Янь Линь не ожидал, что народ в усадьбе графа Цин Юань окажется таким шумным. Поскольку сам граф Цин Юань лично поговорил с ним, он не мог уйти и смог вырваться только к вечеру. Сначала он собирался идти в башню Цзян Сяо, но когда добрался до перекрестка, обнаружил, что проход перекрыт солдатами. Он узнал, что в башне Цзян Сяо появился убийца с заданием убить чиновника двора, от чего Янь Линь почти впал в панику.
Он хотел пройти внутрь, но, поскольку там был Се Вэй, он не осмелился вести себя несдержанно.
К счастью, кто-то пошел передать сообщение, и когда вернулся, привел с собой Цзян Сюэнин.
– Нин Нин!
Увидев её, Янь Линь был настолько обеспокоен, что даже не обратил внимания на окружающих. Он взял её за руку, осмотрел с головы до ног:
– Ты не пострадала и не упала, верно?
Цзян Сюэнин испытала шок после того, как попала в неожиданную ситуацию. Хотя она и дошла сюда, её ноги всё ещё дрожали, и она не могла прийти в себя даже после встречи с Янь Линем.
Он несколько раз позвал её, прежде чем она моргнула.
Она просто сказала:
– Я в порядке, меня напугали, но не ранили.
Хотя она и не получила травм, её лицо размером с ладонь было настолько бледным, что на нём не оставалось и следа крови, а ошеломлённое выражение лица свидетельствовало о том, как сильно она испугалась.
Брови Янь Линя только сильнее нахмурились.
Он сжал её руки, ощущая, какими ледяными были её пальцы, и его сердце на мгновение сжалось, но он всё же смягчил голос, чтобы успокоить её:
– Не бойся, не бойся, я здесь, рядом с тобой. Это всё моя вина, не стоило уделять внимание тем людям в усадьбе графа Цин Юань. Я не должен был просить тебя ждать меня в башне Цзян Сяо, чтобы ты не столкнулась с убийцей...
Чего боялась Цзян Сюэнин? Не убийцы.
То, чего она боялась, был этот святой-наставник империи Се Вэй, которого все считали таким великим!
К тому же, вспоминая тот разговор, который только что произошёл между ними, она поняла, что Се Вэй на самом деле знал о её отношениях с Янь Линем.
Когда его подчинённый пришёл, он сообщил только о том, что Янь Линь хочет войти, но не упомянул её. Се Вэй, однако, сразу же посмотрел на неё, а затем вызвал Цзянь Шу, чтобы тот отвёз её.
Следует помнить, что когда она раньше выходила с Янь Линем, она всегда была переодета в мужчину, и об этом не было известно.
Как Се Вэй узнал об этом?
В этот момент Цзян Сюэнин рассматривала множество возможностей. Возможно, это было связано с усадьбой маркиза Юнъи, или с её отцом, Цзян Бояо. Но в любом случае для Се Вэй это было нечто известное.
Тогда Се Вэй из прошлой жизни, должно быть, тоже знал.
Если это так, то теперь становится понятным его уважительное и дистанцированное отношение к ней — она предала Янь Линя, косвенно нанесла ущерб усадьбе маркиза Юнъи и даже позже использовала Чжоу Иньчжи!
Цзян Сюэнин чувствовала жаркое тепло от ладоней юноши, словно она могла почувствовать и жаркое тепло его сердца. Когда она подняла голову, её взгляд встретился с его искренним и обеспокоенным взглядом. На мгновение ей стало страшно смотреть ему прямо в глаза.
Из-за своей жестокости.
Из-за своего лицемерия.
Янь Линь все еще беспокоился о ней:
– Ты сегодня испугалась, так что лучше поехать домой и лечь спать пораньше, чтобы восстановиться. Давай не пойдем на фестиваль фонарей. Когда в будущем будет организован еще один, я тебя отведу.
Говоря это, он помог ей сесть в карету, стоящую рядом.
Сердце Цзян Сюэнин, однако, было наполнено странной горечью. Она схватила его за руку:
– Нет, я хочу пойти.
Она сдерживала сильное желание заплакать, слегка улыбнулась ему, стараясь убедить его в том, что с ней все в порядке.
Янь Линь просто спокойно смотрел на нее.
После долгого молчания он рассмеялся:
– Ты же сказала, что хочешь идти!
Как только он это произнес, он подошел вперед, обнял ее за талию и посадил на лошадь!
Цзян Сюэнин даже не успела отреагировать.
Она расширила глаза и не сдержалась, но тихо воскликнула:
– Янь Линь!
Янь Линь рассмеялся и, ничего не объясняя, взялся за седло и сел позади нее. Одной рукой он держал поводья, а другой хлестал кнутом. Он обнял ее и пустил лошадь в галоп!
Конь развернул копыта и помчался.
Легкий осенний ветерок дул им в лица и проникал сквозь складки одежды, когда они мчались мимо рядов пешеходов и зданий по обе стороны улицы.
Спина Цзян Сюэнин была плотно прижата к широкой груди юноши. Она могла слышать только звук ветра и его веселый смех у себя в ушах, чувствуя, как ее сердце бьется даже быстрее, чем когда она столкнулась с убийцей и Се Вэем немного ранее.
Ей не так-то просто было прийти в себя.
Она не сдержалась:
– Ты что, сошел с ума!
Грудь Янь Линя тряслась от смеха, и он довольно сказал:
– Да.
Цзян Сюэнин осталась без слов от злости.
Янь Линь знал, что она боится, но вместо того чтобы замедлить коня, он подстегнул его еще быстрее и спросил ее:
– Теперь ты не боишься, правда?
Цзян Сюэнин подумала, что чуть не умерла со страху, и была готова ответить ему в том же духе.
Но как только она собралась это сказать, она вдруг остолбенела.
Верно.
В тот момент, когда ее посадили на коня, и они помчались по улице, все, что она пережила в башне Цзян Сяо, стало пустотой и улетучилось из ее головы, и она забыла об этом.
Осознав это, Цзян Сюэнин не знала, чему больше радоваться: трогательному жесту Янь Линя или продолжать его ругать.
Но как только она слезла с коня, ее ноги подкосились, и она едва не потеряла равновесие.
Янь Линь помог ей устоять, но, увидев, как он по-прежнему хихикает, она, разозлившись, сжала кулак и ударила его:
– Ты еще смеешься? Попробуй еще раз, и увидишь!
Цзян Сюэнин, будучи женщиной, била несильно.
Янь Линь с детства воспитывался в семье, где все были военными, и его умения в военном искусстве были твердыми, так что ему не стоило бояться ее ударов.
Он стоял и позволял ей бить его как ей было угодно.
Затем он схватился за грудь и в драматической манере притворился:
– Ай, больно, больно, очень больно!
Цзян Сюэнин уставилась на него и решила больше не бить его.
Любой мог бы сказать, что он на самом деле не испытывал боли.
Грудь молодого человека, практикующего военное искусство, была твердой. Не то чтобы ему было не больно, когда она била, но проблема была в том, что у нее болели руки.
Она повернулась и пошла к оживленному фестивалю фонарей:
– Мне лень с тобой возиться.
Янь Линь не обиделся. Он улыбнулся и погнался за ней, спустя некоторое время спросив:
– Там есть карамельные фигурки, хочешь одну?
– Смотри, они запускают фонари, давай тоже запустим.
– Нин Нин, посмотри, что у нее на голове, так красиво, я куплю тебе такую же.
– Фонари, фонари!
– Есть загадки на фонарях, давай, идем со мной!
Цзян Сюэнин была по природе озорной. После своего перерождения, это был первый раз, когда она нормально вышла на улицу. Сначала ей было немного непривычно, но под руководством Янь Линя, который не унимался, задавая различные вопросы, она через некоторое время вновь обрела ощущение молодости.
Она проходила сквозь толпу без каких-либо ограничений.
Эта сторона мира не была стеснена, как дворец Куньнин, она была обширной и безграничной, позволяя рыбе, подобной ей, счастливо плавать в ней.
Так она вспомнила, почему ей всегда нравилось быть вместе с Янь Линем, когда она была молода.
Она была ребенком, выросшим в деревне, но после возвращения в столицу ей приходилось следовать правилам особняка. Ей было страшно, что ее не полюбят ее «новые» родители и что другие будут смеяться над ней за то, что она не так хороша, как ее сестра, воспитанная в особняке. Она не могла выйти на улицу весь день, и люди и дела, которые она видела, всегда были одними и теми же, что было очень угнетающе и скучно.
Именно Янь Линь дал ей возможность освободиться от всего.
Хотя он был молод, он побывал во многих местах со своими родителями и обладал большими знаниями, чем обычный человек. Он не только водил ее играть безудержно в столице, но и рассказывал ей о величественных реках и горах, о которых она никогда не знала. Он был ярким окном, которое показывало ей все, что ей было интересно.
Он также дал ей любовь, которую она никогда не получала.
Он был самым ярким красочным пятном на той картине.
Каким же холодным сердцем она обладала тогда, чтобы с такой жестокостью ранить его такими словами в том году?
Янь Линь взял Цзян Сюэнин разгадывать загадки на фонарях.
Хотя призы за угаданные загадки были всего лишь безделушками, преимущество заключалось в том, что это ничего не стоило, поэтому казалось, что они получили их даром. Когда в её руках оказалась целая груда вещей, она была счастливее, чем если бы купила их.
Улицы были украшены красивыми фонарями.
С наступлением ночи всё засияло.
http://tl.rulate.ru/book/93968/4639320
Готово:
Использование:
