Воспоминания (Лили Орламюнде, часть 1).
Я всегда ненавидела проигрывать.
К счастью, я обладала хорошей внешностью и талантами выше среднего, и, сколько себя помню, меня восхваляли как [гения]. Конечно, я не жалела усилий, чтобы достичь великих высот, но уверена, получаемая мной похвала, разумеется, включала в себя и лесть моему отцу, маркизу Орламюнде. Однако тогда я была ещё слишком юна, чтобы осознать простейший механизм светского общества. Я не сомневалась, что была избранницей Богинь.
Всё рухнуло зимой, когда мне было пять лет.
– …Смотри, Лили. Это дочь герцога Кастиэль.
Потратив много времени утром на причёску и наряд, отец привёл меня в великолепный особняк. Помню, как была поражена роскошным пышным интерьером, после которого особняк Орламюнде стал казаться каким-то серым.
В тот день проходило празднование дня рождения единственной дочери герцога Кастиэль. Я неволей залюбовалась девочкой, что под одобрительные возгласы и аплодисменты медленно спускалась по винтовой лестнице, ведомая отцом.
Что за прекрасный это был ребёнок.
Волнистые чёрные волосы, словно ночной флёр, и почти прозрачная белая кожа. Глаза словно были высечены из сверкающего аметиста и мерцали звёздной россыпью. И зрелая улыбка, совершенно не свойственная ребёнку. Всё в ней было идеально и прекрасно.
Я проиграла. В тот момент, впервые в жизни я познала вкус поражения. Какие бы дорогие украшения я ни надела, какой бы модный наряд ни подготовила, мне было не сравниться с этой красавицей.
Помню, как была ужасно расстроена этим фактом.
– …Приятно познакомиться. Меня зовут Лили Орламюнде, дочь маркиза Орламюнде.
Тогда я подошла поприветствовать звезду вечера. Оглядываясь назад, могу сказать, что моё поведение было пропитано духом соперничества. Я старалась быть более вежливой, чем обычно, дабы не стать недооценённой. Казалось, что какой бы красивой она ни была, если поведу себя безупречно, нас будут сравнивать, всё больше выставляя меня в выгодном свете.
Однако реакция девочки оказалась резкой. Взглянув на меня, она просто сказала: «О-хо, ужасное у вас лицо».
– …Прошу прощения, но не слишком ли Вы грубы?
В ответ малышка лишь пожала плечами, словно не ведая, о чём речь.
– Что поделать, такова правда.
После чего она вот так развернулась и попыталась уйти.
Кровь ударила мне в голову.
– П-пожалуйста, подождите! Только что я представилась вам! Потому вы тоже должны назвать своё имя...!
Когда я повысила голос, девочка остановилась и оглянулась на меня. Затем улыбнулась и одарила грациозным реверансом. Увидев её реверанс, мне показалось, словно кто-то вылил мне на голову ушат холодной воды. Её поклон леди был безупречен.
– Скарлетт. Скарлетт Кастиэль. Но, при всём моём уважении, вы первая повели себя со мной грубо.
Тогда я недоумённо вскинула брови и уставилась на неё, не ведая, о чём речь.
– Вот, этот взгляд. Ты что, в зеркало никогда не смотрелась? У тебя очень цепкий неприятный взгляд. Прямо как у старой леди Меган. А старая леди Меган – капризная и противная женщина, её все презирают.
– Э...?
– И ты тоже скверно обо мне думаешь, верно? Что это, если не грубость?
Я потеряла дар речи. Это была правда. Я завидовала красоте этой девочки и желала её унизить.
– Для леди подобное поведение является показателем [третьесортности].
– Третье...?
– Так говорит моя мать, – с этими словами Скарлетт Кастиэль гордо выпятила грудь.
…Так я и познакомилась со Скарлетт.
◇◇◇
Мать Скарлетт, Элеонора Кастиэль, была второй женой герцога Кастиэль и происходила из заморской Республики Солдита.
В то время я этого не понимала, но думая об этом сейчас, осознаю, насколько странным было дело.
Бывшая жена герцога Кастиэль, Вероника, сбежала со своим любовником вскоре после рождения первенца, Максимилиана. Несколько лет спустя герцог и Вероника получили официальное разрешение от церкви на развод, что значило, проблем со второй женитьбой быть не должно было.
Проблема в том, что Элеонора не являлась дворянкой.
Для герцогской семьи немыслимо было даже то, чтобы держать её в доме в качестве любовницы, а о том, чтобы взять её в жёны официально, и речи не могло быть.
Что значило, она была либо незаконнорождённой дочерью какого-то влиятельного дворянского рода, либо была носителем опасной крови, отправленным в изгнание, либо… В любом случае, казалось, все вокруг меня знали о существовании обстоятельств, которые нельзя было предавать огласке.
Ранней весной, примерно через год после моего знакомства со Скарлетт, до меня дошла новость о смерти Элеоноры Кастиэль. Позже я узнала, что она родилась слабой и после рождения дочери всю оставшуюся жизнь провела прикованная к постели.
В то время мне не довелось пережить смерть близкого человека, так что когда я услышала, что мать Скарлетт умерла, ощущение было, словно это произошло в далёкой чужой стране – не вязалось с реальностью.
– …В чём дело?
Скарлетт, всего несколько месяцев назад потерявшая свою мать, подозрительно на меня взглянула.
Выглядела она так же, как и всегда.
– Хо-о, выглядишь лучше, чем я думала. Мне казалось, расплачешься как ребёнок.
Поэтому я не сдержалась и сделала ей резкое замечание. На что она фыркнула с «фхм». Что тоже было в порядке вещей.
Скарлетт нарочито вздохнула.
– Угнетает одна мысль о том, что теперь нам с тобой придётся каждый день видеться.
Настало начало летнего сезона. Мы прибыли на пышно зеленеющую Гринфилдс… одну из территорий, находящихся под непосредственным контролем королевской семьи.
Этим летом семьи Орламюнде и Кастиэль были приглашены Его Величеством на королевский летний отдых в благодарность их нерушимой преданности. Необычно, что обе семьи взяли с собой своих дочерей, однако это было не случайно: мы были выбраны в качестве партнёров по играм первого принца, восстанавливавшегося после болезни. Так называемая благодарность была, вероятно, просто официальным предлогом.
Его Королевское Высочество Энрике, пришедший, прячась за спиной своей няни, выглядел очень молодо, хоть и был на год старше меня. Он был ниже Скарлетт, а про меня и говорить не стоило – для ребёнка моего возраста я была выше среднего. Его кожа была нездорово бледной, а тело – худым. Казалось, стоит только приложить чуть-чуть сил, и он переломится как веточка.
Перед приездом сюда отец неоднократно напоминал мне, что «Его Высочество слаб телом, поэтому необходимо избегать значительных физических нагрузок». Возможно, именно поэтому вместо мальчиков его возраста выбрали нас.
Но что мы могли сделать, когда она сам не желал хоть как-то с нами взаимодействовать? Няня в растерянности взывала к Его Высочеству, но Энрике лишь качал головой и всё больше от нас прятался. Пока, наконец, не опустил голову.
Вжих, – пока я пребывала в растерянности, не зная, как с ним заговорить, передо мной взметнулись сверкающие чёрные волосы.
– Добрый день. Я Скарлетт. Скарлетт Кастиэль, так меня зовут.
…Как ни странно, хоть голос Скарлетт никогда и не был громким, он всегда доходил до собеседников.
– У тебя рта нет?
Глаза Энрике широко распахнулись от удивления на её угрожающий тон, и мальчик отступил на шаг назад. Тогда он впервые заговорил, но так тихо, что, казалось, вот-вот лишится голоса вновь.
– …К-как грубо. Р-разве ты не знаешь… кто я?
При этих словах Скарлетт сдвинула брови и криво улыбнулась.
– Ну-у, идиот, судя по всему. Как я могу знать кого-то, кто даже не представился как подобает?
Я запаниковала. Ведь каким бы высоким ни был статус дома Кастиэль, собеседником был член королевской семьи.
– С-Скарлетт! – шёпотом упрекнула я, но она, наоборот, гордо ответила.
– Чего? Я поприветствовала его как подобает. И кто после этого здесь груб?
Её голос, как я уже говорила, неизменно доходил до всех и вся. Выражение лица Его Высочества стало обескураженным.
– …Энрике.
Скарлетт довольно улыбнулась.
– О-хо, так ты можешь говорить. Слышала, ты тот ещё затворник. Пойдём, покажу тебе кое-что красивое.
С этими словами она взяла Его Высочество за руку и быстро пошла вперёд. Я вновь испугалась, но ни няня, ни ожидавшая поодаль стража и слова ей не сказали. Сейчас я понимаю, что у Скарлетт была своя роль, сыграть которую могла только она. В те времена Его Высочество, вероятно, ненавидел внешний мир. В то время, как его ровесники свободно резвились на улицах, он был единственным, кому подобная роскошь дозволена не была. Возможно, тогда-то он и решил, что будет лучше отнестись к этому миру как к чему-то, что не существовало изначально.
Крепость Гринфилдс находилась на вершине холма, с которого открывался вид на всю территорию. Скарлетт вышла из особняка с тянувшимися в хвосте стражниками, огляделась и направилась к крепостной стене, где располагалась сторожевая башня. Она и на секунду не перешла на бег. Пусть и быстро, но она шаг за шагом ступала по земле. Поначалу Энрике растерялся, но постепенно его глаза загорелись блеском, а щёки заалели.
Наконец, мы достигли каменной сторожевой башни, и, поднявшись по крутой винтовой лестнице внутри, были встречены открывшимся взору пейзажем.
– …Гляди.
Там, куда указала Скарлетт, на ветру покачивались деревца оливы с белыми цветами, пеленой плавно спускавшиеся по всему склону к деревне. Чем дальше, тем более размытой становилась граница с небом, и она, казалась, была подёрнута дымкой цвета индиго.
Небо было голубым и чистым, с редкими плывущими облаками.
Дул свежий ветерок, развевавший их волосы и одежду.
– …Красиво, – пробормотал Энрике себе под нос.
– Тоже так думаешь? Было бы пустой тратой времени вечно торчать в особняке. В конце концов, мир так велик.
Сказав это, Скарлетт беззаботно улыбнулась. Энрике щурился от яркого света, глядя на расстилавшуюся внизу сцену.
Я же наблюдала за ними издалека. Прошло некоторое время, когда мои глаза вдруг встретились с глазами Скарлетт, очевидно, заметившей мой взгляд. После чего она приложила указательный палец к губам и слабо улыбнулась.
– Так говорила моя мать.
http://tl.rulate.ru/book/83592/2896645
Ornithopter (читатель/заложение основ)
5 мая 2023 в 14:42
0
Использование:
