Сегодня утром он снова проснулся с горьким привкусом во рту и кричащей головной болью. Он кричал, кричал от боли, умолял прекратить это. Но теперь он перестал кричать, просыпаясь. Он привык к этому. Странно, как можно привыкнуть к чему угодно, к боли, к ужасу... Ко всему привыкаешь...
В общей комнате его товарищи дремлют и ворочаются во сне без кошмаров. Он завидует им. Как бы он хотел быть на их месте. Что бы он отдал, чтобы не быть им. И подумать только, что они хотели бы быть им! Жизнь может быть такой чертовой иронией. Быть им... Что хорошего в том, чтобы быть им? Может, кто-нибудь из них скажет ему, потому что он не видит. Он вообще ничего не видит.
Зазвонил будильник на прикроватной тумбочке, и тут же раздалось рычание с четырех соседних кроватей. Рука с яростью хватает шумящий предмет и яростно швыряет его через всю комнату. Защищенный заклинанием будильник отскакивает от одной стены, затем от другой и, наконец, врезается в одну из занавесок кровати с балдахином. Медленно, одна за другой, из-под кроватей появляются всклокоченные головы с глазами, еще полными сна, и пересохшими ртами. Они громко зевают и потягиваются, как акробаты. Затем, как автоматы, они пересекают комнату, собираясь, одеваясь, умываясь и причесываясь. И мало-помалу сон полностью покидает их, они снова становятся пятнадцатилетними подростками, полными жизни, желаний и шума. А он не может присоединиться к ним в этой осязаемой реальности. Реальность, от которой он чувствует себя оторванным, словно неправильно подключенные кабели. Звук и изображение кажутся такими далекими, такими комфортно далекими.
Он заставляет себя вспомнить, что должен поступать как они, что должен одеться, собраться и шуметь. Что он должен существовать.
Он даже не обращает внимания на взгляды и шепот, которые преследуют его в коридорах Хогвартса. Иногда он даже задумывался, не потому ли, что больше не слышит их, что стал глух к их шепоту. А может, он просто привык к этому, настолько привык, что уже не замечает их... Ко всему привыкаешь...
Они смотрят на него с надеждой. Надежда... Должен ли он еще верить? Но он готов притворяться, что все хорошо, что все будет хорошо. Им нужно видеть его улыбку, чтобы они могли и дальше спокойно жить в своем придуманном мире. Что ж, если это все, чего они от него хотят, он может оказать им эту услугу.
.
Они все уже сидят за огромными завтраками, переговариваются, смеются и удивляются, задают вопросы, которые для них не важны, но так серьезны. Такие важные и в то же время такие незначительные.
Он садится между двумя своими друзьями, которые приветливо улыбаются ему. Они передают ему блюда, и он берет себе понемногу всего. Но теперь, когда его тарелка полна, он смотрит на нее без аппетита. Он играет вилкой с яйцами и беконом. Он ловит на себе обеспокоенные взгляды друзей и решает съесть хоть что-нибудь. Он не хочет, чтобы кто-то беспокоился о нем, тем более его друзья.
И тут слишком хорошо знакомый ему говор будоражит его барабанные перепонки. «Значит, сказочный Поттер все еще с нами?
Значит, некоторые вещи никогда не меняются. В каком-то смысле это обнадеживает.
«Заткнись, Малфой!» - раздается голос его лучшего друга.
Он улыбается. Это тоже не изменилось. Словесные перепалки между блондином и рыжим стали привычными. В каком-то смысле он скучал по этому. В каком-то смысле он рад снова слышать эту тягучую речь, напоминающую ему, что он все тот же, что нет никакой разницы между тем, кем он был в прошлом году, и тем, кем он является сейчас.
Он не обращает внимания на оскорбления и унизительные замечания, которые Слизерин произносит каждый раз, когда открывает рот. Он знает, что рядом с ним два его лучших друга и все гриффиндорцы отвечают за него. Пока...
«Что не так с убийцей? Не может постоять за себя?»
Никогда еще слова не били так сильно по ее сознанию. Никогда еще гриффиндорский стол не был таким молчаливым. Помедлив, он перевел взгляд на блондина, который с удовольствием улыбался, довольный произведенным эффектом. Гриффиндорцы сжимают кулаки и стискивают челюсти.
«Ну что? Кажется, я задел за живое! Видимо, вам трудно смириться с тем, что ваш герой - убийца?»
Он больше знает, чем слышит, что все ответили криками на провокацию Слизерина. Он знал больше, чем видел, что все взгляды в Большом зале устремлены на него. Он больше чувствовал, чем знал, что его кулак только что врезался в щеку Слизерина. Что он только что сделал? Неужели он действительно только что ударил его? Неужели он действительно это сделал? Бесконечную секунду его глаза смотрели на серых с такой же силой, с какой те смотрели на него. В них читалось не поддающееся исчислению удивление.
И вдруг раздается крик.
Крик, который переворачивает все с ног на голову. Удивление покидает серые глаза, в них остаются только ненависть и гнев. Он почувствовал, как кулак с силой ударил его в челюсть. А дальше - просто череда ударов. Каждый из них старается причинить больше боли, чем предыдущий, больше, чем другой, пока один из них не падает безжизненно на землю, пока...
«Мистер Поттер! Мистер Малфой! Прекратите это немедленно! Прекратите драться! Но Хагрид, раздели их, пока не произошел несчастный случай!»
И тут он почувствовал, как чья-то рука подняла его с земли и оттащила от ударов противника. Он почувствовал глубокий гнев, он хотел продолжать драться, хотел снова бить и причинять боль.
Рука опускает его на землю, в объятия гриффиндорцев, которые крепко держат его, в то время как его противник оказывается посреди Слизеринцев.
Что это за поведение?» - продолжала директриса пронзительным голосом.
- Это Малфой виноват! Это он все начал...
- Заткнись, Уизли!» - вклинилась МакГонагалл. Поведение мистера Поттера непростительно. Я очень разочарована в вас обоих.
http://tl.rulate.ru/book/124227/5221726
Готово:
