«Ммм… ммм… Ммм…», — протянул мужчина, бархатный голос которого звучал, словно печальный романс, сопровождаемый плавными переборами лютни. Он пел на языке, родном для Огигии до того, как она слилась с Сефириной. Только Ронин понимал слова, но, впрочем, это было неважно.
Даже Сермин и Кай, не зная языка, чувствовали скорбь в голосе. Песня повествовала о сожалении и боли, о предательстве тех, кому певец доверял.
Они сидели, застыв, не решаясь прервать мелодию. Слова «Ммм… ммм… Ммм…» и грустные аккорды повторялись бесконечно, словно отражая безысходность тоски.
«Ммм… ммм… Ммм… Всегда было трудно дышать в соленом море… Вы всё-таки войдёте?»
Только на тринадцатом повторении, мужчина, наконец, прервался и обратился к гостям. Ронин прочистил горло и постучал в дверь.
«Можно нам войти, сэр? Мы путники, нам сказали, что в этом месте вы можете помочь нам найти то, что мы ищем».
Дверь скрипнула, мужчина расцепил цепь и улыбнулся. «Что же вы ищете?»
Фиолетовые глаза с красным оттенком по краям, гладкая фарфоровая кожа — он был блистательно красив, несмотря на зрелый возраст. В нём угадывалась Калла Лили, но была и уникальная красота. Пухлые губы, тонкие по краям, выглядели и игриво, и чувственно. Ему было около сорока, но юношеский огонь светился в глазах.
Три юноши молча стояли, ошеломлённые. Даже боги, с которыми им довелось встретиться, не вызывали таких чувств.
«Вы, мальчики, словно видели сирен? Ха-ха!», — засмеялся он, протягивая руку. «Гиацинт Нехмнайд».
Сермин, заикаясь, ответил: «М-мы… искали… пещеры… и… э-э… красивую… то есть, человека, который мог бы… нас… приютить».
Как и дочь, его отец сбивал с толку, но Сермин краснел от смущения. Если загадочная Калла Лили путала его мысли, то её отец действовал ещё сильнее.
«А, вы планируете остаться на острове? — спросил мужчина. — Почему вы ищете пещеры именно сейчас?»
«Мы ищем пещеру, которая, возможно, связана с богами, сэр», — пояснил Ронин, заметно ускоряя речь.
Кай молча наблюдал за Гиацинтом, словно мечтая запечатлеть его на своей картине.
Гиацинт почесал подбородок. «Пещера, связанная с богами… Нужно быть точнее. Заходите же, прошу вас».
Неожиданно получить приглашение, да ещё так быстро! Отец Каллы действительно казался добродушным.
Он был одет в лёгкую одежду, как и все жители острова, оставшись только в льняной рубашке с оборками, не застёгнутой до конца.
«Простите за беспорядок. Долго никто не заходил. Моя дочь не вернулась из Академии, я беспокоюсь», — вздохнул он.
Сермин проглотил слюну. «Мы знаем вашу дочь, сэр… Каллу Лили Нехмнайд?»
Глаза Гиацинта расширились: «Она в порядке? Вы с ней дружите?»
«Не совсем. Но когда мы в последний раз её видели, я… я не уверен…», — Сермин крепко потрёп лоб.
«Она смогла сбежать, как мы слышали. Но мы не знаем, где», — ответил Ронин.
«А... Слава богам! Молитво не остались без ответа. Я ставил свечи и Богине Сили, и Богине Нереиде», — Гиацинт пошёл готовить напитки, они уселись в гостиной. «Моя Калла… Она дороже всего на свете. После смерти её матери я не знал, смогу ли воспитать её».
Он отсмеялся. «Ха-ха! Но в итоге она воспитала своего непутёвого отца. Она всегда была умнее меня».
Ронин заметил теперь. Под чёрными волосами с длинной челкой…
…На лбу был круговой отпечаток. Отпечаток от золотого брандспойта для экзорцизма.
Ронин почти не считывал мысли, кроме тех, что были озвучены. Гиацинт, казалось, говорил всё, что приходило ему в голову.
Напитки, приготовленные Гиацинтом, похожие на мартини, обладали нотками ферментированного кокоса и необычного лайма. Но для Кая, которого Гиацинт принял за ребёнка, был приготовлен свежий кокосовый сок.
Кай не возражал, ему действительно больше нравился сладкий вкус кокоса, чем алкоголь.
«Расскажите мне о себе. Как вы познакомились с моей Каллой? Вы все встретили её в Академии, верно?»
«Да. Мы знаем её, потому что мы видели её выступление как молодой профессор», — ответил Ронин. «Я Ронин Виллоу, это принц Сермин Дрихшпиль и Кай».
«Кай Ли», — сказал Кай.
Ронин и Сермин немного удивились, ведь «Ли» — китайская фамилия. Значит, он вспомнил свою фамилию?
«Кайли? — Гиацинт приподнял бровь. — У вас всё-таки интересные имена. А Каллу Лили я назвал в честь цветков, которые мы с её матерью увидели на побережье».
«Это побережье мы называем Бухтой Спящего Гиганта, потому что оно похоже на спящего великана, лежащего у моря.», — объяснил Гиацинт. — «Там есть пещера, где должно быть его сердце, словно его грудь была выдолблена». — «Первое, что пришло в голову, когда вы заговорили о пещере, — это моя дочь».
Ронин и Сермин переглянулись. Спящий человек без сердца? Это действительно подходящее место для Ауриона.
Но они старались не возлагать на это слишком большие надежды.
«Вы могли бы отвести нас туда, сэр?» — спросил Сермин.
Гиацинт кивнул. «Конечно, но лучше с утра. Прилив поднимается ночью, и выходить в море во время прилива опасно. Вы будете по пояс в воде, если поедете к бухте ночью».
«Хорошо. Можете рассказать о других пещерах, которые могли бы нас заинтересовать? Или о религиозных книгах, которые мы могли бы почитать?»
«У моей жены был кабинет наверху, но я не заходил туда с… Это вызывает слишком много болезненных воспоминаний». — Он грустно улыбнулся. — «Но если вас не пугают пыль, чувствуйте себя свободно».
«Спасибо, сэр. И простите за вашу жену», — ответил Ронин.
«Она была прекрасной женщиной. Она была Изумрудом из высшего сословия Сефирины, но всегда была скромна и заботилась о всех», — вздохнул Гиацинт. — «Я очень её скучаю».
«Должно быть, вы часто пели для нее. Мы слышали вашу песню, у вас прекрасный голос», — ответил Кай.
«Спасибо. Да, я создаю много песен в честь моей жены», — ответил Гиацинт. — «Но та песня…»
Его лицо посерьезнело. «Она не для нее. Вы, мальчики, не должны были её слышать».
Ронин понимал, о чём идёт речь, и уже догадывался, кому она была адресована. Но он не ожидал, что Гиацинт таким нежным тоном будет говорить о том, кто его предал.
Он никогда не думал, что они были друзьями.
В конце концов, этот человек был Монахом, а Калла много раз говорила о том, что Монахи и Художники — не совместимы. Этот человек также казался питать глубокую ненависть к Художникам...
...Так почему Гиацинт сказал: «Я думал, ты будешь там, чтобы подтянуть меня к шлюпке»?
Что он полагал, что он спасёт его от печали, а не погрузит в нее?
Но и в своей собственной жизни он учился тому, что боль приносят нам не враги, а «друзья».
Он ничего не чувствовал к Сермину, когда тот был для него просто героем, которого он должен был победить. Но, узнав его прошлое, он уже не мог говорить, что безразличен к нему.
Они продолжили разговор, пока солнце садилось над ослепительным пляжем Огигии. Гиацинт пригласил их посмотреть на закат с веранды, сам исполняя для них музыку.
Когда наступила ночь, он отвёл их в комнату своей жены и дочери. Это была детская комната Каллы, так что кровать была маленькой.
«Малыш может спать в комнате Каллы, а вы двое поделитесь моей», — он вручил им ключи. — «Ветер здесь сильный, надеюсь, это вас не беспокоит».
Они уверили Гиацинта, что все в порядке. Они попрощались, но тогда…
«Прекрасно. Ещё одно напоминание, прежде чем мы пойдём спать», — его весёлый тон сменился на мрачный. — «Не выходите из комнат ночью».
http://tl.rulate.ru/book/87817/4221487
Готово:
Использование:
