Укина и Кабуто вышли из комнаты подземелья Орочимару. Они только что закончили заниматься травмами Гая и Джирайи.
– Как они? – поинтересовался всё это время сидевший у двери Макото.
- Гай сильно измотан, - ответил Укина. – Слишком долго поддерживал Седьмые Врата. Он ещё не привык к их силе. Пострадали почти все его мышцы. Есть трещины в костях, но это не страшно. Думаю, для полного восстановления потребуется недели две, а может и за неделю вернётся в норму... Гай выносливый, поправится. Но Джирайя-сама в гораздо худшем состоянии… Большая часть костей его тела покрыта трещинами. Много, очень много переломов. Изношены мышцы, кровеносные сосуды… Часть нервов отмерла. Пострадали чакроканалы и очаг чакры. Состояние его очага немногим лучше, чем было у Пирса Сагаши, когда тот умер… В общем, очень плохо. Если бы я пришёл на пару минут позже, Джирайя-сама точно умер бы от внутреннего кровотечения. Если бы пришёл на десяток секунд позже, его очаг чакры был бы разрушен. Я удивлён, что он не умер при транспортировке во рту Манды… Думаю, решение забежать на базу Орочимару было правильным. До Конохи Джирайя-сама не дотянул бы. Хотя нет. Не так выразился. Он дотянул бы. Но его тело уже никогда не смогло бы вернуться в состояние, каким было до битвы. Даже если бы я во время всего пути поддерживал лечебные техники… Все его травмы слишком серьёзны. Я просто не мог одновременно воздействовать на несколько опасных факторов. Я имею в виду факторы опасные для его будущего в роли шиноби. Вот на них я не мог одновременно воздействовать. Точнее, мог. Не так сказал. Я мог поддерживать его жизнь. Но его тело безостановочно деградировало. Причём деградация была такова, что она могла поставить крест на будущем Джирайи-самы как шиноби. В пути на базу я потратил все силы, чтобы остановить деградацию. Я бы не смог долго противостоять деградации в одиночку в полевых условиях. Мне недостаёт Ян для подобных техник… Как-то так…
- Ты много болтаешь… - Макото потёр виски. Словесный поток Укины раздражал. – Взволнован? Давай к сути.
Укина и впрямь был немного не в себе. Только проговорив эти слова вслух, он понял, насколько близко к смерти они были. Точнее, близок к смерти был Джирайя. Но если Джирайя не вернёт силу, миру придётся не сладко. Даже Пейн представляет серьёзную угрозу. А впереди Мадара! Без Джирайи никак нельзя.
- Повезло, что Кабуто был здесь, - Укина взял себя в руки и спокойно продолжил. - Вместе мы смогли стабилизировать состояние Джирайи-самы. Мы сделали всё, что могли. Даже Цунаде-сама не смогла бы прооперировать лучше. Теперь всё зависит от организма Джирайи-самы. Он выздоровеет. Рано или поздно… Вернёт былую силу. По моим оптимистичным прогнозам на полное восстановление уйдёт полгода. Сейчас он без сознания. Гай, кстати, уже пришёл в себя, вы можете поговорить.
- Ясно. Молодец, Укина, - Макото похлопал парня по плечу и повернулся ко второму медику. – И тебе спасибо, Кабуто.
- Раз уж все срочные вопросы были решены, - из-за угла внезапно появился уставший Орочимару, - я заберу этих двоих ненадолго.
- Это касается тех самых экспериментов, о которых ты говорил в пути? – прищурился Макото.
- Да, - кивнул саннин и улыбнулся. – Не переживай, Макото. Младенцев резать мы не будем. Наверное… - Орочимару повернулся к Кабуто. - Они же уже не младенцы?
- На вид лет шесть-семь, - пожал плечами Якуши.
- Ясно, - Макото проигнорировал злодейские шутки и зашёл проведать Гая.
- А ведь я не шучу… - облизнулся саннин, когда лидер первого отряда Анбу закрыл за собой дверь.
Злодейская троица отправилась в лабораторию.
- Шесть-семь лет? – удивился Укина. – Прошло же месяца два с тех пор, как они были эмбрионами.
- Мы стимулировали их рост. И я внёс изменения в питательный раствор, что вы с Кабуто сделали для твоей операции. Да и, похоже, тело, созданное слиянием твоей ДНК и ДНК Первого, само по себе склонно к быстрому росту.
- Тогда понятно, - кивнул Укина. – Но я не понимаю, какой эксперимент Вы хотите провести?
- Пора сменить тело, - улыбнулся Орочимару. – В Конохе это сделать не получится. Цунаде слишком консервативна в своих взглядах на науку. Она, скорее, заставит меня умереть, чем позволит переселиться в новое тело.
- Но Вы же меняете тело раз в три года? – нахмурился Усиди. - Остался год до следующей смены…
- У всего есть свои причины, Укина. Три года – это примерный срок. Я не жду конкретной даты. Но я действительно не могу покинуть текущее тело, пока моя душа в нём крепко держится.
- Подождите-подождите, - Укина понял, к чему ведёт саннин. – Вы хотите ускорить процесс отслоения души? А почему Ваша душа покидает чужое тело?
Орочимару с улыбкой посмотрел на ученика. Укина продолжил свои размышления:
- Потому что Вы достигаете предела Инь.
- Верно, - кивнул саннин. – И обычно я достигаю предела примерно через три года. Всё зависит от тела, от генов. Обычно я в качестве сосудов выбираю сильных шиноби или шиноби с высоким потенциалом развития. Сильный шиноби – высокий предел Инь. Моя душа может спокойно поместиться в тело.
- Но при этом Вы не единолично владеете телом. Не существует живого тела без души. Душа всегда появляется в момент рождения. А мёртвое тело лишено ценности.
- Ну да, - фыркнул Кабуто. – Мёртвое тело лишено ценности? А как же клетки мёртвых шиноби, которые мы исследовали? Всякие эксперименты с извлечением кеккей генкаев?
- Не правильно выразился, - признал ошибку Укина. – Орочимару-сенсей не сможет использовать чужое тело, если в нём нет души. Это как в случае пересадки шарингана. Если шаринган не родной, то он причиняет кучу неудобств. Его нельзя отключить, он постоянно тянет чакру, он болит. Так и с телом шиноби. Чужое тело будет ощущаться чужим, как бы странно это ни звучало. У каждого тела была душа. Душа и тело влияют друг на друга, подстраиваются друг под друга. Невозможно в тело, которое привыкло к одной душе, поместить другую.
- Прям-таки невозможно? – ухмыльнулся Кабуто. – Как докажешь, что душа и тело связаны?
- Это же аксиома. Но я приведу пример, - Укина принял вызов товарища. – Зачем для Эдо Тенсей нужна плоть того, чью душу призывают из Чистого мира? Потому что душа и тело связаны.
- Но это не значит, что наличие чужой души в теле обязательно, чтобы Орочимару-сама занял его, - заметил Кабуто.
- Возможно, не обязательно. Но желательно, - пожал плечами Укина.
- Всё так, - улыбнулся Орочимару. – Прямо сейчас в моём теле две души: моя и душа предыдущего владельца. Именно поэтому моя техника считается мерзкой. Чужая душа мучается, не имея возможности уйти в Чистый мир.
«Так честно признал отвратительность своей техники… Орочимару-сенсей честный! И жестокий…»
- Но как Вы планируете ускорить достижение предела Инь?
- Я использую твою плоть, - опять улыбнулся саннин.
- Ладно… - Укина растерялся, глядя на доброе лицо учителя. – А! Я понял. Когда Вы искали способ меня вылечить, Вы сказали, что мои клетки ведут себя очень агрессивно, вступая в связь с чужими. И это было связано с огромным количеством Инь. Вы хотите использовать мою Инь, чтобы насильно вывести свою душу за пределы, установленные генами текущего тела. Но это же очень опасно… Избыток Инь может превратиться в дефицит Ян. Вы рискуете умереть ещё до того, как Ваша душа отделится от тела.
- Не переживай. У меня уже есть некоторый опыт с уравновешиванием физической и духовной составляющих. Помнишь Данзо? Незадолго до того, как ты его убил, он сделал у меня заказ. Он хотел заменить свою руку на руку, созданную из клеток Хаширамы. Но клетки Первого чрезвычайно агрессивны. Если просто пересадить их, то подопытный превратится в дерево. У Первого были огромные запасы Ян. Но у меня было решение. В руку, созданную из клеток Хаширамы, я внедрил шаринганы. Инь додзюцу смогла уравновесить Ян клеток Хаширамы. Но я так и не успел провести операцию над Данзо, - оскалился Орочимару. – Старый ублюдок сдох из-за своих дурацких козней. Ку-ку-ку.
- Интересно, - улыбнулся Укина. Рассказ саннина об эксперименте с клетками Хаширамы был поучительным. – Тогда нужно всё рассчитать! – Усиди был полон энтузиазма. Предстоящая операция обещала быть захватывающей.
- Да всё уже рассчитано, - Кабуто пустил блик очками.
- Облом, - расстроился Укина. Он очень хотел стать причастным к очередному научному прорыву.
- Но, конечно, нужно всё ещё раз перепроверить, - сжалился Кабуто, увидев расстроенного друга.
- Да! – довольный Укина, пританцовывая, зашагал в противоположную от операционной сторону.
- Ты куда?
- Надо занять чем-то Какаши и остальных. Чтоб не мешали нам. Сколько времени понадобится? Часа три?
- Примерно так, - кивнул Кабуто.
- Мы пока начнём рисовать фуин, - сказал Орочимару.
- Хорошо. Сейчас вернусь, - Укина побежал к комнате, где отдыхал Гай. Остальные должны быть там.
Со счастливой улыбкой он вошёл в обитель печали. Макото, Какаши, Тензо, Рёта, Югао и Цури общались с Гаем. Настроение у всех было паршивым.
- Я думал, ты больше всех будешь грустить, - поприветствовал друга Рёта, намекая на не сползающую с лица Укины улыбку.
- Да? – Усиди включил режим дурачка. - А чего грустить? Все живы. Немного не здоровы, но здоровье – дело наживное.
- Вот как? – хмыкнул Рёта. – Но Пейн отделал тебя.
- Я с Пейном и не дрался. Это он тебя отделал, а не меня. Да даже если бы отделал, то не страшно. Это же Пейн. Парень с риннеганом. Чёртов гений. Реинкарнация Мудреца Шести Путей. Лидер Акацуки. И прочие титулы… Исход столкновения с ним очевиден. Радоваться надо, что никто не погиб.
- Ты прав, - улыбнулся Рёта. Он был рад, что Укина адекватно подошёл к оценке силы противника и не стал корить себя за слабость. - Не жалеешь, что позорно сбежал с поля боя?
- Нет. Я правильно сделал, что не продолжил сражаться с полным составом Акацуки.
- Но Гай уже победил Пейна.
- Зато там был Обито. Орочимару сказал, что тот использовал изанаги. Неизвестно, мог ли он ещё раз применить эту технику и имел ли он ещё козыри. Сасори достал куклу Третьего Казекаге… Красавица была отнюдь не слабой, просто я её задоминировал… Джузо мог подлянку какую-нибудь устроить. Какузу, должно быть, уже восстановил все пять сердец с прошлой нашей встречи. Противостоять его гидратации можно только техниками молнии. Из нас техники молнии знают только Какаши и Медведь. Но Какаши устал. По сути, способными сражаться были только я и Медведь. Вот только я должен был ещё и лечить пострадавших. И был Итачи…
- Что сказал тебе Итачи? – в разговор двух друзей вмешался Макото.
- Разве они разговаривали? – нахмурился Тензо.
- Да, - кивнул Укина. – Итачи поместил меня в гендзюцу. Он сказал, что считает идеи Пейна действенными. Сказал, что намерен вместе с ним привести мир к миру.
- Не понимаю… Ты попал в гендзюцу? – удивился Рёта.
- У Итачи… - голос Укины похолодел. – Мангеке шаринган.
- Он говорил ещё что-нибудь? – Макото, казалось, не был удивлён известием о мангеке Итачи.
- Итачи не одобряет реальное применение оружия из биджу. Он сказал, что постарается убедить Пейна не использовать оружие по назначению. Но Итачи поможет ему собрать биджу… Ещё были сентиментальные речи о семье и друзьях, но это неважно.
- Это всё? – Макото чувствовал, что Укина что-то скрывает.
- Пока да. Есть ещё кое-что. Но об этом я скажу только Хокаге.
- Понимаю, - кивнул Макото.
- А вы о чём тут разговаривали? – Укина сменил тему для разговора.
- Да всё о том же, - пожал плечами Тензо. – Обсуждали битву с Пейном.
- И что поняли?
- Силён, - ёмко высказалась Цури.
- Что верно, то верно, - покивал Укина. – Ну вы это, не унывайте. Сейчас подкачаемся и вынесем этих Акацуки.
- Акацуки – не главная проблема, - вздохнул Какаши.
«Ну да, - прищурился Укина. – Мадара важнее. Но откуда он знает?»
- О чём ты? – поднял бровь Усиди.
- Хокаге всё объяснит, - Какаши не мог рассказать тайну, о которой знали только он, Цунаде, Джирайя, Третий и Шисуи.
- Понимаю, - кивнул Укина. – Ну ладно. Я чего пришёл? Мы с Орочимару и Кабуто сейчас займёмся своими учёными штучками. Будем сильно заняты. Где-то три-четыре часа. Вы пока не входите в операционную. Можете пока отдохнуть тут или в главном зале. Можете сходить к Хидану, только не выпускайте его. И не дайте ему получить вашу кровь. И не пытайтесь соединить куски его тела. Его специально расчленили… А можете пойти потренироваться. На минус втором этаже есть арена, где можно поспарринговаться. Короче, устраивайтесь поудобней. Когда мы закончим, отправимся в Коноху.
- К Хидану? – Рёта посмотрел на Цури.
- Пошли.
Пара друзей отправилась к побеждённому ими врагу.
- Потренироваться? – улыбнулся Тензо. – А ты шутник.
Все кроме Цури, Какаши и Макото были ранены во время битвы. Все устали. Им бы отдохнуть и подлечиться. Но…
- Хыыы, - оскалился Укина, показывая пальцем в сторону Какаши, к которому подошёл Макото.
- Смотри, - прошептал Укина на ухо Тензо. – Сейчас ты поймёшь, о чём я.
- Пойдём тренироваться, Какаши, - в приказном тоне скомандовал Макото.
- А? – удивился седовласый.
Лидер первого отряда Анбу потащил сына Белого Клыка на арену.
- Ладно… - вздохнул Тензо. – Чем займёмся? – обратился он к Югао.
- Укина, здесь есть кухня? – поинтересовалась девушка.
- Да, она прямо по коридору.
- Я с тобой, - сказал Тензо и отправился с Югао готовить пищу.
- Ну, я, пожалуй, пойду, - довольно улыбнулся Укина, оставшись наедине с Гаем. – Отдыхай.
- Ага, - Майто попытался поднять большой палец вверх, но не получилось.
- Через пару часов тебе станет лучше.
- Хорошо, спасибо, Укина.
- Ага…
***
- О, - воскликнула голова Хидана, лежащая в отдалении от других частей тела. – Юная садистка.
- Я не… - Цури хотела возразить, но культист прервал её.
- Да я всё понимаю. Сам такой же. Признай, что тебе нравится сжигать людей заживо. А потом признай, что ты любишь жестокость и насилие. Великий Джашин одобрит тебя.
- Максимально осуждаю жестокость и насилие, - холодно высказалась Цури.
- Ну-ну, - фыркнул Хидан. - Так чего пришли?
- Чтобы поглумиться, - ответил Рёта.
- Ууу, как жестоко. Ну давай, святоша, начинай. Воля Огня этому вас учит? Издеваться над слабыми? Все вы, святоши, одинаковы.
- А чему учит тебя Джашин? – поинтересовался Рёта. – Как ты вообще пришёл к нему? Впервые слышу об этом божке.
- «Божок»?! Слышь, ***, ты кого «божком» назвал?! Джашин – величайший Бог из всех существующих! Его мудрость безгранична. Жестокость неизмерима. Его доблесть вне моего словарного запаса. Джашин - Бог, призывающий не щадить противника. Мудро? Да! Доблестно? Конечно! Жестоко? А то! А теперь дай мне себя убить во имя Джашина!
Рука, находящаяся в некотором отдалении от головы, начала двигаться в сторону Рёты. Тот просто отпнул её в угол комнаты.
- Ты же святоша! Будь добрее!
- Так как ты пришёл к Джашину? – Цури вернула разговор в нужное русло.
- Это чо, допрос какой-то? Идите *** со своими допросами! Не скажу ничего!
- Да не допрос, - пожал плечами Рёта. - Просто любопытство.
- А хотя плевать, - оскалился Хидан. – Мне от этого никакого вреда. Джашину тоже. Нашёл я записи о Джашине в архивах Горячего Источника. Изучил. Освоил. Конец истории.
- Джашин и впрямь существует? – Рёта начал атаковать вопросами. - Это Бог? Боги реальны? Или это просто странная техника?
- Боги есть. Джашин реален. Если не верить в него, ты не получишь бессмертия.
- И почему же до тебя не было никого, кто поклонялся бы Джашину?
- Потому что идиоты не верят в Бога! А ещё они идиоты. А я гений! Хорош лыбиться! Хватит ржать, ***! Я гений! Может я и не самый сообразительный, но кое в чём я разбираюсь.
- То есть Боги и впрямь существуют? – с сомнением уточнил Рёта, пытаясь скрыть улыбку.
- Ты тупой? Я же сказал. Боги есть. Узумаки вот, к примеру, могут взаимодействовать с Шинигами – Богом Смерти. Вы будете сомневаться в существовании Бога, в которого верил такой могущественный клан? Да даже если Бога нет… Вы совсем не осознаёте силу веры? Не важно, исполнимо твоё желание или нет, пока ты веришь во что-то, пока твоя вера непоколебима, ты добьёшься желаемого. Это основа нашего мира. Никогда не замечали, как превозмогали-превозмогали и – бах – победили врага, преодолели пределы своего организма, удача улыбнулась вам. Закон мира ***. Концептуальная ***. Я единственный такой гений, кто понимает, что сила веры – могущественная способность?! Я верю в Джашина. И Джашин мне помогает. Мне плевать, реален ли он. Я просто буду верить.
- Это интересная мысль… - задумалась Цури. – Пока ты веришь во что-то, ты этого добьёшься…
- Э, малая, у всего есть ограничения. Даже у силы веры. Твоё сознание должно быть подвижным, податливым, чтобы реально проникнуться верой. Ты же не сможешь поверить, что одним ударом способна уничтожить мир? Твоё сознание не позволит преодолеть такие ограничения. Хотя если ты конченый ***, на всю голову ***, то *** не знаю, может и *** мир с одного удара. Но суть ты уяснила. Горжусь сестрой по садизму.
- Вот ты заговорил про Шинигами, - продолжил разговор Рёта. – Есть ли ещё какие-нибудь Боги?
- Да *** знает. Я только Джашина и Шинигами знаю. Но ребята, которые притащили в Горячие Источники свитки с информацией о Джашине, явно что-то знали. Скорее всего, они разграбили архивы какого-нибудь древнего клана, я про те, которые были уничтожены в Период Воюющих Государств.
- Но ведь тогда не было Горячих Источников… - заметил Рёта.
- А тебя не проведёшь, - хмыкнул Хидан. – Я и сам не знаю, как в Горячих Источниках появились свитки с техниками Джашина. Раз ты такой специалист в истории, то и сам разберёшься. С кем воевали Источники?
- Да со всеми…
- Ну вот. Расследование подошло к концу. Окончилось неудачей. Ха-ха, ***.
- Ладно, спасибо за разговор, - Рёта повернулся к двери, намереваясь покинуть помещение. – Пойдём, Цури.
- Ну да-к а чо со мной будет? – крикнул вслед Хидан.
- Кремируют, - Цури на прощание помахала объятой пламенем ладонью.
- Вот она! Сестра по садизму, - довольно улыбнулся культист, оставшись один в комнате.
***
В центре большой арены на нижнем этаже подземелья Орочимару стояло два шиноби.
- Какаши, ты слаб, - серьёзно сказал Макото.
- Ммм? – вздохнул Хатаке. - Позвали меня сюда, чтобы сказать о моей слабости…
- Да. Я понимаю, что твоя сила - это твоё дело и я не должен вмешиваться. Навязывать свою помощь – отвратительный поступок. Но сейчас мне не до вежливости. Я видел твоё состояние в прошлой битве. Это было плохо. Я серьёзно. Ты допустил кучу ошибок. Их нельзя списать на усталость. Ты был способен на большее. Если ты не преодолеешь свои страхи и сомнения, то никогда не сможешь реализовать свой талант. Проблема в твоей психике. Не в шарингане. Не в мышцах. Не в кендзюцу. Не в объёмах чакры. Все твои проблемы исходят из головы.
- Со мной всё хорошо, - Какаши чувствовал себя неудобно, разговаривая со старшим товарищем на личные темы.
Он сделал шаг назад, желая уйти с арены.
- Всё началось с твоего отца.
- Не стоит… - Какаши предчувствовал, что беседа причинит ему много душевной боли. В основном больно будет из-за стыда. Говорить о личном как-то… стеснительно.
Макото воспользовался его заминкой. Мгновения хватило, чтобы воспользоваться своей техникой и уйти из зоны восприятия Какаши.
- Вот чёрт, - Хатаке знал, что сейчас произойдет, и ему это не нравилось.
Какаши обнажил вакидзаси и встал в стойку, готовясь отражать невидимые, неслышимые, неосязаемые и т.д. удары Макото.
- Ты не смог принять решение Белого Клыка, - от шёпота над ухом у Какаши забежали мурашки по телу.
- Вы же понимаете, что выдали своё местоположение? – Какаши нанёс удар туда, где, по его мнению, должен был находиться Макото.
Вакидзаси рассёк воздух, не причинив Медведю вреда. Тот стоял в некотором отдалении от места, где его почувствовал Какаши.
- Понимаю. Но сложность надо наращивать постепенно, - улыбнулся Макото и снова исчез из восприятия Хатаке.
«Как?» - единственный вопрос крутился в голове Какаши. Он сосредоточился на выяснении принципа работы техники Медведя. Столько лет вместе работали в Анбу, но он так до сих пор и не разобрался… Хотя раньше он и не пытался понять эту технику.
- Этот извечный вопрос: долг или товарищи… Ты без сомнений говорил, что долг важнее. Ты осуждал отца.
- Думаете, меня это заденет? Смерть отца уже давно в прошлом, - Какаши отразил пущенные в него сверху сюрикены. – Я принял его выбор. И я согласен с ним.
- Это хорошо. Но как ты относишься к его суициду? – неожиданный удар кулаком в живот выбил из Какаши дух.
- Как? – вздохнул Хатаке, глядя на неожиданно появившегося противника.
- Перенаправление.
- Что?
- Перенаправление. Это одна из моих техник. Простой по смыслу, но сложный для освоения навык. Но рассказывать о принципе его действия будет не весело. Тогда ты меня сможешь победить… Ну так что? Как ты относишься к суициду Белого Клыка?
- Я… - Какаши задумался. Думал он и об отце, и о технике Медведя.
- Ты не спеши с ответом, - кулак Макото ударил Какаши по лицу.
- Шуншин?
Какаши не понял, откуда появился Макото. Всего мгновение назад он был в трёх метрах от него.
- Мимо, - ухмыльнулся Медведь, нанося очередной удар из слепой зоны. – Пойми, я не хочу настроить тебя против отца. Я глубоко уважаю Белого Клыка. Но именно из-за своих сомнений ты забросил изучение кендзюцу в детстве. Танто Белого Клыка, которое ты носил до трагедии, случившейся с Обито, напоминало тебе о жизни без отца… Но даже достигнув уровня джонина, ты использовал его танто без всякой техники. Это значит, что ты не изучал кендзюцу.
- Меня просто не интересовало кендзюцу, - Какаши пытался отрицать слова Макото.
- Правда? Но зачем ты тогда носил его танто с собой? И ты выглядел таким счастливым, когда Белый Клык тренировал тебя в детстве.
- Вы видели мои тренировки с отцом?
- Да.
- Мне было приятно общество отца. Но я считал, что кендзюцу – не моё.
- И поэтому ты сейчас орудуешь вакидзаси?
- Времена меняются.
- Ты слишком мягок. Нежный ребёнок, который пытался изменить свою сущность, спрятавшись за шаблоном поведения «идеального шиноби». Долг превыше всего. Миссия должна быть обязательно выполнена. Ты же просто бежал от прошлого.
- Возможно, - Какаши не стал отрицать слова старшего товарища.
- Нежный мальчик, выросший в одиночестве, - запричитал Макото, нанося жёсткие удары по корпусу Хатаке.
- Достаточно, - прокашлялся Какаши, когда Медведь прекратил его избивать.
- А потом жизнь снова пошла под откос. Ты познал дружбу. И лишился сразу двух дорогих людей на войне. Обито и Рин вызволили тебя из скорлупы. Достучались до израненного сердца. Бедные дети… Умерли. Причём один из них сначала объяснил, что друзья превыше всего, а потом погиб, спасая тебя. А вторая и вовсе бросилась грудью на чидори. Но ты, конечно, винил себя в их смертях… Хоть умом понимал, что на войне всякое случается. Нежный ребёнок.
- Достаточно, - слова Макото начинали злить обычно безразличного ко всему Какаши.
- Потом погибли твой сенсей и его жена... А ты перешёл в Анбу лишь чтобы забыться. Ты намеренно погрузился во тьму. Хотел, чтобы тьма мира шиноби поглотила тебя. Хотел раствориться в ней. Хотел потерять себя. Стать бездумным инструментом в руках верхушки деревни.
- Хватит, - тяжело вздохнул Какаши. Если бы он умел плакать, то пустил бы слезу.
- А то что? – ухмыльнулся Медведь. – С тех пор ты не сильно вырос. Прибавил в росте, оброс мышцами, но и всё? Белый Клык в твоём возрасте уже был на уровне саннинов. Ты не менее талантливый. Редкий гений. Твой отец всегда говорил, что ты превзойдёшь его. Я всё никак не мог понять, что мешает тебе, но потом осознал, что прошлое тяготит тебя. Ты нежный ребёнок, не сумевший преодолеть психологические проблемы. Ты потерял веру в светлое будущее. Живёшь по инерции. Живёшь сожалениями. Это верный путь к саморазрушению. Даже твои последние тренировки… Я про то время, когда ты вернулся из Тумана. Они были эффективны. Ты снова стал живым. В тебе загорелась искра. Но искры не достаточно. Ты слишком привык к безынициативной жизни. Искра не могла разгореться ярким пламенем. А сейчас и искры нет. Увидев живого Обито, ты снова погрузился в бесполезные самокопания и сожаления. И я боюсь, что ты сломаешься…
- Вы многое обо мне знаете, - заметил Какаши.
Слова Макото попали прямо в цель. Почти всё сказанное им нашло отклик в сердце седовласого. Хатаке и сам понимал, что его жизнь – бесконечная безнадёга.
- Да.
- Ваша техника - гендзюцу.
- Близко, - кивнул Макото, подтверждая догадку Хатаке. – А теперь попробуй противостоять.
Какаши сложил серию печатей. Дрожь земли. Пол арены вокруг него пришёл в движение.
- Всё-таки ты не понял, - голос Макото послышался над головой Хатаке. – Пытался использовать атаку по площади, чтобы наверняка меня задеть? Какой примитивный способ… Что ж, не задел. Я сижу на твоих плечах.
- Последнее можно было и не говорить…
- Сконцентрируйся, - Макото спрыгнул с плеч парня и посмотрел ему в глаза. - Победить меня несложно. Твой отец побеждал меня без труда.
- Вы были знакомы с моим отцом?
- Да.
- Похоже, Вы не хотите рассказывать, что Вас с ним связывает.
- Не хочу. Но скажу. Как только одолеешь меня. Тебе же интересно?
- Немного. Но я понял, как работает Перенаправление. Вы отвлекаете меня. Не даёте мне сосредоточиться на Вас.
- Верно. Ты кое-что понял. Но как я это делаю?
- Вы манипулируете моим вниманием. Акцентируете внимание на каком-то предмете или движении, которое не имеет никакой важности, а сами тем временем наносите удар. Например, Вы перенаправляете моё внимание на тот валун, - Какаши указал пальцем за спину Макото. – А сами тем временем просто шагаете в мою сторону и бьёте. Я даже не вижу, как вы ко мне подходите, потому что смотрю на валун… И я не слышу ваши шаги, не чувствую запах… Я не могу быть уверенным, имеет ли смысл любое из ваших движений. Это может быть реальное действие против меня или отвлекающее. Вы можете поднять левую руку, а ударить правой, пока я пытаюсь блокировать левую… И я не могу понять, когда вы используете гендзюцу. В какой момент? Очень тонкое воздействие. Но даже зная, что Ваша техника – гендзюцу – я не могу его развеять. Это гендзюцу нет смысла развеивать, потому что оно действует доли секунды. Я ещё не успею осознать, что попал в гендзюцу, как оно уже перестанет действовать. И я сам не понимаю, почему смотрю на валун: потому что мои глаза сами повернулись в его сторону или потому что Вы заставили на него посмотреть. Во время разговора о моём прошлом я не был полностью сконцентрирован на сражении, поэтому легко отвлекался… Но сейчас я справлюсь.
- Отличный настрой, - шёпот над ухом Какаши заставил того съёжиться.
- Клон… Но когда Вы успели?
- Ты смотрел в мои глаза, пока я неторопливо складывал печати… Похоже, проблема не только в нашей болтовне. Но это не важно. Сейчас ты сомневаешься в себе, в своих чувствах. Где я? Откуда нанесу удар? Тебе было бы проще, активируй ты шаринган. Но ты же этого не сделаешь?
- Я одолею Вас собственной силой.
- Правильно. Ведь шаринган – это сила Обито, а с Обито у нас конфронтация… А теперь перейду к тому, что было моей целью. Хочу поделиться истиной. Техники Белого Клыка – это не просто набор движений. Это философия. Вера в себя и в свой клинок. Ты же знаешь, как вера влияет на мир? Если глубоко проникнуться верой, то, во что ты веришь, станет реальным. Сила техник Белого Клыка зависит от концентрации. Разум должен быть чист и спокоен. Никаких сомнений. Абсолютная уверенность в каждом движении. Уверенность в себе, в своей правоте и в своём жизненном пути. Твои убеждения должны быть непоколебимыми. Ты не способен допустить ошибку. Если кто-то считает, что ты ошибся, значит, это он ошибся. По крайне мере, это слова твоего отца… Который в конце жизни усомнился в себе и самоубился… Сейчас ты не уверен в себе, не веришь в правильность своих поступков. Поэтому я и говорил о твоём печальном прошлом. Отбрось все свои страхи и сожаления. Живи с мыслью о том, что ты делаешь всё верно. Помнишь, что сказал Укина? Он сказал, что он Абсолют. Этот парень понимает, что мысли влияют на реальность. Постоянно твердит, что станет сильнейшим. Он верит в себя. И вот результат. Он стал шиноби уровня каге. И это не предел… Конечно, он ещё и гений, каких свет не видывал, но это уже другая история… Или, например, Гай. Гай вовсе не талантливый. Ты и сам знаешь. Даже в тайдзюцу в ранние годы он не демонстрировал невероятных успехов. Но его настрой позволяет ему пробивать свои пределы снова и снова. Он верит в себя. Он не сомневается в своём жизненном пути. Вот такой настрой должен быть и у тебя. И я думаю, что я являюсь лучшим для тебя противником, чтобы развить кендзюцу. Пока ты не сможешь полностью сконцентрировать внимание на мне, ты не сможешь продвинуться в изучении техник отца.
- Я… - Какаши пытался переварить урок Макото. – Я понимаю.
- Ты должен понять, что если не изменишь своё мышление, никогда не реализуешь свой потенциал. Ты даже меня победить не можешь. Ты хочешь стать сильнее? Тогда меняйся! Повторяй за мной: «Я Абсолют. Я непогрешим».
- Понял, - Какаши решительно сжал рукоять клинка. – Я готов.
- Скажи это.
«Это какой-то абсурд», - Какаши мысленно вздохнул.
Он понимал, что часть слов Макото – полный бред. Особенно про философию Белого Клыка, про веру в себя и самовнушение. Но другая часть всё-таки задела его… Какаши понимал, что все слова Медведя про его прошлое правдивы. Он часто думал о своём прошлом, о своём поведении после смерти отца, о дружбе с Обито и Рин… Он часто тосковал по близким, отправившимся в Чистый Мир. Его жизнь наполнена сожалениями. Он отдался тьме, надеясь забыться. Жил, исполняя приказы. Стал элитным инструментом в руках Хокаге.
А новые проблемы, появившиеся в мире, вообще не мотивировали его на развитие. Он сомневался во всём. Обито жив – это хорошо. Обито стал злодеем – это плохо. Макото убил Обито. Хорошо? Плохо? Обито выжил, используя изанаги. Хорошо? Плохо? Мир на грани уничтожения? Ну и ладно… Какаши всё надоело. Он устал.
Стать сильнее? Зачем? Сначала он смотрел на своих товарищей по Анбу и думал, что их идея – защитить Коноху и спасти мир – правильная. Он тренировался вместе с ними. Добился успехов. Он всегда добивался успехов в тренировках, ведь был гением… Но после событий в Дожде его израненная душа получила критический урон.
Макото со своим разговором появился вовремя. Он напомнил Какаши, почему он стал таким. И история Какаши, рассказанная другим человеком, звучала так… Противно? Излишне трагично? Медведь выставил Хатаке каким-то неженкой. Это раздражает…
Какаши понимал, что нужно стать сильнее. Защита Конохи – это его долг. Но он не был готов рвать жилы, как это делают Гай и Укина. До сих пор он вёл размеренный образ жизни. Гай всегда старался его растормошить, но это же Гай… Побуянит и успокоится. Укина часто пытался потренироваться вместе с ним. Но это же Укина… Побуянит здесь, потом пойдёт буянить в другое место.
А сейчас Какаши перед собой видел лидера первого отряда Анбу, который славился своим холодом и безразличием к окружающим. За всё время службы Какаши почти не общался с Медведем. Если даже такой человек пытается вытащить его из скорлупы, то, может, и впрямь стоит попробовать? Изменить мышление… Отбросить сожаления. Вспыхнуть ярким пламенем. Напрячься и победить всех врагов. А потом можно будет снова вернуться в скорлупу…
Медведь напомнил ему об отце. Об его силе. Сравнил их. Какаши чувствует, что подвёл Белого Клыка, не смог оправдать ожидания, которые тот возлагал на своего гениального ребёнка. Белый Клык был сильнее в том же возрасте? Отец считал Какаши более талантливым, чем он сам? На что Какаши растратил свою жизнь? На бесполезные сожаления? Стыдно-то как…
А ещё ему интересно, как Макото связан с его отцом. И правда ли, что вера в себя – ключ к освоению техник Белого Клыка? Бред, конечно… Но всё же… Медведь не похож на человека, который умеет шутить.
- Я не слышу, - Макото с укором посмотрел на Какаши.
- Я Абсолют. Я непогрешим.
- Отлично. Тогда продолжим.
***
- Всё готово, - Укина довольно посмотрел на тело, созданное слиянием его ДНК и ДНК Хаширамы.
Орочимару стоял рядом, держа в руках шприц с веществом, созданным из клеток Усиди.
Всего одно движение отделяло саннина от достижения его заветной мечты – бессмертия. Как только душа Орочимару покинет текущее тело и сольётся с душой, находящейся в новом теле, он преодолеет ограничения техники переноса души. У нового тела, как и у Укины, нет предела развития Инь. Его душа может находиться в новом теле сколь угодно долго… Орочимару сможет жить спокойно до самой старости, которая наступит очень нескоро, если учесть, что часть его ДНК состоит из генов самого Хаширамы Сенджу! А потом можно будет снова сменить тело…
- Как только клетки Укины достигнут сердца, немедленно начинайте перенос души, - обеспокоенно напомнил Кабуто.
- Я всё помню, - довольно облизнулся Орочимару, глядя на шприц в его руках. – Начинаем.
Одно движение – и вещество потекло по вене саннина. Тело стало стремительно слабеть. Инь Укины начала смешиваться с Инь Орочимару. Уже через несколько секунд вена разбухла – явный признак пожирания тела клетками Усиди.
Укина и Кабуто активировали лечебные техники, чтобы не дать телу саннина погибнуть раньше времени.
Дойдя до сердца, клетки Усиди начали активно его разрушать. Именно сейчас Орочимару должен начать перенос души.
Терпя невыносимую боль, саннин сложил серию печатей и… тело, поддерживаемое лечебными техниками Укины и Кабуто, упало бездыханным трупом.
В тот же миг семилетний ребёнок открыл глаза. Довольно облизнувшись, он сказал:
- Получилось.
- Как ощущения? – полюбопытствовал Укина.
- Я и впрямь не чувствую ограничения на развитие Инь… В этом теле так… удобно. Кажется, я осуществил свою мечту. Спасибо вам, Укина, Кабуто… - по щекам ребёнка, похожего на маленького Укину, потекли слёзы счастья.
Если бы Укина и Кабуто не знали, что в теле милого мальчика скрывается жестокий учёный, они были бы тронуты. Хотя Укина был тронут… Сам чуть не заплакал.
- Что сделаем с другим телом? – задал вопрос Кабуто, показывая на второе выращенное слиянием ДНК Укины и Хаширамы, тело. – Если оставим в живых, то душа может начать приобретать сознание.
- Уничтожим, - не колеблясь, высказался Усиди.
- Не ожидал от тебя такой жестокости, - фыркнул Кабуто.
- Ну а куда его? Будем растить как собственного ребёнка? Мне четырнадцать так-то. Я ещё слишком молод для всего этого. Что скажут люди?..
- И то верно, - кивнул Якуши. – Тогда подготовлю кремационную.
Орочимару задумчиво посмотрел на ученика. Он понимал, что была и другая причина такого решения. Уже сейчас он ощущал невероятную силу, бурлящую в его детском теле. В это тяжёлое время нельзя допустить существование неконтролируемого монстра, коим может стать второе тело.
Орочимару был не далёк от истины. На самом деле, Укина рассматривал возможность вырастить из второго тела союзника. Но воспитание – тяжёлая штука. Он не был уверен, что может доверить это невероятное тело кому-то другому на воспитание. А самому воспитывать времени нет. К тому же, неизвестно, какой характер будет у ребёнка. Непослушный? Бунтарь? И часто дети ведут себя… как дети. Могут облажаться там, где облажаться было невозможно. А если гены влияют на личность человека? То ребёнок станет смесью Укины и Хаширамы? Это же кошмар. Укина помнит, каким дураком был Хаширама… Да и в зеркало он иногда смотрит…
Да даже если ребёнок вырастет хорошим человеком… Укина уже видел, как, казалось бы, адекватные люди переходят на сторону тьмы в силу своих благих побуждений. Вырастишь плохого человека – уйдёт к Мадаре. Вырастишь хорошего – уйдёт к Мадаре... Мадаров Итачи!
Лучше не рисковать и не полагаться на непредсказуемый фактор.
***
- О! Это очень вкусно, - Укина уплетал за обе щёки еду, приготовленную общими усилиями Югао и Тензо.
- Да, - подтвердил Гай. – Но, кажется, чего-то не хватает…
- Чего же? – в голосе Югао слышалась угроза. Кто-то посмел бросить вызов её готовке!
- Протеин! – неизвестно откуда Укина вытащил баночку с порошком для роста мышц и посыпал им содержимое своей тарелки словно приправой.
- Да! – Гай, уже способный шевелиться, подставил свою тарелку под раздачу Укины. – Ты знаешь толк в здоровой еде.
- А то! – довольно улыбнулся Усиди.
- Как вы это можете есть… - скривился Тензо.
- Безвкусно, - Цури прокомментировала приправу Укины.
- Это же хорошо? – довольный Усиди посмотрел на подругу.
- Да, - кивнула Цури.
- Вот видите.
- Я вижу, вам весело, - в комнату вошёл ребёнок. – Думаю, пора отправляться в Коноху.
Присутствующие в шоке уставились на гостя. Рёта толкнул Укину локтем в бок.
- Это… - парень не мог подобрать слов. – Твой… Клон?
- Ого, - удивился Укина. – Ты сказал что-то адекватное.
- А ты чего ожидал?
- Например, «Это твой сын?» или «Это твой родственник?»
- Про сына ты загнул, конечно, - хмыкнул Рёта. – Но он и впрямь очень похож на тебя…
- Я Орочимару, - улыбнулся ребёнок. – Остальное вам знать не обязательно.
- А что с Хиданом будет? – спросил Рёта.
- Возьмём с собой, - пожал плечами Орочимару. – Цунаде сама решит, что с ним делать. В общем, доедайте и собирайтесь. Мы с Кабуто и Хиданом будем ждать вас на выходе. Укина, несёшь Джирайю на себе.
- Хорошо.
Отдохнув от тяжёлой битвы в Дожде, команда отправилась в Коноху.
http://tl.rulate.ru/book/93673/4668630
Готово:
Использование:
