— Конечно, знаком, — ответил Ци Шань, ничуть не удивившись реакции главного цензора. Он по-прежнему слегка улыбался. — Правда, виделись мы всего лишь раз, и учитель Тянь, скорее всего, меня не помнит. Восемь лет назад на специальном экзамене в царстве Синь вам довелось быть главным экзаменатором.
Восемь лет назад?
Главный экзаменатор?
Две подсказки помогли главному цензору вспомнить.
Некоторое воспоминание об этом у него осталось.
Так называемый «специальный экзамен» представлял собой испытание, проводимое в дополнение к обычным экзаменам по отбору талантливых людей. Главный экзаменатор был главным судьей, и это была возможность для учёных начать свою карьеру на государственной службе.
Экзамен состоял из трёх частей: проверка происхождения, оценка характера и способностей, а также самая важная — определение ранга Сердца Литератора.
Первые две части определяли минимальный порог, своего рода проходной балл для поступления на государственную службу, а последняя определяла, каких высот учёный сможет достичь в своей карьере.
У главного цензора была отличная память.
Он помнил всех учёных, успешно сдавших тот экзамен, но Ци Шаня среди них не было. Значит, он провалился?
Как только эта мысль промелькнула в голове главного цензора, на его лице отразилось смущение. Как он, будучи главным экзаменатором, мог упустить такую крупную рыбу? Это было непростительной оплошностью.
Но потом он подумал, что царства Синь больше не существует, а большинство его чиновников были казнены или отравлены по приказу Чжэн Цяо.
Всего за несколько месяцев погибло бесчисленное множество невинных людей.
Так что, возможно, то, что Ци Шань не поступил на государственную службу, было к лучшему.
Он легонько тронул сына за руку, и тот, поняв намёк, помог ему подняться. Отец и сын низко поклонились Ци Шаню:
— Позвольте узнать имя нашего благодетеля.
Ци Шань ответил на поклон.
— Моя фамилия Ци, имя Шань, второе имя Юаньлян.
— Ци Юаньлян… Ци? — пробормотал главный цензор.
Фамилия Ци была редкой, и у него возникло смутное воспоминание. Действительно, в списке кандидатов был молодой человек по имени Ци Шань. Ему тогда было всего шестнадцать, он был самым младшим из всех.
Но…
Главный цензор опустил глаза и незаметно посмотрел на узор Сердца Литератора на поясе Ци Шаня. Если он не ошибался, то ранг Сердца Литератора того молодого человека был…
Не успел он найти это воспоминание в своей памяти, как Ци Шань, заметив его взгляд, сам ответил на этот вопрос:
— Шестой, низший.
Главный цензор поджал губы и ничего не ответил. По мере того, как кусочки мозаики складывались воедино, он начал вспоминать давно забытые детали.
В этот момент его сын, посмотрев на Ци Шаня, а затем на отца, вмешался в разговор:
— Шестой, низший ранг? Почему же его не взяли на службу?
Хотя Сердце Литератора шестого, низшего ранга считалось посредственным, и его обладатель вряд ли смог бы когда-нибудь достичь высоких чинов, но с такими способностями он вполне мог рассчитывать на небольшую должность.
В последние годы перед падением царства Синь ощущалась острая нехватка талантливых людей, и требования к кандидатам были снижены. Ци Шаня бы обязательно приняли на службу.
Главный цензор ничего не ответил, лишь искоса посмотрел на сына, безмолвно приказывая ему замолчать. Сын тут же прикусил язык.
Когда сын успокоился, главный цензор обратился к Ци Шаню:
— Неужели вы кого-то обидели, что вас не взяли на службу?
Если Ци Шаня отсеяли ещё до начала отбора, да ещё и не дали никакой должности, то дело было не только в низком ранге Сердца Литератора.
— Да, так и есть, — ответил Ци Шань, и уголки его губ тронула лёгкая улыбка. Он не стал отпираться.
— Отец, кто же так подло обошёлся с нашим благодетелем? — сын главного цензора был так же прямолинеен, как и его отец, а может, даже ещё больше. Узнав, что Ци Шаня оклеветали и лишили возможности сделать карьеру, он тут же вспыхнул от гнева. Но главный цензор не только не ответил на его вопрос, но и незаметно ущипнул его за руку.
— Отец…
— Молчи! — прикрикнул главный цензор.
Сын: «…»
— Тот человек не то чтобы оклеветал меня, просто в его руках оказался мой компромат. В то время лучше было вообще не попадать на государственную службу, чем потом стать жертвой шантажа, — Ци Шань говорил об этом спокойно, и в его глазах не было ни капли обиды. Казалось, он рассказывает о чём-то незначительном, не имеющем к нему никакого отношения.
— Компромат? — продолжал наивно допытываться его сын.
— Да, я подделал своё происхождение, — вдруг рассмеялся Ци Шань.
Сын главного цензора: «…»
Главный цензор, знавший часть правды: «…»
«Подделка происхождения» по сравнению с настоящим компроматом — это всё равно что капля в море. Но царства Синь больше не существовало, и тот «компромат» уже ничего не значил. К тому же, этот юноша спас им жизнь, так зачем ворошить прошлое?
— Учитель Тянь, вы не знаете, где сейчас находится тот человек? — спросил Ци Шань.
Лицо главного цензора омрачилось. Видимо, он вспомнил что-то неприятное.
— В Сяочэне…
— В Сяочэне?
— Он сейчас правитель округа Сыбао. Столица округа — Сяочэн. Когда войска Гэн подошли к границе, он тайно связался с Чжэн Цяо и помог ему захватить несколько крепостей… Если бы не он, мы бы продержались ещё как минимум пять месяцев, и, возможно, нам бы пришла помощь…
— Не стоит удивляться предательству такого ничтожества, — сказал Ци Шань.
— Вы спрашиваете о нём, потому что… хотите отомстить? — спросил главный цензор.
В этот момент до них донёсся недовольный голос Шэнь Тан:
— Я тут сражаюсь не на жизнь, а на смерть, а ты тут болтаешь о прошлом?
Шэнь Тан, вся в крови, подошла к ним с мечом в руках. Она собиралась избавиться от тел, чтобы не оставлять следов, но, увидев, что Ци Шань с кем-то мило беседует, чуть не взорвалась от ярости.
Сейчас её материнское сердце нуждалось в перевоспитании не этих «непутёвых детишек», а Ци Юаньляна, который вечно оставался в стороне.
Увидев Шэнь Тан, Ци Шань удивлённо приподнял брови. Он знал, что она справится с десятком солдат, но не ожидал, что даже без помощи Слова Духа она сделает это так быстро.
— Я, разумеется, верю в твои способности, господин Шэнь. Разве эта шайка могла сравниться с тобой? — неискренне пробормотал он, оправдываясь, и, переведя взгляд на стоявших за её спиной людей, спросил: — Все мертвы?
— Все до единого, — холодно ответила Шэнь Тан.
Уничтожила всех, не оставив ни единого шанса.
Шэнь Тан встряхнула мечом, и кровь брызнула на траву, оставив на зелёных листьях красные пятна.
— А отравившиеся?
— Разве такой добрый человек, как я, мог позволить им мучиться от судорог? — усмехнулась она. — Один удар в горло, один в сердце.
Она позаботилась о том, чтобы они больше не встали.
Пока Ци Шань и Шэнь Тан разговаривали, он краем глаза наблюдал за спасёнными заключенными. Будучи главой цензората, главный цензор не раз пересекался с представителями влиятельного клана Гун. Если бы господин Шэнь действительно был «Гун Чэном», он бы узнал его.
Но на лице главного цензора не было и тени узнавания. Он смотрел на Шэнь Тан с любопытством и удивлением.
И неудивительно, ведь юноша с узором Сердца Литератора сражался яростнее любого солдата с тигриной печатью. На это действительно было интересно посмотреть.
Ци Шань задумался.
Неужели Шэнь Тан не «Гун Чэн»?
Он нахмурился, и Шэнь Тан, заметив это, сразу догадалась, о чём он думает. Она с трудом подавила желание закатить глаза. «Он и правда ничего не понял», — подумала она.
Вместо того чтобы тратить время на бесполезные догадки, лучше бы помог ей закопать тела.
Но…
Ци Шань отказался.
И его оправдание было просто смешным.
— Я боюсь вида крови и изуродованных тел.
Шэнь Тан: «…»
Ей пришлось закатать рукава и приниматься за работу. На Ци Шаня надежды не было, а на полуживых заключенных, которые едва держались на ногах после её лепёшек, солёных слив и сладостей, и подавно. Пока Шэнь Тан работала, Ци Шань сидел в тени дерева и спросил:
— Господин Шэнь, не хотите ли съездить в Сяочэн?
http://tl.rulate.ru/book/109723/4113932
Использование:
