Когда я наконец вернулся, Лянчэнь и другие солдатки уже приступили к работе. Мало того, что она не упрекнула меня в том, что я слишком поздно вернулся, она даже слова сказать мне не посмела и быстро отвернула голову, увидев меня. Тем не менее я смог заметить, как ее лицо покраснело от стыда. Неудивительно, ведь она была так унижена у меня на глазах, и, конечно, ей было слишком стыдно, чтобы смотреть мне в лицо. Не знаю почему, но увидев ее такой, я вдруг почувствовал неописуемое чувство в сердце, и уголки рта бессознательно слегка приподнялись. Я нарочно подошел к ней, встал позади нее и поднял правую руку в знак приветствия.
— Докладываю заместителю командирши взвода, рядовой Ян Тесюн просит указаний.
— Очень... очень хорошо, скорее за работу.
Она все еще стояла спиной ко мне. В обычной ситуации я бы просто молча вернулся к работе. Но после той сцены, во мне откуда-то появилась смелость, и я сказал ей несколько жестким тоном: «Докладываю замвзвода, я жду от вас ответного приветствия».
У-у... После того как я сказал это, она послушно и смущенно повернулась. Хотя я изо всех сил старался сохранить серьезное выражение лица, я не смог скрыть улыбку. Лицо Лянчэнь покраснело еще больше, ее тело безостановочно дрожало, и она, наконец, отсалютовала в ответ. Это был самый лучший момент с тех пор, как я оказался в армии. Кроме того, это был первый раз, когда она показалась мне милой. «Я это припомню», — прошептав эти слова, Лянчэнь развернулась и пошла к другим солдаткам. Я не обратил внимания на ее слова, вернулся к Крошке и принялся за работу.
Хоть я и был занят, я все еще думал о случившемся. Я был погружен в мысли об этой маленькой победе, совершенно не подозревая, что вот-вот произойдет что-то ужасное. Я слишком наивен. Я не наказал ее и не победил, а только спровоцировал эту бессовестную извращенку.
Через некоторое время она вдруг дала свисток и отдала всем присутствующим приказ: «Слушайте инструкции! Сегодня высокая температура, чтобы не допустить теплового удара, давайте действовать уставу». По уставу...? Я не понял, что она имела в виду, но действия всех солдаток сняли мой вопрос. Я смотрел, как все одновременно тянулись к пуговицам, снимая камуфляж, обнажая под ним бюстгальтеры. Подавляющее большинство носили темно-зеленые бюстгальтеры национальной армии, но были и старшие солдатки, которые не соблюдали правила и носили разноцветные «гражданские» бюстгальтеры.
Несмотря на то, что я присутствовал при этом, в их действиях не было колебаний. В конце концов, все они готовы намеренно обнажиться передо мной в душе, так чего им бояться сейчас? Даже Крошка, помявшись какое-то время, разделась, обнажив маленькую грудь, прикрытую армейским лифчиком. Заметив мой взгляд, она быстро повернулась, предоставив моему взору ее нежную, красивую спину.
Я быстро отвел взгляд, но в окружении стольких полуголых женщин, орудовавших косами и пилами под палящим солнцем, занятых расчисткой сорняков и небольших деревьев вокруг лагеря, мне приходилось наблюдать за их ритмично прыгавшими грудями. Хотя я привык видеть обнаженных женщин, когда принимаю душ, грудь в лифчике смущала меня еще сильнее.
«Что происходит? Ян Тесюн, я вижу, что ты плохо себя чувствуешь, у тебя тепловой удар?» Лянчэнь намеренно подошла, скрестила руки передо мной подняв пару крепких грудей. Конечно же, и она разделась. Почему все среди белого дня вдруг начали раздеваться? Увидев ее самодовольную улыбку, я с изумлением понял, что все это ее уловка.
Лянчэнь таким образом решила восстановить свое доминирующее положение. Я прекрасно понимал ее намерения, но мне не хватило духа совладать с собой, и мне было так стыдно, что я не знал, куда деть глаза.
—Почему у тебя такое красное лицо? Похоже, у тебя действительно тепловой удар, поспеши раздеться в соответствии с основными правилами национальной армии по профилактике и лечению тепловых ударов!
— Я не хочу! Это сексуальное домогательство! Я не позволю!
Я сказал это очень грубо и махнул рукой. Но она лишь слегка улыбнулась, ничуть не рассердившись.
— Тут нет никакого подвоха, это не домогательство, ты сильно много думаешь не о том. Когда погода такая жаркая и влажность слишком высокая, на командном пункте поднимают красный флаг, тогда мы обычно снимаем одежду. Я не могу из-за одного мужчины, нарушать правила. Не могут же из-за тебя все другие солдатки получать тепловой удар? Более того, ты привык видеть наши сиськи, когда принимаешь душ. Не все ли равно?
Как она и сказала, сегодня было очень жарко. Под камуфляжем я обильно потел. Тем не менее я не мог раздеться и обнажить свои отвратительные мускулы. С покрасневшим лицом я крепко обнял свое тело и отказывался снимать одежду, даже если бы меня забили до смерти. «Ну давай, это же то, чего на самом деле хотят мужчины», ─ В тот момент, когда я услышал это, я наконец понял смысл слов хозяина «Пчелки». Это война. Война между мужчиной и женщиной. Хотя я всегда хотел доказать, что мужчины не уступают женщинам и даже могут служить в армию, но пока что я вообще ничего не доказал.
Каждый день я живу здесь в страхе, боюсь, что за мной будут подглядывать, когда я принимаю душ, боюсь, что на меня нападут ночью, когда я сплю. Я всегда был ягненком, которого забивают. Когда эти женщины желают меня, я становлюсь мясом у них во рту. Даже если я успешно пройду испытание и докажу, что мужские физические возможности могут сравниться с женскими, эта ситуация не изменится. Я всегда буду слабым существом, затоптанным ногами женщинами.
Мало того, моя жизнь в казарме только показала, какое жалкое существо мужчина, существо, которое нуждается в особой заботе. Сплошной позор. Даже чтобы просто хорошо выспаться, я должен быть под защитой других женщин. Когда я принял защиту командирши Цзи, я уже потерпел поражение в этой войне. Тот мужик был прав. Я «неженка», позорище мужское... Недаром он меня отругал, когда мы встретились в первый раз. Мне стало печально, и сцена передо мной начала расплываться. Я хочу заплакать. Я хочу домой.
http://tl.rulate.ru/book/68581/1897933
Использование:
