Континент Южного Феникса, восточная часть.
Наступил летний сезон, и вместе с учащающимися дождями погода становилась всё жарче.
— Уже май.
В этот день, когда солнце стояло высоко в небе, Сюй Цин закончил занятия у мастера Бая и вышел из его шатра. Он поднял голову, посмотрел на голубое небо, на сияющее солнце и пробормотал себе под нос.
Незаметно пролетело два месяца с тех пор, как он прибыл в лагерь.
Воспоминания о событиях двухмесячной давности, казались далёкими, но в сердце Сюй Цина они всё ещё были свежи.
Но по сравнению с тем временем, когда он жил в трущобах разрушенного города, он сильно изменился.
И повышение уровня совершенствования, и накопленные знания о растениях — всё это давало Сюй Цину ощущение постоянного роста.
Благодаря обильному питанию, которое обеспечивал командир Лэй, он ел много мяса, и его тело, изначально худощавое, стало немного крепче.
Более того, благодаря совершенствованию техники Морей и Гор, его жизненная сила и энергия стали куда сильнее. Всё его тело инстинктивно излучало острую ауру.
Возможно, из-за копирования тех движения статуи с клинком из храма, глаза Сюй Цина стали намного ярче, чем у других, а накопленные знания придавали вид учёного.
Всё это привело к тому, что Сюй Цин, привыкший ходить грязным, старался уделять время гигиене, открывая на всеобщее обозрение свои изящные черты лица.
Это можно было заметить по тому, как часто на него заглядывались женщины из лагеря, живущие в перьевых шатрах, и посылали ему приглашающие взгляды.
Но Сюй Цин не обращал на это внимания, его настроение в последние дни было подавленным.
С одной стороны, он не мог найти Цветок Небесной Судьбы, а с другой — старость и слабость командира Лэй становились всё более очевидными.
Поэтому Сюй Цин всё реже ходил в Запретную зону в густом лесу. Каждый день после занятий у мастера Бая он инстинктивно шёл к своему жилищу, и хотя большую часть времени он совершенствовался в одиночестве, чувствуя присутствие старика по соседству, Сюй Цин чувствовал себя намного спокойнее.
Он особенно ценил время ужина каждый вечер.
Сегодня было так же. Сюй Цин молча шёл по лагерю, не обращая внимания на окружающих мародёров, и сначала заглянул в магазинчик.
Девочка, занятая работой, увидев его, без лишних слов побежала за прилавок, достала оттуда кувшин с вином и протянула его Сюй Цину.
Она уже привыкла к тому, что Сюй Цин приходил покупать вино в это время каждый день.
— Спасибо, — тихо сказал Сюй Цин, взглянув на шрам на лице девочки.
Несмотря на ужасный шрам, девочка была очень жизнерадостной. Она улыбнулась Сюй Цину и хотела что-то сказать, но её позвали другие мародёры.
Сюй Цин не обратил на это внимания, взял кувшин с вином и собрался уходить. Его спина попала в поле зрения девочки, она поспешно что-то сказала мародёрам, подбежала к двери и, увидев удаляющегося Сюй Цина, вдруг крикнула:
— Малыш!
Сюй Цин остановился и обернулся. Девочка быстро подбежала к нему.
Подойдя к Сюй Цину, она протянула ему правую руку, в которой лежала конфета.
— Я не знаю, почему ты в последнее время такой грустный, но когда мне было грустно, моя мама всегда давала мне конфеты. Я ем их, и мне становится веселее.
— Это моя последняя конфета, я дарю её тебе.
Сказав это, девочка, боясь, что Сюй Цин откажется, положила конфету ему в руку и быстро побежала обратно в магазин. Добравшись до двери, она обернулась к Сюй Цину и громко крикнула: — Братик, не грусти!
Сюй Цин застыл на месте, глядя, как девочка скрывается в магазине. Он посмотрел на конфету в своей ладони, и спустя долгое время... он бережно убрал её.
По дороге обратно из лагеря доносился шум. Издалека Сюй Цин увидел два каравана, один за другим подъезжающих к лагерю.
Первый караван, судя по новым повозкам и крепким лошадям, намного превосходил все караваны, которые Сюй Цин видел раньше. В нём были не только охранники, но и трое или четверо мужчин средних лет, чья духовная энергия была явно сильной.
Но они явно не были главными в караване.
Когда караван подъехал, из него вышла группа юношей и девушек. Всем им было около шестнадцати-семнадцати лет, они шли с высоко поднятой головой, одетые в яркие одежды, с белой кожей, юноши были красивы, а девушки — миловидны.
Очевидно, что все они были из знатных семей, и сейчас, похоже, брезговали грязью в лагере, поэтому разбили лагерь за его пределами, всем своим видом демонстрируя высокомерие.
У каждого из них, похоже, были слуги или помощники, и около сотни человек обслуживали этих пятнадцать-шестнадцать юношей и девушек.
Второй караван, шедший позади, тоже был неплох, но по сравнению с первым выглядел довольно убого.
И, очевидно, зная статус юношей и девушек из первого каравана, второй караван всю дорогу старался не пересекаться с ними, избегая их, въехал в лагерь. Люди, вышедшие из него, вели себя очень скромно.
Сюй Цин лишь мельком взглянул на них.
Караваны в лагере появлялись довольно часто, либо чтобы выдать задания, либо чтобы отправиться в Запретную зону, среди них были самые разные люди.
Это было основой существования лагеря мародёров, и Сюй Цин к этому привык.
Вернувшись домой, он увидел командира Лэя, разминающегося во дворе. В лучах солнца старик выглядел уставшим, и от этого Сюй Цин ещё больше погрустнел.
— Снова купил мне вина? Молодец, молодец, — сказал командир Лэй с улыбкой, заметив кувшин в руках Сюй Цина.
— Ладно, иди на кухню, а я пойду прогуляюсь, куплю продуктов, — сказал командир Лэй и вышел, заложив руки за спину.
Это было их договорённостью с Сюй Цином: продукты должен был покупать командир Лэй, и Сюй Цин не возражал, но платил за жильё больше.
Похоже, это был их способ общения с командиром Лэем.
В этот день командир Лэй вернулся раньше обычного. Сюй Цин едва успел убрать на кухне, как он вернулся с мясом, улыбнулся Сюй Цину и начал готовить.
Сюй Цин, как обычно, сидел рядом и учился, но, читая, он почувствовал что-то неладное... Если так пойдёт и дальше, то ужин будет готов раньше, а не вечером.
Осознав это, Сюй Цин понял, в чём дело. Он посмотрел на занятого командира Лэя, хотел что-то сказать, но в конце концов промолчал.
Командир Лэй же, как и всегда, готовил и разговаривал.
Болтали о том, о сём, и ещё до наступления сумерек еда была готова. Поставив её на стол, командир Лэй посмотрел на молчаливого Сюй Цина и погладил его по голове.
— Малыш, я купил разрешение на въезд в город Сунтао. Попозже я соберу вещи и завтра утром уеду, — сказал командир Лэй, сделав большой глоток из кувшина с вином, который давно купил для него Сюй Цин.
Сюй Цин застыл, помолчал и тихо сказал:
— Так скоро?
Командир Лэй промолчал, и лишь спустя некоторое время раздался его смех.
— На самом деле я купил его давно, просто не говорил тебе. И не нужно так расстраиваться, в этом мире нет ничего вечного, — сказал командир Лэй, сделав ещё один большой глоток вина.
— Давай, ешь.
Сюй Цин посмотрел на измученного командира Лэя, молча взял палочки и начал есть. Еда в этот день, наверное, была очень вкусной, но Сюй Цин не чувствовал её вкуса.
Командир Лэй, видя это, тихо вздохнул, но на его лице всё ещё была улыбка. Он рассказывал о мелочах из жизни лагеря, пока спустя некоторое время Сюй Цин вдруг не заговорил.
— Не подождёшь Ши Цзы и Луань Я? Они скоро вернутся.
— Не буду. Вернутся — и что? Только расстроятся ещё больше. У нас ещё будет время на свидания.
Командир Лэй достал из кармана трубку, затянулся и выдохнул дым, скрывая лицо в дыме.
Когда он ушёл собирать вещи, Сюй Цин всё ещё сидел за столом, глядя на еду, которую не мог заставить себя проглотить. Спустя долгое время он встал и впервые не стал мыть посуду, а направился в комнату старика.
— Ты правда уходишь? — тихо спросил Сюй Цин.
— Не грусти. Я же буду жить в городе. Ты должен радоваться за меня.
Командир Лэй рассмеялся и позвал Сюй Цина помочь ему сложить одежду.
Сюй Цин тщательно вымыл руки и принялся аккуратно складывать вещи.
Вскоре, с его помощью, командир Лэй собрал все свои пожитки. Большую часть он решил оставить Сюй Цину.
— И этот дом тоже твой.
— Я буду платить за аренду, — серьёзно сказал Сюй Цин.
Командир Лэй улыбнулся, проигнорировав это предложение, и усадил Сюй Цина рядом. Время шло, и он начал рассказывать о характерах мародёров в лагере, особо отметив хозяина лагеря.
— Хозяин лагеря не так прост, как кажется. Он связан с Алмазной сектой.
— Алмазная секта — главная сила в округе. Десятки городов-крепостей и лагерей мародёров находятся под их контролем. А их предок — могущественный культиватор сферы Заложения Основы. Будь осторожен с ним.
На улице уже стемнело. Сюй Цин заметил усталость на лице командира Лэя и молча встал, чтобы уйти.
Глядя ему вслед, командир Лэй тяжело вздохнул.
Это была первая ночь за долгое время, когда Сюй Цин не совершенствовался.
Он сидел, глядя в тёмное окно, пока небо не начало светлеть и не появились первые лучи солнца.
— Как быстро летит время, — пробормотал Сюй Цин, чувствуя, как его охватывает тоска. В этот раз он не вышел из комнаты, как обычно, а дождался, когда командир Лэй откроет дверь, и только потом вышел.
Во дворе, залитом утренним солнцем, стояли старик и юноша, глядя друг на друга.
— Малыш, я ушёл, — наконец, с улыбкой произнёс командир Лэй.
— Я провожу тебя.
— Не надо. Иди на занятия.
— Я провожу тебя.
— Ты…
— Я провожу тебя, — Сюй Цин посмотрел на командира Лэя, повторяя свои слова.
Командир Лэй посмотрел на Сюй Цина и, спустя мгновение, сдавшись, кивнул.
Так, ранним утром, старик и юноша шли по лагерю, пока большинство мародёров ещё спали. Проходя мимо палатки мастера Бая, Сюй Цин подбежал к ней.
Мастер Бай ещё не пришёл, юноши Чэнь Фэйюаня тоже не было, только Тин Юй сидела, повторяя справочник лекарственных трав.
— Пожалуйста, скажите, что я сегодня не приду, — быстро сказал Сюй Цин, увидев Тин Юй, поклонился и убежал.
Тин Юй, удивлённая, вышла из палатки и увидела удаляющиеся фигуры Сюй Цина и командира Лэя.
Лучи восходящего солнца освещали землю, падая на Сюй Цина и командира Лэя, и их силуэты становились всё меньше и меньше.
По дороге Сюй Цин забрал у командира Лэя сумку и молча понёс её на своей спине.
Командир Лэй, с тяжёлым сердцем, глядя на упрямого юношу, хотел, как обычно, рассказать какую-нибудь историю о соседях из лагеря, но, начав, не смог продолжить.
В молчании они дошли до гор, где когда-то останавливались на отдых. Тогда они тоже были вдвоём: командир Лэй шёл впереди, Сюй Цин осторожно следовал за ним.
Первый был строг, как меч, второй — одинок, как волк.
Сегодня Сюй Цин шёл впереди, а командир Лэй — позади.
Первый был крепок, как гора, второй — стар и немощен.
Здесь, по настоянию Сюй Цина, он взял на спину постаревшего командира Лэя, как когда-то в густом лесу.
Командир Лэй тихо вздохнул, глядя на профиль юноши, и, помолчав, заговорил.
— Будь осторожен с мародёрами в лагере.
— Знаю, ты стал сильным, но не стоит их недооценивать. Мародёры — отчаянные люди. Для них не существует запрещённых приёмов…
— Не забывай кормить собак по ночам. Эти малыши — самые верные существа в лагере.
— И не забывай есть. Не ешь холодную еду, не ленись разогреть её… Ты ещё растёшь, нужно хорошо питаться.
— Иначе, когда станешь старше, пожалеешь. И не спи на голых досках, не бойся испачкать постель, стирай её и суши на солнце.
— И ещё…
Командир Лэй говорил тихо, его слова были просты, но полны заботы.
Сюй Цин нёс командира Лэя на спине, молча кивая и запоминая всё, что тот говорил.
Когда командир Лэй, ослабев, заснул, Сюй Цин стал ступать ещё тише, стараясь не делать резких движений и идти ровно, даже если приходилось делать крюк.
Так он нёс командира Лэя по пустырю, обходя котловину, и когда наступил вечер, и сумерки удлинили их тени, в поле зрения Сюй Цина появился город-крепость.
В этот момент командир Лэй проснулся. Он посмотрел на город, на городские ворота и тихо сказал: — Пришли.
Сюй Цин тихо ответил, чувствуя, как что-то сжимается у него в груди. По просьбе командира Лэя он осторожно опустил его на землю.
Командир Лэй взял у Сюй Цина сумку, посмотрел на городские ворота, потом на Сюй Цина, помолчал, улыбнулся и потрепал юношу по голове, взъерошив ему волосы.
— Малыш, возвращайся. Будешь скучать по старику — приходи в любое время. Я буду жить в южной части города, на улице Чистой Воды, в доме номер три. — С этими словами командир Лэй, взяв сумку, направился к городским воротам.
Сюй Цин стоял, глядя на удаляющегося командира Лэя. Тысячи слов вертелись у него на языке, но он не мог произнести ни одного. Он мог только смотреть.
Дойдя до городских ворот и предъявив разрешение на вход, командир Лэй вдруг обернулся.
Он пристально посмотрел на Сюй Цина, помахал рукой и, подгоняемый стражником у городских ворот, вошёл в город и исчез из виду.
Сюй Цин, с поникшим видом, долго стоял на месте… Когда солнце село, и городские ворота закрылись, он почувствовал пустоту.
— Береги себя… — пробормотал Сюй Цин, с горечью повернулся и пошёл обратно. Одиночество вновь охватило его.
С наступлением ночи его одинокая фигура растворилась во тьме.
Один в пустыре, один в котловине, один в горах.
Всё дальше… и дальше.
http://tl.rulate.ru/book/76007/4852498
Готово:
Использование:
