— Вы юный господин из семьи Лу? — спросил Чжан Фэнань у Лу Чангуна.
Лу Чангун, одетый в тёмно-зелёный прямой халат, расшитый бамбуковыми узорами, излучал утончённость и элегантность с намёком на зарождающуюся уравновешенность и прямоту.
— Господин, да. Я Лу Чангун.
Чжан Фэнань посмотрел на него и улыбнулся.
За годы работы он воспитал сотни, если не тысячи, учеников и отточил некоторые навыки чтения лиц.
Он мог получить общее представление о характере ученика по одному лишь взгляду.
Чжан Фэнань ещё несколько минут побеседовал с Лу Чангуном, не спрашивая о его учёбе, а просто проведя непринуждённую беседу об инструментах для каллиграфии и повседневных делах.
Лу Чангун, зная, что перед ним стоял знаменитый учитель, а также думая о своей матери, проявил большое уважение.
Он ответил соответствующим образом:
— Я привык просыпаться рано... Я ем всё, что готовят на кухне, никаких особых предпочтений не имею...
Чжан Фэнань удовлетворённо кивнул.
Прилежный и не привередливый в еде — воспитанный ребёнок.
Лу Чангун сказал:
— Господин, мне нужно пойти и отдать дань уважения своей матери.
Чжан Фэнань улыбнулся и отпустил его.
Этот ребёнок подавал надежды. Он думал, что будет учить избалованного сорванца, но это был приятный сюрприз.
Мастер вернулся в свою гостевую комнату, совершенно довольный, словно наткнулся на сокровище.
— Мама, по дороге сюда я встретил учителя, наверное, это был господин Чжан.
Прибыв во двор Чуйсы, Лу Чангун рассказал Линь Юньвань о том, что произошло утром.
Линь Юньвань слабо улыбнулась:
— Какое впечатление у тебя осталось о господине Чжане?
Он вспомнил черты лица Чжан Фэнаня.
— У него слишком худые щёки и довольно много седых волос. Для мужчины его возраста необычно иметь так много седины.
В заключение он добавил:
— Несмотря на серьёзность, он производит хорошее впечатление заботливого учителя.
Линь Юньвань на это громко рассмеялась.
— Мама, почему ты смеёшься?
Лу Чангун даже не осмелился доесть свой завтрак.
Линь Юньвань ответила:
— Я просто думаю, что ты очень наблюдателен. Кушай. За эти дни ты наконец-то немного прибавил в весе. Ешь больше, тебе нужно развивать своё тело.
Дождавшись как Лу Чангун закончит есть, она спросила:
— Господин Чжан сдал императорские экзамены и разбирается в государственных делах лучше меня, чем я. Не хочешь, чтобы он обучал и тебя?
Лу Чангун покачал головой.
— Мама, разве ты не говорила, что обучение — это работа не одного дня? Я учусь у тебя совсем недавно. Со временем мне всё равно придётся пойти в академию. Не стоит торопиться… То, что знает господин Чжан, будут знать и учителя.
Линь Юньвань удивлённо посмотрела на него: этот ребёнок...
Хотя всё, чему она его учила, он быстро усваивал, она не ожидала, что он начнёт формировать собственное мнение!
Лу Чангун поднялся и произнёс:
— Этот сын пойдёт практиковаться в каллиграфии в кабинете.
Линь Юньвань кивнула.
Лу Чангун переступил порог, потом вдруг обернулся, но ничего не сказал, хотя его лицо покраснело, когда он уходил.
Линь Юньвань не знала, что именно он хотел сказать, но догадывалась, что это должны были быть тёплые слова для её сердца, но юноша был сдержан и стеснялся выразить это.
— Тао Е, присмотри за двором. Пин Е, пойдём со мной в покои хоу и госпожи.
Вопрос об устройстве Гэ Баоэр в поместье ещё не был решён, и старшая госпожа хотела, чтобы ей выделили серебро с общих доходов. Однако всё зависело от готовности госпожи Вэй.
Дойдя до двора госпожи Вэй, Линь Юньвань с беспокойством спросила:
— Давненько я не выражала почтения свекрови. Как поживает мой свёкор в последнее время?
Госпожа Вэй вздохнула:
— Всё так же, как и раньше: порой бодрствует в ясном уме, иногда растерян. Но теперь он не причиняет людям особого вреда.
Линь Юньвань кивнула.
Это было хорошо. Иначе было бы проблематично, если бы служанки и управляющие пострадали.
— Свекровь, я никак не могу решить один вопрос и хочу попросить у вас помощи в обсуждении.
— Что это?
Пин Е передала книгу, а Линь Юньвань пояснила:
— Старшая госпожа попросила меня определить размер ежемесячного пособия госпожи Баоэр. Я не знаю, следовать ли правилам для дочерей, рождённых наложницами. В конце концов это довольно устаревший распорядок, он может быть несправедливым по отношению к госпоже Баоэр.
Госпожа Вэй тут же возмутилась:
— Как она, чужачка, может сравниться с дочерями, рождёнными наложницами?! Это маленькое копытце [1] с тех пор, как вошла в наш дом, превратила его в полный хаос.
[1] О молодой женщине.
Госпожа Вэй выхватила книгу и заявила:
— Предоставь это дело мне, я сама разберусь.
Линь Юньвань, естественно, попыталась отступить:
— Свекровь, в конечном счёте, это решение старшей госпожи...
— Тогда мне тем более стоит позаботиться об этом. Ты отвечаешь за все дела в поместье, я редко разделяю заботы старшей госпожи. Так что возвращайся.
Линь Юньвань с лёгкостью ушла.
К госпоже Вэй подошла служанка и предупредила её:
— Госпожа, зачем вам вмешиваться в дела старшей госпожи? Это нехорошо.
— Что здесь нехорошего! — упрямо ответила госпожа Вэй, — В этом нет ничего плохого!
Она тут же отправила людей обустраивать комнату Гэ Баоэр и назначать служанок.
Может, она и не была столь искусна в управлении, как Линь Юньвань, но, будучи девушкой из благородной семьи, она всё же была способна решать подобные вопросы.
Во дворе Шоу несколько служанок переносили в комнату Гэ Баоэр старую, облупившуюся мебель: ветхие сундуки, столы и стулья, а также перевели двух неопытных, невнятно говорящих служанок, которые едва считались взрослыми.
Эта договорённость была лишь формальностью, чтобы оправдать её ежемесячное пособие.
Гэ Баоэр была ошеломлена и остановила служанку, чтобы спросить:
— Ч-что это такое?
Служанка ответила:
— Что ещё это может быть? Мебель для госпожи.
Уэр тоже была озадачена, недоумевая… Откуда взялись эти предметы?
Гэ Баоэр указала на пожелтевшие, шелушащиеся участки:
— Здесь уже отвалилась краска.
— О, просто подлатайте его. Говорите тише, госпожа Лу ещё отдыхает. Если вы разбудите её своим шумом, чья это будет вина?
Гэ Баоэр закусила губу, и как только управляющие ушли, её глаза покраснели.
Слуга безнаказанно облил её помоями, а теперь ей предстояло жить в комнате, подобающей служанке. Был ли это итог семи лет лишений, пережитых ею и её сыном?
Когда их искали, мать и сына, они приложили все усилия, но теперь, когда они вернулись, с ней обошлись вот так.
— У-у-у.
Гэ Баоэр легла на кровать и заплакала, а Уэр подошла к ней, чтобы утешить:
— Госпожа, пожалуйста, не плачьте. Госпожа...
— Госпожа, управляющая Янь пришла.
Управляющая Янь, услышав шум и боясь потревожить госпожу Лу, пришла сама.
— Силю, можешь выйти первой.
— Да.
Управляющая Янь с суровым лицом спросила:
— О ком вы плачете, госпожа?
Гэ Баоэр поднялась с кровати, чувствуя себя оскорблённой:
— Управляющая Янь, я не боюсь страданий, я привыкла к ним с детства, но семья Лу не может так оскорблять меня! Все относятся ко мне, как к пустому месту!
Управляющая Янь фыркнула.
— Кем вы являетесь, нужно ли мне объяснять госпоже? Вы больше не девственница.
Гэ Баоэр задрожала от гнева, её лицо побледнело:
— Я хочу пойти к молодому господину и к старшей госпоже!
Управляющая Янь посоветовала:
— Госпожа, всё это прислали люди госпожи Вэй, это её намерение. Госпожа Вэй — мать молодого господина. Неужели вы хотите её обидеть?
Гэ Баоэр поджала губы.
Конечно, она не хотела этого.
Срок жизни старшей госпожи Лу был непредсказуем, но у госпожи Вэй впереди было много лет. Если она станет её настоящей свекровью, то препирательства с ней...
Управляющая Янь сказала:
— Хорошо, что госпожа одумалась.
Она также напомнила ей:
— Не забывайте о своём статусе и держитесь в тени. О делах молодого наследника позаботятся другие, не пытайтесь вмешиваться. Как вы видели, следование собственным идеям ни к чему хорошему не привело… Если вы действительно хотите добра для молодого господина Цина и себя, вам следует быть более спокойной. Так будет лучше для всех!
От её слов Гэ Баоэр потеряла дар речи.
http://tl.rulate.ru/book/108219/4675141
Использование:
