Проснулся ночью от кошмара. Во сне я бежал по туманной улице, а твари преследовали меня. Вскоре я обнаружил, что бегу по бесконечной дороге. В этот момент я остановился и оглянулся на них. А через мгновение на меня обрушились толпы красноглазых, и я очнулся.
Когда открыл глаза, солнце еще не взошло. Кое-как, с приливом беспокойства, я медленно встал, вышел из комнаты персонала, и начал медленно осматривать внутреннее здание. Осторожно бродил по темным коридорам, где из-за темноты мог видеть только очертания, и заглядывал во все окна, выглядывая наружу.
Велосипедная дорожка, на которой не было ни одного фонаря, скрывалась во тьме. Без света она казалась жуткой, как будто уходила в открытый космос. Я внимательно прислушивался и долго смотрел в темноту, но движения не было. Только тогда вернулся в комнату с облегчением.
Я не слышу женщину, которая плакала всю ночь. Когда я заглянул в комнату, пытаясь понять, спит ли она, женщина забилась в угол. Понаблюдав за ней немного, я вернулся к Че Ён.
Закрыл глаза и стал ждать утра. Можем ли мы добраться до места назначения завтра? Я хотел бы найти магазин или супермаркет по пути. И взять еще одну крепкую сумку. Глубоко вздохнул и накрыл Че Ён своим одеялом.
Ребенок кутается в одеяло, будто мерзнет, и тихо говорит во сне. Я пытался уснуть, но это было нелегко. В конце концов, так и просидел, пока не забрезжил рассвет.
Я встал со своего места, пытаясь согреться на морозе и глубоко вздохнул. Когда в комнате посветлело, я подошел к Че Ён и легонько встряхнул ее, чтобы разбудить. Порылся в рюкзаке, проверяя количество еды и воды, и достал печенье, которое понравилось Че Ён. Ребенок встал и без ропота потер глаза.
Я не хотел терять время. Сунул в руки девочке печенье. Сделав несколько глотков воды, тоже начал быстро есть. Когда я жевал сухое печенье во рту, чувствовал мягкую сладость и пикантный вкус. Затем дал Че Ён в руку бутылку с водой, вышел в другую комнату и открыл дверь. Мы должны добраться до горы сегодня. Тревога продолжала грызть. Я глубоко вздохнул от страха перед тем, через что мне предстоит пройти, и вышел из комнаты. И я чуть не вскрикнул от неожиданности.
В одном углу кто-то сидел на корточках. Я торопливо схватил копье и нацелил его, а Че Ён испугалась и спряталась за меня. Сидящий на корточках человек поднял голову. Это была та женщина. Может быть, всю ночь проплакала. Лицо было опухшим и наполнено отчаянием. Однако она не хотела сдаваться. Как только увидела меня, то поспешно открыла рот и сказала:
— Пожалуйста, возьмите меня с собой. Мне очень страшно.
И снова плакала, как ребенок. Я прочитал слишком глубокий ужас в ее глазах. Она, должно быть, испытала ад, как и я. Ей пришлось бежать, не успев подумать о своей повседневной жизни, которая за мгновение рухнула. Она стала свидетелем того, как группу, с которой она пришла, разорвали насмерть.
У нее не хватило бы сил выжить. Может, поэтому она цепляется за меня. Я просто хотел жить, потому что мне было страшно. Это был совершенно нормальный инстинкт выживания. Я понимал и сочувствовал ей. Но эти эмоции и реальность были такими разными.
Она так умоляла меня, но знала, что у меня нет причин брать ее. Поэтому она смирилась с чувством страха и смотрела на меня с отчаянием. Я не мог видеть глаз, потому что отвернулся и немного холодно сказал самый реальный ответ:
— Нет ни силы, ни обязанности защищать тебя. Я должен защитить своего ребенка.
Она снова расплакалась. Естественный ответ, но ответ, который я не хотел слышать. Она долго рыдала, отвернувшись к стене. Я повернул голову, тряся рукой от растущей ненависти к себе. И рванул к выходу, чтобы выбраться отсюда как можно быстрее. Но я не почувствовал детской руки, которая всегда была в моей руке.
Отвернувшись, Че Ён не следила за мной, а смотрела на нее. И с такими чистыми глазами и таким чистым лицом она схватила женщину за рукав и протянула руку ко мне. Как бы говоря: "Пойдем со нами".
Хороший ребенок. Она знала, что если кто-то протянет руку, потому что голоден, она должна поделиться едой которую ела, а если у кого-то беда, она должна помочь. А я вел себя неподобающим образом перед ребенком.
"Че Ён, это не то. Так не выйдет", хотел выкрикнуть, но проглотил поток слов. И после долгой паузы я наконец опустил голову и посмотрел в пол. Пришлось бы объяснять ребенку правду. Внушить ей идею быть трусом.
Каждый раз это так больно. Ребенок — моя ахиллесова пята. Моя самая большая слабость, и в то же время последняя ниточка, связывающая с желанием жить. Поэтому в реальности и идеалах я постоянно мучился и конфликтовал.
Я плотно закрываю глаза, а затем открываю. И медленно опускаю лезвие копья. Глаза девочки, которую я встретил, были чисты и ясны, чем что-либо еще. Я видел в них свое отражение. И старое воспоминание пронеслось, как вспышка в глазу.
Образ ребенка и его матери, от которых я отводил взгляд, пронесся, как в кино. Кусок мяса падает передо мной и шепчет: "Почему ты не спас меня?". Я задыхался. Руки и ноги непрерывно дрожали. Это моя проблема. Зритель, который смотрел через окно. Трус, отягощающий мой разум.
Пришел в себя от тепла, которое я чувствовал в этот момент. Кто-то крепко держит мою правую руку. Девочка подошла ко мне и крепко сжала её.
Выдавил удрученную улыбку. Я мучился десятки раз над тем, держать ли этого ребенка за руку или нет, но она так легко снова и снова хватала мою руку. Я двигался отрешенно, словно хотел обо всем забыть. Тщательно застегнул одежду Че Ён и снова повесил на нее детскую сумку.
Оглянулся на женщину и сказал:
— Можешь пойти с нами.
Она вышла следом с широко открытыми глазами, переводя взгляд с меня на девочку. И снова переспросила дрожащим голосом. Вместо того, чтобы повторить, я погладил Че Ён по голове и сказал женщине поблагодарить ее.
Женщина подошла к нам на дрожащих ногах, заплакала, держа ребенка за руку и повторяя:
— Спасибо тебе, спасибо!
Че Ён стояла с дурацкой улыбкой, и я легонько шлепнул ее по плечику, и сказал, что не стоит так улыбаться, когда кто-то плачет. Но она все равно улыбается, потому что ей нравится. Улыбка не была ни высокомерной, ни гордой, а просто чистой. Добрая искренняя улыбка, которую могут сделать только дети.
Не хотел разрушать это впечатление, но сказал тихим голосом, что нужно уходить. Женщина поднялась. Я вздохнул и дал ей полбутылки воды и печенье, которое ел. Она взяла воду и печенье дрожащими руками, потом поспешно взяла их в рот, прожевала и проглотила. Я направился к двери.
Прохладно. Как только вышли за дверь, я сказал ей и Че Ён время от времени оглядываться назад. Было тихо. Но с очень далекого расстояния мы увидели тварей на мосту.
Расстояние было огромное, но стоило быть осторожными. Я поманил их следовать за мной и двинулся вперед. Женщина огляделась встревоженными глазами, а Че Ён все еще шла, поглядывая на дорогу позади. Я напрягся, опасаясь тварей, которые могут выскочить.
Шли больше двух часов. Гора теперь совсем рядом. Наконец выбрались из Доримчхона в поисках подходящего места и медленно направились к горе.
Асфальтовая дорога уже превратилась в грунтовку, и плотность видимых издалека тварей стала уменьшаться. Хорошо, что выбрал именно горы. Мы должны быть как можно дальше от города. Я медленно брел по опасной дороге, крепко сжимая руку Че Ён.
Дорога неровная и крутая. Че Ён опасно пошатывалась, а я обильно потел и пытался выровнять дыхание. Женщина молча шла следом, как профессиональный альпинист.
После столь долгой прогулки вышел пологий склон и стала виднеться ровная площадка. И когда мы прошли дальше, я увидел тренажеры и небольшой общественный туалет. Город под нами был подобен необитаемому острову, на котором существовали только мы.
Все были измотаны. Мне немного не хотелось, чтобы здание, которое защищает от ветра, было туалетом, но у нас не было выбора. Я предложил ночевать в нем, а девушки лишь молча согласились.
У женщины была небольшая палатка, горелка и походный котелок. Мы зашли в общественный туалет и разбили палатку перед раковинами. Затем дверь заперли, и на всякий случай ручку заблокировали чистящими средствами, а стекло заклеили бумагой, смоченной водой.
Она предложила приготовить горячую еду, но я отказался. Сказал, что запах может привлечь тварей, если они бродят поблизости. Тем не менее, вскипятили воды и выпили чай. А теперь я сажусь и беру дневник. Женщине был любопытен мой дневник, но она сказала, что будет плакать, если прочитает его.
http://tl.rulate.ru/book/55848/4851182
Готово:
Использование:
