— Но сейчас, когда я смотрю на тебя, — пропела она, нежно приподнимая пальцем подбородок Ренеггера, — мне кажется, что ты стал моей верной собакой. Скажи мне, чего ты хочешь?
Ренеггер знал, что должен ответить, но бурный водоворот мыслей привел его в замешательство. Какова теперь цель его существования? В прошлом, если бы кто-нибудь задал ему этот вопрос, он бы без колебаний ответил, что живет для Бога. Но сейчас? Он колебался, закусив губу, слова, которые когда-то были такими ясными, ускользали от него среди хаоса в его голове.
— Ренеггер, — тихо прошептала Карина, — ты, должно быть, уже почувствовал это. Вся сила, заключенная в Священном Мече, вернулась к тебе. Ты — истинный владелец Священного Меча.
Ренеггер погрузился в молчание. — Должно быть, именно поэтому Священный Меч больше не разговаривает со мной, — наконец пробормотал он.
— Да, именно поэтому ты должен вернуться.
Когда Карина убрала руку с его щеки, там остался холодок. Постепенно ее слова дошли до его сознания, и он понял, что она, похоже, просит освободить ее от их клятвы. Внезапный прилив эмоций захлестнул его.
— Если ты предлагаешь мне вернуться в Латем одному, — прорычал он низким голосом, — то мой ответ — нет. Разве ты не обещала сопровождать меня?
— Это было потому, что в то время ты нуждался в защите, — спокойно ответила она. — Теперь у тебя достаточно сил, чтобы обойтись без меня.
— Нет, — строго возразил Ренеггер, — я не силен.
Как он мог считать себя могущественным, когда ему не удалось победить Апокалиту, которая стояла прямо перед ним? Как он смеет лелеять подобные мысли, когда не может победить даже кого-то вроде Луны? Нет, он не был сильным. По крайней мере, он не мог признаться в этом перед Кариной.
Нахмурившись, Карина посмотрела на него. Медленно, но верно, казалось, что он все больше привязывается к ней. Было ли все это в ее воображении? Возможно, но это ощущение давило на нее, приводя в отчаяние. Она глубоко вздохнула, ее глаза все еще болели после недавней битвы.
С течением времени оба погрузились в молчание. Несколько раз мимо них пронесся ветерок, но глаза Карины оставались закрытыми.
Ренеггер терпеливо наблюдал за ней в тишине. Он едва мог различить, как поднимается и опускается ее грудь при каждом вздохе, едва заметное движение, которое еще раз напомнило ему о ее потусторонней природе.
Карина никогда не проявляла признаков беспокойства или отчаяния, также она не проявляла пылкого желания жить, которое обычно наблюдается у живых. Ренеггер не мог понять такой образ мыслей.
Он задавался вопросом, неужели его существование ничего не значило для нее. Было ли это потому, что она верила, что их связь можно легко разорвать? Беззаботное отношение Карины, не отягощенное догматическими верованиями и мыслями, было выше его понимания, учитывая его историю борьбы за высшее дело.
Пока он кусал пересохшую губу, его охватило необъяснимое чувство разочарования. Его раздражало это неописуемое чувство, но он мог быть уверен, что оно сильно отличалось от тех убеждений, которые когда-то руководили им. В конце концов, вопрос, который терзал его разум, проскользнул сквозь стиснутые зубы.
— Это твое обычное поведение? — спросил он.
Карина медленно открыла глаза и ответила: — Как я могу ответить на такой расплывчатый вопрос?
Ренеггер заглянул в ее змеиные глаза цвета шартреза.
— Другими словами, — настаивал он, — ты всегда жила с такой отстраненностью и безразличием?
Карина медленно моргнула, затем усмехнулась. Она погладила Хирона, который крепко спал, обвившись вокруг ее руки, и посмотрела вдаль. — Дело не в том, что мне все равно, — начала она, — дело в том, что я сдалась.
Существовала огромная разница между преодолением своих ограничений и смирением с ними.
Сделав глубокий вдох, Ренеггер спросил: — От чего ты отказалась?
— Все, — бесстрастно ответила она, — включая мою жизнь.
Он бессознательно сжал кулаки, встретившись с ней взглядом. — Ты действительно отказалась от всего? он надавил.
Их взгляды встретились, и Ренеггер был поражен непоколебимой безмятежностью в ее взгляде.
Через мгновение она опустила глаза и сказала: — У меня нет горячего желания жить или умереть.
С того момента, как она оказалась выброшенной в этот мир, у нее не было ни малейшего желания жить той жизнью, которая была ей дарована. Поначалу она была сбита с толку, перейдя от общества с общепринятыми моральными принципами к тому, чтобы внезапно стать воплощением величайшего мирового зла. Как она могла примириться и принять этот резкий диссонанс? Ее замешательство было естественным.
Она никогда не хотела такого жалкого существования. Было время, когда она думала, что было бы лучше освободиться от этого ужасного мира, но память об ушедших братьях и сестрах всегда сдерживала ее. Они лелеяли, защищали и даже пожертвовали собой ради нее.
На самом деле жизнь Карины была драгоценным подарком, полученным дорогой ценой. Она была избранной, чтобы быть брошенной в черную бездну, но ее братья и сестры пожертвовали собой, чтобы обеспечить ее выживание. Они обменяли свои жизни на ее, не позволив ей встретить свой конец. Поэтому, несмотря на то, что очарование смерти продолжало манить, она поклялась упорствовать в качестве формы покаяния. Это был ее долг перед последней крупицей совести, которая еще оставалась в ней.
— Тем не менее, у меня есть цель продолжать жить, — продолжила она с непоколебимой решимостью. — С какими бы испытаниями я ни столкнулась, я буду терпеть ради тех, кто пожертвовал собой ради меня.
— Нездорово цепляться за такой мотив, — ответил он.
— Что за банальный ответ для святого рыцаря. Карина тихо хихикнула.
Жизнь оказалась гораздо более мучительной, чем смерть, и все же, как это ни парадоксально, именно живые страшились перспективы умереть. Как человек, неспособный выбирать между ними, Карина балансировала на краю пропасти, разделявшей их. Она горько улыбнулась, поняв, что Ренеггер, который всегда жил с удовольствием, никогда по-настоящему не мог понять ее точку зрения.
— В любом случае, я убила своего отца и разрушила башню Апокалита, потому что это были необходимые шаги для моего выживания, — призналась она, опустив часть о мести за своих братьев и сестер. Это был секрет, который она предпочитала держать при себе. — У меня нет никакого интереса выходить за рамки этого пункта. Все, что выходит за рамки этого, для меня бессмысленно, поскольку жизнь и смерть имеют равную ценность. Если я должна жить, мое единственное желание — провести свои дни в спокойствии.
Ее план остался неизменным: наблюдать за падением Апокалиты на расстоянии. Она пристально посмотрела на Ренеггера, отметив изменения в его внешности.
—Я буду сопровождать тебя, пока мы не достигнем границы Латема, — предложила она, — при условии, что после этого ты не будешь меня искать.
Ренеггер почувствовал трансформацию внутри себя. Когда-то второстепенный персонаж в оригинальном повествовании, он нашел для себя место в этом мире. В отличие от него, мир Карины уже рухнул, и рядом с ним не было места для кого-то вроде нее. Они никогда не смогут быть вместе.
Когда Карина, не дожидаясь его ответа, закрыла глаза, Ренеггер не мог не почувствовать окончательности в ее действиях. Казалось, что выбор никогда не был за ним.
Но почему?
Он проглотил невысказанный вопрос и сжал губы. Невысказанные и тягостные эмоции захлестнули его. Раньше он не мог определить свою жадность, но теперь вынужден был ее принять.
Сильное, алчное желание поглотило Ренеггера к чему-то, что не принадлежало ему. Когда капли крови неуместно заблестели в его волосах под ярким солнцем, безнравственное желание завладело его мыслями и омрачило выражение его лица.
http://tl.rulate.ru/book/104098/4066753
Готово:
Использование:
