Жена Сон.
Пока Цинь Сян дожидался прибытия старейшин в столицу, к поместью Цинь подошел Ван Цзинью, который, как предполагалось, все еще находился под домашним арестом.
Тот стоял около ворот с россыпью шипов на спине, говоря, что хочет увидеть Цинь Мина.
Стоило домоправителю Чжан Цюаню доложить об этом, как Цинь Сян пришел в ярость. Его сын все еще был прикован к кровати, пытаясь восстановиться, а сын Цзо Сяна видимо чувствовал себя даже слишком хорошо, раз позволил себе прийти в поместье Цинь, чтобы вызвать у всех отвращение.
Цинь Сян зарычал:
— Пусть он убирается отсюда!
Чжан Цюань был всего лишь домоправителем, как он мог себе позволить сказать что-то подобное маленькому господину из Цзо Сянфу? Ему не оставалось ничего другого, кроме как выйти и терпеливо уговаривать вернутся Ван Цзинью домой.
Но тот упрямо отказывался уходить. Сегодня он смог улизнуть, когда охранники сменяли друг друга. Перебираясь через стену, он даже подвернул ногу. Поэтому Ван Цзинью никак не мог остановится, не достигнув своей цели. Он упорно продолжал ждать Цинь Мина.
Цинь Мин тем временем отдыхал в своей комнате, наслаждаясь едой, присланной Сон Мэй. Он не знал, что его заклятый враг Ван Цзинью ждет его снаружи поместья.
Последние дни выздоровления были самыми счастливыми за эти годы. Его отец по отношению к нему стал намного добрее. Он часто навещал его, и не был так строг, как раньше. Цинь Мин видел, что теперь глаза родителя, смотрящие на него, полнились виной и заботой.
Что касается матери, то при каждом ее посещении, мальчик видел, как она была счастлива. Очевидно, что он пережил опасную ситуацию, и радость его матери по началу очень озадачивала его, до такой степени, что он засомневался, был ли он ее родным сыном. Позже, Цинь Мин узнал, что отец решил улучшить положение матери, сделав ее официальной женой, поэтому та была очень рада. В конце концов, она ждала этого более десяти лет.
Вторая сестра, рожденная вместе с ним от одной матери, также часто навещала его, принося новую одежду и ботинки, сделанные специально для него. По словам сестры, произошедшее с Цинь Мином несчастье, которое чуть не забрало его жизнь, заставило их отца преисполниться решимости улучшить статус Сон Мэй. А они, брат с сестрой, вслед за ней вот-вот станут официальными детьми Цинь Сянфу.
От полученных новостей Цинь Мин тоже стал счастливее. Можно сказать, он стал ждать этого момента с нетерпением. Придет ли тогда старшая сестра, находящаяся сейчас в Чжэнь Гон Фу, чтобы проведать его?
Покинув особняк, Цинь Сян пришел в ярость, ведь сын Цзо Сяна все еще стоял около ворот.
Ван Цзинью, увидев, выходящего правого премьер-министра, заговорил громким голосом:
—Цинь Сян, я хочу увидеть Цинь Мина.
— Убирайся отсюда! - прорычал Цинь Сян, все в его груди сжалось от боли, отчего он сильно закашлялся. Чжан Цюань быстро сделал два шага вперед, чтобы поддержать хозяина, пока тот согнулся в спине и кашлял.
— Цинь Сян, раз Цинь Мин не может выйти, то тебе придется выслушать меня вместо него. Хоть этот сын - богатый повеса, он также ведет себя порядочно. В этот раз я повел себя грубо и совершил ошибку. Пусть мое первоначальное намерение было иным, но оно чуть не привело к смерти Цинь Мина. Поэтому я здесь, чтобы принести извинения перед ним. В следующий раз о встречах с вашим сыном я буду договариваться честно и открыто, и при этом не буду замышлять ничего плохого за его спиной. Я обещаю вам это.
Произнеся это, Ван Цзинью стащил шип со спины и сделал два шага вперед, передавая его Цин Сяну.
Тот, задыхаясь, прижал одну руку к груди, и сердито сказал:
— Убирайся!
— Вы должны принять мои извинения, но если не принимаете...
Ван Цзинью приподнял подол своей одежды, открывая простые белые штаны, и протянул руку, с зажатым в ней шипом, к икре.
Один, два, три... десять.
С каждым ударом был отчетливо слышен звук столкновения шипа с плотью, казалось, что сын Цзо Сянфу не был мягок к себе.
— Пожалуйста, передайте Цинь Мину, что я уже принес свои извинения.
Сказав это, Ван Цзинью ухмыльнулся, и захромал с помощью маленького слуги к карете. Забравшись в нее, он немедленно уехал.
Цинь Сян не знал, что он должен чувствовать в данный момент. Мин`эр был так сильно искалечен, он почти стоял одной ногой на том свете. Это явно было далеко от того, что ребенок из поместья Цзо мог компенсировать, ударив себя несколько раз.
Цзо Сян в неверии покачал головой. Цзо Сян был ученным, как и несколько поколений семьи до него. Как в таком доме вырастили такого толстокожего подлеца? Это действительно разрушало их достоинство в прах.
Цзи Наньфэн сообщил Цинь Янь, что в последние дни, возвращаясь домой после Императорской Академии, Цзян Му находился в плохом состоянии. Темный страж говорил, что во время учебы не происходило ничего особенного. Цзи Наньфэн пытался расспросить Цзян Му, но тот отмалчивался.
После услышанного, Цинь Янь попросила Цзи Наньфэна лично встретить Цзян Му с занятий и отвезти в поместье Чжэнь.
Поэтому, как только Цзян Му сел в карету, которая обычно его забирала, он очень удивился, увидев в ней господина Цзи.
— Молодой господин Цзян, хозяин хочет вас видеть.
Голос Цзи Наньфэна был гладким, но юноша все равно расслышал в нем недовольство. Основываясь на том, что он знал о господине Цзи, тот крайне не любил, когда Цинь Янь доставляли неприятности.
Цзян Му молчал всю дорогу, позволяя карете довезти себя до Чжэнь Гон Фу.
Войдя в кабинет Цинь Янь, он увидел, что та заваривает чай около специально столика.
Заметив вошедшего, девушка тихо сказала:
— Садись.
Цзян Му сел напротив Цинь Янь за чайным столиком.
Она больше ничего не произнесла, и в комнате не раздалось ни единого звука, кроме плеска воды, когда Цинь Янь мыла руки в чаше.
Кроме аромата чая, в помещении не было никаких благовоний. Это было привычкой Цинь Янь. Заваривая чай, она не сжигает благовония. Девушка объясняла это тем, что запах от них повлияет на ее обоняние при дегустации чая.
Чайной церемонии Цзян Му обучала Цинь Янь. Ее техника заваривания была последовательной и плавной, без ощущения прерывистости. Не было никаких излишеств, все шаги являлись исключительно практичными.
Цинь Янь разлила два чайника по четырем чашкам и поставила две перед Цзян Му.
Тот взял одну из них в руки, и насыщенный аромат мгновенно заполнил его легкие, он сделал глоток. Вкус был мягким и чистым.
Попробовав чай, Цинь Янь поставила чашку на стол и произнесла:
— Говори.
Цзян Му сразу понял, что та имела ввиду его недавнее поведение. Господин Цзи явно договорился, чтобы за ним тщательно следили, а после докладывали о нем во всех деталях.
Он доверял Цинь Янь, только ей одной. Ему нечего было от нее скрывать.
Поэтому Цзян Му просто рассказал о происхождении своего недавнего поведения.
— С того дня, когда был суд, слова Сун Ляна не выходили у меня из головы. Я...
Цзян Му не знал, как объяснить причину своих депрессивных мыслей. Начав говорить, он не знал, как продолжить.
Цинь Янь имела представление о том, как проходило заседание, но не обратила внимания на детали.
— Что он сказал? - медленно спросила девушка, она терпеливо направляла молодого человека напротив, чтобы он смог выразить то, что у него на сердце.
Цзян Му повторил слова Лун Сяна, сказанные в тот день:
— Сун Лян кричал, что бедные студенты, усердно учившиеся на протяжение десяти лет, наконец-то могли поступить в Императорскую Академию, но дети чиновников, полагаясь только на тень своих предков, могут получить места, о которых они мечтают, без особых усилий. Я...
— Я тот, кто получил это место, без особых усилий... У него могло быть многообещающее будущее, но из-за нас, из-за меня, червоточина разрослась в его сердце и заставила его...
Глаза Цзян Му были немного грустными. Он взял вторую чашку чая, данную ему Цинь Янь, но вместо того, чтобы аккуратного попробовать, он запрокинул голову и выпил ее одним махом.
Цинь Янь почувствовала облегчение. Глубокая неприязнь и ненависть не уничтожили совесть ее молодого собеседника. Только сохраняя в себе доброту, он мог бы испытать сегодняшнее замешательство и вину.
Цзян Му в этом возрасте нуждается в наставническом руководстве. Но он потерял своих старших, и их заменой обычно выступала Цинь Янь.
— Отличается ли вкус первой чашки чая от второй? - в отличии от обычно холодного голоса девушки, сейчас он звучал исключительно нежно.
Цзян Му мгновенно подумал в своем сердце, конечно, само собой разумеется, что каждый чайник имеет свой вкус.
Цинь Янь продолжала говорить:
— Каждый чайник чая индивидуален, как и люди. У тебя есть личность, которой нет у Сун Ляна, поэтому ты смог с легкостью поступить в Императорскую Академию, а он нет. И из-за того, что у тебя есть личность, которой нет у Сун Ляна, твой отец и королева-мать были жестоко убиты. Чтобы выжить и отомстить, ты должен нести бремя унижения и всеми силами пытаться жить на вражеской территории. И ему, Сун Ляну, не приходилось проходить через твою боль. Ты должен понять, что люди рождаются разными. Они имею различное происхождение, сопровождаемое как удобствами и преимуществами, так и ответственностью с риском. Тебе не нужно беспокоится из-за ситуаций, вызванных твоим с кем-либо различием. У каждого человека есть только одна жизнь, которую он может прожить, тебе просто нужно двигаться вперед, прислушиваясь к своим чувствам и желаниям. Пока ты достоин своего сердца, тебе не нужно заглядывать в будущее. Более того, разум Сун Ляна не так чист, как его имя. ( Сун Лян значит добрый, праведный). Он хотел срезать путь, чтобы подобраться поближе ко второму сыну семьи Цзо, но его настигла катастрофа. Люди не могут выбирать свое происхождение, но они могут выбрать свой собственный путь. Человек должен нести ответственность за свои поступки, но он не обязан отвечать за чужой выбор.
Пока Цинь Янь говорила, она заварила третий чайник чая, и опять поставила одну чашку перед Цзян Му.
Пахло ароматно. Запах был менее насыщенным, чем у предыдущих двух, и сам чай имел более прозрачную текстуру. И пусть он не такой, как предыдущие, у него просто другой вкус.
Действительно, каждый чайник чая индивидуален, как и люди.
Когда Цзян Му и Цзи Наньфэн покинули поместье герцога и сели в карету, молодой юноша поинтересовался:
— Ей и правда семнадцать лет?
Глаза Цзи Наньфэна потемнели, но он ничего не ответил.
Если не считать шума от подков лошадей, в самом экипаже царила тишина. Оба человека находились в смятении.
Цинь Янь всегда говорила им не брать на себя слишком многого, но все эти годы, именно она несла самый тяжелый груз.
Эта молодая девушка провела их за собой через множество дорог, включая гладкие и ухабистые.
Много раз даже они игнорировали ее, думая, что перед ними, всего лишь юная девушка.
Но Цинь Янь была хозяином, за которым Цзи Наньфэн желал всегда следовать, а для Цзян Му она являлась единственной кому он мог доверять на этой стороне.
В поместье Цинь собирались провести банкет с большим размахом, пригласили большое количество гостей, подготовили развлечение для родственников и друзей, готовясь чествовать Сон Мэй в новом статусе официальной жены, а также ее детей, сына Цинь Мина и дочь Цинь Нянь. Хотя церемония бракосочетания проводить не собирались, величие празднества обещало быть сопоставимо с женитьбой на полноправной жене.
Приглашение также отправили и Шэнь Чаншаню, за пару дней до банкета, и Цинь Янь, которая до сих пор проживала в Чжэнь Гон Фу.
Герцог Чжэнь был в ярости. В влиятельных родах редко встречались вторые жены. Все для того, чтобы избежать конфликта с материнской семьей главной жены. Цинь Сян хорош собой, устроил такое большое событие, не боясь вызвать гнев поместья Чжэнь.
Шэнь Шиян и Фан Су тоже были вне себя от злости. Сон Мэй заняла место хозяйки Цинь Сянфу, которое по праву принадлежало Шэнь Шиин, а Цинь Сян даже не заботился о репутации двух семей. Он просто сорвал этот фиговый листок, прикрывающий его ошибки, и выставил их на всеобщее обозрение. Это было вопиющим оскорблением Чжэнь Гон Фу.
Шэнь Цы, возвращаясь с северо-запада, успел остановить разгневанного дедушку, отца и мать. Он сказал им:
— Эти клоуны, прыгающие в поместье Цинь, недостойны того, чтобы вы ими занимались. Лучше этим займутся ваши младшие.
Потом Шэнь Цы нашел Цинь Янь, а Фэн Юяо написала, чтобы по-больше узнать об этом деле. Все это, как раз совпало с тем, как Цзи Наньфэн сообщил Цинь Янь о некоторых вещах, которые он недавно обнаружил, касающиеся Сон Мэй. Собравшись втроем, они обсудили каждый свой шаг и действие, как будто собрались разыграть партию в шахматы или поставить спектакль, совсем как раньше, когда они еще были детьми.
Несколько дней спустя небо стало ясным и безоблачным, а поместье Цинь распахнуло ворота в ожидании гостей. Пригласили даже известных актеров столицы.
Одежда Сон Мэй кардинально отличалась от того, что она носила в прошлом. Теперь она была изысканной и роскошной, сшитой специально по заказу знаменитой портнихой. Украшения на теле также стали дороже, а цвет лица румянее обычного, возможно из-за счастливых событий.
Цинь Нянь носила платье с дымчатым хвостом феникса, голову украшали золотые украшения из бисера. Ее окружала компания молодых дам, девушка светилась от счастья.
Травмы Цинь Мина почти исцелились, только в уголках глаз оставались небольшие синяки, его сопровождали одноклассники, пришедшие нанести визит.
Императорская наложница Шу также присутствовала, что оказало Сон Мэй большую поддержку.
Некоторые ничего не знающие люди задавали вопросы Сон Мэй, ныне госпоже Цинь:
— Почему Сиюань отделен стеной? Разве в прошлом все банкеты не проводились там?
— ... - Сон Мэй потеряла дар речи.
— Госпожа Ли, неужели вы не знаете, что стена была построена принцессой Чжаорен? Это действительно очень высокомерно. - решила ответить вместо Сон Мэй жена чиновника.
— Госпожа Цинь, в вашем доме есть такая молодая девушка, которая не знает, как быть вежливой. Быть для нее мачехой нелегко! - женщина, казалось, беспокоилась о Сон Мэй.
Пока она говорила, прямо в Сиюане заиграла грустная музыка, которая полностью перекрыла музыку со сцены поместья Цинь.
Гости в замешательстве посмотрели друг на друга. Все в столице знали, что сегодня правый премьер-министр устраивает банкет. Кто был настолько смелым? Настоящий беспорядок!
Сиюань открыл главный вход , и Цинь Сян послал кого-то чтобы все разузнать. Оказалось, что мисс Шэнь Ин внезапно соскучилась по своему супругу, поэтому пригласила музыкантов сыграть в саду, чтобы выразить свою печаль.
Шэнь Ин разве не была близкой служанкой Цинь Янь?
Цинь Сян послал людей, чтобы прекратить посторонний шум, но те не смогли войти в ворота, потому что там стояла охрана Чжэнь Гон Фу.
Наложница Шу также послала кого-то в Сиюань, но ей ответили, что никто не сможет их переубедить. Это был сад их хозяина, и они могли делать то, что им нравилось.
Свадебный банкет из радостного превратился в печальный.
В поместье Цинь копания официальных жен окружила смущенную Сон Мэй, чтобы утешить.
— Шэнь Шиин уже не имеет никакого значения. Госпожа Цинь, вы родили семье Цинь двух детей, один из них наследник премьер-министра, и вполне разумно, что вам дали статус жены. Более того, если бы Чжэнь Гон Фу не настаивало на том, что Шэнь Шиин просто пропала, госпожа Цинь, вы бы уже давно стали женой, а не обычной наложницей. Эта принцесса Чжаорен действительно слишком невежественная.
— Матушка Янь Янь ушла так рано, а мы плохо ее учили, что вызвало смех у дам. - выражение лица Сон Мэй было печальным.
Идея играть грустную музыку в Сиюане была инициативой Шэнь Ин, о которой Цинь Янь не знала.
Но то, что сделала Цинь Янь было не на много лучше.
Пока все пытались вернуть праздничную атмосферу, к Цинь Сяну подошли три маленьких мальчика, объяснив, что их послал хозяин преподнести подарки.
Под прицелом множества любопытных глаз первый мальчик открыл парчовую шкатулку, в которой лежала пара сапог, вырезанных из нефрита. Маленький мальчик закричал:
— Принцесса Цзиньи дарит пару сапог из нефрита с узорчатым рисунком.
Второй малыш тоже открыл шкатулку показывая парчовый халат с изображением единорога на голубом фоне.
— Молодой генерал из поместья Чжэнь дарит парчовый халат из нитей ледяного шелкопряда.
Третий мальчик открыл шкатулку, а внутри оказалась нефритовая корона с изысканной резьбой.
— Принцесса Чжаорен дарит нефритовую корону.
Все были озадачены, не зная, что думать, и что говорить.
— Вау! Она вся зеленая!
В этот момент, как люди могли не понять, что эти юные слуги здесь, чтобы поиздеваться над Цин Сяном?
Маленькие мальчики подождали пока у них заберут подарки, а затем удалились. Они боялись, что их побьют, если они задержаться хоть на миг.
Некоторые не могли удержаться от смеха, но у них все еще были необходимые навыки, чтобы насильно сдерживать свое выражение лица и утешить Цинь Сяна, лицо которого почернело.
— Это все потому что младшие невежественны. Цинь Сян, не принимай близко к сердцу.
Тот продолжал говорить себе, что сегодня день великой радости, и он определенно не может злиться, не может.
Сон Мэй сжала в руке парчовый носовой платок, что имела ввиду Цинь Янь, устраивая это?
Сон Мэй сказала на банкете:
— Матушка Янь Янь ушла так рано, а мы плохо ее учили.
В конце концов, эти слова достигли ушей Цинь Янь, от тех кто наблюдал за весельем изнутри.
Цинь Янь слегка приподняла брови, когда услышала это. Неужели Сон Мэй действительно думает, что достигла неба за один шаг?
Тогда стоит добавить ей по-больше работы, чтобы не расслаблялась.
В то же время Цинь Янь получила приказ императора Хуэя, в котором говорилось, что она должна войти во дворец в день фестиваля драконьих лодок.
...
Она снова должна посетить дворец.
http://tl.rulate.ru/book/82609/2685512
Использование:
