Тихий жилой район постепенно уступает место горе. А дорога, опоясывая её, вьётся серпантином. Мы же, просто продолжаем бежать. Я не могу оторвать глаз от червя, и совершенно не обращаю внимания ни на проезжающие мимо машины, ни на удивлённые взгляды прохожих. Силуэт Дайдзина уже успел скрыться, но это не меняет ничего, пункт назначения у нас всё тот же.
Быстрее. Как можно быстрее, нужно добраться до источника червя. В то же время, когда дома вдоль дороги начинают потихоньку редеть, из-за чёрных деревьев начал чётче вырисовываться огромный силуэт колеса обозрения, и я понимаю, что червь поднимается оттуда.
— Тот парк развлечений!
Арочный вход перекрыт заграждениями обвитыми сорняками, через которые, нырнув, пробрался Соута-сан, а следом, как атлет на беге с препятствиями, перепрыгнула и я. Мельком замечаю в сумраке объявление, написанное большими буквами: «Уведомление о закрытии парка. Спасибо, что были с нами в течение 40 лет». Вокруг виднеются чёрные силуэты аттракционов, похожих на скорчившихся и заснувших на земле гигантов, ноги которых утопают в густо растущей траве. А асфальт, в этом парке, местами слоится и покрыт трещинами. И вдали, за этими безмолвно-спящими силуэтами, продолжает вырываться и тянуться к небу кроваво-красный мутный поток.
— Колесо обозрения! — спрятавшись за каруселью, упав на колени и задыхаясь, прокричала я.
— Задняя дверь открылась в таком месте!.. — потрясённо проговорил Соута-сан.
Перед моими глазами колесо обозрения, на котором в самом низу висит кабинка, из которой вырывается мутный поток. Поздней ночью, в безлюдном заброшенном парке, только маленькая дверь кабинки бьется и скрипит, будто она находится в другом измерении, в котором свирепствует ураган.
— Соута-сан! Посмотри туда! — на верхушке колеса, виднеется похожий на птицу, белый силуэт…и это…
— Дайдзин! — еле сдерживаясь, сказал Соута-сан, пока Дайдзин заворожено смотрел на поток, устремляющийся ввысь широко раскрытыми глазами.
— Судзумэ-сан, — проговорил он, не отрывая взгляда от кота, — я поймаю Дайдзина и верну его обратно в канамеси1. В это время ты…
— Да! — я сняла свисающий с моей шеи ключ. С тех пор, как мы закрыли дверь в Эхиме, ключ мастера по закрытию дверей всё время со мной. А сейчас, я...
— Закрою дверь кабинки и проверну ключ. Я попробую! — посмотрев друг на друга, мы, кивнув, одновременно побежали к своим целям.
Получиться. У нас обязательно получится. С этим чувством я набрала побольше воздуха в лёгкие, и изо всех сил оттолкнулась ногами от земли.
— А-а-а! — Дайдзин заметив нас, пустился наутёк.
Он с разбегу спрыгнул с колеса…прямиком на извивающиеся рельсы американских горок.
— Судзумэ-сан, оставляю дверь на тебя!
— Угу!
Соута-сан бежавший рядом, изменил курс в направление американских горок, а я, взбежала по коротким железным ступенькам ведущих на площадку для посадки в колесо обозрения. Из ржавой кабинки хлещет светящийся мутный поток. Я выставила вперед руки, и с разбегу врезалась в дверь. БАХ! По моему телу пробегают мурашки, когда я ощущаю это жуткое чувство через тонкую железную дверь, и, стиснув зубы, продолжаю давить на неё.
Только стоило мне подумать, что мне удалось закрыть её на несколько сантиметров, как она замерла, и с внутренней стороны что то, с ужасающей силой начало отталкивать её назад, вызывая такое чувство, будто за дверью находится кто-то с очень плохим норовом, и такой же недюжинной силой. Мутный поток, переливающийся красным и черным светом, окрашивает окрестности в блеклый цвет заката. Ногами я чувствую вибрацию земли, будто под ней что-то сильно вскипает.
Я смогу. Мы сможем. Прокручивая эти слова у себя в голове, я всем телом наваливаюсь на дверь, и начинаю давить еще сильнее.
***
В это же время Соута-сан бежал по рельсам американских горок, преследуя белого кота. Он замечает, что сегодня он бежит намного быстрее, чем вчера или позавчера.
— Движется! Мое тело может легко двигаться! — неосознанно проворчал он.
И он понимает, что сердце, душа и нервы его тела полностью вжились и привыкли к этому маленькому детскому стулу. Может быть, это очень плохой знак, но сейчас для Соуты-сана это было неожиданной удачей, и он продолжает бежать как хищник там, где никогда бы не смог даже пройтись в своем человеческом обличье. Он устойчиво, будто над ним не властна гравитация, мчится вверх по крутому изгибу рельс. Земля становиться все дальше, полная луна пересекает поле его зрения, и вскоре он замечает, как по рельсам расположенным ниже, бежит и смотрит на него снизу вверх белый кот.
— Дайдзин! Сегодня, я верну тебя...! — хрипло кричит Соута-сан, всем своим телом ощущая, как поймает его, — в прежний вид! — И он, сильно оттолкнувшись, от этих покатых рельс, подпрыгнул вверх. Маленький стульчик, сделав сальто, падает вниз, прямо на то место, где находится кот.
Полёт... Только успев заметить своё отражение в жёлтых, круглых глазах кота, сразу же ощущает удар. После того, как Соута-сан столкнулся с котом, они вместе по инерции покатились, и врезались в трансформаторную будку. Облако пыли, смешанное с опавшими листьями, поднимается вверх, а от удара вдруг загораются огни на пульте управления трансформатора, и он с низким тихим гулом, начинает подавать в парк электричество.
***
Внезапно, из находящихся у меня над головой колонок раздался треск. Испугавшись, я подняла взгляд на колесо обозрения, и неожиданно, вокруг вспыхнул свет, а само колесо окрасилось разноцветными огнями. Следом раздался оглушительный металлический скрип, и кабинка тронулась.
— Что-о-о?
Колесо медленно пришло в движение, и кабинка, извергающая червя, поползла вперёд, я же, всё ещё пытаясь закрыть дверь, поспешила за ней. Постепенно, скорость увеличивается, заставляя меня бежать и наконец, она начинает подниматься. А я, боясь оставить дверь, не раздумывая, хватаюсь правой рукой за перекладину на кабинке.
— А… — моё тело начинает подниматься. В этот момент, когда мои мысли начали метаться между чувством долга закрыть дверь, и ощущением, что если всё так и пойдёт, хорошего ничего не произойдёт — мои ноги оторвались от земли.
— Да вы издеваетесь! — от испуга я, вздрогнув, сжалась, а спустя мгновение земля уже была достаточно далеко, от чего я, запаниковав, крепче вцепилась в перекладину двумя руками. Я свисаю с кабинки, из двери которой, громыхая, выплескивается мутный поток.
Нет. Тут слишком высоко, чтобы спрыгнуть.
Изо всех сил я подтягиваю правую ногу, и ставлю на узкий выступающий приступок кабинки, а потом кое-как левую ногу, туда же, рядом. Возле моей щеки бушует мутный поток. Будто от фейерверка яростно летят мерцающие брызги, которые не имеют тепла, да и вообще, не дают никакого ощущения. Одной рукой я схватилась за бок кабинки, а второй удерживала дверь. Кое-как встав, перед моими глазами оказалось треснувшее окно.
— ..! — внутри узкой и тусклой кабинки, что-то слабо мерцало. Я напрягла зрение.
Там были… Звезды. Внутри кабинки виднеется ночное небо. Они стали сиять ярче, будто кто-то выкрутил ручку уровня освещенности на полную силу. Я хорошо знаю этот пейзаж, этот луг, это небо. Меня будто накрывает волной, и знакомое чувство наполняет грудь. Мне грустно, но в то же время уютно. Это место я не знаю, но оно мне как родное. Мне нельзя там находиться, но я хочу там быть.
— Мама?.. — вдалеке, на лугу кто-то стоит. Белое платье развивается на ветру. Длинные, мягкие, чёрные волосы. А напротив неё, виднеется, сжавшийся в комок силуэт ребёнка.
Это я. В этом ребёнке я узнала себя. Там я нахожусь напротив своей мамы. Точно, мы наконец-то смогли встретиться, там, на лугу под звездным небом. Резко, как удар, ко мне приходит понимание, что я сейчас вижу продолжение моего сна. Как бы сильно я ни желала его увидеть, мое желание не исполнялось, поэтому-то этот пейзаж глубоко врезался в мою память.
У мамы что-то в руке, и она, передавая это, наклоняется ко мне. Что же это? Я напрягаю свое зрение.
Слишком далеко, я ничего не вижу. Ближе, надо подойти поближе. Я начинаю залезать в кабинку, протискивая свое тело прямо в мутный поток червя, он не ослепляет, у него нет ни температуры, ни сопротивления. Это словно неосязаемая и невесомая, грязная вода. Пригнув голову, пробираюсь через маленькую дверь кабинки, поставив правую ногу вовнутрь…чувствую под ней мягкий луг и могу видеть фигуры мамы и себя гораздо ближе.
— ---!
Кажется, что из-за спины доносится чей-то голос, но мои глаза прикованы к матери. Я делаю ещё один шаг вперёд.
Что? Что моя мама пытается мне дать? Что это? Ещё один шаг. Это…
Стульчик, у которого не хватает одной ножки, маленький детский стульчик, сделанный своими руками. Стульчик?.. Будто что-то задело мое сердце. Такое ощущение, что я сейчас что-то вспомню.
— ---!
Кто? Тот, кто все время зовет меня, кто позади… Стульчик. И этот стульчик…
— Судзумэ-сан!
Придя в себя, я распахиваю глаза.
— Ха-а-а!..
И обнаруживаю, что я высунулась из маленького окна кабинки, перед глазами горы и ночное небо, а далеко внизу виднеется темный асфальт. Испугавшись, я рефлекторно отпрянула назад. Меня будто облили холодной водой, и я понимаю, что сейчас нахожусь в поднимающейся все выше кабинке колеса обозрения, и вокруг никого нет, как нет и луга со звездным небом.
— Судзумэ-сан! Иди сюда!
Обернувшись на крик, я вижу, как из этого грязного потока Соута-сан тянет ко мне переднюю ножку.
— Соута-сан! — упав на колени, я хватаюсь правой рукой за ножку стула.
С непоколебимой силой, он вытягивает меня из кабинки, изливающей червя. Я отпускаю его, опираясь ногами, хватаюсь руками за каркас колеса, которое продолжает медленно крутиться, и мы приближаемся к вершине. Мы были так высоко, что можно было окинуть взглядом весь ночной пейзаж Кобэ.
— Судзумэ-сан! Дверь!
— Угу!
Я устойчиво встала на узком каркасе, и снова начала давить на вибрирующую дверь. Вместе с Соута-саном сила давления чуть сильнее, чем была раньше, и дверь начинает понемногу закрываться. Из узкого прохода тянется струйка мутного потока червя.
— Бог Химидзу, прошу прощения, что произношу Ваше имя вслух… — будто ведомая молитвой Соуты-сана я закрываю глаза.
Я начинаю внимательно вслушиваться в радостные возгласы, которые должно быть, слышались тут раньше. Вдруг в голове оживает голос Руми-сан «Как только парк открылся, тут было так оживленно…». Окрёстные дороги, должно быть, были переполнены каждые выходные, и люди выстраивались в длинные очереди, чтобы прокатиться на картинге2, каруселях и колесе обозрения.
В воображении у меня начинает вырисовываться картина. Как все веселятся, смеются, поднимая радостный крик, удивляясь высоте колеса обозрения, изгибам американской горки и скорости машинок.
«А-а-а! Как высоко!»
« Прокачусь-ка я ещё раз на чашке!» 3
«Не бегай! Это опасно!»
«Как же всё-таки это банально, наше первое свидание и в парке развлечений!»
— Уважаемое божество этих родовых земель. Я с великим почтением возвращаю эти горы и реки, которые мы позаимствовали у Вас…
Я чувствую, как на груди начинает нагреваться и светится, синим цветом ключ, и я все ещё с закрытыми глазами, начинаю видеть парк развлечений таким, каким он был раньше. У людей на лицах улыбки, под их ногами асфальт окрашен в мягкий пастельный цвет, а аттракционы, на которых нет и следа ржавчины, сверкают на солнце.
Маленькая девочка выпускает из рук жёлтый воздушный шарик, который будто вырезая маленькую дыру в голубом небе, поднимается все выше.
«Ах, улетел…», на лице девочки, которая после этих слов подняла глаза к небу, не было и капли грусти.
— Сейчас! — резким голосом, будто разрезая нахлынувшую ностальгию, крикнул Соута-сан.
— Возвращаю! — выкрикнув, я вставила в светящуюся замочную скважину ключ.
Со щелчком дверь закрылась, а красномедный цветок, распустившийся в небе, лопнул. Будто кто-то снял тяжёлую крышку, атмосфера стала легче, и через мгновение, в ночи полил радужный дождь, омыв руины. Вскоре в парке погасли огни, будто исчерпалась энергия, и все вокруг снова погрузилось в тихую ночь.
ЛЯЗГ! Прогремел из-под ног, пройдясь по всему телу, низкий звук, от стального каркаса на котором я стояла.
— А! А-а-а! — я, перепугавшись, схватилась за кабинку и посмотрела вниз на землю утопающую в темноте, которая была так далеко. Начало казаться, что меня засасывает вниз, и мои коленки задрожали. Из-под ног опять разнёсся скрип.
— Войдем внутрь, — спокойно сказал Соута-сан.
Я открыла, только что закрытую дверь и поспешно зашла в совершенно тихую кабинку. После того, как закрыла дверь, шум ветра в ушах стал слабее.
— Было ужасно страшно… — будто во мне повернули выключатель, мои ноги ослабли, и я осела на пол кабинки.
Мы стояли на вершине колеса обозрения. Только сейчас до меня это дошло, я не смогла унять дрожь, и из глаз полились слезы.
— Ха-а-а-а…— у меня вырывается унылый вздох.
Вдруг Соута-сан расхохотался:
—Ха-ха-ха! Судзумэ-сан, ты была великолепна! Спасибо.
***
За окном, улицы ночного Кобэ, озарились фонарями. Ещё раз, окинув взглядом не слишком просторную, но совсем не тесную кабинку, я сделала вывод, что, наверное, ее осмотрительно сделали такого размера, что бы любой сев в нее чувствовал себя с другим человеком очень уютно и удобно. Мы сели друг напротив друга на пластиковые сидения и наблюдали из окна, как медленно приближается земля. Как мне рассказал Соута-сан, колесо обозрение спроектировано таким образом, что если вдруг отключится электричество, оно все равно будет медленно вращаться, под весом людей находящихся в кабинках.
Когда я спросила Соуту-сана, что там с Дайдзином, он с горькой усмешкой ответил, что тот сбежал. После того как они слетели с горок и он прижал кота, а заметив пришедшее в ход колесо обозрения, и меня свисающей с кабинки, он бросил всё, и сломя голову побежал ко мне.
Когда я извинилась, он перебил меня, со смехом сказав, что у меня нет причин просить у него прощения, а потом с уверенностью добавил, что кота он обязательно поймает в другой раз.
— Судзумэ-сан… — его шёпот подхватил легкий ночной ветерок.
— А?
— Недавно, что именно ты видела в той задней двери?..
— А-а-а… — я замечаю, как будто проснувшись ото сна, мои воспоминания с ужасающей скоростью начинают тускнеть.
— Яркое звёздное небо и луг…
— «Вечность»?! — удивлённо вскрикнул Соута-сан.
— А?
— Ты можешь видеть «вечность» …
— Это где?
— Это изнанка нашего мира. Там, где обитает червь. Место, где время сливается в одно целое.
Место, где всё время, течёт одновременно. На мгновение мне показалось, как будто в глубине моих воспоминаний шевельнулось какое-то чувство, но оно было так глубоко, что я не могла до него дотянуться.
— Хоть я и вижу его… Я не могу зайти.
— «Вечность», это место, куда направляются мёртвые, — сказав это, он повернулся и уставился в окно, и я проследила за его взглядом.
Там простирался ночной город, усыпанный звёздами огней, рядом с черным как смоль морем. Самым ярким местом была строительная площадка, стояли группы зданий похожих на башни света, и плотно стоящие друг к другу мерцающие жилые дома. Они казались такими чёткими и близкими, что если бы я протянула руку, могла бы каждую крупицу света положить на палец.
— Для нас, живущих на этом свете, это место, куда мы не можем зайти и где нам нельзя находиться. Поэтому, это очень хорошо, что ты не смогла туда войти. Это даже естественно, что ты не смогла туда войти, — почему то немного с грустью проговорил Соута-сан, наблюдая пейзаж за окном, — так как мы тут. Мы живы…
Колесо обозрения медленно вращалось, издавая металлическое дребезжание, и ночной вид города начали закрывать приближающиеся снизу черные деревья, стволы которых мелькали на мгновения через листву. Мы продолжали смотреть в окно, пока не исчезла последняя капля света.
Примечания
1. Духовный камень
2. Простейший гоночный автомобиль без кузова
3. Аттракцион, где кабинки в форме чашек, крутятся по кругу
Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.
Его статус: перевод редактируется
http://tl.rulate.ru/book/81645/2860399
Использование:
