Глава 15
Евпл всматривался в чужой берег. Высокие прибрежные скалы не походили на то, что он видел ранее. Их высота и внешний вид приводили в трепет. Теперь парень понимал то восхищение, с которым Ильва рассказывала о своей родине. Да, эти каменные стены не похожи ни на что из увиденного за последние месяцы. Водные проходы между скалами пугали и завораживали. Что теперь его ожидает?
Сошли на узкий берег, а оставшиеся начали переносить туда привезённое добро. К прибывшим уже спешили местные жители, о чём-то громко расспрашивающие. Им радостно отвечали. На пленных мало кто смотрел, всех интересовала добыча.
Более полусотни невольников повели в селение. Там с невозмутимым выражением лица восседал глава клана. К его ногам складывали трофеи и он улыбаясь краями губ, одобрительно кивал. Вокруг тюков уже сновал счетовод, оценивающий стоимость всей добычи. Потом настал черёд осмотра пленников и оглашения общей суммы. Как понял Евпл, сумма была довольно внушительная.
Глава клана подтвердил величину одной доли трофеев и прибывшие воины стали подсчитывать количество денег, полагаемое каждому в зависимости от его вклада в общее дело. Гомон стоял страшный. Все громко хвастались друг перед другом и наиболее предприимчивые уже начали присматривать вещи или рабов, которые они могут получить.
Кто-то уже испытывал мускулы пленных мужчин и пытался лапать женщин. На Евпла мало кто обращал внимание. Оно и понятно, — мальчишка не производил впечатление выносливого работника, а иные северянам и не нужны. Лишь некоторые местные девушки, глазеющие на удачливых воинов, иногда удостаивали парня чуть заинтересованными взглядами. Но этот еле возникший интерес сразу же угасал при виде мускулистых членов клана.
Постепенно толпа пленников уменьшалась. Вначале начали разбирать мужчин, уводя то одного, то другого в разные стороны поселения. Постепенно забирали и женщин. Евпла обходили вниманием и это его начало немного настораживать. Даже стало обидно, — неужели он не имеет никакой ценности в глазах данов?
Ответ пришёл в виде немолодой женщины, к одежде которой были пришиты какие-то шкурки, ленты и непонятная мелочь. Она посмотрела немного на него и призывно махнула рукой. Развернулась и пошла куда-то не оборачиваясь. Евпл хотел было услышать объяснения от проходящих мимо людей, но те не обращали никакого внимания. Пришлось последовать за странной женщиной, пока та ещё не скрылась за поворотом.
Прибавив шагу, парень догнал её и через некоторое время они вышли из селения и побрели по какой-то тропе. Куда она ведёт его? Евпл не решился задать вопрос. Он вообще в последние дни мало о чём спрашивал данов, которые говорили на какой-то разновидности языка жителей Оланда, к которой Евпл уже успел привыкнуть, а тут новая языковая головоломка.
Они шли не очень долго. В довольно широкой нише одной из ближайших скал парень увидел небольшое бревенчатое жилище. Женщина протянула руку и произнесла гордо: «Мой дом». Это были первые слова от неё, сказанные Евплу.
Внутри дом показался небольшим. Посередине был открытый огонь. Рядом на особых крупных плоских камнях стояла различная глиняная посуда. Было даже два-три чугунка. Над огнём, чуть в стороне, висели странные круги с дыркой посередине. Ещё поодаль на верёвках были развешены пучки разной травы и веток. На стенах были небольшие полочки с какой-то мелочёвкой. Окон в доме не было, но в потолке была небольшая щель через которую выходил основной дым. Вокруг этого отверстия чернели обугленные доски.
Более-менее схожую обстановку Евпл уже видел в разных селениях Оланда. Так же всё тесновато и экономно. Плюсом и, одновременно минусом, была скала, окружавшая домик почти со всех сторон. Да, жилище не зальёт ливнем, но от скалы веяло таким холодом, что надо прикладывать много усилий, чтобы нагреть всё внутри до приемлемой температуры. За время пребывания на Оланде парень пришёл к твёрдому пониманию, что холода он не любит. Да, можно перетерпеть, когда знаешь, что рано или поздно окажешься в хорошо прогретой избе, но подобного он у северян видел совсем не часто. Почему-то такого понятия как печь здесь не существовало. Если Евплу придётся здесь жить, то надо что-то придумывать для лучшего обогрева. Вот только как долго он тут будет? Парень уже ни в чём не был уверен. Может так случиться, что через месяц его увезут в другое место.
Хозяйка дома сняла со своей головы шапку, и Евпл увидел лицо женщины, возраст которой был далеко не старушечьим. Та удивилась, прочитав на лице парня изумление, и улыбнулась, поняв причину. Покопавшись в горшках, стоящих у огня, она поставила один из них на небольшой стол, положила рядом ложку и ткнула пальцем на небольшую лавку:
— Садись и ешь.
Евпл кивнул и без лишних слов стал хлебать нечто, похожее на уху. Он давно не ел горячую пищу и по его телу пробегали волны удовольствия. Женщина сидела напротив, смотрела на него и слегка улыбалась.
— Как поживает моя сестрица И́нгрид-Ильва́?
От неожиданности Евпл поперхнулся и долго откашливался от куска рыбы. Восстановив дыхание, он с изумлением уставился на женщину.
— Неужели имперцы настолько грубы, что не считают правильным отвечать на вопросы того, кто их решил накормить? — с лёгкой издёвкой спросила женщина.
— Она живёт хорошо, как мне думается. Намного лучше, чем большинство северян, которых я видел этим летом.
— Вот как?! — удивилась собеседница. — И как же она живёт?
Слова женщины были более разборчивыми, чем речь данов, которые привезли Евпла сюда. Парню даже показалось, что разговаривает с И́львой, настолько хорошо он понимал собеседницу.
— Ты — Си́грид? — вместо ответа спросил Евпл.
— Она даже обо мне тебе поведала? — в очередной раз удивилась женщина. — Да, я Си́грид. Доедай скорей и расскажи мне всё…
Свой рассказ Евпл закончил не скоро. Сигрид периодически прерывала его повествование восклицанием и знаками удивления, и требовала пересказывать моменты, особенно её поразившие. Было явственно видно, что её интересно всё, что случилось с сестрой после того, когда они расстались много лет назад. Иногда по щеке женщины текли слёзы, иногда она громко смеялась.
Евпл пересказал всё, что знал и замолчал. Сигрид сидела и думала о чём-то своём, и парень не решился прервать эти мысли. Спустя долгое время она опомнилась и направилась в кладовую. Оттуда она вытащила плотно запечатанный кувшинчик с довольно узким горлом и разлила содержимое по глиняным кружкам.
— Это старое вино, доставленное когда-то кем-то из южных земель, называемых Бордо. Я купила его за большие деньги и поклялась выпить содержимое с тем, кто расскажет мне о моей младшей сестре. Но я и думать не могла, что всё будет так, как случилось.
Вино оказалось красного цвета и довольно крепким. Парень готов был поклясться всеми богами, что никогда не пил вина вкуснее этого. Сигрид с удовольствием смотрела на то, как парень изумлённо смотрит на напиток. Деньги, которые запросил у неё торговец пять лет назад, были отданы не зря. Она до сих пор помнит выражение лица купца, когда тот услышал её слова: «Если вино будет дрянь, то я потрачу десять лет своей жизни, но найду тебя и заставлю съесть все осколки от этого кувшина». Учитывая, что кувшин был объёмом около трёх римских куллей, торговец не смог бы съесть и часть осколков.
Выпив по паре кружек, Сигрид решила сберечь оставшуюся половину вина и закупорила кувшин деревянной пробкой.
— Допьём позже, — сказала она немного захмелевшим голосом.
Убрав вино в кладовку, она указала парню на лежанку в углу, а сама скрылась за занавеской, висящей около кладовки. Евпл лёг и почти моментально уснул. Ему снился Велгород, Эразм, Ильва… как он бегает по улицам с Иваном… ходит по рынку с девушкой, похожей на Роксану… Сны были захватывающими и цветными.
Когда Евпл проснулся, то он сразу не мог понять, где находится. Сигрид сидела за столом и рассматривала какие-то травы. Был полумрак и свет исходил лишь от открытого огня.
— Проснулся, лежебока? — голос Сигрид был чуть насмешливым. — Вставай, утро давно прошло. Хорошо же тебя вино вырубило.
Парень не стал обращать внимание на немного грубоватую речь хозяйки дома, потянулся и встал. Осторожно шагая вышел наружу и ахнул. Солнце своими лучами раскрасило ближайшие горы и чуть заснеженное ущелье. Небо было голубым-голубым, и лишь небольшие облака неслись куда-то по своим делам. Чуть позже вышла и Сигрид.
— Хорошая погода, чтобы пройтись и найти что-нибудь на обед. — неторопливо произнесла она. — Ты каким оружием лучше всего владеешь?
— Луком. Меня И́льва учила стрелять.
— Кто учила?
— Твоя сестра. Мы зовём её этим именем.
Сигрид ничего не ответила и принесла охотничий лук и стрелы. Евпл проверил тетиву и направился вслед за женщиной.
— Я покажу тебе места для охоты. Возможно, там не так уж и много зверья, но зато не надо целый день идти.
— А что здесь можно подстрелить?
— Из тех, кого можно есть? Самое лёгкое: зайцы и кролики, потом косули и олени. Из более опасных животных: кабаны и лоси. Вряд ли ты будешь охотиться с луком на медведя. Не думаю, что ты настолько хороший охотник.
Они проходили пару часов, и за это время удалось подстрелить пару кроликов и зайца.
— Вполне достаточно для первого раза, — подбодрила Сигрид. — С голоду здесь сложно умереть, но и отрастить живот и жирные бока ещё сложнее.
Женщина освежевала добычу и стала готовить обед.
— Значит, ты травница и лечишь больных. — с неопределённой интонацией произнёс Евпл.
— Это люди так думают. Я же просто собираю травы, корешки и пытаюсь сделать так, чтобы они стали здоровыми.
— И они становятся здоровыми?
— Кто-то да, кто-то нет. Как решат боги, так и происходит. Меня никто специально не учил этому. Что я увидела, услышала, то я и делаю. Одинокой женщине трудно выживать в этих землях.
— Почему меня отдали тебе?
— Глава клана мне должен за кое-что.
Пока похлёбка готовилась на огне, Сигрид показала парню как обрабатывать шкуры. Евпл всё хотел задать ей важный вопрос, но не решался.
— О чём ты хочешь меня спросить?
— Кто я сейчас? Раб?
Женщина задумалась.
— Для меня ты сын человека, который женат на моей сестре. Что думают другие — не так уж и важно.
Промолчав, она задала уже свой вопрос:
— Что ты намерен здесь делать?
— Я бы хотел покинуть эти места, но вряд ли твой клан это позволит.
— В ближайшие годы наверняка не позволят.
— Тогда я займусь тем же, что делал на Оланде — пытаться исцелять больных и увечных.
— Это хорошее желание. Так ты получишь авторитет и деньги. Возможно, скоро я объявлю, что ты больше не раб, и что ты вместе со мной лечишь людей. Далее уже всё будет зависеть от тебя. Всё равно твоя деятельность будет во благо поселения, во благо клана. Но ты должен мне показать, как умеешь лечить. У меня есть некоторые болячки и от них хотела бы избавиться. Займёмся этим после обеда.
Похлёбка из зайчатины была простой, но сытной.
— Расскажи мне, в чём суть вашего целительства.
— Мы соединяем своё сознание и сознание больного человека. Потом мы рассматриваем тело человека и видим тёмные места, в которых гнездится болезнь. Своей волей мы изгоняем болезнь из тела.
— Это звучит просто, но одновременно как бред. Но если даже моя сестра овладела подобными знаниями, то мне остаётся только поверить тебе.
Сигрид подошла к входной двери и заперла её изнутри. Потом отодвинула занавеску, и Евпл увидел деревянный настил, на котором были разложены шкуры. Пока парень смотрел на обстановку спальни, женщина расстегнула фибулы, сняла шаль и сарафан. Оставшись в одних штанах, она легла на шкуры и закрыла глаза.
Парень немного постоял ошарашенный, но постепенно успокоился, присел с правой стороны, положив руки на лоб и сердце Сигрид. Вскоре он уже рассматривал светящиеся узлы и искал чёрные нити болезней. В любой тридцатилетней женщине, живущей среди лишений и невзгод, внутренние органы просто обязаны не быть полностью здоровыми.
Как учил Эразм, вначале надо исцелить печень и почки. За остальное можно взяться и позже, но если эти два органа станут здоровыми, то организм уже будет сам помогать целителю. Евпл последовал наставлению своего опекуна.
К вечеру парень успел сделать то, что намеревался. Когда Сигрид пришла в себя, то он дал ей мясо, чтобы женщина быстрее восстановилась.
Утром Евпл продолжил свою работу. Потребовалось пара дней, чтобы повреждённые органы стали работать как в молодые годы. Ещё пару дней Сигрид прислушивалась к своему телу и отмечала изменения.
— Я как будто помолодела лет на десять, — заметила она.
— Ильва может помочь помолодеть на самом деле, — серьёзно ответил Евпл. — Только на это уйдёт месяц или больше.
— Вот как… — протянула женщина. — Твои слова ещё больше побуждают меня ко встрече с сестрой, — с улыбкой добавила Сигрид.
— Скажи, — спросил парень, — Что это за камни со странными знаками, которые лежат на твоём столе?
— На тех камнях начертаны руны. Их я использую при лечении людей.
— Как?
— Когда ко мне приходит человек с больным желудком, например, то на его живот я кладу один или два таких камней, а потом даю выпить отвар.
— Отвар укрепляет, а что делают камни?
— Ничего не делают, — просто ответила женщина, — Но эти камни помогают людям поверить в их ближайшее исцеление.
Потом они стали обсуждать о том, как и где лучше проводить лечение. Евпл заметил, что предпочтительнее это делать в домах самих больных. В знакомой обстановке те будут более расслаблены, к тому же в жилище Сигрид не так уж много места, чтобы туда приходило много людей. Вопрос оплаты за лечение та решила взять на себя. Она знает людей поселения уже не первый год и представляет кто и сколько может заплатить за излечение от болезней. На том и закончили.
Как ни странно, но больные стали приходить чуть ли не в первый же день. Евпл хорошо помнил, что на Оланде ему доверились далеко не сразу, а здесь люди услышав, что новый лекарь тоже использует камни с рунами, приняли это как данность и не задавали лишних вопросов. Интересно, если бы Эразм в Велгороде показывал горожанам таинственные камни, а не пытался объяснить, что лечит руками после соединения сознания с больным, то посетителей было бы больше?
Первыми пациентами, как обычно, были закалённые в боях воины. Не все гордились шрамами, особенно если они уродовали лицо. Да и любовь к чрезмерной выпивке плохо влияла на печень, а поражённая печень плохо влияет на весь организм, зато хорошо побуждает монеты перемещаться из кошеля больного человека в кошель того, кто делает здоровым.
Постепенно северяне поверили в мастерство недавно появившегося парня и стали обращаться больше к нему, чем к Сигрид. Да и трудно не верить, когда те, кто недавно пугали детей своими изуродованными в битвах лицами, теперь окружены восхищёнными девушками. Такое неожиданное внимание стоит нескольких серебряных монет или занятной вещицы, привезённой из очередного успешного набега.
Через пару месяцев Евпл уже мог предложить Сигрид немного улучшить их общее жилище. Плотники за вполне приемлемую цену могут утеплить и укрепить имеющиеся стены, сделать дополнительную пристройку.
Теперь у парня уже не было столько свободного времени, чтобы часами ходить по окрестностям в поисках животных с вкусным мясом и толстыми шкурами. Более опытные охотники приносили всё это в обмен на деньги, которые они ранее дали целителю, залечивающему раны, полученные ими на охоте.
Сигрид назначала довольно сносную плату, поскольку это позволяло людям проще относиться к болезням и ранениям. В результате, заболевшие были более склонны обращаться к Евплу за помощью и, следовательно, платить, платить и платить. Целитель нисколько не комплексовал по этому поводу. Северяне, как правило, добывали эти деньги не тяжёлым трудом, а грабежами тех, кто в поте лица работал на земле, более благоприятной для возделывания, чем каменистая почва их родины.
Скоро начнётся весна, море освободится ото льда, и амбициозные воины снова будут подниматься на длинные ладьи и бороздить воды вдоль южного побережья Нордского моря. Значит, обратно приплывут те, кто снова начнут обращаться к целителю, те, кто оплатит его труд присвоенным серебром. Евпла уже начали звать в один из таких походов, но он, памятуя, что ему не везёт на подобные дела, вежливо отказывался. Воины пытались надавить на него, дескать, без его помощи все помрут от ран. Пришлось сказать, что возможно, он отправится с ними, если будут свободные места.
Весть о необычном целителе уже начала достигать соседние поселения и оттуда стали приходить нуждающиеся. Жизнь Евпла начала налаживаться, да и Сигрид стала популярной лекаркой. Люди уже поняли, что болячки вылечиваются быстрее, если дополнительно покупать её мази, отвары и камни с рунами.
Клан тоже имел выгоду от всего этого. Если воины знают, что вернувшиеся ранеными они быстро восстановятся, то и в викинг пойдут более охотнее. Мотивированные же воины добывают больше трофеев, рабов и денег. К удачливым же воинам клана присоединяются больше воинов из других мест. Не зря, ой не зря глава клана отдал молодого имперца лекарке…
Как и предвидел глава клана, так и случилось. В первый весенний набег набралось столько воинов, что от фьорда отплыло восемь длинных лодок. Не всем желающим нашлось место, и оставшиеся утешали себя мыслями, что в следующий поход их точно возьмут. Да и само поселение нуждается в защите от собратьев-северян из других кланов.
Через три седмицы флотилия благополучно вернулась. Авангард северян смог подобраться к торговому городу и проникнуть внутрь почти без боя. Разомлевшие на весеннем солнце стражники слишком поздно заметили приближение врагов. Город грабили несколько дней. На лодках пиратской флотилии не хватало места для награбленного. Хорошо, что на пристани было несколько купеческих кораблей, которые северяне захватили раньше самого города.
На медь даны даже не смотрели, так много было серебра и золота. Дорогие ткани считались рулонами, специи — мешками, а имперское оружие вообще не считалось. Храмы были разграблены и серебряные статуи погружены на корабли. Было строго-настрого запрещено устраивать пожары и разбойники старались не допустить, чтобы дым мог предупредить имперских солдат о захваченном городе.
На третий день город был оставлен северянами. Многие молодые девушки были посажены в тесные трюмы. Из мужчин брали только ремесленников. Взяли бы и больше рабов, но корабли были нагружены сверх меры…
Встречать возвращающихся воинов вышло всё население фьорда. Многие приметили, что флотилия увеличилась. Трофеи переносились на берег два дня. Рабов выгрузили первыми, иначе они просто померли от голода. Их даже пришлось разместить за пределами поселения. Таких богатств здесь никто ещё не видел.
— Может, возьмём пару рабынь, чтобы те готовили еду и занимались по хозяйству, не отвлекая нас на бытовые проблемы? — спросила Сигрид.
— Дом твой и решать тебе. Судя по тому, что набег был очень удачным, стоимость рабов и вещей будет не очень высокой. Вот только зачем две рабыни? Хватит и одной.
— Так ведь неизвестно, насколько они будут нам полезны. Потом можно оставить одну, самую работящую, а другую продать.
Слова Сигрид подтвердились. Рабыни предлагались по цене, раза в три меньшей, чем в предыдущие годы. Награбленное днями лежало просто на земле, поскольку не было столько сараев, где его можно было бы хранить. Женщина выбрала пару девушек, с виду знакомых с работой по дому. Денег осталось не только на ткани и обувь, до которых всегда охочи женщины, но и на различные женские безделушки типа зеркал, иголок, заколок и гребней. Евплу купили пару неплохих ножей, боевой лук и множество стрел с железными наконечниками.
Сигрид и Евпл давно уже с удобствами разместились в тех новых комнатах, что за два весенних месяца были пристроены к жилищу. Поэтому рабыням дали места на старых лежанках в общей комнате. Те заплаканными от перенесённого ужаса глазами смотрели на своё новое пристанище, и парню стало искренне жаль их. Кому как не ему были понятны чувства тех, кто был вырван из привычной жизни и отвезён на край света без всякой надежды на возвращение в родной дом. К тому же рабыни не знали языка данов и не понимали, что их ждёт. Евплу пришлось вспомнить латынь, которую ему преподавали последние два года, и кое-как объяснить девушкам, что их ожидает. Хорошо, что в Велгороде многие жители часто использовали этот язык при общении с заморскими купцами и Евпл учился ему не только в школе. Неизвестно, поняли ли те всю его немногословную речь, но они несколько успокоились, услышав знакомые слова.
В последующие несколько дней парню пришлось сильно напрячься, переводя рабыням объяснения Сигрид о назначениях различной кухонной утвари, и блюдах, которые принято готовить у северян. Хотя женщина и не была против того, чтобы среди блюд были и незнакомые. Главное, чтобы они были вкусными и сытными. Уже успокоившиеся девушки кивали, выражая понимание и готовность к принятию новой для них реальности. Казалось, всё сложилось как можно удачнее.
К Евплу стали приходить раненые воины. Многие раны были не такими уж и серьёзными, но никто не хотел умирать из-за воспаления какого-нибудь небольшого пореза особенно тогда, когда все так неожиданно разбогатели.
Сигрид стала ходить с одной из рабынь собирать травы и цветы, которыми уже стала покрываться земля, и учить ещё лекарским премудростям. Спрос вырос, и надо было удовлетворять нужду в лечебных настойках и мазях. Местные женщины осмелели и если раньше обращались только к Сигрид, то теперь приходили и к Евплу со своими проблемами. Тот не отказывал, конечно же, и это привело к той же ситуации, что и ранее на Оланде, — с ним стали заигрывать, и две-три такие интрижки имели вполне приятные последствия. Конечно, приходилось быть осторожными, чтобы не нарваться на что-то, более твёрдое и острое, чем обычный кулак.
Лето было в самом разгаре, когда Евпл стал замечать незаметные изменения в поведении Сигрид. Она то была чрезмерно весёлой, то замыкалась и покрикивала на рабынь. Иногда доставалось даже парню. Тому это не понравилось, и он выяснил, что к женщине сватается один из лучших воинов клана. У того уже была жена и он, обогатившись в последнем походе, подумывал о второй жене, а довольно небедная жена-лекарка для храброго воина будет хорошим выбором. Вот только Сигрид пока не давала ответа, что-то её настораживало от скорого принятия важного решения.
Но тот воин решил долго не тянуть и стал часто наведываться в дом под скалой. Он важно расхаживал по комнатам, покрикивал на рабынь и даже пытался понукать Евплом, всем видом показывая, что уже чувствует себя тут хозяином. И вот вдруг парень понял, что наступило время покидать фьорд.
Вот только есть несколько препятствий. Во-первых, его просто так не отпустят. Во-вторых, если он как-то и убежит и переберётся на южный берег, то денег у него нет, поскольку всеми доходами заведует Сигрид. Придётся хитрить.
Через пару недель было объявлено о подготовке к новому набегу на имперские поселения. Евпл записался в числе первых. Своё решение он объяснил лекарке желанием получить богатую добычу, подобно той, что весной прошла мимо их. Сигрид уже давшая согласие на брак, приняла это решение, поскольку её жених тоже собирался в этот набег и предвкушал, как вернувшись, расширит свою семью. Само собой подразумевалось, что Евпл будет в подчинённом ему положении.
За несколько дней до отплытия из фьорда, парень подготовил небольшой мешочек с золотым самородком, несколькими серебряными и медными западными монетами. Туда же он положил несколько небольших камешков с рунами, пригодится. Большего он взять не мог, чтобы не возбуждать подозрения. Ведь воин, который идёт за трофеями и берёт в поход много своего добра, будет выглядеть более чем странным.
Лодки отчалили от берега, а на сердце у Евпла лежал тяжёлый камень. Он не предполагал, что его в очередной раз почти налаженная жизнь останется позади. Что ожидает его? Он уже несколько дней усиленно молился богам, прося их благорасположения, но одобрительного знака от них он не наблюдал.
Флотилия из десяти лодок направилась к одной из больших рек, берущей своё начало в глубине имперских земель. Сигрид обмолвилась, что воины будет повторять путь того давнего похода, в котором она рассталась со своей сестрой. Это внушало надежду, что побег будет успешным, поскольку все будут заняты битвами и наблюдениями за имперскими поселениями.
Вначале за Евплом присматривал будущий муж Сигрид, но потом алчность пересилила, и он целиком отдался битве и разграблению. Парню же удалось залечь в какую-то канаву и оторваться от северян, атакующих небольшую деревушку. Пригнувшись, он мелкими перебежками добрался до ближайшего леса, осмотрелся и направился в сторону от скоплений морских пиратов. Ему повезло, и уже через день он шёл, не опасаясь, что за ним объявят погоню. Да и кто будет его искать? Все заняты убийствами и грабежами.
http://tl.rulate.ru/book/93409/3106387
Использование:
