— Эй, брат Сянпин! — окликнула издалека девушка Ли Сянпина, который шел домой с корзиной за спиной. У девушки было круглое лицо с обычными чертами, но улыбка придавала её глазам особое очарование.
— Сестрица Юнь, — Ли Сянпин с улыбкой взглянул на неё и протянул корзину с уловом. — Смотри, какую хорошую рыбу я поймал. Возьми несколько штук домой, попробуешь.
— Что ты, не стоит, — Тянь Юнь смущенно опустила голову. Она рано повзрослела и в свои одиннадцать лет уже была выше тринадцатилетнего Ли Сянпина. В деревне Лицзин было принято жениться в тринадцать-пятнадцать лет, и среди сверстников только их возраст идеально подходил друг другу. Девушка уже давно в душе определила этого юношу своим будущим мужем.
— Нет-нет, бери! — настойчиво вложил он две рыбины в руки Тянь Юнь. Ли Сянпин особо не задумывался об этом: среди односельчан дядюшка Тянь был самым добродушным, он очень его любил, так что, встретив его дочь, конечно же, нужно было проявить заботу.
Попрощавшись с девочкой, Ли Сянпин поспешно вошел в дом и опустил корзину в маленький пруд. Поразмыслив немного, он достал зеркало, тщательно протер его и спрятал за пазуху, затем взял со стола три деревянных коробки и направился в поле, где его братья вместе с отцом трудились на земле.
В семье Ли было четверо братьев: Ли Чанху, Ли Тунъя, Ли Сянпин и Ли Чицзин. В деревне Лицзин каждый, кто упоминал этих четверых братьев, неизменно начинал их хвалить. Отец Тянь Юнь всякий раз, говоря о них, с завистью восклицал: "Как же повезло Ли Мутяню!" Однако сам "везунчик" Ли Мутянь так не считал. Как единственный в деревне Лицзин человек, побывавший в дальних краях, он с болью смотрел на своих детей, трудящихся в поле.
"Достойный мужчина должен учиться военному делу, а работать в поле — удел трусов!" — гневно бросал он, указывая на дядюшку Тяня. Но такова жизнь — тот, кто видел свет, страдает сильнее. Ли Мутянь прежде служил в армии, убивал людей, а в сорок с лишним лет вернулся в деревню Лицзин, купил землю на военное жалованье и стал зажиточным хозяином, но все равно оставался недоволен.
Когда Ли Сянпин добрался до края поля, старший брат Ли Чанху уже ждал его в тени дерева. Он был самым старшим, и в свои семнадцать лет над его губой уже пробивались усы.
— Не спеши, третий брат, некуда торопиться, — Ли Чанху с улыбкой погладил Ли Сянпина по голове, ласково глядя на него. — Слышал от дядюшки Тяня, что сегодня у тебя богатый улов.
— Очень богатый, брат! — Ли Сянпин радостно рассмеялся. — Сегодня вечером наконец-то поедим как следует!
— Ах ты... — Ли Чанху вытер ему пот, взял одну из деревянных коробок и крикнул в сторону поля: — Второй брат!
— Иду! — второй брат Ли Тунъя быстро подошел с мотыгой в руках. Сначала он сел, поприветствовал Ли Чанху, назвав его старшим братом, а затем с улыбкой посмотрел на Ли Сянпина.
— Ешьте, а я пошел домой, — тот проработал все утро и теперь умирал от голода, поэтому поспешил вернуться.
————
Лу Цзянсянь еще в корзине Ли Сянпина ощутил какую-то необъяснимую притягательную силу, которая становилась все сильнее по мере приближения к дому семьи Ли. Когда они миновали большое софорское дерево у входа в деревню и вошли в поселение, эта сила достигла своего пика. Лу Цзянсянь чувствовал стеснение в груди и затрудненное дыхание, зеркальная поверхность слегка дрожала, излучая красноватое сияние.
«Это часть меня или что-то жизненно важное для меня», — пришло внезапное осознание к Лу Цзянсяню. «На севере! В направлении большого озера!» По мере того как Ли Сянпин отдалялся от входа в деревню, притяжение постепенно ослабевало, и Лу Цзянсянь мысленно отметил это направление.
Следуя за Ли Сянпином, который обошел деревню примерно по кругу, Лу Цзянсянь, основываясь на своем восприятии психической активности, наблюдении за действиями и интонациями окружающих, в целом мог понять, о чем говорит каждый встреченный человек. Он обнаружил, что это, похоже, была самая обычная маленькая деревня, без мастеров боевых искусств, прыгающих по крышам, и без летающих туда-сюда совершенствующихся.
Люди жили размеренно: работали с восходом солнца и отдыхали на закате, используя обычные инструменты, а размеры полей не вызывали удивления. «Похоже, это место действительно самая обычная маленькая деревня, даже лучший дом здесь — всего лишь двухэтажное глиняное строение...» — размышлял Лу Цзянсянь. — «Если бы здесь были совершенствующиеся, они бы точно не жили в таких маленьких глиняных хижинах? Великая сила приносит великую производительность, а эта маленькая деревня слишком отсталая». В его сердце уже сложилось общее понимание ситуации, и план на будущее постепенно обретал очертания.
Этим вечером в доме семьи Ли царила особенная суета: мать с двумя младшими братьями хлопотали над приготовлением еды. Ли Сянпин вернулся с богатым уловом, а его младший брат Ли Чицзин, собирая тутовые листья для шелкопрядов на задней горе, тайком поймал несколько жирных полевых мышей и принес их домой в мешке из-под зерна. Отец Ли Мутянь был так доволен, что крепко похлопал обоих парней по плечам, расхваливая их так, что они готовы были лопнуть от гордости.
В четырнадцать-пятнадцать лет организм активно растет, и почти все блюда на столе оказались в желудках братьев. Ли Мутянь лишь попробовал одну палочку, а мать Лю Линьюнь с улыбкой наблюдала за четырьмя братьями. Только желтый пес под столом метался между ногами шестерых человек, изнывая от нетерпения.
После ужина луна медленно поднялась над горами Дали. Ли Сянпин, зажав в зубах длинную травинку, прислонился к углу стены. Отец Ли Мутянь, нахмурившись, всматривался в небо, словно искал что-то.
— К слову, отец, — Ли Сянпин похлопал отца по штанине и достал из-за пазухи то зеркало. — Я нашел это утром в реке.
— Хм, — Ли Мутянь взял зеркало, прищурившись, повертел его и так и эдак. — Ни железо, ни медь, что за диковина?
Холодная луна медленно опустилась перед домом, и словно ожив, её свет начал постепенно собираться над поверхностью зеркала, образуя легкое лунное гало. Ли Сянпин не мог удержаться от того, чтобы протереть глаза — казалось, вся красота лунного света, виденная им за тринадцать лет жизни, воплотилась в этом едва заметном сиянии.
— Отец! — тихо позвал Ли Сянпин.
— Молчи! — Ли Мутянь побледнел от испуга, заставил себя отвести взгляд от лунного гало, его руки дрожали. Он сунул зеркало за пазуху Ли Сянпину и тихо прошептал ему на ухо: — Прячься внутрь и скажи братьям, чтобы взяли мечи и вышли.
Впервые юноша увидел в глазах отца такую жестокую жажду убийства — его глаза слегка сузились, словно у орла, готового к броску.
— Да... — его голос дрожал, ноги подкашивались, когда он медленно пробирался к дверям дома.
Ночь была хороша. Ли Сянпин открыл дверь.
— Братья... отец велел взять оружие и идти к воротам, — дрожащим голосом прошептал он двум братьям, прислонившимся к изголовью кровати.
— Что?! — Ли Чанху потрясенно встал, обеими руками ухватил Ли Сянпина и обеспокоенно посмотрел на него. — С отцом все в порядке? Он что-нибудь сказал?
Но второй брат Ли Тунъя уже достал из-под кровати два меча, снял со стены плетеную одежду и длинный шест, мрачно выглянул в окно и тихо сказал:
— Должно быть, пришли кровные враги.
Он передал длинный меч и плетеную одежду, взял шест в руки и похлопал Ли Чанху.
— Брат, не нужно больше вопросов. Третий брат, уведи мать и четвертого брата на задний двор.
— Хорошо, — Ли Сянпин поспешил искать мать, а Ли Чанху быстро успокоился, надел плетеную одежду, взял меч и направился к воротам.
Снаружи Ли Мутянь стоял у ворот, молча глядя на поле перед домом. Когда оба юноши встали позади него, он махнул рукой, взяв длинный меч.
— Вы двое осмотрите все слева и справа от дома, спереди и сзади, убедитесь, что вокруг никого нет, — оба немедленно согласились и разошлись влево и вправо для проверки.
Сам Ли Мутянь уверенно вышел на поле перед домом, наклонился и вытащил из-под тыквенных плетей человека.
(Конец главы)
http://tl.rulate.ru/book/116805/5205009
Готово:
