— Я только заметил, что тётушка воспитала тебя в строгости, а значит, ты не можешь быть плохим учеником. Боясь, что учитель Ми поспешит с выводом, я только сказалпару слов. Это не стоит благодарности.
Большинство учителей ищут вундеркиндов, мечтая о четырёхлетних стихотворцах. А тринадцатилетний Сяо Си, не освоивший «Лунь юй», казался им «сырым» материалом.
Но Хэ Чжиюань, видя образованность и мудрость Линь Юньшу, предположил, что её сын тоже подаёт надежды, и решил предостеречь учителя Ми от поспешности.
— Даже совет — уже доброта. Мы обязаны быть благодарным, — твёрдо сказала Линь Юньшу. — Вы слишком скромны, господин.
Они обменялись церемониальными любезностями, а Сяо Си наблюдал за этим с неподдельным интересом, не проявляя нетерпения.
Хэ Чжиюань внутренне одобрил: редкий тринадцатилетний мальчик обладает такой выдержкой. Из него выйдет толк.
Покинув ямень, Линь Юньшу наняла через посредника небольшой двор с шестью комнатами.
— Здесь Сяо Си сможет учиться, старший сын с женой — продавать сладости, а когда вернутся второй и третий, им не придётся спешить в деревню, — объяснила она.
Семейные земли она сдала в аренду, и старший сын не возражал.
Вскоре деревня узнала об их переезде.
Соседи не хотели отпускать их, а сваха Хуа даже схватила Линь Юньшу за руку, не желая отпускать. Та успокоила её, и та наконец разжала пальцы.
Глава клана, узнав, что они переезжают ради Сяо Си, вздохнул:— Старшая невестка, я перед тобой в долгу.
Как глава клана, он не проявил такой решимости, как простая женщина, и это внушало уважение.
Выбрав удачный день, семья переехала в город при помощи главы клана и родственников.
Их новый дом с шестью комнатами распределили так:
Четырём сыновьям и Линь Юньшу — по комнате.
Шестая стала кладовой.
http://tl.rulate.ru/book/132143/5957462
Использование:
