Очень приятный подарок.
Добрый доктор, которого я встретил вчера, дал мне альбом размером чуть больше холста 10P (55 х 38 см.).
Бумага также хорошая.
Это не стандартный холст, используемый во Франции, но вполне сгодится.
Было бы лучше, если бы он дал эмульсии* и кисти, но этот набор толстых карандашей из двенадцати цветов тоже интересен.
[П/П: *Эмульсия – краска на водной основе.]
Расцветка разочаровывает, но сам цвет уникальный, а при повороте кончика карандаша, грифель* заостряется, даже если не состригать его ножом, так что это очень удобный инструмент.
[П/П: *Грифель – пишущий стержень внутри карандаша.]
– ….
Развитие технологий поражает.
Графит* стал тверже и удобнее в использовании, его можно окрасить в разные цвета. Теперь с его помощью можно нарисовать множество вещей.
[П/П: *Графит – минерал, из которого обычно делают грифель.]
Как изменилась раскраска?
Какой цвет я могу придать?
Продолжая думать об этом, мне стало жаль, что я не родился в таком мире.
Страсть, пылающая в моём сердце.
Желание запечатлеть этот удивительный мир на холсте заглушает чувство вины за то, что занимаю тело ребёнка.
Ему всего 7-8 лет. У этого ребёнка должна была быть своя жизнь. Но я забрал её у него по неведомой причине.
И несмотря на это, в глубине моего сердца живёт желание больше наслаждаться этим миром.
– ….
Роскошная еда и чистая просторная комната.
Хороший альбом и карандаш.
Радости здорового тела.
А также любовь, полученная из-за недопонимания со стороны дедушки этого ребёнка.
Время последних нескольких дней, похожее на сон, возможно, станет последним подарком, дарованным мне Богом.
Я больше не могу быть жадным.
– Хун, прими лекарство.
Пока я размышлял, медсестра дала мне камешек, похожий на маленькое яйцо.
Когда я проглатываю его, запивая водой, она смеется.
– Такой храбрый.
Если это необходимо для этого ребёнка, то я всё сделаю. Не хочу, чтобы он чувствовал себя больным, когда я верну тело.
Медсестра погладила меня по голове.
– Ты хорошо питаешься и принимаешь лекарства, поэтому скоро поправишься и сможешь нарисовать ещё больше своих любимых картин.
Сердце разрывается, когда я слышу, что могу нарисовать больше картин.
– Чтобы выздороветь нужно много трудиться.
Пока я оставался неподвижным, медсестра обхватила меня рукой и подбодрила.
– Ты был очень-очень болен. Мы думали, что ты уже не проснёшься, но твой дедушка приходил каждый день и молился.
Хотя я не до конца понимаю сказанное.
Похоже, дедушка этого ребёнка был в отчаянии.
Мне жаль его.
Я должен вернуть тело.
***
– Готов? Пойдём к дедушке домой.
Примерно через месяц после пробуждения я смог покинуть больницу.
Разговаривать по-прежнему трудно, но я стал понимать куда больше слов. И да я всё ещё не нашёл способ вернуть это тело ребёнку.
Я подумал, что для дитя будет лучше, если я буду действовать, как хочет дедушка, а потому последовал за ним.
Когда-нибудь я верну тело. Не хочу создавать ещё больше проблем.
–Залезай в дедушкину машину.
Я видел нечто такое несколько раз по телевизору, но машина дедушки совершенно отличалась от тех машин, которые я знал.
Синяя, глянцевая и большая.
Я заколебался. Мне было немного не по себе, но дедушка успокоил меня.
– Всё хорошо, дедушка рядом.
Его лицо, успокаивающее ребёнка, выглядело таким печальным, что я был вынужден забраться внутрь.
Мой младший брат Тео говорил, что была изобретена машина, и попросил меня однажды, когда добьюсь успеха, купить её. Не думал, что буду ездить на ней так.
– Уф.
Как быстро.
Я поразился машине, которая в один миг стала двигаться быстрее чем лошадь или поезд.
Когда я удивленно посмотрел вбок, люди и деревянные строения пронеслись так быстро, что я не успел даже разглядеть очертания.
Сердце вот-вот выпрыгнет.
– Ха, дедушка!
К счастью, когда я крикнул «дедушка», скорость снизилась, и машина остановилась у дороги.
Моё сердце колотится так сильно, что я не могу прийти в себя.
– Хун, что ты только что сказал?
Я пытался успокоиться, но тут дедушка что-то спросил. Не знаю, какого чёрта ему нужно в этой ситуации, он посмотрел на меня и снова спросил.
– Что ты только что сказал?
– ….Дедушка.
– ….
Он был так удивлен. Я не мог понять, что с ним, но вдруг дедушка громко рассмеялся.
– Ха-ха-ха! Да! Да! Дедушка! Хун, кто я?
– Дедушка…
– Ха-ха-ха-ха! Да, мой мальчик. Мой мальчик. Я твой дедушка.
Неожиданно дедушка протянул руку и растрепал мне волосы. Он не жалел сил, но почему-то я почувствовал привязанность.
Поверить не могу, что он так счастлив от того, что я позвал его. Похоже, ему было тяжело.
Машина вновь двинулась.
Через некоторое время дедушка остановился.
– Вот и приехали.
Дом дедушки был большим. С высокой каменной стеной.
Пройдя через железную дверь, я увидел двухэтажное здание с садом.
Оно, конечно, не сравнится с дворянским поместьем, но с виду выглядело богато.
Я последовал примеру дедушки и снял обувь.
– Хун, что хочешь поесть? Дедушка всё приготовит. Или, может, заказать что-нибудь?
Я не знаю, что ответить.
– Тебе больше не нужно есть больничную еду. О. Любишь пиццу? Давай поедим пиццу?
Не знаю, является ли пицца, о которой говорит дедушка, той же самой пиццей из Италии.
Я примерно догадываюсь и понимаю услышанное, но вот сказать предложением…
Я решил спросить, делая круг руками.
– Пицца?
– Да. Пицца. Будешь?
– Да.
Неважно, какой она будет, я уже пробовал пару раз, так что, думаю, всё будет нормально.
– Посмотрим. Номер телефона… Хун, сядь вон там и отдохни. Можешь посмотреть телевизор.
Нет ничего лучше телевизора, чтобы скоротать время.
Делать нечего, и я направился к месту, указанному дедушкой. Там был очень хороший диван и телевизор намного больше того, что в больнице.
А также.
Висела картина.
«Ах.»
Картина маслом, на которой изображена женщина, сидящая на кресле.
Поразительно.
Форма была максимально простой.
Цветов немного, только основные, и они используются, как есть.
Необычно.
Изобилие, тонкие и толстые линии, странно выделяющаяся композиция без ощущения объемности опровергают всё то, что я знал о картинах.
Пусть так.
Она прекрасна.
Телевизор, машины, цветные карандаши и роскошные блюда не производили столь сильного впечатления, как эта картина. Завороженный, я даже не заменил, что рядом со мной был дедушка.
– Эта картина называется «Сон».
– Сон?
– Да. Тебе нравится?
Я кивнул.
Кто способен нарисовать такую картину?
– Тебе пока будет трудновато её понять. Давай позже рассмотрим вместе с дедушкой.
Слова дедушки прошли мимо моих ушей.
Эта картина воистину инновационная.
Не знаю, когда она была написана, но осмелюсь предположить, что произведение сразу сделало скачок в живописи.
– Кто?
– Кто? Кто это нарисовал?
Я кивнул.
– Пикассо.
– Пикассо?
Этого имени я прежде не слышал.
– Да. Пабло Пикассо. Гений среди гениев.
Пабло Пикассо.
Я обязательно запомню это имя.
Пока я смотрел на «Сон» Пикассо, дедушка вдруг вышел на улицу и принёс пиццу, которую я прежде не видел.
Я ожидал Маргариту: томатный соус, сыр и базилик. Но пицца, которую принёс дедушка, была поджаристой, с изобилием сыра. Сверху лежало мясо, нарезанное небольшими кусочками, а вместе с ним грибы и такие овощи, как болгарский перец и лук. И всё это выглядело таким свежим.
Эта роскошная еда – та самая пицца, которую я знал?
– Кушать подано.
Дедушка протянул мне кусок.
– Ха-ха-ха. Хочешь, чтобы сначала откусил дедушка? Хорошо-хорошо. Ам. Готово. Теперь ты.
Дедушка рассмеялся, глядя на то, как я размышляю, каким образом съесть это толщенное и огромное чудо.
Не знаю, что тут смешного, но я рад, что у него хорошее настроение.
Что ж, попробуем.
По всему рту распространяется насыщенный аромат, заполняя весь нос, а пикантный вкус, ощутимый на языке, заставляет всё тело вздрагивать.
Что нужно сделать, чтобы придать сыру такой жевательный и пикантный вкус? Мясо могло похвастаться мягкой текстурой, из него так и вытекают соки. О, а как им удалось вырастить такие хрустящие овощи, которые не теряют свою текстуру даже после запекания?
Одним словом – человечество.
Спустя 137 лет оно сделало из пиццы произведение искусства.
– Mi, Miracle.
Я не мог не восхититься.
Когда я откусил большой кусок пиццы, лицо дедушки стало странным.
– Хун, ты…
Я встретил его взгляд, держа пиццу возле рта.
– Где ты выучил французский?
Не представляю, о чём он говорит.
Дедушка почесал бровь.
Не знаю, о чём он думает… может об этой чудо-пицце?
Затем он наконец заговорил.
– Que tu parles français?.. [Ты говоришь по-французски?]
Это французский.
Поверить не могу, что нашёлся кто-то, знавший французский…!
Приятно осознавать.
Я тут же ответил.
– Я так рад, что ты знаешь французский.*
[П/П: *В оригинале больше не используется текст на французском, и дальше он никак не обозначается. Считаем, что они говорят на франц.]
– Да, я знаю французский.
Дедушка явно был удивлен, по лицу видно.
– Почему ты молчал, когда так хорошо говоришь?
Вопрос застал меня врасплох, и я выронил пиццу.
– А?
Он спросил ещё раз, и я ответил.
– Не понимают.
– Не понимают? Кто?
– Медсестра. Что бы я ни сказал, она не понимала.
К счастью, мы можем разговаривать, но дедушкин французский был перемешан со словами, которые я не понимал, но которые казались знакомыми.
Вероятно, эти слова изменились с течением времени.
Даже если мне удалось поговорить с дедушкой, свободно говорящим по-французски, я не уверен, что смогу с кем-то поддерживать беседу из-за разницы в 137 лет.
– А.
Дедушка откинулся на спинку кресла, казалось, он был потрясен.
– Ты знаешь корейский?
– Нет.
Глядя на потолок, он закричал по-корейски.
– Какой родитель не учит своего ребёнка родному языку!?
После чего повернулся ко мне.
– …Да. Ты прожил во Франции три года, так что вполне способен говорить на французском. А-а-а, им следовало бы учить корейскому дома!
И снова закричал.
Я положил пиццу, которую взял в руки.
Теперь, когда мы можем общаться, пора сказать ему правду.
Хотя это и жестоко.
Я не могу вот так просто занять место этого ребёнка.
Стоило мне только открыть рот, чтобы сказать правду, дедушка заплакал.
Старик прикрыл рукой глаза, из которых полились горькие слёзы.
– Дедушка думал, что ты не можешь говорить от шока. Вот ведь мелкий.
– …..
– Хорошо, что всё обошлось. Всё, что тебе нужно было сделать, это остаться в живых. Все говорили, что ты умер. Я думал, что остался совсем один.
Этот ребёнок умер?
– Но вы только посмотрите… Разве ты не жив? Ты хорошо говоришь…! И ешь…! А как здорово рисуешь?
Дедушка подошёл ко мне и обнял.
– …..
Я не знаю, как быть.
Тому, кто обрёл надежду, я не мог сказать, что его внук… вероятно, мёртв.
Нет, я должен сказать, но моя рука уже обнимает его спину.
– Дедушка…
– Ха-ха-ха! Да… да… Тебе просто нужно научиться говорить!
Дедушка схватил мои руки и посмотрел мне в лицо. А затем снова обнял меня.
Хотел бы и я быть таким счастливым.
Но нельзя жить во лжи.
– Да. Большего мне и не нужно. Просто живи с дедушкой. Я разрешу тебе делать всё, что душе угодно, и есть всё, что захочешь.
Мой взгляд упал на пиццу.
– Любишь пиццу? Буду покупать тебе каждый день.
Нет. Это нездоровая пища.
– Тебе понравилась картина? Это подделка, но если хочешь увидеть настоящую, я отведу тебя в Музей Орсе или Лувр!
– Лувр? Замок Лувр?
– Да! Хочешь увидеть «Мона Лизу»?
Мона Лиза.
Он говорит о гениальном творении Леонардо да Винчи?
– «Джоконда»?
– Что– А, да, «Джоконда». [1]
Я правда хочу увидеть её.
Нет, нет, нельзя.
Я Винсент Ван Гог, а не Ко Хун.
Никчемный человек, который всю жизнь жил в нищете и обременял своего брата Тео.
Но, по крайней мере, я не прожил во лжи.
Принципы не позволяют мне обмануть этого доброго старика и завладеть телом мёртвого ребёнка, чтобы удовлетворить свою жадность. Я лучше других знаю, как больно жить от имени мёртвых. [2]
– Сначала поедим.
– ….
– Вот, кушай пока не остыла.
Я схватил кусок пиццы, который протянул мне дедушка, и запихнул его в рот, словно одержимый.
Вкусно.
Никакими словами не описать, насколько вкусна эта пицца.
Настоящее воплощение изобилия.
Как эта румяная лепёшка может быть такой мягкой и хрустящей?
– Вкусно?
Я кивнул. Впервые ел такую вкуснятину.
Я не голодал, но из-за трат на холсты и краски денег хватало лишь на твёрдый хлеб, от которого у меня болели дёсны.
Но это и есть то счастье, которое должно быть у этого ребёнка.
Этот человек разговаривает не со мной, а со своим умершим внуком. Продолжение этих неправильных отношений только поставит меня в неудобное положение.
Я уже собирался сказать правду, но тут дедушка что-то вытащил.
– Тебе нравятся цветные карандаши? Дедушка прикупил для тебя.
Дедушка достал из пакета железную банку с надписью «100 цветных карандашей».
Открыв крышку, можно было увидеть сотню цветных карандашей, аккуратно выстроенных в красивую форму.
Мои руки дрожали.
Что… Что я могу нарисовать этими карандашами?
Нет, поскольку я могу умело использовать такое разнообразие цветов, то способен нарисовать всё, что угодно.
– Красиво?
Я кивнул.
– Хочешь?
Хочу.
– Малыш Хун, кто я?
– …..
– Почему не отвечаешь?
Дедушка помахал передо мной цветными карандашами.
– ….Дедушка.
– Ха-ха-ха-ха! Да! Я твой дедушка!
Дедушка, который всегда смотрел на меня грустными глазами, искреннее смеялся.
[1] Джоконда и Мона Лиза – названия одной картины «Портрет госпожи Лизы дель Джокондо». В разных странах закрепилось разное название, так в Великобритании её принято называть «Мона Лиза» («мона» означает «госпожа»), а во Франции и Италии – «Джоконда».
[2] Своё имя Винсент Ван Гог получил от умершего брата. Родители собирались назвать в честь деда своего первенца, но первый ребёнок умер в день своего рождения, так и не успев получить это имя. В результате имя досталось второму ребёнку, ставшему художнику.
Известно, что Ван Гог вырос, наблюдая за могилой старшего брата с тем же именем, что и у него, и в детстве страдал от давления – жить вместо умершего брата.
http://tl.rulate.ru/book/67083/2912529
Готово:
Использование: