«Ты не мой сын».
Эти слова Хан Мин Хёк услышал от своего отца, когда ему было пять.
«Ты - мой сын, но не мой».
Что за каламбур?
Пятилетнему ребёнку трудно понять подобные высказывания, но Мин Хёк почему-то понял этот бред. Возможно, потому, что все эти пять лет он осознавал, что жизнь в особняке, похожем на дворец, с водителем, домработницей и секретарём - фикция.
Хан Мин Хёк был внебрачным ребёнком. На дворе стояла далеко не эпоха Чосон, однако богатеям нравилось жить по понятиям тех дней, поэтому с мальчиком обращались как с бастардом.
Его биологическая мать, работавшая в компании отца, после увольнения получила крупную сумму денег и была отправлена в США. Мужчина принял в семью только Мин Хёка, однако он не стал записывать его в семейный реестр, заставил оставить фамилию матери и воспитывал как незаконнорожденного.
Мальчик жил в семье словно призрак, он называл отца «председателем», а мачеху - «мадам». Несмотря на то, что ему предоставлялись еда, одежда и постель высочайшего качества, он не имел возможности открыть рот во время трапезы или вести приватные беседы с председателем, его женой или их детьми. И всё же. Даже будучи призраком. Он мог слышать окружающих.
«Как долго он будет жить с нами? Тебе не стыдно перед Джин Собом? Из-за него я не могу гордо держать голову. Он отвратителен. Даже если у тебя был роман, ты не должен был заводить ребёнка!»
После того как Мин Хёк поступил в среднюю школу, из гостиной не раз доносились гневные крики мачехи.
«Я не могу вышвырнуть его на улицу, пока ему не исполнится 20 лет. Если он вырастет дебоширом и что-то натворит, то потом весь мир будет об этом говорить. Я буду воспитывать его, дам ему образование. Да, я та ещё сволочь, пусть он незаконнорожденный, но вырастет достойным человеком. Так будет лучше и для тебя, и для Джи Соба», — всегда спокойно отвечал отец.
Тогда Мин Хёк понял, почему его вкусно кормили, хорошо одевали и укладывали в мягкую постель. Отец не собирался признавать его своим сыном. Он держал мальчика рядом из страха, что в будущем тот может мешать ему. Тараканы ведь страшнее, когда их не видно, не так ли?
Когда Мин Хёк узнал причину, его тяжёлая жизнь, как будто стала легче. Он больше не боялся попасть в немилость отцу, не старался угодить мачехе и сводным братьям. Его даже не задевали их детские шалости.
Он перестал ждать телефонные звонки от биологической матери, которая каждый раз бесстрастно, как автомат, говорила: «Будь вежлив с отцом».
Узнав, что все воспринимают его только как «инструмент», Мин Хёку стало легче воспринимать окружающих его людей как предметы. Ему было всё равно, что они делают, лишь бы не вмешивались в его жизнь.
Парню становилось легче от мысли, что он один в этом мире. Ведь правда в том, что никому нет дела до жизни других людей. Все заботятся только о себе.
Мин Хёк рос «правильным» и «беспроблемным», как того желал его отец. Нет, как того желали все. Даже дед парня - председатель Ким - хотел устроить его в компанию.
«Мин Хёк - мой внук, у него должен быть шанс».
Однако Мин Хёку не нравилось слово «внук». Он не хотел иметь бесполезные семейные узы. Вместо этого он решил прожить остаток своих дней в спокойствии, получая от мачехи неплохие суммы за то, что тот не вмешивается в дела компании. Он учился тому, чему хотел, купался в роскоши.
«Ты не будешь жениться, — сказала мачеха, протягивая документы на недвижимость. — Сейчас ты говоришь, что будешь делать так, однако после того, как женишься и заведёшь детей, ты изменишь своё мнение. Такие, как ты, всегда так делают. Сердца людей коварны, Мин Хёк. Отношения в семье не всегда хорошие... К тому же, тебе самому не будет неловко выставлять себя на всеобщее обозрение?»
Мин Хёк согласился. Конечно, он решил не заводить семью не потому, что ему было стыдно, а потому, что не видел в этом смысла. Разве можно создавать семью с таким неполноценным человеком? Так он думал о себе.
«Это моя дочь. Разве она не милашка?»
Даже когда Ли Сэ Мён впервые показал Мин Хёку фотографию Чон Хё, сложившаяся ситуация показалась ему жалким зрелищем.
Дети?! В мире, где любой может погибнуть из-за катаклизма, появилась ещё одна жизнь.
Трудно. Обременительно.
Еще одна жизнь, за которую приходится отвечать на этой войне?!
Однако вместо того, чтобы дать волю чувствам, Мин Хёк решил уговорить Ли Сэ Мёна, которому предстояло отправиться на миссию в опасное подземелье.
«Почему бы тебе не уехать из страны вместе с дочерью? Ты здесь умрёшь! Говорят, ситуация в США лучше, чем в Южной Корее... Давай просто уедем все вместе», — сказал Мин Хёк, указав на Ми Сун и Джун Су, которые выпивали за дверью.
«Вынужден отказаться. Я не могу бросить своих коллег. Думаю, Чон Хё поймёт меня, поэтому я пойду... — сказал Ли Сэ Мён. — Чон Хё ещё ребёнок. Я не смог с ней попрощаться. Ну... Если так случится, не мог бы ты попрощаться с ней вместо меня?»
«Что?»
«Всё просто... Скажи ей: «Береги себя, моя малышка. Я люблю тебя, доченька». Передай ей это.»
Ублюдок. Нужно было хорошенько вмазать ему ещё тогда. Нужно было настоять на том, чтобы он сам смог сказать это дочери. Стоило сделать это тогда, когда была возможность...
«...Дядя... А когда вернётся мой папа?»
Мин Хёк взглянул на маленькую Чон Хё и задумался.
Проклятое отродье. Я не должен был оставлять его, когда он сказал уходить первым и настоял на том, что будет выполнять приказ до самого конца. Если бы этот ублюдок вернулся, я бы не то, что отправил его в подземелье или куда-то ещё... А убил бы его собственными руками.
«Твой отец... Сэ Мён... не вернётся»
Как можно было просить о таком разговоре? Как? Я никогда не смогу этого сделать.
«Пойдём. Теперь ты будешь жить со мной.»
***
Мин Хёк почувствовал, как по его телу растекается энергия. Спустя мгновение он ударил копьём по хлысту, что метило ему в бок. Однако взгляд красных глаз не дрогнул.
— То, что мы сейчас видим, - иллюзия, — сказал мужчина У Хёну.
Пока охотники переговаривались, атаки сыпались на них без остановки. Несмотря на это глава Ассоциации быстро блокировал удары, идущие из слепых зон.
Мин Хёк чувствовал странную легкость. Как тогда, когда он дрался бок о бок с Ли Сэ Мёном. Нет, охотник чувствовал себя даже легче, чем тогда.
После чашки латте Чон Хё, его шаги стали легче, а прыжки более совершенными, словно в пятках появились невидимые пружины.
Когда-то Мин Хёк восхищался чудовищной силой Ли Сэ Мёна. Несмотря на то, что они оба были охотниками S-ранга, статы Ли Сэ Мёна были выше, чем у Мин Хёка. И разница была колоссальной.
И теперь глава Ассоциации чувствовал, стал Ли Сэ Мёном. Теперь он мог показать то, чего раньше не мог.
Вложив всю свою силу в атаку, Хан Мин Хёк двинулся вперед. По всей видимости, жизненная сила Короля фей была сосредоточена между горящими глазами.
Сколько бы атак я ни блокировал, сколько бы хлыстов ни парировал, бой не закончится, если я сосредоточусь на защите. Подумав об этом, охотник прыгнул вперёд, оставив У Хёна позади.
Блокировав еще несколько атак, «Стон земли» в буквальном смысле застонал. Оружие прогнулось под натиском огромной силы и скорости. Однако, как и положено предметам, созданным Хван Ми Сун, оно держалось до конца.
Стоило Хан Мин Хёку встать перед красными глазами Короля фей, как в ушах раздался знакомый голос.
— Разве ты не хочешь получить мою силу?
Когда охотник замешкался, перед его глазами предстал человек. Человек с черными глазами, что держал в руке копье и улыбался.
— Ты стал сильнее. Теперь даже сможешь одержать надо мной верх. Если к твоей силе прибавить мою, то ты сможешь уничтожить весь род человеческий. Разве ты не хочешь очистить этот мир от грязных людишек?
Это был Ли Сэ Мён.
Глаза Хан Мин Хёка расширились от удивления, а хватка ослабла.
— Давайте объединим усилия. Если мою силу передать тебе...
— Ты... Кто ты?
Услышав вопрос охотника, Сэ Мён вскинул брови.
— Что? Ты что, шутишь? Я - Ли Сэ Мён. Уже позабыл, кто я?
— Нет, я не забыл, кто ты, — сказал мужчина и вонзил своё копьё в шею «старому другу».
Ужасающий крик монстра пронзил воздух и эхом раздался по всему «Замку демона». Спустя мгновение красная кровь фонтаном хлынула в лицо Мин Хёка.
Вскоре огромные красные глаза исчезли, и перед охотником предстал огромный Король фей, из шеи которого торчало копьё и сочилась темно-красная жидкость.
Корчащееся существо не было Ли Сэ Мёном. Убедившись в этом, глава Ассоциации схватился за копье.
— Ли Сэ Мён ни за что бы не сказал об уничтожении человечества.
Если бы он так сказал, то я бы давно это сделал. Подумав об этом, охотник вытащил из монстра своё оружие.
Колени Короля фей подкосились и он упал на землю.
Мин Хёк, крепко держась за своё раненое плечо, обернулся. Перед ним стояла женщина в белом шлеме. Мужчина улыбнулся и застыл на месте.
— Дядя! — закричала Чон Хё.
Мин Хёк перестал чувствовать правую руку. Это было вполне естественно, ведь он использовал все свои силы, не обращая внимания на раны, полученные от монстра ЕХ-ранга.
Глава Ассоциации взглянул на почерневшее плечо, и приготовился к тому, что снова лишится возможности пользоваться правой рукой. Однако сейчас это было не главное.
— Так значит, паладин S-ранга... это ты.
Ты... ты стала охотником.
— Так не пойдёт. Немедленно позовите хилера, — послышался голос Чон Хё.
— Хилеров окружили Тёмные суккубы, они не смогут сюда быстро добраться.
— Руки дяди... в таком состоянии...
— Тогда излечи его так же, как и меня. Забирай его в отель. Но уходи сейчас, члены гильдии скоро будут здесь.
— Тогда прикрой меня...
— Ага.
Мин Хёк почувствовал как Чон Хё коснулась его руки.
О чем они говорят?
Мужчина не мог понять, почему паладин в белом шлеме - это Чон Хё.
— ...В отель.
Шух - шух.
И что это за вращающаяся дверь появилась перед глазами...
http://tl.rulate.ru/book/77283/3302832
Готово:
Использование:
