Готовый перевод Multiverse - Ultimate Doomsday / Мультивселенная - Совершенный Думсдей: Глава 1.

Поверхность Криптона.

Пятьдесят лет назад.

…

Едва их субъект оказался во внешней среде, Бертрон обернулся к пульту управления:

- Статус?

- Существа уже почуяли ребенка,- не отрываясь от интерактивной панели, подключенной к множеству мониторов, отчитался его ассистент.- Они приближаются.

То, что происходило сейчас снаружи, было лишь прелюдией к первому шагу его грандиозного проекта. Такую вещь он не мог пропустить, даже ее исход совершенно не зависел от его присутствия или отсутствия.

Маленькое проявление сентиментальности – он должен видеть все своими глазами.

Бертрон ступил на мостик и активировал голографический монитор, вызвав трехмерное изображение того, что он называл процессом «естественной селекции» - процессом, который он намеревался подчинить своей воле.

- Это ужасно!- наиболее впечатлительная женщина-ученый при виде открывшейся картины не сумела справиться со своими эмоциями.- Посмотрите, что они делают с этим ребенком!

Все находившиеся в настоящий момент на мостике ученые наблюдали на широком экране за тем, что происходит по другую сторону крепкой оболочки их корабля.

- Жизненные показатели отсутствуют,- совершенно бессмысленным, даже глупым замечанием, однако четко следуя протоколу исследования, нарушил тишину один из них.

- Они… просто разорвали его на части,- так же, не совладав с собой, подал голос третий.

Бертрон с хорошо известным в научных кругах вниманием к деталям следил за всем, что происходит в эти секунды и снаружи и внутри его базы.

Сделав себе несколько мысленных пометок, он обратился к своему главному ассистенту:

- Задействуйте наши системы обороны. Отгоните существ. Вышлите ретривер. Мы должны получить образец тканей для продолжения.

Находится в естественных условиях этой планеты, ходить под сводами ее красного неба, ступать по кристаллической почве – это не то, чем он хотел заниматься, соглашаясь участвовать в эксперименте гениального ученого.

- Какие-либо признаки?- связались с ним его коллеги из базы. Устройство связи было частью громоздкого костюма жизнеобеспечения – единственного гаранта его относительной «безопасности» в роли ретривера.

- Нет, никаких. И вам лучше убедиться в их отсутствии, пока я нахожусь снаружи!- если эти твари вернуться пока он ищет образцы тканей – это будет совершенно не смешным развитием событий. Он хорошо помнил, что они сделали с телом их маленького субъекта. Липкий страх пронесся по его нутру, обостряя все доступные чувства. Все его внимание сосредоточилось на экране сканера.- Учитывая, что они сделали с младенцем, это будет полнейшая удача с моей стороны, если мне удастся найти хоть частицу биомассы.

Судя по показаниям на экране – климат здесь был просто невозможным.

Одно дело – видеть эти показатели, находясь внутри базы – в искусственно созданных, комфортных условиях лаборатории, защищенной от естественной атмосферы планеты мощными щитами, генераторами среды и энергетическими полями.

Совсем другое – находиться здесь снаружи. Даже в последней модели скафандра всем телом ощущать непрекращающуюся вибрацию, которая передается куда-то внутрь его желудка, и едва заметный тихий гул перенапряжения внешних энергетических систем защиты.

Кажется, он не может находиться здесь дольше нескольких минут, если не хочет, чтобы генератор его системы жизнеобеспечения натурально перегрелся.

- Подождите!- заметил он небольшую аномалию на экране.- Есть! На том камне!

Двигаясь почти естественно, благодаря генерируемому костюмом полю антигравитации, он приблизился к своей метке и широкими соплами устройства ретривера, очень напоминающего внешне футуристический пылесос, извлек более-менее целые остатки запекшейся крови и тканей.

- Приготовьте генетический преобразователь. Вырастим себе нового младенца.

Процесс ускоренного роста повторился. Как и последующий за ним выброс нового субъекта, выращенного из ДНК прошлого, во внешнюю среду.

- Теперь мы действительно начали!- наблюдая за происходящим на голографическом экране, Бертрон громко и четко для всех объявил об официальном начале своего проекта. Первый этап пройдет, процесс налажен. Начало положено.

- Эм… они… уничтожили и этого,- совершенно подавленный подобным развитием событий, отчитался один из самых молодых его ассистентов. Он посмотрел на своего идола в научной среде таким потерянным взглядом, словно не понимал, кого или что перед собой видит.- Нам… продолжать?

- Естественно,- находясь во вдохновленном состоянии гениальный ученый, даже не стал концентрировать внимание на глупости подобного вопроса.- Активируйте системы. Вышлите ретривер. Нам нужно вновь начать процесс клонирования!

И так продолжился эксперимент Бертрона.

Некоторые бы назвали бы его однотипным, рутинным.

Процесс повторялся из часа в час, изо дня в день, дни, что складывались в недели.

Недели, что переходили в месяцы.

Один месяц. Два. Три. Шесть.

Год. Второй год. Третий.

Пять лет.

Десять.

…

И одна и та же сцена повторялась вновь и вновь.

Каждый день новый младенец выращивался из образцов тканей предшественника.

И выбрасывался в естественную среду планеты, чтобы умереть.

Если его не разрывали на части местные хищники, то он сгорал от палящей атмосферы, компрессировался под давлением гравитации, практически взрывался изнутри во время магнитных штормов…

После каждого клонирования, и перед каждым выбросом командой ученых проводились все необходимые для протоколирования работы обследования и тесты.

Если судить о процессе их работы в малом масштабе, то любой средний научный ум, сравнивая изменения между двумя следующими друг за другом клонами, мог бы ошибиться, предположив что, различий в геноме практически не существует.

Однако непрерывно в течение десяти лет под их постоянным давлением их субъект – их «ребенок» – продолжал ускоренно эволюционировать.

И в больших масштабах изменения нарастали лавинообразно.

Спустя двадцать лет после начала эксперимента, ДНК младенца существенно отличалось от начального образца.

Ребенок начал подчинять себе заложенную глубоко в генах любого организма потребность к адаптации, выживанию. Необходимость Жизни к самоподдержанию, прописанную законами вселенной.

Вначале естественные условия планеты и агрессивные хищники убивали его в течение нескольких секунд. Теперь это время растянулось на минуты.

Результаты миллионов лет эволюции были достигнуты в течение тридцати лет работы их проекта.

Поверхность Криптона.

Двадцать лет назад.

…

Первое в жизни осознанное воспоминание есть у каждого человека. У некоторых людей – даже не одно, а несколько воспоминаний, серия, последовательность которых они могут и не помнить.

Но оно есть у всех.

Его первым осознанным воспоминанием был голос, размытый и бесплотный.

Он что-то говорил ему, но, честно говоря, он уже не помнит, что именно. Вроде бы там еще был зеленый свет.

Вспомнить это было очень сложно. Потому что это воспоминание находилось глубоко внутри, погруженное в самые глубинные отделы его памяти. Погребенное под острой Агонией.

Все это время он находился в Кошмаре. Жутком кошмаре.

Но, по крайней мере, он был не постоянным.

Сейчас, впервые в своей жизни имея возможность осознанно думать, он понимал, что между каждым своим возвращением в Агонию, были моменты полной темноты.

Кратковременные… или же длительные – он не может понять до конца. Потому что каждый раз себя он осознавал только в Агонии, до того, как она становилась невыносимой. А потом опять осознавал себя в ней. И так продолжалось.

Это было бы невозможным, если бы это невыносимое ощущение были постоянным. Оно не было постоянным. Был момент между началом и концом каждого цикла мучения. Словно кратковременный сон, который не помнишь.

Да, действительно… Моменты между Агонией существовали – он точно это понял.

Все это время просто смазалось в его восприятии.

Он даже не понимал, как долго ЭТО длилось.

Такие вопросы стали возникать только сейчас, когда он во второй раз в жизни сумел себя осознать.

Почему?

Как долго?

Неизвестно…

И неважно.

Сейчас его больше волнует, почему он может так ясно думать. Что изменилось?

…

Перед его глазами лишь пустошь. Безжизненная скалистая пустыня. Острые кристаллические образования различных размеров, простирающиеся вокруг, насколько хватает взгляда, вплоть до виднеющегося вдали горизонта. Над ним – алые небеса. Ни единого облака. Хорошо различимое на их фоне чуть выше колоссальных гор располагается светило, его свет гораздо ярче, чем небесный. Словно кровь.

Кровь?

Что такое кровь?

Он шагает вперед. Кристаллическая пыль хрустит под ногами.

Откуда он это знает?

Возникший без какого-либо предупреждения сильный ветер поднимает вверх осколки кристаллов. Кожу щекочет странное ощущение.

Кожу…

Кожа.

Его кожа.

Он останавливается резко. Практически механическое движение тела. Замирает.

На фоне всех предшествующих размышлений, разум пронзает неожиданная мысль: «Что?».

Все это время, пока он размышлял, его тело двигалось самостоятельно. Словно на автопилоте или более биологическом термине – ведомое инстинктами.

Но теперь вдруг пришло еще одно осознание.

Его тело. Его.

И вновь странное ощущение в голове, как будто голос внутри говорит: как он может двигаться, видеть, слышать, различать ближние и дальние объекты, цвет, ощущать изменение давления на кожу, если он впервые в жизни осознает себя в своем теле?

Это не нормально.

Или нет?

Он должен уметь это делать. Или нет?

Ладони с широко раскрытыми пальцами медленно поднимает к лицу. Однотонная, бледная кожа. Плотные ногти. Почти когти.

Сжимает, разжимает пальцы.

Ощущения естественны.

Конечно, ведь… это его тело…

… Или нет?

…

Что происходит?

- Статус! Статус, немедленно!- постаревший, буквально иссохший внешне Бертрон обернулся к пульту управления.

- Ребенок находиться снаружи уже несколько часов,- отчитался сидящий за интерактивной панелью ученый, во взрослых чертах которого можно было узнать молодого ассистента, который тридцать лет назад присоединился к проекту.- Похоже, что он в состоянии неограниченно выживать в условиях внешней атмосферы.

Мужчина не смог сдержать эмоции восторга в голосе, оборачиваясь к своему учителю.

- Он… Мы! Мы, наконец, покорили среду!

И тут же, стоило ему обернуться к показателям, открытым на экранах, его настроение вновь упало.

- Ох!- раздраженный вздох.- Похоже, хищники почуяли его. Приближаются.

- Просто часть взросления,- отнюдь не разделяя потерю его энтузиазма, заметил Бертрон. Кратковременный успех, конечно, был приятен, но так же ожидаем. Теперь, когда пройден очередной этап, настало время следующего за ним по очереди. Только и всего.

Он не остановиться, пока не завершит свою работу.

- Они нашли его,- дал о себе знать еще один представитель научной части его команды.- Ребенок сражается. Посмотрите… Он явно не выживет, но… похоже развитые им усовершенствования – действенны.

- Мы продвигаемся,- пожалуй, даже быстрее, чем он предполагал. Его детище не успело вступить в данный этап, как он оказался пройден едва ли не полностью.- Кризис преодолен. Как только он будет уничтожен, соберите необходимые образцы. Начнем вновь.

Поверхность Криптона.

Настоящее время.

…

Это было совершенно невозможным.

- Все сходиться, Бертрон. Данные неизменны,- полысевший седой старик отвернулся от экранов своей станции, обратившись к скрючившемуся над интерактивным лабораторным столом лидеру их длительного эксперимента.

За пятьдесят лет очень многое изменилось в среде их коллектива. Некоторые ученые умерли от старого возраста, и были заменены молодыми талантами. Оставшиеся члены команды превратились в превосходных специалистов, каждый в своих собственных сферах.

Но некоторые вещи остались неизменными, хотя и застопорились. Одержимость Бертрона стала ключевым центром, основой, мотивацией, стоящей за всеми их совместными действиями и поступками.

Однако их алгоритм вот уже два года как был нарушен.

- Проверь их еще раз,- постаревшим голосом отдал приказ глава проекта.

Сам ученый в данный момент самостоятельно уже в пятьдесят третий раз перепроверил результаты все тех же исходных данных, но ничего не изменилось. Сейчас его поведение было нелогичным, непохожим на его типичные, нормальные активности. Он оставался гениальным ученым. Пусть и очень постарел, но его разум сохранился в превосходном состоянии.

Он не мог ошибиться в своих предсказаниях. Это было невозможным.

Когда ты смешиваешь два оттенка темной краски, ты не ожидаешь, что в результате получиться белая.

Когда солнце клонится к закату, уходя за горизонт, ты не ожидаешь, что вдруг наступит рассвет.

Когда ты в самых агрессивных планетарных условиях создаешь совершенное живое оружие, ты не ожидаешь, что помимо безграничной устойчивости к любым поражающим воздействиям, силы, ловкости, выносливости, звериной координации, развитого инстинкта убийцы и повышенной адаптивной регенерации, оно станет РАЗУМНЫМ!

Это было невозможно!

В примитивном мире свирепых, диких условий природы, когда каждая минута жизни – борьба за существование, во главе выживания стоят инстинкты, тут нет места разуму!

Откуда он у него появился?!

Далеко от внешней оболочки и энергетических полей сферического корабля-базы, буквально вросшего в поверхность кристаллической долины за пятьдесят лет своего пребывания на планете, за высокими горными вершинами каменистых скал, в соседней долине сидящая на плоском кристаллическом камне под тенью высокого кургана массивная фигура разжала свои монументальные широкие челюсти, полные острых выступающих клыков и издала странный звук:

- Хех-хе-хе…

«Интересно, они будут рвать себе волосы на голове?»

Развитый сверхчувствительный слух позволял ему четко и ясно слышать все, что происходило сейчас внутри корабля ученых, их суету, их крики, так словно он находился внутри него рядом с ними.

Ближайшая к понятию «развлечение» активность, которая была ему доступна.

За исключением, конечно…

Он повернул свою мощную шею и поднял взгляд ярко-красных, как местное солнце, глаз вверх – на возвышающийся рядом с ним курган, в тени которого он и расположился. Эта небольшая, особенно в сравнении с естественными, гора была самодельной.

Она представляла собой груду огромных тел, тяжелых каркасов и экзоскелетов местных хищников, которые он навалил один на другой, пока их общее количество не перевалило за несколько десятков тысяч.

Самые опасные существа во вселенной (судя по словам ученых), истребленные практически до полного вымирания.

Ему даже не приходилось их искать – он сами его находили.

Сражения за жизнь – конечно, довольно странное понятие развлечения, но «бедняки не выбирают».

Правда, вот уже на протяжении двух с половиной лет они не представляют для него никакой опасности.

Наверное, он мог бы даже оставить их в покое, не смотря на всю агрессивность и кровожадность их вида, если бы они могли ответить ему тем же.

Взгляд красных глаз вновь прикипел к горе трупов, а в памяти всплыли полностью доступные теперь и хорошо запечатлевшиеся генетические воспоминания, где его убивали раз за разом в течение сорока семи лет.

«Не-е-е, вряд ли»

Взгляд опустился к самому нижнему – ближайшему из распластавшихся массивных тел. Протянув руку, пальцы схватили поверхность шершавой рукояти и вырвали погруженный в расщелину между расщепленными панцирями, обнажающую мягкую плоть большой топор.

Самодельное орудие убийства, которое он создал, вырвав часть сегментарного каркаса, по внешнему виду напоминающую обоюдно острое лезвие, вырезав из одной из мелких костей рукоять и закрепив их между собой крепкими жилами. Не то чтобы оно было ему особо нужно.

Поскольку здесь у него было очень много свободного времени, он находил любое занятие, чтобы себя занять.

Подняв обоюдно острое лезвие на уровень глаз, присмотрелся к неразличимым обычному взгляду неровностям и притуплениям. Как часть внешнего панциря этот материал был невероятно устойчивым к любым воздействиям. За долгое время его использования на нем даже не образовалось ни одной микротрещины.

Пользуясь своим сверхразвитым зрением, он одним ровным движением провел когтем по поверхности режущей кромки, срезая лишнюю часть, затачивая ее до уровня двух-трех молекул.

Неидеально, конечно. Его когти – слишком массивны для такой тонкой работы.

Но вполне достаточно, чтобы в следующий раз иметь шанс не просто пробить, а расколоть толщу плотного сегмента брони очередного хищника, вонзив его прямо в мягкую плоть.

Шанса, которого, скорее всего, уже не представится, потому что он только недавно сам сломал последнему из них шею.

Биополе, которое пассивно излучали все молекулы его тела – Чувство Жизни – как он его называл, говорило ему, что на поверхности всей планеты больше не осталось ни одного живого существа, кроме него и сидящих в соседней долине в своем корабле ученых.

До этого он надеялся, что оно всколыхнется еще хоть раз. Но теперь, спустя одни планетарные сутки, это стало очевидно. Ни одно из этих существ не сможет пребывать неактивным целые сутки.

Он действительно истребил их полностью.

Лезвие топора вертикально вонзилось в землю.

Покрытые выступающими костяными отростками локти прислонились к шипастым коленям, спина, усеянная костяными наростами и ровными протрузиями позвоночных отростков наклонилась вперед, мощная шея вытянулась, запрокидывая массивную голову, устремляя взор глубоко посаженных красных глаз к разверзнувшейся в небесах солнечной буре.

Еще одно естественное явление для этой планеты.

Чужой для него планеты.

Ему не доступны воспоминания из первой жизни. Они были слишком смазаны, слишком далеки, в отличие от ясных воспоминаний новой. Но они есть. Они вызывают эмоциональный отклик у его личности.

Как будто приятный восприятию, красочный сон, оставляющий после себя яркие впечатления во время пробуждения, которые увядают в течение нескольких последующих часов. И ты уже не помнишь, что именно видел, остаются только отголоски испытанных эмоций.

Он знает, что живет во второй раз.

Когда к нему впервые пришло это осознание, он будто в первый раз действительно осмотрелся вокруг и даже ненароком подумал, что, возможно, оказался в аду.

Конечно, эта была бредовая мысль, ведь, насколько он знает, в аду не существует космических кораблей, продвинутых технологий и ученных с манией величия.

…

«Или существует?»- почесал он кончиком когтя шею под подбородком.- «Не-е-е».

Так или иначе, он совершенно не понимал, что здесь происходит.

Сейчас он находился на абсолютно чуждой ему планете. Но он не помнил свою родную планету. Даже ее названия. Только одно ясно: это – точно не она.

Почему он здесь оказался – все еще открытый вопрос. Но этот вопрос не так важен.

Может он и не помнит множество вещей из своего первого прошлого. Но некоторые он точно знает – его всегда учили воспринимать реальность такой, какая она есть.

«Не закрывай глаза – мир от этого не исчезнет»- фраза, всплывшая в памяти еще несколько лет назад.

Его прошлый жизненный опыт был ключевой частью формирования его настоящей личности, потому что сейчас, во второй своей жизни он не испытал еще ничего, что могло бы как-то положительно повлиять на его психологическую стабильность.

Жаль только, что он мало что помнит.

Действительно жаль.

Высоко в алых небесах, между переливающимися всеми оттенками радуги потоками солнечной бури, мелькнул яркий огонек. Огромный грузовой корабль, что медленно шел на снижение.

«Наконец-то»- спокойно предающееся размышлениям в ожидании скрытое тенью массивное существо медленно поднялось, плавным движением переходя в вертикальное положение. Даже на беглый взгляд, в каждой частице его огромного тела струилась скрытая мощь. Невероятная сила, скользила в каждом отточенном действии.

Он оттолкнул ногой покоящийся рядом пустой каркас чудовища и поднял лежащее под ним полотно серой ткани. А точнее – толстой соединительной ткани, которую он сплошным слоем снял с внутренней поверхности панциря самого огромного монстра.

По плотности и защитным свойствам она практически не уступала каркасу, но была податливой, как полотно. В ней не было ни сосудов, ни крови – ее клетки питались поглощенной внешними слоями экзоскелета солнечной радиацией. Даже сейчас органическое соединение оставалось в практически живом состоянии.

Насколько он мог судить по своим коротким наблюдениям, хищники этой планеты прорастили себе внешний сегментарный каркас поверх кожи в ответ на участившиеся магнитные шторма и солнечные бури. Изначально, в более спокойной планетарной среде, для их агрессивного образа жизни им хватало защиты, которую давала первоначальная кожа, скрытая под панцирем.

А теперь он использовал ее, чтобы облачиться, накинув на себя сверху.

В каждом коротком промежутке своей жизни и за последние годы стабильности, он всегда осознанно и неосознанно уделял внимание переговорам ученых на их базе.

Бертрон, одержимый своей идеей совершенства посвятил пятьдесят лет своей жизни своей работе. Своему великому эксперименту.

«Скорее всего, он уже давно сошел с ума на почве собственной гениальности»- размышляла полностью укрытая серой тканью фигура, из-под рваных краев капюшона которой виднелась лишь вытянутая вперед серая челюсть с выступающими белыми, заостренными зубами. Снизу рваные края накидки заканчивались, едва закрывая коленные суставы, позволяя видеть мощные ноги с однотонной серой кожей, переходящие в тяжелые ступни с широкими когтями.

Ученый любил свои монологи, особенно в ответ на уточняющие вопросы его ассистентов. Он говорил про эволюцию, про бессмертие, про идеал.

Он достиг его. Бессмертия.

В его виде.

До того момента, когда он вновь оказался во внешней среде планеты два с половиной года назад, он продолжал называть его «ребенком».

Теперь, Бертрон называл его «Алтимейт».

Окончательный. Предельный. Совершенный.

Он решил принять это имя. Он не бежит от себя, от того, что собой представляет, от своего прошлого.

Да, и, к тому же, другого у него нет.

«Алтимейт» вполне подойдет.

…

Теперь ближе к окончанию эксперимента, вышедшего из-под контроля безумного ученого с его командой, он действительно представляет собой что-то близкое к совершенному организму.

Довольно забавное ощущение – понимать, что теперь у него нет необходимости в дыхании. Он уже второй год не чувствовал голода, и не нуждался в еде.

По словам Бертрона у него не было даже внутренних органов.

«Интересно, чем я думаю?»- наклонил голову в сторону.

Ткани его организма содержали минимальное количество жидкости и были полностью однородными.

Его тело было всплошную плотным. Невероятно развитые чувства укомплектовывались естественными для него сенсорными способностями, для других – подходящими к границам фантастики.

И самая основная его особенность – адаптивная регенерация, как называли ее научным термином. Эволюция, ускоренная в невероятных масштабах в рамках клеток его организма.

В прошлой своей жизни он никогда не ощущал такой неудержимой мощи. Ему пришлось потратить достаточно долгое время, чтобы освоить ее в доступных рамках.

Правда сейчас эта планета уже ничего не может ему дать. Он здесь один (не считать ведь ученых базы, с которыми он не хотел иметь ничего общего).

Бертрон понимал, что его эксперимент будет очень растянут во временных рамках. Гениальная работа, которая займет годы, а то и десятилетия его жизни.

Чтобы выжить на планете, которая станет площадкой его проекта, он организовал периодические визиты грузового корабля с необходимыми запасами.

Вычислить эту периодичность было достаточно легко.

Осталось лишь дождаться подходящей по времени солнечной бури, что с периодичностью этого явления в данной звездной системе не являлось сложным действием.

С ограниченным радиусом внешних сенсоров, они теряли его несколько раз.

И этот раз был последним.

Если бы у него были уши – невероятный гул работы космических двигателей заложил бы их мгновенно.

Алтимейт, впившись когтями, плотно прижался к твердому металлу огромной в сравнении с ним, и небольшой в масштабах грузового крейсера выдвижной стойки, одной из нескольких, которые он выпустил, чтобы приземлиться на поверхность планеты.

Подолы его плаща развевались. Сейчас корабль, выгрузивший автоматическими манипуляторами контейнеры с грузом, уже взлетал, поднимаясь в атмосферу планеты.

Массивный механизм под ним уже начал двигаться, возвращая стойку в сложенное состояние и продвигая ее вглубь раскрытых врат технических отсеков.

Он летел в неизвестность. Но ничуть не жалел.

Ему больше нечего было делать на этой планете.

В нем не было страха. Это чувство давно пропало.

Последний раз обернувшись, прежде чем огромные автоматические створки захлопнулись, погружая его во тьму, он успел в последний раз увидеть уже округлую с такой высоты, все быстрее удаляющуюся поверхность планеты, на которой получил начало своей новой жизни.

Странное чувство охватило его нутро. Кажется, это была легкая горечь.

«Прощай, мой дом»- в темноте помещения, наполненной лишь приглушенным гулом работающих двигателей, он сел на твердую металлическую поверхность, согнув ноги в коленях, облокотившись о них локтями и опустив голову, закрытую капюшоном.- «Я не буду по тебе скучать».

Спустя две недели, несколько раз просканировав всю поверхность планеты всеми доступными им средствами, члены команды научной базы, наконец, нашли в себе смелость выбраться из его искусственной среды. Модифицированные костюмы жизнеобеспечения позволили им осилить путешествие на антигравитационном транспорте через горы в соседнюю долину.

- Это невозможно,- все продолжал повторять себе под нос упавший на колени и опершийся ладонями в плотных перчатках о кристаллическую почву долины Бертрон.

То, что они нашли, была лишь обдуваемая ветрами высокая гора трупов. И вонзенный в землю топор.

http://tl.rulate.ru/book/58675/1506306