В пространстве Наруто.
Хирузен знал, почему Минато и Кушина отнеслись к нему холодно.
Потому что он не позаботился о Наруто.
"Кушина, тысяча извинений - это моя вина. Ты можешь бить и ругать меня сколько угодно. Я никогда не буду сопротивляться". Вместо того чтобы выглядеть лидером в данный момент, Хирузен выглядел очень беспомощным, а его лицо было полно вины и самообвинения.
Если бы Минато не остановил её, Кушина наложила бы на него Несокрушимые Цепи и показала бы ему, что значит жестокость.
"Ты думаешь, я этого не хочу?" Кушина усмехнулась: "Если бы не тот факт, что ты был учителем Минато, я бы давно тебя прибила".
"Если бы это было не на глазах у Наруто, я бы влепила тебе пощечину, старый хрыч!"
"После всех этих лет самоотверженной работы Минато и меня, и пожертвования собой ради Конохи, вот как ты обращаешься с моим ребенком?"
"Где твоя совесть?"
Столкнувшись с разъяренной Кушиной, Сарутоби чуть ли не заикался, но не осмеливался говорить в ответ, зная, что если он позволит Кушине закончить свою тираду, она успокоится.
Поэтому ему приходилось держать язык за зубами, даже если он был расстроен.
"Старик, я говорю тебе, что все запечатывающие техники клана Узумаки должны быть отданы Наруто!"
"Дом Минато, состояние семьи и техники, всё до единого должно быть возвращено Наруто!".
"Если ты не сможешь этого сделать, тогда не вини меня за то, что Кровавая-Хабанера выйдет из себя". Кушина пригрозила, произнеся свои резкие слова.
"Хорошо". Сарутоби сразу же согласился, не раздумывая.
"Хех, соглашаясь так резко, неужели ты думаешь, что мы мертвы и ничего не можем с тобой поделать?". Кушина насмешливо улыбнулась.
"Нет, никогда. Клянусь, когда я выйду отсюда, я немедленно верну Наруто ваше семейное состояние.
Что касается запечатывающих техник и других техник, я научу Наруто столько, сколько он захочет.
Что касается состояния и дома Минато, я могу вернуть их в полном объеме.
А насчет будущего обращения с Наруто, я обещаю, что с Наруто будут обращаться так же, как обращаются с Конохамару!
Я обещаю!" Сарутоби сказал громким голосом.
"Хех, обещаешь, а чем ты это гарантируешь?". Кушина усмехнулась: "Если бы ты мог это гарантировать, Наруто не отправили бы в приют".
"Если бы ты мог гарантировать, имущество Минато не было бы конфисковано!"
"И ты еще даешь обещания? Что-то не верится, черт возьми!"
"Я говорю тебе, Сарутоби Хирузен, пока моя чакра еще существует, ты не получишь этого Девятихвостого!".
"Я тебе обещаю!
"Если ты не выполнишь хоть одно из условий, которые я упомянула, то не вини меня за последствия.
Отныне Девятихвостый - наш! Ничего общего с Конохой! Считай, что он куплен с помощью запечатывающих техник клана Узумаки и имущества семьи Минато!".
Сарутоби Хирузен: "........"
"Конечно, ты можешь попробовать, сможешь ли ты сам сломать Печать Восьми Триграмм и убить два клона из чакры, меня и Минато внутри Наруто!".
"Но, прямо здесь я предупреждаю тебя, только попробуй это сделать, и я не гарантирую твое дальнейшее существование, так что, будь готов к последствиям!". Кушина сказала с холодным блеском в глазах.
"Хорошо, я обещаю, что сделаю всё, как нужно". Сарутоби сказал, сделав глубокий вдох.
Людям приходилось прогибаться под карнизом дома.
Женщина бывает мягкой, но не мать, не говоря уже о Кушине, которая была известна как Кровавая-Хабанера.
Теперь, когда Кушина могла разговаривать с ним должным образом, это можно было рассматривать как услугу для него и Минато.
Находясь в окружении такой женщины, вы должны знать, что делать, и когда вы что-то делаете, вы должны знать, как наступать и отступать, и Сарутоби Хирузен знал, что делать.
"Кстати, есть еще одна вещь, о которой я хочу спросить вас, ребята". Сарутоби сказал с серьезным лицом: "Кто тогда поднял восстание Девятихвостого, и кем был тот человек в маске?".
"Кем был человек в маске, почему ты спрашиваешь об этом, Сарутоби? Разве не очевидно, кто это сделал?". Кушина мрачно усмехнулась.
"Кушина!" Минато больше не мог это терпеть.
"Ты кричишь на меня? Прекрасно, как ты смеешь кричать на меня из старого, дряхлого и неживого тела?! Только попробуй еще раз накричать на меня!". Кушина огрызнулась, ее волосы встали дыбом, словно у девятихвостого.
Минато: "........"
Хирузен: "......."
"Я больше не могу с этим жить, я буду делать то, что хочу! Я – Кровавая-Хабанера, ясно?". Видя молчание Минато, Кушина закричала.
Минато покраснел от смущения: "Я не это имел в виду, не злись пока, Кушина".
"Злиться, где я злюсь? На что мне злиться? Я все равно уже мертва. Нет смысла уже злиться". Кушина вдруг почувствовала грусть и, обняв Наруто, воскликнула: "Мой бедный мальчик, ты родился без матери и отца.
Ты вырос без материнской любви.
Я видела это своими глазами и чувствовала боль в сердце, но ничего не могла сделать.
Ты знаешь, как тяжело маме?
Теперь все, чего хочет мама, - это вернуть свое прежнее имущество, но на нее кричит твой бездарный отец.
Мамина жизнь несчастна!
Уху-у-у-у!"
"Мамочка. Не плачь". Юный Наруто увидел плачущую Кушину и мгновенно запаниковал, слезы потекли по его лицу.
Глядя на отца, который потерял дар речи, и на мать, которая громко плакала, рот Наруто разжался, и вскоре он уже обнимал Кушину и тоже начал плакать, задыхаясь.
Эти двое плакали от такого горя и душевной боли, что им не было никакого дела до тех двоих, которые стояли в стороне.
"Хорошо…хорошо, Кушина. Тысяча извинений - это все моя вина". Сарутоби сказал со страдальческим вздохом: "Я сделаю все возможное, чтобы выполнить все ваши указания, одно за другим, я лично займусь этим, это определенно удовлетворит вас, верно?".
"Правда, ты так и сделаешь?" Кушина перестала плакать.
"Да, правда." Сарутоби сказал с горькой улыбкой.
Он знал, что Кушина выражала свое недовольство и агрессию, а также выплескивала гнев и горечь, которое чувствовала глубоко внутри.
Плакать теперь было нормально.
Сарутоби Хирузен был уверен, что не сможет умереть спокойно, зная, что эта пара отправится в Чистый Мир, с сильной обидой на него.
Видеть семью Минато в таком состоянии было тяжело для сердца Хирузена.
Если бы он был более бдителен в ту ночь, он бы лично сопроводил их, а не остался в Резиденции Хокаге, занимаясь официальными делами.
Его жена, Бивако, не умерла бы, и Асума не обиделся бы на него.
Коноха не оказалась бы в центре восстания Девятихвостого.
Если бы он был быстрее и решительнее в ту ночь, он не пожертвовал бы Минато, Наруто не осиротел бы, а Коноха не была бы в том состоянии, в котором она находится сегодня.
Но не было никакого "если".
Как жаль.
"Единственное, что я знаю, это то, что в ночь восстания Девятихвостого, руки этого человека были белыми, в его глазах был Шаринган, он был очень хорошо знаком с защитными барьерами нашей Конохи, и мог входить и выходить из различных границ Конохи по своему желанию, и, что самое главное, он использовал Пространственно-Временную Технику.
Итак, за исключением Учихи Мадары, это может быть только........". Минато сказал.
"Только Данзо?" Сарутоби вздохнул.
"Я не уверен, Данзо-сама это или нет, но вы можете провести расследование на основе этих пунктов.
Также я могу однозначно сказать, что амбиции врага не малы, и их целью, скорее всего, является попытка объединить мир шиноби". Минато сказал с серьезным лицом.
"Объединить мир шиноби?". Пробормотал Сарутоби, ведь это соответствовало идеалам Данзо.
"Правильно, это ........". Когда Минато только произнес эти слова, он внезапно побледнел и воскликнул: "Это нехорошо, мое первоначальное тело было возрождено с помощью техники Воскрешения!"
"Что!?" Хирузен и Кушина выглядели потрясенными.
.........
В конце деревни Конохи, внутри полуразрушенного, почти развалившегося храма хранения масок клана Узумаки.
Белый Зецу, преобразованный в Данзо, закинул на голову маску Шинигами и быстро сложил печати, соединил руки вместе, с криком: "Печать Бога Смерти!".
Тело Белого Зецу раскачивалось влево и вправо, его белый свет загорался, как будто он был одержим призраком, и двигался в бешенстве.
Вскоре из-за спины Белого Зецу вышла фигура в белой одежде с фиолетовым телом, с длинными бледными волосами и красными рогами, преобразованная Данзо!
Орочимару, клон Итачи, мог ясно видеть Шинигами с кинжалом во рту, когда в его глазах вспыхнул Мангекье Шаринган.
"Это Бог Смерти?" В этот момент внезапно раздался чей-то голос.
Это был Данзо, который заходя в храм, напрямую спросил, уставившись на Шинигами.
В этот момент он снял марлю со своего правого глаза, открыв взору Шаринган!
Лицо Орочимару изменилось, и он сказал глубоким голосом: "Данзо, ты преследуешь меня?".
http://tl.rulate.ru/book/72679/2110453
Готово:
Использование:
