Да, на самом деле я как мог срезал углы, в случае своей поимки. Все равно это было небольшое и безобидное дело, которое легко можно было выдать за детскую шалость, что было довольно близко к истине. Заодно можно было проверить, как они отреагируют на подобное, если я вдруг решусь в будущем залезть в их сбережения.
Прокси-сервера, вероятно, будет недостаточно, а вот способного союзника - вполне. Впрочем, об этом мы поговорим позже, когда у меня будет более четкое представление о том, что я хочу сделать.
Пока же это было планирование. Наблюдение. Пошариться по серверам и ещё раз пару раз удивляться тому, что меня не поймали. И прежде всего постараться не слишком зацикливаться на экране в углу, где была изображена окаменевшая девушка и стоящий над ней безумец с протянутой рукой.
Легче сказать, чем сделать.
Разозлить меня было нелегко. Я раздражался, был в плохом настроении, и время от времени ругался. Но гнев для меня был совершенно чужд. Даже несмотря на все обиды и отвращение к этому миру, в нем было не так уж много такого, что могло бы вывести меня за грань раздражения и привести в состояние чистой ярости. Раздражение было для меня настолько привычным атрибутом, что мой ник в сети в прошлой жизни было анаграммой этого слова.
Наблюдать за тем, как Эри умирает в третий раз с тех пор, как я получил доступ к этим камерам, по стечению обстоятельств было одним из тех немногих событий, которые действительно злили меня. Она была крошечной, меньше, чем должна быть девочка ее возраста, и все же количество крови, которое появлялось каждый раз, когда Чисаки прикладывала к ней руку, было океаническим.
Когда я только начинал это маленькое путешествие в его сети, моей первой мыслью было как-нибудь вежливо попросить Реконструкции.
Он перестроил ее, как и в прошлый раз, и оставил на месте. Оставил ее дрожащей в агонии, которую было видно даже через камеру. Оставил ее в камере, одну, если не считать того, кому было поручено провести с ней время в тот день. Хуже всего было то, что она не плакала. Ребенок ее возраста, который должен был бы выпучить глаза при виде собственной крови, едва заметно поморщился, когда боль утихла настолько, что она смогла их открыть.
Мои руки дрожали почти так же, как и ее, когда я открывал третье окно. Программа для редактирования видео. Похоже, Минета подумывал о том, чтобы бросить свою шляпу на ринг потокового вещания. Темный уголок моего сознания, та часть, которая привыкла к жутким казням Эри после первой пары раз, задавалась вопросом, думал ли Минета, что это будет первое видео, которое он когда-либо создаст.
Но оно явно не будет последним. Изначально, когда мне пришла в голову эта идея, она была больше похожа на несбыточную мечту. Я был готов вскинуть руки, пожать плечами и стать еще одним трутнем в обществе, который затеряется на заднем плане и тихо умрет. Может быть, я буду промышлять то тут, то там, получая достаточный доход, чтобы бросить страну на произвол судьбы и жить где-нибудь без активных злодеев. До этого момента у меня была решимость добиться успеха, но не было отправной точки. Ничего, что могло бы подтолкнуть меня в нужном направлении и заставить сделать первый шаг.
Но теперь?
В голове проносились мысли. Каждый раз, когда части видео, которые я обрезал, требовали буферизации, я переключался на другой документ и начинал записывать их. Хорошее, плохое, невозможное и невероятное. Законные, незаконные и сомнительные с точки зрения морали.
У меня не было причин помогать этому ребенку. Она не имела ко мне никакого отношения. Пока я на нее не посмотрел, я вообще не помнил о ее существовании. Если уж на то пошло, ее присутствие еще больше осложняло мне жизнь.
Если бы я пошел в полицию, мой доступ к Реконструкции исчез бы. Если бы он убежал и спрятался, я бы потерял время и поставил себя под удар, чтобы найти его. Если его арестуют, то мне не повезет. Если бы он решил драться и умереть, это было бы неплохо, но я не хотел рисковать, так как он был нужен мне живым. А если он решит драться и победит? Тогда… упс.
Плюс ко всему, еще и «ребенок подвергается пыткам». Это очень сильно противоречило моим приоритетам, связанным с наступлением второго полового созревания.
Я не питал иллюзий по поводу того, что герои могут мне помочь. У меня не было ни подготовки, ни оружия, ни связей, ни желания поступать правильно. К счастью, у меня также не было желания поступать неправильно. В плохой день я, наверное, вообще не смог бы заниматься этим делом.
Но у меня было чертовски эгоистичное желание не быть Минору Минетой. И в конце концов, если между мной и моими целями будет стоять целый комплекс преступников и псевдонаука, которую я даже не смогу понять, я пойду на таран.
Мне было все равно, если бы этот мир, столь одержимый блеском и гламуром профессионального героизма, не видел во мне героя. Я был уверен, что пока буду решительно действовать, мои шары всегда будут оставаться липкими.
…Подождите, нет! Позвольте мне перефразировать это!
http://tl.rulate.ru/book/109905/4121899
Готово:
Использование:
