Энакин смотрел в глаза своему сыну, словно пытаясь удержать его в реальности. Улыбка, тронувшая усталые губы Вейдера, была такой же нежной, какой была в те далекие времена, когда он был отцом, а не безжалостным слугой тьмы. Мальчик, несомненно, принес бы галактике пользу, его свет рассеял бы мрак, сковавший ее. Вейдеру стало стыдно, что он не узнал своего сына, не смог позаботиться о нем, как следовало бы. В памяти всплыла первая дуэль, и его сердце сжалось от ужаса: он сам отнял у сына руку, сам загнал его в этот ад.
Ветровая буря, ревущая в шахте реактора, заглушила звуки сталкивающихся световых мечей. Люк ловко проскользнул сквозь портал, укрывшись под гигантской приборной панелью, пытаясь уйти от преследователя. Но Вейдер уже был рядом. Световой меч, словно лезвие гильотины, обрушился на комплекс. Панель рухнула, но ее подхватил вихрь и взбросил вверх. Вейдеру понадобилось лишь мгновение. Когда панель улетела в сторону, Люк невольно бросил на нее взгляд. В ту же секунду лезвие Темного Лорда рассекло ему руку, вырвав из нее световой меч.
Боль пронзила его, будто раскаленная сталь. Люк, сжимая предплечье, отступал назад, преследуемый призраком в черной шляпе. Внезапно, зловеще, ветер стих. Люк понял: бежать больше некуда.
— Выхода нет, — проронил Темный Лорд, нависая над Люком, словно ангел смерти. — Не заставляй меня уничтожить тебя. Ты силен в Силе. Теперь ты должен научиться использовать темную сторону. Присоединяйся ко мне, и мы вместе будем могущественнее Императора. Приходи, я завершу твое обучение, и мы вместе будем править галактикой.
Люк не поддался на уговоры Вейдера.
— Я никогда не присоединюсь к тебе! — отрезал он.
— Если бы ты только знал силу темной стороны, — продолжал Вейдер. — Оби-Ван никогда не рассказывал тебе, что случилось с твоим отцом, не так ли?
Упоминание об отце вызвало у Люка гнев.
— Он сказал мне достаточно! — закричал он. — Он сказал, что ты убил его.
— Нет, — спокойно ответил Вейдер. — Я твой отец.
Ошеломленный, Люк с недоверием смотрел на воина в черном одеянии. Он отшатнулся от этого откровения. Оба воина стояли и смотрели друг на друга, отец и сын.
— Нет, нет! Это неправда… — прошептал Люк, не желая верить в то, что он только что услышал. — Это невозможно.
— Проверь свои чувства, — ответил Вейдер, словно злая версия Йоды. — Ты знаешь, что это правда.
Затем Вейдер выключил лезвие своего светового меча и протянул уверенную и манящую руку. Люк, в недоумении и ужасе от слов Вейдера, закричал:
— Нет! Нет!
Вейдер продолжал убеждать:
— Люк, ты можешь уничтожить Императора. Он это предвидел. Это твоя судьба. Присоединяйся ко мне, и вместе мы сможем править галактикой как отец и сын. Пойдем со мной. Это единственный путь.
Эти слова пронеслись в голове Люка. Наконец-то все начало складываться в его мозгу. Или нет? Он задавался вопросом, а не говорит ли Вейдер правду — если тренировки Йоды, наставления святого старика Бена, его стремление к добру и отвращение к злу, если все, за что он боролся, не более чем ложь? Он не хотел верить Вейдеру и пытался убедить себя, что это он лжет, но каким-то образом он чувствовал правду в его словах. Но если Дарт Вейдер говорил правду, то почему, спрашивается, Бен Кеноби лгал ему? Почему? Его разум кричал громче, чем любой ветер, который Темный Лорд мог бы вызвать против него.
Ответы больше не имели значения. Его отец. Со спокойствием, которому его научили сам Бен и учитель-джедай Йода, Люк Скайуокер принял, возможно, последнее решение в своей жизни.
— Никогда, — крикнул Люк, шагнув в пустую бездну под собой.
При всей ее неощутимой глубине, Люк, возможно, падал в другую галактику. Дарт Вейдер отступил к концу портала и наблюдал за падением Люка. Подул сильный ветер, раздувая черный плащ Вейдера, который стоял, глядя на край. Тело Скайуокера стремительно падало вниз. Перевернувшись вниз головой, раненый джедай отчаянно пытался ухватиться за что-нибудь, чтобы остановить свое падение. Темный Лорд наблюдал за тем, как тело юноши засасывает в большую выхлопную трубу, расположенную сбоку от шахты реактора.
Когда Люк исчез, Вейдер быстро поворачивался и спешил покинуть платформу. Вейдер помнил, как чувствовал мысли своего сына, как ему было противно быть его сыном, как он соглашался с тем, что ему лгут, как он терял доверие к своему старому Мастеру и как он испытывал противоречивые эмоции от того, что является ребенком чудовища. Долгое время Вейдер не знал, что такое любовь, он знал только потери. Он рано потерял Падме, и с этим, должно быть, пришло большое сожаление. Он погрузился во тьму и жил, если это можно так назвать, в тени злого императора. Он был могущественным, пугающим властелином, но он был рабом темной стороны. Наверное, он считал это иронией судьбы, учитывая, что Энакин родился в рабстве.
Когда появился Люк, Вейдер видел в нем лишь возможность выпутаться из неприятной ситуации и, возможно, с помощью Люка занять место Императора. Это единственное, чего он хотел. Он не хотел позволить Люку остаться на свету. Он пытался затащить его во тьму, потому что это все, что он знал и все, что, по его мнению, он мог когда-либо узнать.
Когда Люк отбросил свой световой меч и выступил против Палпатина, это стало пробуждением для спящей второй половины Вейдера — Энакина. По мере того как Энакин пробуждался, Вейдер слабел и постепенно угасал. Он никогда не любил Люка. Он был не способен. А еще есть Энакин. Из-за Вейдера Энакин не знал Люка до самого конца. Он был ранен и умирал, едва мог дышать. Можно представить, какую благодарность он испытывал к Люку, как восхищался сыном, противостоящим злу и давшим этому отцу мужество разорвать цепи, сковывавшие его с Императором. Можно предположить, что Энакин не успел полюбить, поскольку умер так скоро после освобождения. Вероятно, он испытывал огромное облегчение и даже радость. Его благодарность к Люку за короткое время, прошедшее до его скорой смерти, была так велика, но если бы ему дали возможность жить, он бы точно любил Люка.
Наконец-то наступил конец Дарта Вейдера, который означал бы конец Империи. Его смерть стала бы для галактики символом того, что тирании пришел настоящий конец вместе с Дартом Сидиусом.
Многие твердили, что Вейдер погиб, защищая своего Императора до последнего вздоха. Люк же, по их мнению, единственный, кто заслужил похвалу за то, что положил конец их обоим. В последний раз взгляд Энакина скользнул по лицу сына, а затем остановился на маленькой дочери. Сердце его сжалось от нежности: как же она была похожа на Падме! С каким наслаждением Энакин взял бы ее на руки, вырастил бы вместе с Люком, как всегда мечтал. Показал бы им мир, научил бы всему, что должен знать каждый отец. Увидеть их первые шаги, увидеть, как они взрослеют, свидетелем их браков стать, внуков своих увидеть… Но было одно желание, которое превалировало над всеми: Люк заслуживал лучшего отца, лучшей жизни. Энакин был ужасным сыном, бросившим свою мать на верную гибель. Ужасным другом, который предал всех, кто ему доверял. И ужасным отцом, готовым пожертвовать сыном ради Сидиуса, лишь бы утолить жажду власти. — Ты будешь так счастлива, Падме, — прошептал он, знающий, что это все, чего желала его любимая. Больше ни войны, ни насилия. Галактика, разорванная на части, может стать лучше с таким человеком, как Люк Скайуокер.
Он с горечью размышлял о том, какой могущественной могла бы стать Империя, и о том, как быстро оборвалась жизнь Падме. Она не заслужила смерти. Сколько всего можно было предотвратить, если бы он был лучше, если бы увидел правду о манипуляциях Сидиуса, если бы не поддался темной стороне. Вейдер чувствовал, как его глаза закрываются в последний раз, как успокаивающая тьма овладевает им, и понимал, что вот-вот воссоединится со своими близкими. — Если бы только… Если бы только у меня был шанс исправить свои ошибки… — шептал он, умоляя Силу.
Как будто Сила слышала его мольбы, как будто она отвечала ему, Энакин ослеп от яркого белого света. Его затянуло в бессознательное состояние.
http://tl.rulate.ru/book/77437/3390599
Готово:
Использование:
Автор - девушка что ли?