В классе повисла тишина.
Испуганные дети нервно сглатывали, не сводя глаз с инструктора.
— Приступим к занятию. Сегодня мы изучим фонетический алфавит. Это будет единственный урок, всё остальное вы будете учить самостоятельно.
С этими словами инструктор повернулся к доске и начал писать.
— Черт, это провал, — прошептал Хедлер, сидящий рядом с Роденом.
— Вы уже знаете общий язык континента — леанто. Вам нужно лишь выучить буквы. Я прав?
Инструктор задал вопрос, но дети продолжали молчать. Они боялись открыть рот, словно это могло привести к чему-то ужасному.
— Так точно, — поспешно ответил Роден.
Как бы ни было важно молчание, нужно уметь правильно оценивать ситуацию. Сейчас нужно было отвечать на вопросы, а не молчать.
— Кто-нибудь здесь не умеет говорить?
— Никак нет.
Роден снова ответил один за всех. Хедлер, сидящий рядом с ним, и Рэнт с Кори, сидящие сзади, упорно молчали.
— Если вы умеете говорить, то почему не отвечаете? Есть здесь кто-нибудь, кто не умеет говорить?
— Н-никто.
— Никак нет.
— Вот именно. Вы все умеете говорить. А это значит, что вы знаете леанто. Я учу вас фонетическому алфавиту, чтобы вы могли записывать слова, которые уже знаете.
Инструктор хлопнул рукой по толстому словарю, лежавшему на столе. Дети вздрогнули от громкого звука.
— Сегодня вы выучите все 77 символов фонетического алфавита леанто. Выучив их, вы сможете читать слова в словарях, которые лежат у вас в комнатах. Выучите всё.
Услышав слово «комната», Роден понял, как именно называлось место, где они жили. До этого он называл его просто «казарма».
— То есть, нам нужно выучить все слова из словаря? — уточнил Роден.
Инструктор окинул его взглядом. В его глазах блеснули искорки.
— Какой смелый малец. Да, выучите все слова. Читайте их снова и снова, пока не запомните. Через два месяца будет экзамен, и те, кто его провалит…
— А ч-что будет, если провалить экзамен? — спросил кто-то из детей.
Инструктор посмотрел на него и ухмыльнулся.
— Вас накажут. Так же, как наказали тех восьмерых, которые сейчас стоят в коридоре. И это еще не все. Через месяц будет пересдача. Провалите ее? Накажут вдвое сильнее. Еще через месяц — еще одна пересдача. И если вы ее провалите… Вас накажут втройне сильнее.
Глухой звук сглатывания.
Дети снова притихли.
Роден вздохнул и посмотрел на инструктора, пытаясь понять, как ему себя вести: задать еще один вопрос или притвориться испуганным и молчать.
В конце концов, он решил, что лучше задать вопрос.
— Инструктор, вы же сказали, что мы будем учиться самостоятельно. То есть, к пересдаче нам тоже нужно готовиться самостоятельно?
— Конечно, самостоятельно. Можете пропускать обед, жертвовать отдыхом… Это ваши проблемы. Я не буду вас жалеть. Буду бить до тех пор, пока вы не выучите. Так что не волнуйтесь, никто из вас не останется на второй год.
Слова инструктора не утешили детей. Напротив, мысль о побоях вселила в них ужас.
— А те, кто пришел раньше нас… Они все сдали экзамен?
— Да, все. Кстати, об этом… Один парень провалил экзамен четыре раза. Его, конечно, отправили в лазарет в плачевном состоянии, но через месяц он все-таки сдал экзамен.
Провалил экзамен четыре раза… Значит, он четыре раза подвергался наказанию. И это говорило о том, что экзамен будет очень сложным.
— Больно ли получать наказание? Конечно, больно. Но знаете, что еще хуже? Когда над тобой смеются твои же товарищи. Когда тебя считают неудачником. А теперь начнем урок.
Инструктор повернулся к доске и нарисовал странный символ. Роден никогда раньше не видел ничего подобного.
— Это звук «а». Он используется в таких словах, как «кар», «таг», «маг». А также в словах «сан», «кан», «пан».
Фонетический алфавит был довольно странным, но запоминался легко. По крайней мере, Родену.
У Родена всегда была хорошая память. Он мог запомнить что угодно, увидев или услышав это всего один раз.
«Не так уж это и сложно. Главное — запомнить», — подумал Роден.
Инструктор очень быстро объяснял материал. Ему было все равно, понимают его дети или нет. Он просто выдал им все 77 символов.
— На сегодня все. Следующие два месяца занятий не будет. Можете отдыхать, спать… Делайте, что хотите. Но только если уверены, что сдадите экзамен.
— А как будет проходить экзамен? — спросил Роден.
Инструктор посмотрел на самого младшего курсанта и сказал:
— Вам дадут список из ста слов и ста фонетических символов. Вы должны будете прочитать слово, произнести его вслух и назвать его значение. А затем написать леантийскую букву, соответствующую фонетическому символу.
— А где можно учиться? Нужно приходить сюда? Или можно заниматься в комнатах?
— Можете заниматься где угодно. Хоть в комнатах, хоть в столовой. Можете приходить сюда, можете заниматься на улице, можете ходить в библиотеку…
— А в библиотеку можно? — спросил Роден, и его глаза загорелись.
Он услышал о библиотеке несколько дней назад и с тех пор мечтал туда попасть. Ему не терпелось окунуться в мир книг и утолить свою жажду знаний.
— Конечно, можно. Хотя, сомневаюсь, что вы туда пойдете. Библиотека предназначена для тех, кто умеет читать. Но если вы научитесь, то обязательно ее посетите.
Занятие было окончено.
Кори сиял от счастья. Он был в восторге от урока.
А вот Хедлер и Рэнт были мрачнее тучи.
Рэнт изначально не любил учиться, так что его уныние было понятно. Но вот почему так расстроился Хедлер, который хорошо знал общий язык?
— Хедлер, что случилось?
— Я никогда не учил фонетический алфавит.
— Но ты же знаешь леанто! Как ты можешь не знать фонетический алфавит?
— Меня всегда окружали слуги, которые говорили на леанто. Стоило мне что-то спросить, как они тут же отвечали. Зачем мне было учить фонетический алфавит?
Хедлер учил язык так, как и подобает аристократу. В учебном центре такой метод обучения был невозможен.
— Ну так выучи. В чем проблема?
— Легко сказать…
Хедлер знал больше, чем другие дети. Он знал леанто, математику, этикет… Его знания превосходили знания его сверстников.
Но это было лишь результатом хорошего образования, которое он получил благодаря своему происхождению. Его нельзя было назвать особо одаренным.
Столкнувшись с чем-то новым, Хедлер становился раздражительным и нервным. Казалось, в прошлом он не раз сталкивался с трудностями в учебе.
— У тебя есть братья или сестры? — спросил Роден.
— Был старший брат. На десять лет старше меня.
— Он… умер? Соболезную.
— Давно это было. Глупо связался с бунтовщиками… Вот и поплатился.
Семья Хедлера была казнена за участие в восстании.
Он был единственным, кто выжил.
Его родители и брат в один день лишились голов на плахе.
Хедлеру удалось спастись. Он скрывался в трущобах около года, пока его не схватили работорговцы.
Те самые, что привезли их в учебный центр.
Хедлер стал рабом не по принуждению, а по собственной воле.
Он хотел лишь одного — сбежать из королевства Верос.
Он сказал работорговцам, что готов стать рабом, лишь бы уехать из этой страны.
— Ты не скучаешь по Веросу?
— Конечно, скучаю. Но то восстание было обречено на провал. У моего отца не было ни людей, ни союзников.
Выслушав Хедлера, Роден понял, что восстание действительно не имело шансов на успех. У отца Хедлера не было ни сил, ни влияния.
«Но, возможно, были и другие причины», — подумал Роден.
Он не спешил осуждать отца Хедлера.
Возможно, у него были причины поднять восстание. Причины, о которых не знал даже его сын. Возможно, он обладал какой-то тайной силой или был вынужден восстать.
— Пойдем, — сказал Роден.
— Куда? В казарму?
— Ага, в нашу комнату.
***
Четверо друзей вошли в комнату 301, расположенную на третьем этаже. Хедлер, Рэнт и Кори разбрелись по своим кроватям и рухнули на них, как подкошенные.
— Есть хочу, — простонал Рэнт.
— Потерпи немного, — сказал Хедлер.
До обеда оставалось всего полчаса. Инструктор закончил урок раньше времени, и теперь им приходилось ждать.
— Кто-нибудь хочет посмотреть словарь? — спросил Роден.
Все трое посмотрели на него.
Рэнт перевел взгляд с толстого словаря на Родена и покачал головой.
— Я пас.
— Больше желающих нет? Тогда я сам… Блин, тяжелый какой! Кто-нибудь, помогите!
Словарь был слишком тяжелым для Родена.
Хедлер поднялся со своей кровати и взял словарь. Он был не только высоким, но и сильным.
— Спасибо, — сказал Роден.
— Ты уже выучил фонетический алфавит?
— Ага, там всего-то ничего.
Роден открыл первую страницу словаря. На ней было около тридцати слов с транскрипцией.
— Ты не пойдешь в библиотеку? Ты же так хотел туда попасть.
— Пока не научусь читать, в библиотеке делать нечего. Схожу как-нибудь потом.
— Не понимаю я тебя. Что интересного в книгах?
Хедлер снова улегся на кровать. Рэнт и Кори последовали его примеру.
А Роден тем временем принялся сопоставлять слова в словаре с выученными фонетическими символами.
Десять секунд…
Он перевел взгляд на следующую страницу. Еще десять секунд… Он перелистнул страницу. На чтение двух страниц у него уходило около двадцати секунд.
Роден быстро листал страницы, запоминая слова.
— Обед!
— Пошли, пошли!
Настало время обеда. Роден отложил словарь и поднялся с кровати.
В столовой уже было много народу. Некоторые дети сидели, склонившись над своими тетрадями, и шевелили губами, повторяя фонетические символы.
— Смотри, как все стараются.
— Может, нам тоже стоит поусердствовать?
— Точно. Нельзя ударить в грязь лицом.
— Ага, нужно победить!
Хедлер и Кори, как всегда, искали повод для соперничества. У них были очень похожие характеры.
***
После обеда Роден снова вернулся к изучению словаря.
Он быстро листал страницы, запоминая все новые и новые слова. К началу вечерних занятий он прочитал больше половины словаря.
— Ты снова учишься?
— У меня уже голова болит.
Вечером у них была математика. Инструктор, который в первый день заставил их бегать 33 круга по плацу, повторил с ними цифры и объяснил принципы сложения и вычитания.
Сложение и вычитание Роден уже знал.
Староста деревни складывал урожай со всех дворов, а потом делил его между жителями или продавал часть торговцам.
Но вот математические знаки были ему незнакомы. Староста ими не пользовался.
— Это не все математические знаки, — сказал инструктор. — Есть еще умножение, деление… И многие другие. Завтра мы продолжим изучать математику.
Занятие закончилось. Настало время ужина.
— Уф…
— Я ничего не понял.
— Мои родители прекрасно жили и без всей этой математики.
Роден оглядел класс. Казалось, математика не понравилась никому.
«Странно… Как можно не любить такую интересную науку?» — подумал Роден.
Ему урок очень понравился.
Конечно, повторять сложение и вычитание было скучновато, но вот математические знаки его очень заинтересовали.
«Инструктор сказал, что можно ходить в библиотеку», — подумал Роден.
Ему хотелось учиться. Он хотел узнать все математические знаки, выучить леанто, изучить историю, этикет, законы…
— Пойдем, — сказал он.
— Пошли, пошли, — поддержал его Хедлер. — Не хочу больше здесь находиться. У меня от этой математики настроение портится.
— И у меня. Хочу туда, где нет никакой математики, — сказал Кори.
Роден усмехнулся и поднялся из-за стола.
http://tl.rulate.ru/book/114171/4356739
Готово:
Использование:
